Время будить королей

Столько лет я растила свою пуповину Затем, чтобы так вот легко ты душу мне вынул, Порвал моё сердце, и щёлкнул по носу, И оставил вот эту и эту страшную полосу. © Арефьева «Асимметрия» Когда её осторожно разбудил мейстер Марвин, Дейенерис сразу же ощутила, что Даарио нет рядом. И достаточно давно — половина кровати, на которой он спал, успела остыть. — Всё в порядке? — это был первый вопрос, который Дейенерис задала Марвину, склонившемуся над ней с озабоченным видом. Выглядел он весьма бледным. Она не без труда села, упираясь руками в кровать. Живот несколько стеснял свободу движений. — В полном, — заверил Марвин. — Хотя и произошло кое-что… странное. Этот рыцарь из Дорна, который явился вместе с Даарио Нахарисом. Герольд Дейн. — Что с ним? — Дейенерис откинула в сторону лёгкое одеяло и спустила ноги на прохладный пол. Марвин покачал головой и опустился перед ней на одно колено, чтобы помочь надеть обувь на уже привычно отёкшие ноги. — Он тоже в порядке, ваша милость, — Дейенерис видела только лысую макушку, пока он возился с её сандалиями. — Однако у него есть к вам срочный разговор. — Я помню, — каждый раз, когда старому мейстеру приходилось это делать, Дейенерис чувствовала себя неловко, пусть и понимала, что сама теперь не справится. Когда Марвин поднялся, закончив с её обувью, она продолжила: — Он упоминал об этом. Вчера. И надеялась, что это подождёт хотя бы до послеобеденного времени. Принять решение по этому вопросу невозможно вот так сразу. Я хочу, чтобы вернулся хоть какой-то из моих отрядов. — Речь пойдёт не о Дорне, — Марвин дёрнул уголками губ, изображая улыбку. — О камне, который носит при себе ваш капитан. Возможно, вы уже видели этот предмет, моя королева. Дейенерис нахмурилась, не сразу догадавшись, о чём ведёт речь Марвин. Потом она вспомнила, как спросила Даарио, что это такое он носит на шее, и тот обещал непременно рассказать эту историю… Выходит, рассказ настолько срочный? Но если так, почему Даарио не сказал сразу? Не хотел её беспокоить перед сном? Так или иначе, она сама может задать эти вопросы. — Хорошо, — Дейенерис встала, опираясь на крепкую руку Марвина. — Велите принести мне немного воды для умывания и подать платье, в котором не стыдно показаться перед гостями. Пусть накроют завтрак на террасе рядом с Тронным залом. Я скоро спущусь. Марвин посмотрел на живот Дейенерис, который та придерживала, поднимаясь с кровати. — Велите подать вам паланкин? Она задумалась — боги, как это было неловко, не иметь возможности самостоятельно спуститься и подняться по ступеням. — Пожалуй, — с некоторым смущением согласилась всё же Дейенерис. Марвин, заметив это, улыбнулся. — Не переживайте, вы мало весите, несмотря на своё положение, и многие почтут за честь нести вас. Я бы и сам… — Не сомневаюсь, — коротко рассмеялась Дейенерис и осторожно, с благодарностью коснулась руки Марвина, — но всё же я предпочту, чтобы это сделали те, в чьих волосах ещё нет седины. — Да у меня и волос-то нет, как видите, — на этот раз рассмеялся Марвин, невольно проведя широкой ладонью по блестящей лысине, — однако я понимаю. Старику в таких вопросах доверять нельзя. Я сделаю всё, как вы сказали. С вашего позволения. Марвин, коротко поклонившись, заспешил прочь, оставив Дейенерис в тишине и одиночестве. Она, зажмурившись, сладко потянулась, желая размять спину. Выглядело это совсем не по-королевски и вовсе не так величественно, как полагалось. Но какая разница — сейчас здесь никого нет. Однако Дейенерис тут же коротко поморщилась, чувствуя боль в пояснице, вынудившую её принять прежнее положение. Изнутри раздался короткий толчок, да в такое место, что тут же захотелось справить малую нужду. — И тебе доброе утро, — позабыв о дискомфорте, прошептала Дейенерис, опустив обе ладони на выпирающий живот. — Скоро я смогу поздороваться с тобой по-настоящему. *** На просторной террасе, усаженной лимонными деверьями, что сейчас не плодоносили, успели поставить на стол тарелки и кубки, когда Дейенерис спустилась вниз. Точнее — её спустили. Слуги помогли ей облачиться в длинное платье винного цвета. Оно было не только лёгким и приятным к телу, но, что ещё более важно, позволяло скрыть отёкшие ноги и набухшую грудь. Подобное зрелище предназначалось лишь для мейстера. Как Дейенерис и ожидала, она увидела здесь не только Марвина и Даарио Нахариса, но и Герольда Дейна. И Кинвару тоже. Та занимала место по левую руку от того, которое предназначалось самой Дейенерис. Все встали, когда она вышла на террасу, одаривая присутствующих приветственной, пусть и немного усталой улыбкой. В ноздри ударил цветочный запах, вынудивший оглядеться по сторонам. Здесь, помимо лимонных деревьев, действительно находились ещё и цветы, однако Дейенерис помнила, что они и не думали распускаться, когда она видела их в последний раз. — Жасмин, ваше величество, — пояснила Кинвара, заметив её удивление. — Удивительно, но он зацвёл. — И это тоже странно, — проворчал Марвин. — Тем более, не было никаких близких признаков его цветения. — Неужели мы так и будем обсуждать растения? — вмешался Даарио, фыркнув. Дейенерис внимательно посмотрела на него. По всей видимости, капитана нисколько не смущало столь необычное поведение цветов. — Нет, мы здесь не для этого. Садитесь, — коротко взмахнув рукой, Дейенерис опустилась на стул, куда заботливо положили пару мягких подушек. Наверняка это сделал Марвин. Он всегда предусматривал подобные мелочи. Слуги принесли несколько кувшинов с холодным зелёным чаем, который Дейенерис так нравился, подали жареные колбаски, оливки, варёные яйца и ещё тёплый хлеб. Есть не хотелось, потому Дейенерис попросила пока просто налить себе немного чаю. — Архимейстер Марвин сообщил, что у вас есть ко мне разговор, сир? — произнесла она полувопросительно, глядя на Герольда Дейна, который выпил почти половину чаши одним глотком, словно его мучила ужасная жажда. — Так и есть, ваше величество, — кивнул Герольд, едва заметно улыбнувшись. Получилось немного по-змеиному, но ему, определённо, очень шла эта улыбка. Дейенерис постаралась того не выказывать, чуть хмурясь и ожидая продолжения. — Нам есть, что вам рассказать, — Герольд кивнул на Даарио. — Говорите же, — чуть строже приказала Дейенерис, делая скупой глоток. — Я слушаю. Не ради ли этого меня разбудили? — Простите, ваше величество, — в голосе Герольда не слышалось особого сожаления. Эти слова — просто формальность. — Дело и в самом деле срочное. — Он говорит правду, — поддержал его Даарио, успевший за это время чуть ли не целиком проглотить целую колбаску. Он размашистым движением руки отёр усы от жира и снял с шеи тот самый камень, на который Дейенерис обратила внимание вчера вечером. — Я обеспокоился из-за этого. — Могу я посмотреть? — спокойно спросила она, протягивая руку через стол. — Разумеется, — Даарио опустил тёплый плоский камень на её ладонь. — При всём моём уважении, ваше величество, вы не поймёте тех символов, — подал голос Герольд. Он с почти невозмутимым видом подцепил с тарелки оливку, которую тут же отправил в рот. Дейенерис одарила дорнийского рыцаря беглым взглядом, после чего сосредоточилась на камне. — Я знаю, что это за язык, — непривычно холодно заговорила Кинвара, которая пока не притронулась ни к еде, ни к питью. Кажется, у неё тоже не было аппетита. — Язык чудовищ. Мы с мейстером об этом знаем. Дейенерис вскинула голову, отрываясь от созерцания вырезанных на камне изображений, которые действительно мало о чём ей говорили. Но она, тем не менее, ощущала какую-то тёплую, даже приятную энергию, силу, что исходила от этого камня. Пока Дейенерис держала его в руках, становилось почему-то спокойнее, пусть она и не понимала назначения этой вещи. Потому странно было услышать о зловещем происхождении символов. — В К`Дате они выглядели несколько иначе, — мрачно возразил Марвин. Он хмурился. — Вряд ли это язык тех самых чудовищ, миледи. — Я чувствую, — Кинвара, в свою очередь, коснулась собственного алого камня на шее. — Это вещь не из человеческого мира. А мы все прекрасно знаем, что лежит теперь за его пределами. Демоны. — Не будьте столь категоричны, миледи, — хмыкнул Герольд. Похоже, его не смутили подобные слова. — Этот камень предназначен не для того, чтобы принести человеку вред. То, что вы именуете языком чудовищ, является всего лишь древним праязыком, которым пользуются и они. Он обладает немалой силой, ибо это — язык богов. — Мне этот камень дал не простой человек… По крайней мере, теперь мне так кажется, — добавил Даарио. Тарелка его к тому моменту почти опустела, вот уж кого не было проблем с тем, чтобы поесть в подобной обстановке. Дейенерис внимательно посмотрела на него, а потом — на Герольда. Тёмно-лиловые глаза сверкнули, поймав солнечный блик. — Расскажите мне, — Дейенерис вернула камень Даарио, хотя ей почему-то вовсе не хотелось теперь расставаться с этой вещью. От неё, помимо прочего, веяло чем-то родным, знакомым. Тем, что срослось с её душой, взывало к ней. — Я хочу знать. Кто дал тебе это, Даарио, и что на нём изображено, коль скоро вам доступна эта информация, сир Герольд. В последних словах отчётливо слышалась ирония, которая нисколько