POV Эрен
Дым от сигарет летел в такое же серое небо. Казалось, что с этим едким дымом уходят все проблемы и хорошо, если бы навсегда. Делая очередную затяжку, я вновь задумался. Жизнь никогда уже не поменяется в то русло, когда я был счастлив. Когда такое вообще было в последний раз? Я слишком часто слышу в свой адрес, что старый «я» был намного лучше. А разве старый «я» вообще был?.. Всегда есть какая-то череда событий, меняющая нашу жизнь. Иногда буквально на один градус, а иногда на 180 и обратно. Жизнь штука непредсказуемая и если хочешь, чтобы ты был счастлив, то нужно уметь сосать. Вот это мысли на ночь гладя, не правда ли, Эрен? Я посмотрел в небо, что затянулось свинцовыми тучами. Стоять и курить на этом балконе было ежедневным занятием, одним из самых любимых. Можно было расслабиться на миг или же на целую ночь. — Опять куришь? — парень, что был старше меня и являлся моим соседом, встал рядом, облакачиваясь на ограждение, устремив взгляд своих серебристых глаз куда-то в даль. — А Вы снова задаёте глупые вопросы? — я даже не посмотрел на соседа, прекрасно зная его черты лица наизусть. Он был ниже меня, красивый мужчина с чёрными, идеально уложенными, волосами и язвительным тоном. Я и понятия не имел, как взрослый мужчина мог сдружиться с подростком. Ему было 29, мне было 19. — Что на этот раз? — теперь парень посмотрел на меня, а я выдохнул дым, делая очередную затяжку. Удивительно, но только этому мужчине было не всё равно. Мы познакомились на этом балконе и с тех пор это является нашим местом встреч. Я мог доверить ему всё, несмотря на то, что мы совершенно чужие. — Меня отчислили, — я посмотрел на мужчину, словив непонимающий взгляд. — из универа, Леви. Из-за непогашенной академической задолженности. — И что теперь собираешься делать? — Аккерман терпеть не мог сигареты и я это знал, поэтому выдохнул дым ему в лицо, усмехнувшись, когда Леви начал кашлять. Меня не покидал вопрос, почему тогда тот спокойно стоит рядом со мной, пока я, убиваясь горем, курю. — Не знаю, если честно. В институт или универ я не пойду, нахуй надо. Устроюсь на работу, чтобы получать хоть какие-то деньги. — я вновь затянулся, сигарета уже догорала, и я потушил её о запястье, на что Леви ударил меня по здоровой руке, взяв обоженную, начиная дуть. Он всегда так делал. — Идиот, я тебе говорил, чтобы ты так не делал, — Леви посмотрел на меня. Он правда переживал за меня, всегда слушал и поддерживал, когда я в этом нуждался. Правда, в плане поддержки он не очень, но зато хороший психолог, что может вставить мозги. — А я тебе говорил, чтобы ты так за меня не переживал, — я слегка улыбнулся, посмотрев на мужчину. Он был прекрасным человеком, правда. По нему это не сразу заметно, но открывшись, он явно таким считался. — Да если я перестану, ты же в первую минуту сдохнешь, — Аккерман продолжал иногда дуть на ранку, а я наблюдал за этим. То что он на неё дул не помогало, но было приятно, а низ живота затягивался в узел. — Можно подумать, ты перестанешь, — мужчина усмехнулся. Он не перестанет. Каждый раз, встречаясь на этом балконе, я сначала рассказывал ему о своих проблемах, а потом разговор заходил всё дальше, и так мы проводили время до раннего утра. — Не перестану, — Леви посмотрел в мои глаза, что потухли уже давно. Я приехал сюда с уже потухшими очами, пока у Леви они были просто покрыты льдом. Его взгляд я смог растопить, но зажечь огни в моём он так и не смог. — Почему ты тут? Стоишь и слушаешь мои проблемы? Помогаешь? А потом мы просто расходимся как ни в чём не бывало, — я смотрел в его глаза, а он в мои. Молчание было слишком тяжёлым. Самым тяжелым чем когда-либо. Мы встречаемся на этом балконе год. Год он слушает мои проблемы. Год он помогает мне. Год мы знакомы. Полгода я влюблён в него. — Потому что ты мне не безразличен, пацан — я впал в ступор. Да, Аккерман всегда был прямолинеен. Это и не помогало в поддержке, ведь тот всегда говорил так, как есть. Я знал, что он ответит прямо, но был ли готов? Нет, определённо нет. Теперь молчание было по моей инициативе. Намного легче знать, что ты влюблён, но когда тебе говорят, что всё взаимно, ты не понимаешь что дальше. А что я должен ему сказать? — А что я должен сказать? — Леви явно рассмешил мой ответ, потому что на его лице появилась, редкая для него, улыбка. С такой нежностью в глазах на меня мог смотреть только он. — Либо то, что я тебе тоже, либо то, что это не взаимно, — а я начал копаться в своих мыслях, будто не знал ответ на этот вопрос. Сердце кричало да, а мозг - нет. Сердце было всё в царапинах, шрамах и ссадинах. Мозг не хотел допускать его битья вновь. И я заглянул в глаза Леви, но не так, как всегда. Я заглянул в глубь. Я будто видел, что творится внутри Аккермана, и это подтолкнуло на следующее. — Закуришь со мной? — и тут я понял, что выпалил. Это ведь даже не ответ. Это просто вопрос, который никак ни с чем не связан. Но Леви лишь усмехнулся, только как присуще ему, ласково, но дерзко, и взял из моей пачки одну сигарету. — Неплохое признание в любви, — с души будто упал весь груз. Он настолько хорошо меня понял, хоть я и выпалил какую-то чушь. Он правда собрался закурить? Ради меня? Теперь я понял, насколько мы были близки всё это время. — Запиши куда-нибудь, а то вдруг забудешь, — я подмигнул ему и достал свою последнюю сигарету, как и в пачке, так и в жизни. Я любил его подкалывать, а Аккерман и не злился. Я поджёг свою и, положив свою прохладную ладонь на шею Леви, нагнулся и соприкоснулся кончиками сигарет, поджигая сигарету Аккермана. Он был в шоке, по его глазам было всё понятное. Он неожиданно вдохнул, тут же закашлевшись. Первая его затяжка прошла с жутким кашлем, как и моя в мой первый раз тоже. — Во-первых, мне 29, а не 49, а во-вторых, как ты куришь эту дрянь? — я лишь усмехнулся и затянулся, выпуская дым. Я докуривал свою сигарету, явно смакуя последнее удовольствие. Леви же уже выбросил сигарету, перед этим потушив её о ограждение. Затянувшись в последний раз, я выбросил сигарету, перед этим потушив её, в пепельницу. Надо было бы её убрать. Она здесь больше не пригодиться. Это былапоследняя затяжка, последний дым, последняя сигарета, последний серый день
Моя жизнь поменялась в то русло, и мои глаза зажглись...