не задела Герольда. Он лишь снова улыбнулся. Даарио коротко прокашлялся, явно заметив некоторое напряжение — и не только его — вдруг повисшее над столом. — Тогда я первый, — заговорил капитан, посмотрев на Дейенерис, будто бы молчаливо спрашивая на то разрешения, а после — на Марвина и Кинвару. — Что касается истории с этим камнем, то она начинается с того момента, как я покинул Миэрин, чтобы отомстить ублюдкам, которые предали тебя, Мать Драконов. Дейенерис почему-то вздрогнула. Слова эти причинили странную боль, но не сожаления — ей не было жаль предателей — а тянущую, тоскливую. Кто ещё столь же искренно оплакивал её, как не те, кого она покинула, ради тех, кто её в итоге убил? И всё же она медленно кивнула, глядя прямо в синие глаза своего капитана, и искренне ему улыбнулась. Тепло, ободряюще. Не намереваясь перебивать. — Для начала, я должен сказать, что Миэрин не был в подобном положении, когда я его покидал, и это ты уже слышала, — словно попытался оправдаться он. — Я дорого ценил твоё доверие даже тогда, и знал, что работорговцы значительно ослабли после недавнего бедствия, сам город пострадал меньше прочих… Потому я справедливо посчитал, что Вдовец и Джокин, которых нет за этим столом, прекрасно справятся с текущими делами. Возможно, даже лучше меня. Я всегда был пригоден лишь для войны, а не для правления, — честно признался Даарио. — И именно к ней стремилось моё сердце. Он говорил честно, не скрывая ничего и не стесняясь людей, что находились тут же. — В одну из ночей по пути в Пентос, где я намеревался нанять корабли, я остановился в разрушенном городе. Там-то ко мне и пришёл человек, который дал этот камень. Точнее, их было два. — И куда же подевался второй? — не удержался от вопроса Марвин. Герольд вскинул руку. — Всему своё время, мейстер. — Что это был за человек? — поинтересовалась уже Дейенерис. — Кто он? — Я не знаю, — покачал головой Даарио. — Какой-то старик. Похоже, из Лхазара. Если судить по внешнему виду и выговору. Я ещё сказал ему, что Миэрин не воюет с его народом, что королева заключила мир с Лхазаром… Но он пришёл не ради войны. — У него был шрам на лице, вот здесь, — Дейенерис пальцем прочертила линию от брови до середины щеки, — и он был наполовину слеп. Один глаз у него белый. — Откуда ты знаешь? — Даарио поражённо посмотрел на неё. — Ты видела его? Он и к тебе являлся, но зачем? — Он отдал тебе это, верно? — вместо ответа Дейенерис указала на камень, который Даарио вертел сейчас в руках. — Вы действительно видели его? — на этот раз заговорил уже Герольд. Теперь и он выглядел удивлённым. Марвин и Кинвара молчали, хотя Дейенерис ничего им не рассказывала о той странной встрече в Степях, когда она сбежала прочь из Саата, испуганная, растерянная, разбитая смертью на части. Желая отдалиться от мира, что убил её, Дейенерис стремилась туда, где родилась во второй раз вместе со своими детьми. Туда, где стала драконом. Матерь Драконов. Матерь чудовищ. Тогда она и встретила старика, который гадал на внутренностях животных, предсказывая неприятные вещи. Он же первый сообщил о том, что внутри неё зародилась жизнь. — Да… я видела, — коротко бросила Дейенерис, оглядывая каждого попеременно, — в Дотракийском Море. Но сейчас речь не обо мне. Продолжай, капитан. Даарио, помолчал некоторое время, как и все, переваривая полученную информацию, после чего заговорил снова. — Я не помню всех слов, что он сказал мне. Велел лишь отправляться на свою последнюю битву и взять с собой два камня, которые следует носить при себе. Признаться, я думал тогда, что всё это просто сон. Тем более, старик исчез вскоре после этого, как в воздухе растворился. Однако на утро камни остались при мне, значит, и встреча была настоящей. — Второй камень, — снова вмешался Герольд, наконец отвечая на ранее заданный вопрос Марвина и глядя на него же, — Даарио отдал леди Яре Грейджой. Очередная острая игла пронзила насквозь. — Яра, — невольно выдохнула Дейенерис. Глаза широко распахнулись. — Что с Ярой? — она сжала пальцы. О боги, хоть бы с ней всё было в порядке. Яра была единственной, перед кем Дейенерис испытывала вину за то, что не смогла её спасти из лап безумного дядюшки. — Когда я её видел, — поведал Даарио, — она отправлялась в Королевскую Гавань по приказу нового короля. Брана Старка. И с ней всё было в полном порядке. Я отдал ей этот камень, как талисман на удачу, ибо она, не сомневайся, хранит тебе верность и ненавидит этих подонков не меньше моего. Только связана обстоятельствами… Теперь я понимаю, что это вовсе не просто безделушка на память. Дейенерис замолчала, обуреваемая самыми разными, несколько противоречивыми эмоциями. Наморщив лоб, она нервно потёрла его, нисколько не беспокоясь о том, как выглядит со стороны. Слишком много вопросов разом беспокоило её. — И что же умеет этот камень? — всё такой же, неприязненно-прохладный голос Кинвары прорезал повисшую ненадолго тяжёлую тишину. — Многое, — неопределённо ответил Герольд. Дейенерис снова посмотрела на него. Похоже, ему было что рассказать, однако пока он явно не желал вдаваться в детали, сосредоточившись на вопросах первостепенной важности. — Он способен скрыть своего обладателя и тех, кто находится рядом с ним, — Герольд выразительно обвёл взглядом окружающее пространство, — от нежелательного присутствия и взглядов. Та мерзость, что сидит в столице, не сможет отыскать того, кто носит этот камень. Это его главное преимущество и одна из двух основных задач. Секрет его изготовления давно утерян, потому предмет воистину редкий и полезный, призванный защитить человека от влияния недоброжелательных к нему сил. Он говорил так, словно цитировал какой-то учебник. Возможно, Герольд действительно где-то это всё вычитал. — А какая же вторая его основная задача? — продолжал допытываться Марвин. — Открывать двери… находить безопасные линии, по которым может пройти человек. Наверное, вы понимаете, что я имею в виду, — Герольд, уже безо всякой улыбки, посмотрел на Марвина и Кинвару. — Откуда ты знаешь? — Кинвара явно не была расположена к этому человеку. — Кто рассказал тебе? — подхватил Марвин. — О чём вы говорите? — вмешалась Дейенерис. — Он о тех проходах? — она растеряно посмотрела уже на Даарио. Тот улыбнулся. — Поверь, я был обескуражен не меньше, и понимаю в том не больше твоего, хотя недавно спускался туда, — прозвучало это почти беззаботно. — Есть вещи, понимание которых для простого наёмника — непосильный труд. — Ваше величество, — взяв себя в руки и стараясь не смотреть в сторону Герольда, заговорил Марвин, — мы с миледи Кинварой рассказывали вам о нашем путешествии. И Томас… помните, Томас упоминал про нечто подобное? Другой вопрос — как вы об этом узнали, сир? — он снова посмотрел на Герольда. — Для каждого, кто спускался туда, это не проходит бесследно, — тот, казалось, даже не замечает не особенно дружелюбного тона, которым с ним говорили. — Можете мне поверить. — Будет лучше, если вы перестанете скрывать от нас всех правду. Точнее, ту её часть, о которой умалчиваете, — Дейенерис очередной раз смерила его пристальным взглядом. — К чему это? Вы явились сюда, заверяя нас всех в собственной дружбе, теперь же то и дело уходите от вопросов. Как прикажете вам довериться? — Меньше всего я хочу предать ваше доверие, ваше величество, — Герольд даже прижал руку к груди, что выглядело несколько наигранно, хотя Дейенерис и чувствовала — всё-таки он не лжёт. — Но это долгая история, и совсем не для завтрака. Мы непременно обсудим не только это, но и события в Вестеросе… Однако мы забыли о главном. Ради чего я и попросил мейстера разбудить вас. В самом деле. За всеми этими беседами и неожиданными откровениями, Дейенерис о том совсем позабыла. — Тогда говорите. — Сегодня утром я обнаружил на камне новые символы, — сказал Даарио. — Тех, которых прежде на нём не было. И отправился к Герольду, который явно лучше в этом смыслит. — Я не совсем хорошо знаю этот язык, — признался Герольд, в шутливом покаянном жесте склонив голову. Серебристые волосы на мгновение скрыли его лицо. Тёмная прядь в них выглядела так, словно кто-то вплёл в ослепительно-ясный день лоскуток непроглядной ночи. — Не в человеческой природе постигнуть его до конца и не лишиться разума. Однако я примерно понимаю, о чём речь, здесь достаточно и беглых знаний. Нам подали знак, написали предупреждение об опасности. Отправитель сообщает, что восставший бог начал своё шествие. Значит, и нам следует поостеречься. — О каком боге вы говорите? — не удержался от сарказма Марвин. — Их теперь не счесть. — Вы знаете, — с нажимом и без улыбки продолжил Герольд. — Вы писали о нём карлику, Тириону Ланнистеру, и передали это послание через свою верную змейку, Сареллу Сэнд. Неужели забыли, архимейстер? А вот я с превеликим интересом читал его копию, когда находился в Солнечном Копье. Марвин сразу же потемнел лицом, словно Герольд сообщил ему дурную новость. И Дейенерис не понимала, вызвали ли подобную реакцию слова о боге, или о Сарелле. — Он давно уже здесь, — выражение лица Марвина стало совсем каменным, хотя в глазах отчётливо читалось беспокойство. — Да. Но теперь он стал сильнее и посылает своих слуг, так что нам всем стоит быть бдительнее. И не терять этой вещицы, — Герольд указал на камень. — Может статься, она нам ещё сослужит верную службу. — Почему Сарелла дала вам прочесть это письмо? — глухо спросил Марвин. — Хотела убедить принца Мориона поддержать Тириона, — удивил всех Герольд. — Что? — не поняла Дейенерис, переведя взгляд на Марвина. — Как это понимать? — Я не знаю, о чём говорит этот человек, — заверил её Марвин. — Ещё как знаете, — хмыкнул Герольд. — Неужели мейстер не рассказывал вам об этом послании, ваше величество? Он выражал надежду, что Тирион в итоге одумается, встанет на сторону Дорна, чтобы исправить свои ошибки, — он посмотрел на Дейенерис. Однако та прекрасно помнила тот разговор, и помнила, что ей эта затея с письмом не понравилась. — Мейстер упоминал о чём-то подобном, — она, тем не менее, не желала сейчас обсуждать Тириона. Боги, она почти не думала об этом человеке в последнее время. Сейчас были заботы поважнее. Тирион Ланнистер, так или иначе, ещё получит своё. Какой толк тратить время и силы, чтобы гневаться на него? Много чести. — Так вот, — продолжил Герольд. — Сарелла предложила план: пригласить на разговор Тириона Ланнистера в Чаячий город, где планировалась к тому же наша встреча с Даарио Нахарисом. И беседовать с Бесом надлежало мне. Она надеялась, что послание мейстера Марвина заставит этого глупого карлика осознать, кому он теперь служит. Я поступил иначе, назначив предполагаемую встречу на Расколотой Клешне. На случай, если Бес всё-таки доложит своему королю о наших планах. Не могу точно сказать, посылал ли туда кто своих шпионов или нет… Сарелла в любом случае предупредила Тириона, чтобы тот не доверял другим посланиям из Дорна, полагая, что я хочу заманить его в ловушку. — Боги, — Марвин выглядел так, словно ему сделалось за это стыдно. — К чему это всё? Я не просил её о подобном, я лишь хотел убедить Тириона Ланнистера одуматься, — похоже, он попытался оправдаться. — Не думаю, что она беспокоилась о судьбе карлика, — Герольд пожал плечами. — Скорее, просто не доверяла мне, полагая ещё большим злом. В любом случае, вскоре она сбежала из Дорна, и боги ведают, где её теперь носит. Дейенерис выразительно посмотрела на Марвина. Тот наверняка помнил разговор, который состоялся между ними на иббенийском корабле, когда они пересекали жуткие Ифекевронские царства. Рассказывать об этом известии Герольду, однако, никто из них не торопился. — Понятно, — наконец, выдохнула она. — Спасибо, что рассказали. Надеюсь, с ней всё будет в порядке. А о судьбе Тириона никому не стоит беспокоиться, он сам её найдёт, — последнее было сказано с неприкрытой неприязнью. — Теперь я хотела бы вернуться в свои покои, если никто не против. Мне следует обдумать всё сказанное здесь. Возражений Дейенерис не услышала. Конечно, тем для обсуждений оставалось предостаточно, но голова то и дело шла кругом. Следовало свыкнуться хотя бы с тем, что уже известно. — Как скажете, ваше величество, — первым проговорил Марвин, отставляя в сторону тарелку с едой, к которой и сам не притронулся. — Я позову людей, чтобы вас подняли обратно. *** Сидя в одиночестве, Дейенерис поглаживала живот, словно пытаясь успокоить не столько свою дочь, сколько себя. Взгляд блуждал по спокойному с высоты пирамиды городу, хотя всё это спокойствие казалось ей теперь лживым. Выходит, тот старик не был частью сна, она видела его в реальности. Или же он являлся к ней во сне, потому что имел такую силу. Но откуда? Мирри Маз Дуур научила её не доверять колдунам. От мысли этой Дейенерис обхватила живот в защитном жесте. Покоя ей не давал и Герольд Дейн, особенно взгляд Кинвары, устремлённый на него. Не было похоже, чтобы красная жрица ему доверяла. Следовало узнать о причинах подобного беспокойства. Не съев за завтраком почти ничего, Дейенерис не испытывала голода. Она вдруг снова вспомнила, как некогда беседовала с Миссандеей на этой самой террасе. Хотелось, чтобы прямо сейчас, немедленно, тонкая занавеска откинулась в сторону, и в проходе появилась фигура подруги, прозвучал её мягкий, ласковый голос: — Что так пугает мою королеву? Я здесь, чтобы выслушать. Но Миссандея не придёт. Дейенерис не забыла её — никогда не забывала, и острая тоска по ней очередной раз резанула по сердцу. Говорить о Миссандее с кем-то было тяжело, и никто не спрашивал о ней, словно понимая это, однако боль от того никуда не девалась. Обхватив себя уже за плечи, Дейенерис закрыла глаза, чувствуя подступающие слёзы, и часто-часто задышала через рот, пытаясь успокоиться. Если бы её можно было вернуть, если бы можно было просто поговорить, увидеть ненадолго, спросить… Но на месте Миссандеи образовалась сосущая пустота. Чёрная дыра. Дракарис, таково оказалось её последнее слово. Дракарис. Миссандея никогда не давала глупых советов и была честна. Даже глядя в лицо смерти, она не боялась сказать правду. Время для разговоров прошло. И не было смысла откладывать неминуемое. — Королева? — от знакомого голоса Дейенерис вздрогнула и принялась торопливо отирать бегущие по щекам слёзы. — Да, — она повернулась к Даарио, изображая улыбку. Та наверняка выглядела грустной. При нём можно не притворяться, но Дейенерис ничего не могла с собой поделать. — Ты, как всегда, приходишь бесшумно. Зачем ты здесь? Ты один? Даарио оглянулся за спину, словно ожидая кого-то там увидеть, но тут же пожал плечами. — Очевидно, один. Нужно кого-то позвать? Дейенерис коротко покачала головой. Вид у неё действительно был несчастный. — Просто спросила. Что тебя привело? — Теперь мне нужны причины, чтобы прийти? — Даарио прошёл на террасу, края которой немного осыпались под лапами Дрогона. Самого дракона не было видно со вчерашнего дня — наверное, он где-то охотился. Но пока Дейенерис не переживала, ибо чувствовала, что с её сыном всё в полном порядке. — Или ты всё ещё хочешь побыть одна? — её капитан обернулся, вопросительно оглядывая грустное лицо, и наверняка заметил следы слёз. Взгляд его скользнул чуть ниже, и Дейенерис невольно прикрыла грудь — на платье опять выступили влажные пятна. Никуда от этого не деться. — Нет, я… спросила, потому что подумала — вдруг ещё что-то произошло, о чём мне стоит знать, — честно объяснила она. — Садись, — Дейенерис хлопнула ладонью по широкой скамье, на которой сама сидела. — Расскажи мне ещё немного про этого Герольда Дейна. Что тебе самому известно. В глазах Даарио Нахариса промелькнуло какое-то странное чувство — или даже тень его — но Дейенерис не успела толком этого разглядеть. Оно быстро сменилось широкой и лучезарной улыбкой. Опустившись рядом, Даарио Нахарис придвинулся ближе. Так, что их ноги соприкоснулись. Дейенерис не была против, и тут же опустила голову на крепкое плечо, а Даарио приобнял её, прижимая к себе. Стало почти спокойно, пусть грусть никуда и не девалась. — Я сам знаю о нём не так много, Матерь Драконов, — признался Даарио. Дейенерис ощутила его дыхание на волосах, когда он слегка повернул к ней голову. — Но он не так страшен, как тебе кажется. Пусть и пытается казаться загадочным и таинственным. — И всё же он опасный, — это был не вопрос. Дейенерис знала это, видела и чувствовала. — Да. Для своих врагов он, безусловно, опасен. Однако ты для него не враг, иначе бы он не пришёл, — уверенно заявил Даарио. — Я решил познакомиться с ним, поскольку уже наверняка знал, как настроен он, да и новый принц Дорна, к Королевской Гавани. Наша ненависть могла сделать этот союз довольно прочным. Тем более, мне не нужна власть в Вестеросе. Никакая власть, если честно… Дейенерис знала, что он сейчас скажет. Знала, но остановила Даарио следующим вопросом: — Так что ты делал там? — она приподняла голову, заглядывая в глаза Даарио. — Что ты там устроил? — Ты меня осуждаешь? — он улыбнулся. Лицо его было так близко, что Дейенерис пришлось ещё немного отстраниться. — Разумеется, нет. Я просто хочу понять. И знать, к чему готовиться. Признаться, меня порядком утомили сюрпризы и недосказанности. Пальцы Даарио мазнули по её щеке, коснулись волос и одного из колокольчиков в них. — Ты такая красивая. А они убили тебя, убили твоих детей. Они не заслуживали даже смотреть… — он почти шептал это, Дейенерис ощущала его горячее дыхание на лице. — Поэтому я желал им только самой страшной и самой мучительной смерти, моя королева. Разрушения. Хотел, чтобы их замки и их города обратились в прах. Словом, ничего из того, чего бы ни желали они сами, не так ли? — грубые пальцы плавно заскользили по шее. — Но я… мало что сделал, если честно. Не от того, что не мог или не успел, а потому что они и без посторонней помощи готовы рвать друг другу глотки. Не составило труда подкупить нескольких человек и устроить небольшую заварушку с новым мастером над монетой. Найти людей, которые ненавидели и ненавидят Старков и нынешнего короля с его окружением. Деньги и некоторое оружие доставили мои доверенные люди из Пентоса, с которыми я договорился ещё раньше. Остальное они сделают сами, нисколько не сомневаюсь. — Эти деньги, надо полагать, когда-то принадлежали городам Залива Драконов? — уточнила Дейенерис. — Ты ими расплачивался? — Деньги работорговцев, — поправил её Даарио. — Дань, которую они платили за свои ошибки. В разумных пределах, разумеется. Дейенерис хотела спросить у него что-то ещё, но на очередном гулком ударе сердца Даарио подался вперёд, яростно прижимаясь к её губам. Она растерялась, но почти сразу же ответила, позволив себе закрыть глаза. Руки Даарио обхватили её, осторожно прижимая к себе, насколько это позволял живот. Сердце самоубийственно билось о рёбра. Даарио Нахарис целовал, почти кусал её губы, царапая щетиной, и Дейенерис давилась горячими вдохами. Сильные пальцы зарылись в волосы, и она откинула голову назад, позволяя всё тем же губам прильнуть к беззащитному горлу. На коже расцветали красные следы от этих неистовых полуукусов. Даарио что-то прошептал, но Дейенерис не слушала, только ощущала чужое сбитое дыхание, прикосновение ладоней, что требовательно ласкали налитые и чувствительные груди сквозь ткань платья. Из горла вырвался невольный, почти жалобный стон, когда большие пальцы Даарио принялись ласково поглаживать твёрдые соски через одежду. Дейенерис готова была уже попросить, забыв обо всём, даже о недавних страхах. Потому что Даарио всегда умел делать так, чтобы прочее теряло своё значение. Он задрал её платье, позволяя ощутить прикосновения коже к коже. Вскоре умелые пальцы оказались там, в самом низу, лаская и вызывая судорожные, громкие выдохи, вынуждая толкаться вперёд, лихорадочно цепляясь за его широкие плечи. Лицо горело. Однако она замерла ровно в тот момент, когда другая рука Даарио оказалась там, где находился тонкий шрам, незаметный под одеждой. Дейенерис широко распахнула глаза и часто задышала уже по другой причине. Она встретилась взглядом с Даарио, который смотрел на её несколько затуманенным взглядом. — Нет, — вдруг выдавила из себя она, едва не отталкивая его руки и пытаясь прикрыться. Спрятаться. Защититься. — Нет! Прикосновение это вызвало почти что панику. Какой-то безотчётный страх, за который Дейенерис прежде сделалось бы стыдно, но не теперь. Ей казалось, что она всё ещё чувствует, как Даарио Нахарис касается этого шрама, чувствует, как в том месте нечто полыхнуло короткой и ослепительной вспышкой боли, хотя он убрал свою руку, как только она подалась назад. В глазах его, тем не менее, читалось непонимание. Даарио вновь протянул ладонь. — Нет! — Дейенерис резко поднялась, на ходу неверными руками поправляя задранное платье. Так, словно Даарио мог наброситься на неё. В тот момент она не совсем понимала, что двигает ею. Колени всё ещё слегка подрагивали от схлынувшего вмиг возбуждения и лёгкой слабости. — Не надо… — Я не буду, — тут же покладисто пообещал Даарио, — если тебе не нравится, я не буду там касаться. Сделаю так, как ты сама захочешь. И всё, чего ты захочешь. — Не хочу говорить об этом, — Дейенерис встряхнула головой. — Прости за это всё… я не должна была. — Ты никому ничего не должна, — Даарио, кажется, был несколько разочарован тем, что всё так закончилось. Но выдох его прозвучал скорее устало. Он покачал головой. — И никогда не была должна. Это тебе мир задолжал слишком многое. Сейчас у Дейенерис не осталось желания и сил рассказывать Даарио, что именно на правителях лежит этот самый долг, ибо шрам после того прикосновения до сих пор казался таким ощутимым. Резкая боль прошла и осталась только тупая, пульсирующая, словно там всё ещё зияла открытая рана. Дейенерис торопливо пригладила волосы, когда Марвин неожиданно появился из-за тонкой занавески. Как хорошо, что ничего не произошло, иначе он застал бы на террасе весьма… занятную картину. От этой мысли Дейенерис нервно хихикнула, словно не она только что походила на испуганную, растерянную девочку, которая вспомнила о притаившемся под кроватью чудовище. — Ваше величество, — Марвин коротко поклонился, скользнув взглядом вначале по Дейенерис, а потом и по Даарио. Интересно, понял ли он, что только что происходило? Если и да, то виду не подал, — я пришёл справиться о вашем самочувствии. — Всё хорошо, — заверила Дейенерис. — Я, наверное, пойду, не буду вам мешать, — чуть помедлив, Даарио поднялся со своего места. Дейенерис кивнула, отпуская его, и посмотрела на Марвина, когда капитан покинул их. — А где леди Кинвара? — Она вам нужна? — казалось, удивился Марвин. — Со вчерашнего дня я её почти не видела, разве что за сегодняшним завтраком, — Дейенерис опустилась обратно на опустевшую скамью. — Хотела спросить у неё… про Герольда Дейна. — Ваш капитан ничего вам не рассказал? — в голосе Марвина послышалась едва заметная ирония, но Дейенерис не обиделась — она знала, что тот не имеет намерения смеяться над ней или осуждать. — Он был… немногословен, — ответила Дейенерис с улыбкой. — Он заверил, что Герольд Дейн точно нам не враг. Пока она умолчала о том, что Даарио упомянул о самом Вестеросе. Это, пожалуй, следовало обсудить потом. — А вам как кажется? — искренне поинтересовалась Дейенерис. Мнение Марвина было для неё важным. — Вы с ним были знакомы? — Я знал его лишь по слухам и тому, что мне рассказывала Сарелла, — при её упоминании Марвин слегка помрачнел, очевидно вспомнив об утреннем разговоре. — Боги, в голове не укладывается, что она пыталась устроить… Поверьте, ваше величество, я уверен, что она хотела как лучше. — Я понимаю, — она кивнула, чуть улыбаясь. — Надеюсь, скоро у нас будет возможность спросить у неё о случившемся. Вас я ни в чём не виню. — Рад это слышать, — Марвин вздохнул. — Но что касается сира Герольда, то, если верить рассказанному, человек он действительно… непростой. — Какое интересное слово вы подобрали. Но если он опасен для своих врагов и они у нас с ним общие, в этом нет ничего дурного. Верно? — Такие люди нередко бывают непредсказуемы, ваше величество, даже для своих союзников, — напомнил Марвин. — Вам ли не знать… Дейенерис знала, так же хорошо, как и то, что такого рода мужчины имели свойство не столько пугать, сколько притягивать той самой необозримой чёрной бездной, которую носили внутри. С ними никогда не бывало скучно. Нет, влечения к Герольду Дейну она не испытывала — слишком уж мало они знакомы — но уже понимала, каков он по натуре. Марвин был прав — поступки и поведение такого человека непросто предугадать. — И всё же он пришёл, — подытожила Дейенерис, — мне не кажется, что он вынашивает относительно меня дурные планы. Я, конечно, бываю наивной, но доверяю оценке Даарио Нахариса. Его-то я изучила относительно неплохо, этот человек тоже опасен, и он за всё это время уже понял бы, что сир Герольд представляет опасность и для меня. — Надеюсь, что так, — похоже, Марвин был более осторожен в своих оценках. — И всё-таки… — Я не намерена оставаться с ним наедине, — отрезала Дейенерис, тут же понимая, о чём Марвин желает ей напомнить. — Не переживайте на этот счёт. Я не такая легкомысленная дурочка. Не после Джона Сноу. — Я не об этом говорил, — несколько смутился Марвин. — Я никогда не полагал вас… — Всё в порядке. В этом тоже нет вашей вины. Но скажите мне, мейстер, ваше мнение на счёт его предложения. Я имею в виду касательно Дорна. Хотела бы услышать его до того, как мы соберёмся его обсудить. Это не даёт мне покоя. Сказанное останется между нами, разумеется. Мне нужен ваш мудрый совет, вы ведь обещали его дать. — Я не полководец, государыня, хотя и изучал военное дело, как многие другие мейстеры, — Марвин коснулся железного звена в своей туго натянутой вокруг шеи цепи. Он никогда её не снимал, видимо, давно привыкнув к этому удушающему символу своих знаний. — Но понимаю ваши переживания. Сейчас война… сейчас она может начаться прямо здесь и сейчас, не в Вестеросе, хотя я и не думаю, что сир Герольд обманывает вас касательно Дорна. Учитывая положение, в котором находился материк в момент моего отбытия, я нисколько не сомневаюсь, что у Дорна есть силы и возможность бросить вызов нынешнему королю, но… он бы не пришёл, будь всё так просто. В Просторе тоже есть сильные лорды, у которых остались армии, и они наверняка готовы сражаться. У них есть боеспособный флот и солдаты. Дейенерис медленно кивнула. — Они примкнули к Серсее тогда… теперь, видимо, решили служить Брану. — Это их выбор, люди нередко предпочитают идти по более простому пути. Но Дорн, как и Железные Острова, всегда будут сидеть занозами в их толстых задницах, простите меня за неподобающее выражение, ваше величество. — О, не стоит, — она коротко рассмеялась, хотя весело совсем не было. — Я слышала и видела вещи и похуже. Яра. Именно о ней вновь подумала Дейенерис, вспомнив и о словах Даарио Нахариса. Следовало спросить, как они познакомились и что она говорила. Боги, пусть с Ярой всё будет в порядке. Дейенерис многое бы отдала за это. — Судя по всему, именно там, где вы сказали, мейстер, они и сидят до сих пор. — Верно. Но их сил может не хватить, поэтому сир Герольд и пришёл за помощью, очевидно, намереваясь предложить свою. На то это и союз. Железные Острова и Дорн, даже объединившись, могут не устоять против остальных. — Думаете, он захочет, чтобы я вышла за нового принца Дорна? Я даже не знаю, кто он, — мысль эта нисколько не радовала. Дейенерис не была готова к замужеству, и проблема заключалась отнюдь не в том, что с новым дорнийским принцем она не была знакома. Видят боги, не в том. — А даже если бы знала… не думаю, что хочу заключать с кем-то брак в ближайшее время. «И не уверена, что буду готова сделать это хоть когда-нибудь». — Это я тоже прекрасно понимаю. — Марвин вдруг криво улыбнулся, добавив: — Однако нечто подсказывает мне, что сир Герольд хотел бы попросить у вас руки отнюдь не для нового принца. Дейенерис посмотрела на него с недоумением, а после коротко, но искренне рассмеялась. — Но это лишено смысла! Он не настолько глуп, чтобы этого не понимать. — Как и любой мужчина, он просто увидел вашу красоту, — в словах Марвина не было лести. Он тоже говорил вполне искренне. — Она очевидна даже слепому. Но я не думаю, что он это сделает. Сир Герольд отнюдь не дурак, здесь вы правы. — Как бы то ни было, какими бы не являлись условия этого союза, я пока не знаю, безопасно ли хотя бы части моей армии отправляться в Вестерос, когда враги, как вы верно заметили, есть и здесь. Мы не представляем, что случится завтра… Но и отказывать ему я не хочу. — Вы согласитесь? — Да, возможно… — чуть подумав, кивнула Дейенерис. — Но не прямо сейчас. Для начала я дождусь, когда вернётся хотя бы отряд с Яроса или Юнкая. Если море окажется относительно безопасным, возможно, я велю отправить послание на острова Василиска. На Наат… Дейенерис чувствовала угрызения совести, когда говорила об этом. Ей следовало позволить Серому Червю жить так, как он сам того пожелает. Она и сама искренне этого хотела, от всего сердца, и говорила себе, что не имеет права тревожить его — после случившегося. Ни его, ни Марселена, брата Миссандеи, который отправился вместе с ним в родные края. И в то же время она знала: Серый Червь предпочёл бы защитить этот мир и тех людей, на помощь которым и отправился, любым доступным способом. Тяжёлое, почти неподъёмное решение. Дейенерис не сомневалась, что он откликнется на зов — но сомневалась, что имеет право обращаться к нему с подобными просьбами. Ведь приказывать она не собиралась. Серый Червь, как и другие, кто последовал за ним, свободные люди, сделавшие свой выбор. Тот, о котором Дейенерис сама не раз им говорила. Словно заметив её замешательство, Марвин осторожно проговорил: — Времени немного… но оно есть. У вас ещё будет возможность обдумать всё и взвесить. Дейенерис неопределённо покачала головой и поднялась со своего места. — Пожалуй. — Ах да, — словно только что вспомнив о цели своего визита, Марвин хлопнул себя ладонью по лбу, — совсем запамятовал. Я пришёл сообщить, что колыбель для вашей дочери почти готова. — О… — к своему стыду, со всеми этими заботами Дейенерис об этом позабыла. А ведь именно матери надлежит тревожиться о подобных вещах. Она чуть виновато улыбнулась. — Спасибо вам, мейстер, это… очень хорошая новость. Замечательная, — подойдя чуть ближе, Дейенерис коснулась его рук. — Я рада это слышать. — Её в покои вам принесут завтра, — добавил Марвин. — С вашего позволения, оставлю вас, наконец, одну, как вы и просили. Когда он ушёл, Дейенерис некоторое время стояла на пороге комнаты, разглядывая свои покои и решая, где удобнее всего будет устроить колыбель. Эти мысли, как ни странно, успокаивали. Но прямо сейчас ей следовало переодеться и приступить к делам — после прибытия дотракийцев нужно узнать ситуацию в городе, уточнить количество запасов пищи и воды. В случае необходимости, отправить обозы к реке, раз дождя пока не намечается. Погибший урожай не вернуть, но еду можно снова попытаться купить у Лхазара или даже дальше… Всё это требовало участия Дейенерис, и она не могла позволить себе такую роскошь, как долгий отдых. К тому же необходимо подумать о том, как отправить людей в Лорат. Сейчас покои показались такими пустыми и огромными… Она подошла к большому окованному золотом сундуку и откинула его крышку. В тёмных недрах лежал рог драконьих владык, к которому никто не прикасался за последнее время. Дейенерис протянула к нему руку, осторожно скользя пальцами по тёмной поверхности, испещрённой валирийскими иероглифами. Он выглядел тяжёлым, но, оказавшись в руках, всегда были удивительно лёгкими. Улыбнувшись, Дейенерис положила его на кровать и сама легла рядом, прижимая рог к себе, словно живое существо. И тот действительно был приятно-тёплым. — Ты меня слышишь? Вы меня слышите? — не зная толком, к кому обращается, спросила Дейенерис. Хотя вряд ли рог мог что-то ответить. — Ты тоже последний из оставшихся, — добавила она и прижалась щекой к широкому раструбу, чувствуя кожей нагревшееся от её близости красное золото. Пальцы против воли очерчивали линии зловещих слов, опоясывающих рог. Тогда-то и произошло то, от чего Дейенерис невольно вздрогнула, но не отстранилась. Напротив — прижалась ещё ближе, ощущая, как внутри снова заворочалась дочь. Рог заговорил с ней. Не привычными словами, и не как человек. Значение сказанного можно было постигнуть только сердцем. Из пахнущего горьковатым дымом раструба раздавались далёкие и призрачные голоса драконов. *** Вдовец и Герой, когда Дейенерис позвала их к себе, заверили, что в городе всё относительно спокойно. Случались, конечно, драки и грабежи, парочка изнасилований, однако большинство виновных уже пойманы и наказаны по всей строгости закона. Вдовец даже предложил показать те несколько отсечённых рук воров, которые сбрасывали в корзину. Дейенерис, чувствуя приступ дурноты, отказалась. Дотракийцы, ставшие лагерем на окраине, слушались Коварро, пусть отыскались среди них и те, кто не смог держать себя в узде. Именно на Коварро была возложена обязанность следить за порядком среди всадников. Но надолго ли сохранится подобие равновесия? Людей было много. Слишком много даже для немаленького Миэрина, и это беспокоило не меньше всего остального. Не исключено ведь, что из других городов залива тоже прибудут люди, ищущие спасания у Матери Драконов. К этому следовало подготовиться. Дейенерис, несмотря на возражения и протесты Марвина, отправилась лично посмотреть, как проходит ремонт рухнувшей пирамиды Накканов. Там можно было поселить ещё какое-то количество человек, если потребуется место, дома в переулке Маздана тоже оказались почти полностью отстроены, пусть и походили скорее на жалкие лачуги. Хорошо ещё, что в Миэрине не бывает сильных холодов. И это была лишь малая часть проблем, которые предстояло решить. Каждая из них довлела над Дейенерис, порой не давая ей уснуть по ночам. Сир Герион, города Залива Драконов, Наат, Вестерос… чудовища. Да и, вероятно, скорые роды. Последних она боялась едва ли не больше прочего, опасаясь вновь услышать дурные вести. Как тогда, с Рейего… Дейенерис, как и намеревалась, позвала к себе Героя, чтобы тот выбрал три сотни Безупречных, которых можно отправить в Лорат, а после поручила Коварро отыскать среди дотракийцев тех, кто больше не боится моря, ибо им всем предстояло рискнуть. Пусть по суше занимал слишком много времени, а оставлять Лорат без поддержки, не выполнив тем своих обещаний, Дейенерис не желала. Как только отряды будут готовы — триста Безупречных и столько же дотракийцев, как Дейенерис надеялась, пока что будет достаточно, — они отправятся к архипелагу на севере Эссоса. Лишь бы всё закончилось благополучно. Следовало там же узнать, какой путь выбрал сир Герион, чтобы двадцать человек нагнали его и сопроводили в Миэрин. Отряды из Астапора, Юнкая и Яроса всё ещё не вернулись, но Дейенерис пока не беспокоилась: её люди отправились туда почти десять дней назад — значит, ждать осталось недолго. Тогда решение и будет принято окончательно. О последнем Дейенерис и сообщила сиру Герольду, когда сама завела беседу касательно его просьбы о помощи Дорну. Она сделала это в Тронном зале, собрав всех, кого посчитала нужным. Подобные слова надлежало произнести как королеве — в наиболее подходящем для этого месте. Некоторые беседы требовали формальностей, особенно, когда речь шла о заключении возможного союза. Он, похоже, не расстроился, лишь сказал, что Дорн будет противостоять врагам Дейенерис столько, сколько сможет, пока не прибудут люди, и принц Морион не останется в долгу. На вопрос, требует ли этот предполагаемый союз заключения брака, сир Герольд только улыбнулся. — Нам достаточно и того, что прибравшие власть к своим рукам, не будут нами помыкать. В своё время Мартеллы заключили союз с Таргариенами, со Старкам и их прихлебателями мы мириться не станем. Дорн обещает вам верность и поддержку в возвращении того, что у вас забрали узурпаторы. Однако… кто бы отказался стать мужем Матери Драконов? Только последний глупец. Ваша красота никому не оставляет шансов. Последнее было сказано лишь наполовину в шутку — Дейенерис это видела по тёмно-лиловым глазам сира Герольда. И они кольнули в самое сердце. «Не глупец, — вдруг печально подумала она, надеясь, что перемены в её настроении никто не заметит. — Не глупец. Это я была глупой и наивной, полагая, что он любит меня». Но думать — даже вспоминать о Джоне Сноу — сейчас было опасно и неразумно. Это выбивало из колеи, лишало покоя, не позволяло сосредоточиться. Дейенерис заставила себя благосклонно улыбнуться — так лучезарно, как только могла: — Любой женщине, кем бы она ни являлась, приятно услышать подобные слова, добрый сир. Тогда-то Герольд, оглядев тех, кто присутствовал в Тронном зале, произнёс: — У меня есть для вас ещё один дар. Мы с принцем Морионом решили, что надлежит передать его вам в знак верности. Дейенерис вскинула брови, не ожидая этих слов. — Что за дар? Она не могла не заметить, как слегка нахмурился Марвин, как поджала губы Кинвара. Они словно ожидали чего-то дурного. Даарио, напротив, выглядел заинтересованным — как видно, при нём сир Герольд уже говорил о своём подарке, только не показывал. Вдовец, Джокин, Герой, Коварро и Малкхо, что так же присутствовали там, сохраняли спокойствие. Дейенерис с волнением наблюдала за тем, как Герольд открывает свою походную сумку, успевшую порядком поистрепаться за время пути. И невольно напряглась всем телом, словно готовясь к броску. Что-то сверкнуло в руках Герольда и Дейенерис, едва скрывая волнение, попросила: — Подойдите. Покажите мне свой дар, сир. Я хочу рассмотреть его поближе. Герольд послушно поднялся по ступеням, оставив сумку у подножия и сжимая в руке то, что принёс. Дейенерис уже видела, что это — обруч из валирийской стали, и сердце её билось одновременно тревожно и радостно. Марвин чуть приблизился, намереваясь закрыть Дейенерис, если потребуется. Стоящий рядом Даарио привычно опустил руку на свой новый аракх, который ему подарил Коварро. Но в руках Герольда не оказалось ничего опасного. Он, не доходя нескольких шагов до скамьи, на которой сидела Дейенерис, опустился перед ней на колено и вытянул вперёд руки, предлагая взять этот дар. Помедлив, она сделала это, беря из ладоней прохладный обруч из валирийской стали с алыми рубинами. — Ваше величество, это… — начал было Герольд, но Дейенерис его опередила, неспешно, почти в неверии разглядывая то, что теперь держала в руках: — Я знаю, что это, сир Герольд. Это корона Эйегона Завоевателя, давно потерянная им в Дорне. Визерис рассказывал мне эту историю в детстве. — Да, — кивнул Герольд. — Но я отыскал её, и принц Морион, когда мы получили послание от Даарио Нахариса, решил, что это будет хорошим подарком. В случае, если мейстеру Марвину действительно удастся вернуть вас к жизни. Предмет, который Дейенерис держала в руках, заключал в себе силу. Историю. Могущество. Валирийская сталь, несмотря на минувшие века, нисколько не потускнела, и корона выглядела почти как новая. Крупные рубины, каждый из которых остался на своём прежнем месте, были полны глубокого алого свечения. Пальцы ощупывали корону почти в неверии. С трудом оторвав взгляд от этого воистину бесценного подарка, Дейенерис спросила: — Где же вы нашли её? И как? Поверьте, это действительно… прекрасный подарок. Лучше, чем я могла себе даже вообразить, — она не сочла нужным скрывать свой восторг, ибо тот был искренен. — Я нашёл её там, где и надеялся. Всё это время корона, кажется, только ждала своего часа. Для этого мне пришлось… закопаться поглубже, но глядя на вас, я понимаю, что это того стоило, — он улыбнулся, и Дейенерис едва не покраснела. Настолько пристальным был его взгляд. — От имени своего дома выражаю вам искреннюю благодарность и не отступлюсь от своих слов. Как только мои люди вернутся из похода, я немедленно приму решение касательно войска, которое могу отправить вместе с вами на помощь Дорну, в Солнечное Копьё. Марвин хотел было что-то сказать, но тут же передумал. Дейенерис знала, почему — возможно, у него имелись какие-то возражения, однако, будучи человеком неглупым, он не желал противоречить своей королеве в присутствии всех и оставил этот разговор на потом. Дейенерис не примеряла корону — и без того очевидно, что она великовата для её головы. Это корона для мужчины, а из всех Таргариенов, кроме неё самой, сейчас в живых оставался только один. Пальцы на валирийской стали сжались чуть сильнее. И, тем не менее, корона эта представлялась Дейенерис бесценным сокровищем, памятью. Не важно, лежит ли она на чьём-то челе или просто остаётся символом, она напоминала о том, что можно попытаться убить дракона. Но даже смерть не способна лишить его силы. — Спасибо вам, сир, — повторила Дейенерис, обращаясь к Герольду, и оглянулась. — Думаю, пока мы закончили. — Моя королева, — это был голос Кинвары, отреагировавшей на подарок Герольда довольно равнодушно, со всё той же нескрываемой прохладцей. За прошедшее время Марвин успел рассказать, что красная жрица почти целыми днями смотрит в огонь, явно желая увидеть там очередное послание от своего бога. Подсказку. — Могу я поговорить с вами наедине? — Я бы и сама того желала, миледи, — Дейенерис, поднявшись с места, коснулась тёплой руки Кинвары кончиками пальцев. — Давайте вернёмся в мои покои, где сможем побеседовать. — Как вам будет угодно, — Кинвара улыбнулась не без облегчения. Дейенерис поняла, что редко ей доводилось видеть эту женщину обеспокоенной, если не считать последних дней с момента прибытия Тёмной Звезды в Миэрин. — Вы хотите поговорить о сире Герольде? — едва слышным шёпотом спросила Дейенерис перед тем, как залезть в небольшой паланкин, на котором её должны были поднять ярусом выше. — Не только, ваша милость, — так же негромко откликнулась Кинвара. — Увидимся с вами наверху. *** Едва Дейенерис покинула паланкин и отпустила слуг, что доставили её в покои, как появилась Кинвара. — Мейстер Марвин, — Дейенерис огляделась, словно ожидая его тоже увидеть, — к нам точно не присоединится? Кинвара коротко и, как показалось Дейенерис, принуждённо улыбнулась. — Он знает, о чём я хочу с вами поговорить, а пока… занимается своими делами. — Но какими? — не поняла Дейенерис. В самом деле, что за дела у него могли вдруг появиться в Миэрине, если она сама не давала ему никаких поручений? Потому ответ Кинвары внушал смутную тревогу. — Вы от меня что-то скрываете? — такой вывод напрашивался сам собой. — Что-то плохое? Кинвара приблизилась и взяла руки Дейенерис в свои, заглянула ей в глаза и мягко проговорила: — Никто, по крайней мере, в этом месте не замышляет против вас дурного. И мейстер Марвин, он… он отправился на кухни, чтобы проследить за готовкой еды. Ведь скоро вам подадут обед. — Но зачем? — Дейенерис поджала губы. Попытка Кинвары её успокоить отчего-то ещё больше напугала. Кинвара чуть сильнее сжала пальцы на руках Дейенерис и та невольно опустила взгляд вниз, поскольку получилось очень ощутимо. — За тем, что мейстеру стала известна та история с Пауком, и лишь ещё больше уверила его в первоначальном замысле. Признаться честно, моя королева, — Кинвара, наконец, отпустила Дейенерис и сделала шаг назад, направляясь к небольшому столику, где стоял кувшин с водой, — я с ним согласна. Не стоит вам подавать пищу, приготовление которой не контролируют и которую не попробуют сами повара перед подачей. Сердце Дейенерис резко сжалось, у неё даже дыхание перехватило от сказанного Кинварой. — Но вы же только что… только что сказали, что никто не замышляет дурного, — она чувствовала себя обманутой, и где-то внутри всколыхнулось чувство, напоминающее ярость. — Разве не так? — Всё так, — Кинвара словно не заметила этой вспышки. Она налила себе воды и сделала несколько глотков. — Но на то есть причина: во-первых, сам мейстер так себя чувствует спокойнее, во-вторых, неизвестно, с какой стороны попытается к нам подобраться враг. О, поверьте, — она снова сделала несколько шагов к Дейенерис, на сей раз осторожно опустив тёплую ладонь на её плечо, — существуй реальная угроза, что вашу пищу отравят, вы бы об этом узнали в первую очередь, у мейстера нет цели травить верных вам людей. Так что это лишь мера предосторожности. Возможно, излишняя. Теперь Дейенерис сама отстранилась, хмуро глядя на Кинвару. От этого движения колокольчики, которые она привычно вплела в волосы, издали мягкий звук, не слишком похожий на звон перестук. — Я обязательно поговорю с ним об этом потом, — пообещала Дейенерис не то Кинваре, не то самой себе. Тон её голос стал холоден — прежде она никогда не разговаривала так с этой женщиной. — И говоря об отсутствии опасностей вы, надо полагать, имели в виду и сира Герольда? От него тоже не исходит угрозы? Сама Дейенерис перестала с опаской смотреть на него, каким бы хищным тот не казался. Может быть, Герольд и был ядовитой змеёй, выползшей из песков Дорна, но и Дейенерис не собиралась наступать на неё. Ядовитые гады никогда не жалят просто так, тратя драгоценный яд. Вопрос этот, тем не менее, ненадолго повис в воздухе, зазвенел в нём, и Кинвара привычно нахмурилась, как это случалось при появлении или упоминании сира Герольда. Дейенерис теперь не разозлилась — разволновалась. Ощутив изнутри короткий, знакомый толчок, она едва не охнула, погладив живот. — Ваше величество? — теперь обеспокоенной выглядела и Кинвара. Она сделала несколько шагов в направлении Дейенерис, но та лишь вытянула руку. — Нет. Всё хорошо, — она осторожно присела на кровать, не убирая руки с живота. Это простое действие заняло некоторое время, но и дышать стало проще. — Лучше расскажите, что думаете сами, миледи, — попросила Дейенерис уже куда мягче. Даже улыбнулась красной жрице, что вглядывалась в её лицо, выискивая тревожные признаки недомогания. — Я давно хотела вас об этом попросить… Ведь не могла не заметить вашего настроения и взглядов. Мейстер, когда я спрашивала, уверял, что вы вновь часто смотрите в огонь. Возможно, Владыка Света вам что-то рассказал о нашем госте из Вестероса? Кинвара осторожно опустилась на кровать рядом с Дейенерис и сцепила пальцы в замок. Несколько мгновений она глядела прямо перед собой, и отвлекать её от мыслей не хотелось. Оставалось лишь терпеливо ожидать, делая глубокие вдохи и медленные выдохи. — Я… не думаю, что он желает вам зла, — наконец проговорила Кинвара, обращая лицо к Дейенерис. — Мои опасения связаны отнюдь не с этим. — Так с чем же? — теперь стало любопытно. Не хотелось признаваться самой себе, но эти слова всколыхнули в душе волну облегчения. — Герольд Дейн многого не рассказал вам. Не желая пугать или вас… или себя самого. Я это ощутила почти сразу же, как он разглядел в нас тех, кто ходил скрытыми тропами. Я же всегда вижу прикоснувшихся к тайнам, которые лежат в Асшае… и дальше за ним, — Кинвара мимолётно коснулась пальцами алого рубина, с которым никогда не расставалась. — Это есть и в Герольде Дейне. Он бывал в Асшае… и, нисколько не сомневаюсь, посещал и сам Край Теней. Стигай, где стоит храм Владыки Света. Единственное, что в том месте напоминает о жизни. Дейенерис нахмурилась: — И что в этом дурного? Почему это вызывает у вас опасения? Вы сами там бывали? — вопросов было много, и за какой ухватиться первым, неизвестно. Дейенерис хотела знать всё, чтобы разобраться. — Я… нет, я лишь знаю, что там, — немного уклончиво ответила Кинвара. — Хотя однажды и пыталась туда добраться. Но дорога в то место открывается не каждому, даже если ты служитель Р`глора, — на этот раз улыбка её отдавала горечью. — Возможно, то и к лучшему. Мне доставало и тех знаний и умений, которые открывал Асшай-у-Тени. Снова немного помолчав, Кинвара встала. Нет, в самом деле, Дейенерис никогда прежде не видела её настолько взволнованной. Но это был, по крайней мере, честный разговор, от того Кинваре и было так нелегко говорить о подобных вещах. Она вернулась к небольшому столику, где оставила чашу с водой, сделала ещё несколько глотков, а после посмотрела в сторону занавешенного лёгкой тканью прохода, ведущего из покоев на просторную террасу, где Дейенерис любила проводить свободное время, разглядывая город. Взгляд её устремился куда-то вдаль. Возможно, прямо сейчас Кинвара смотрела в глубины памяти, из коих выплывал мрачный город, наполненный тайнами. — Это… не та беседа, которая вас успокоит, — неторопливо промолвила Кинвара, вертя в руках чашу. — Но вы должны знать. А этому Герольду Дейну самому надлежит вам поведать всю правду. Свою историю. То, что он там увидел, — она вернулась к кровати, где сидела Дейенерис. Алое платье её тихо шуршало в нерушимой тишине королевских покоев. — Но я отвечу на ваши вопросы. Насколько могу это сделать, по крайней мере. — Я слушаю, — почти прошептала Дейенерис, неотрывно глядя на изменившуюся Кинвару. — Говорите. И не нужно переживать, что я испугаюсь. Я и сама видела немало, вы знаете. Кинвара кивнула, после чего присела перед Дейнерис на корточки, отставив чашу в сторону. Тёплые пальцы её вновь коснулись рук, слегка их сжимая. Кинвара посмотрела на Дейенерис снизу вверх, чуть улыбаясь. — Вы храбрее всех, кого я знала. Храбрее даже меня, — голос её, теперь спокойный и ровный, вселял привычную уверенность. Он звучал так, как Дейенерис привыкла. — Я переживаю совсем о другом, — едва слышный выдох через ноздри. — Никто не возвращается из Стигая прежним. Никто и никогда, как бы ни был силён духом и храбр. Это место меняет всех до единого. Мне было достаточно и наполовину проделанного пути, чтобы я поняла — оно того не стоит. Соблазн, разумеется, слишком велик, как и искушение доказать свою силу и обрести новую. Но в то же время все эти, по большей части, алчные стремления не ведут ни к чему хорошему. Храм Владыки Света не делает это место святым, к моему великому сожалению. Скорее, он единственное, благодаря чему некоторые могут вернуться из Края Теней, ибо тени, обитающие там, вовсе не порождения Огненного Сердца, как бы странно это ни звучало. По большому счёту они и не тени вовсе… Некоторые из них — призраки, но в основном — чудовища. Лишь сила Р`глора не позволяет им вырваться за пределы Стигая и лишь она помогает отыскать заблудшим обратный путь. — Я не совсем понимаю, — почти пролепетала Дейенерис. Ей не хотелось в том признаваться, но от слов Кинвары она ощутила пронизывающий душу страх. От этого стало стыдно — ведь говорила, что ничего не испугается. — Если вы никогда не были там, то откуда знаете всё это? Улыбка Кинвары сделалась уже не горькой — грустной. — Я знала и видела некоторых из тех, кому посчастливилось вернуться живыми. Впрочем, вряд ли это можно назвать счастьем, моя добрая королева, — полушёпотом проговорила она. — Рано или поздно Край Теней настигает тех, кто покинул его. Не важно, как далеко ты находишься, и сколько времени минуло с тех пор. Всё это не имеет значения, ибо для Стигая не существует ни расстояний, ни самого времени. Это место мыслит вне данных категорий. Тихие слова Кинвары сочились непроглядной тьмой, и Дейенерис сама невольно сжала её пальцы. Алый рубин на красивой длинной шее жрицы коротко вспыхнул, напоминая глаз хищного зверя. — Древний город хранит в себе тайны из тех, которые не предназначены для человека, и Владыка Света понимает это, потому, полагаю, и отвратил меня от этого пути в своё время. Я не просто не смогла пройти тот путь — нет, дорога была открыта, и передо мной стоял непростой выбор, — но прислушалась к его гласу, который предостерёг меня. Он напоминал строгий голос отца, которого я никогда не знала… По счастью, несмотря на молодость, мне достало ума прислушаться к нему, невзирая на великий соблазн оказаться у чёрных врат. — Что вы имели в виду, говоря о том, что этот город всё равно настигнет? — Дейенерис ощутила, что во рту у неё пересохло. — Это та причина, по которой я так смотрела на сира Герольда, — объяснила Кинвара. — Сам по себе он действительно может не желать вам зла — и вряд ли желает — но, будучи человеком самоуверенным, чего у него не отнять, он может не сознавать всего того, к чему прикоснулся. Ведь, как ни крути, он остаётся человеком. Уверена, он узнал там о многом, и многое же увидел, но и я видела — ту самую тень, которую он принёс с собой. Которую он сам может не разглядеть за своей спиной. Не в буквальном смысле, — тут же успокоила Дейенерис Кинвара, заметив вспыхнувший в её глазах огонёк тревоги, — я не о том, что кто-то ходит за ним по пятам и пришёл сюда. — Нет. Окажись всё так… это было бы даже проще. Это тень неотвратимого рока, что нависла над ним. Он обречённый человек, моя королева, и я переживаю, как бы он не утащил и вас следом за собой. Вас и ваше дитя, — Кинвара протянула руку и осторожно коснулась живота Дейенерис. Изнутри раздался короткий толчок. — Он знает об этом, как вы думаете? Знает, что это всё значит? — Не могу сказать точно, — Кинвара пожала плечами. — Возможно, чувствует. И его обречённость не обязательно означает смерть. Я знаю и тех, кто выжил. Но они… стали другими, — было заметно, что Кинваре не доставляют удовольствия все эти воспоминания. Дейенерис её понимала, и испытывала благодарность за то, что она готова воскресить всё это в своей голове ради правды. — Изменились, потеряли слишком многое взамен приобретённого. И я благодарю Р`глора за то, что он отвратил меня от этого безумного путешествия. Не все силы и знания стоят той цены, которую за них предстоит заплатить. Кинвара замолчала — и Дейенерис поняла, что, похоже, по поводу Герольда Дейна она сказала всё, что могла и хотела. Возможно, было что-то ещё, но картина прояснилась, и стала очевидна причина мрачности Кинвары и её хмурых взглядов. Тень обречённости, что стоит за чужой спиной, — не самое приятное зрелище. Сделалось немного печально от осознания этого факта, ибо Дейенерис вовсе не желала этому человеку смерти, горьких утрат и уж тем более той неприятной участи, которую сулил рассказ Кинвары. Нет. — Можно что-то с этим сделать? — вопрос вырвался сам собой. — Это можно исправить? Кинвара посмотрела на Дейенерис почти с состраданием. — Вы добрый человек, я знаю, и вы способны на многое. Если это и возможно исправить, то это во власти одного лишь Владыки Света… Дейенерис опустила голову. Конечно, она мало знала Герольда и не успела привязаться к нему, но ей претила сама мысль о его гибели. Не хотелось, чтобы кто-то умирал вот так, утянутый в темноту, где ничего нет. Коротко покачав головой, Дейенерис выдохнула и закрыла глаза. Голос Кинвары заставил вздрогнуть и распахнуть их. — Есть ещё кое-что. — Что? — осторожно спросила Дейенерис. — Это о… — Нет. Не про сира Герольда и не про Край Теней, — но вздохнуть от облегчения не получилось, потому что следующие слова почти выбили воздух из лёгких. — Это про Джона Сноу. — Я знаю… я помню, — заставила себя проговорить Дейенерис, ощущая привычную горячую боль в груди, что разливалась там при каждом звуке этого имени. Она смешивалась с негодованием и яростью. Разочарованием. И чем-то ещё, странным, неописуемо сильным чувством, которое никак не удавалось распознать. Но Дейенерис и не желала, потому что именно оно когда-то заставило её усомниться: смогла бы она убить его, не существуй для этого никаких преград? — Мой сон… да и вы говорили прежде. — Я знаю. Ваша дочь — подарок Р`глора, это точно, — улыбка Кинвары стала тёплой, но почти сразу же угасла. Словно кто-то задул робкое пламя свечи. — Однако вчера я видела его в огне. Так чётко, что не приходится сомневаться — он совсем рядом. Три дня… или около осталось до того, как он придёт сюда. Дейенерис едва не подскочила с кровати, но тут же взяла себя в руки. Время пролетело слишком быстро — она и не заметила. А ведь в тайне надеялась, что это лишь её воображение, очередное ложное пророчество, которому не суждено сбыться. — Я знаю, о чём вы думаете, и насколько это тяжело. «Нет, не понимаете! — хотелось закричать Дейенерис. Она вновь почувствовала себя маленькой испуганной девочкой. — Не понимаете!» Хотелось… но она молчала, сжав губы так, что те превратились в бескровную линию на бледном лице. — Поэтому у меня к вам одна просьба, моя королева. Дайте мне поговорить с ним первой. Позвольте мне. Просьба Кинвары оказалась столь неожиданной, что Дейенерис на мгновение даже забыла об обуревающих её чувствах. О горечи и обиде. Изумлённо глядя на красную жрицу, она поинтересовалась: — К чему вам это? Что вы хотите ему сказать? — Скорее, показать, — улыбнулась Кинвара как-то странно. — И спросить. Поверьте, у нас с ним есть общие темы для беседы. Я хочу сделать это прежде, чем вы сами с ним заговорите. — Я и вовсе не желаю с ним беседовать, — отрезала Дейенерис, даже зная заранее — ей придётся это сделать. Иначе она никогда не простит себе собственной слабости, не сможет продолжить свой путь, частью которого был и Джон Сноу. — И всё-таки, — Кинвара тоже это понимала, но не стала спорить. — Вы мне позволите? Дейенерис коротко вздохнула, понимая, что не видит причин для отказа, да и откуда им взяться. Что бы ни желала сказать Кинвара, возможно, так будет лучше. Если она просит, значит, на то действительно существует веская причина. В мудрости этой женщины не приходилось сомневаться. — Да, миледи, конечно, — голос прозвучал устало. Этот разговор воистину вымотал. — Вы можете с ним говорить столько, сколько вам будет угодно. «А мне, похоже, придётся предпринять меры», — она подумала про Даарио Нахариса. Зная его нрав, вряд ли он останется равнодушен к присутствию Джона Сноу — а ведь Дейенерис даже не предупредила о его скором прибытии! Если Джону необходимо сохранить жизнь, Даарио следует держать от него подальше. И сира Герольда, по всей видимости, тоже. Как только Кинвара ушла, Дейенерис думала было послать за Марвином, чтобы поговорить с ним, но тут же остановилась, увидев колыбель. Ту, как он и обещал, принесли в её покои. Выглядела она одновременно и просторной, и надёжной. Рейенис наверняка понравится… В тот момент сердце сжало уже другое чувство, и, выдохнув, Дейенерис закрыла глаза: нет, не находила она в себе сил гневаться на него за искреннюю заботу. Он ведь не делал ничего дурного. И сам выглядел таким усталым. Нет, пускай. Дейенерис никогда не станет ругать человека за то, что тот печётся о её жизни больше, чем о своей собственной. *** Отряд из Юнкая прибыл первым, опередив отправленых на Ярос Безупречных всего на один день. Дейенерис сразу увидела, что вернулись не все. На разведку в Юнкай выдвинулось почти тридцать человек, но перед ней стояло всего шестнадцать. Были ещё трое тяжелораненых, которым тут же оказали помощь, однако явиться они не смогли. Не сложно сосчитать, сколько людей погибло. — Как видно, дела там так себе, — мрачно заметил Даарио, который при этом всём присутствовал. Люди выглядели измученными и усталыми — дорога эта далась им непросто. Но Дейенерис сочла за лучшее ничего не отвечать на замечание Даарио и делать выводы лишь после того, как самолично услышит рассказ о произошедшем. — Кто напал на вас? — тут же обеспокоенно спросила она. — Добрые Господа Юнкая? Они нарушили мир? — Нет, моя королева, — тут же успокоил её один из Воронов-Буревестников. Кажется, его имя было Хьяц, но Дейенерис не стала уточнять прямо сейчас. Именно он командовал юнкайским отрядом. — Не они… Добрые Господа в большинстве своём и думать забыли о возможной мести после бедствия. Это дело рук разбойников, что подстерегли нас неподалёку от Миэрина. Многие сейчас занимаются мародёрством, эти ещё и оказались вооружены. Дейенерис услышала, как Даарио едва слышно хмыкнул, но сделала вид, что этого не заметила. Её теперь беспокоило другое. — Кто они? И насколько многочисленны? — Они застали нас врасплох. Случилось это на обратном пути. Мы остановились на постой, и они напали на наш лагерь под покровом ночи, убив часовых. Так что дело не в их количестве, а во внезапности. Мы не смогли их точно сосчитать, но их не больше пятидесяти, плохо организованы… Иначе нам пришлось бы гораздо хуже. Думаю, большинство из них — это жители Залива Драконов, покинувшие свои дома или оставшиеся без них после землетрясения и наводнения. — Значит, это не какие-то наёмники, подосланные рабовладельцами, — пришла к выводу Дейенерис. — Уверен, что нет, — подтвердил Хьяц. — Такое бы мы сразу заметили. — Где же они раздобыли оружие? — Наверняка после случившегося было несложно подобрать его на улице… Да и, признаться, там немногие были вооружены луками, копьями и и мечами. В основном — предметы быта. Однако, скажу я вам, вилами тоже можно сделать в брюхе немало дырок, — Хьяц невесело ухмыльнулся, явно вспоминая какой-то эпизод. — Хорошо ещё, что у нас оказались лошади. Дейенерис задумалась, покосившись на Вдовца, который стоял рядом с Даарио. Лица обоих не выражали испуга или тревоги, но она знала — новость эта их обеспокоила. Потому что в этом случае придётся иметь дело не только с голодом и жаждой. — Что… что с Юнкаем? — с некоторой опаской спросила Дейенерис, поёрзав на скамье. — Что вы там видели? — Дела там обстоят неважно. Город сильно пострадал от землетрясения, больше половины пирамид разрушено, часть тел так и осталась погребена под руинами, но некоторые лежат прямо на улице. Мы задержались, потому что помогали жителям города соорудить погребальный костёр, чтобы отнести туда тех мертвецов, которых можно было собрать. И… голод, — чуть тише добавил Хьяц. — В городе голод, потому что продовольствие им тоже брать неоткуда. — Почему же они не обратились за помощью сюда, в Миэрин? — вмешался Даарио. — Уверен, даже в моё отсутствие Вдовец не оказал бы подданным Матери Драконов в еде и воде. — Опасались, как видно, тех, кто на нас напал, — ответил Хьяц, хмурясь. — Так они мне ответили. К тому же у большинства из них не было лошадей, а проделать такой путь на своих двоих без запасов, такая же верная смерть. Надо сказать, они возрадовались тому, что о них не позабыли. — Чем же они там питались всё это время? — Дейенерис не хотела знать ответа на этот вопрос, он пугал её. Но она должна была спросить. Обязана. Нельзя закрывать глаза на подобное. — Тем, что смогли достать со складов рухнувших пирамид… — Хьяц помедлил. — Еды там было достаточно, только большая часть оказалась недосягаема. Многие погибли, пробираясь туда, под завалами. Однако некоторые… нашли более лёгкий путь. Я бы не хотел описывать вам это в красках, моя королева, но это касается и поедания мёртвых. Вероятно, напавшие на нас, тоже охотились на мясо, а не на золото. Дейенерис знала, что услышит это, и была готова к подобному, но её всё одно замутило от одной лишь мысли. — Люди совершенно растеряны, — заключил Хьяц. — Но, как я и говорил, они искренне обрадовались нашему приходу. И славили богов за то, что слухи касательно вашей гибели оказались лживы. «Нет, они были не лживы» . Но Дейенерис не стала поправлять Хьяца — не самое подходящее время для того. — И никто не пожелал отправиться вместе с вами? — она старалась сохранить спокойный тон. Людоедство — вот чем всё обернулось в итоге. Страшно подумать, что происходит в Астапоре. Следовало немедленно решать вопрос с пищей. — У нас не было для того повозок и достаточного количество лошадей. Однако они и опасаются до сих пор. Как видно, не зря, — заметил Хьяц. — Но мы пообещали, что помощь скоро прибудет к ним, мы оставили часть продовольствия, что везли с собой, и помогли достать то, что ещё осталось в пирамидах. Досягаемое, во всяком случае. Хотя не думаю, что этого хватит надолго и остановит каннибалов. Дейенерис кивнула, задумавшись. Вести оказались не из лучших, хотя глупо было надеться на то, что всё окажется хорошо. — Я благодарю вас за вашу отвагу, — заговорила она с грустной улыбкой, — и скорблю о павших от рук негодяев. Они будут наказаны по всей строгости закона. Коварро! — она повернулась к одному из своих кровных, которого позвала, услышав о прибытии потрёпанного отряда. Он тут же выступил вперёд, положив руку на аракх. — Я слушаю тебя, кровь моей крови, — откликнулся он. — Приказывай. — Пусть двести дотракийских всадников отправляются по дороге, ведущей к Юнкаю, и обыщут окрестности города. Тех, кто сдастся сам, приведите живыми на суд в Миэрин, тех, кто не пожелает этого делать, убейте. В напоминание каждому, кто может отважиться на подобные злодеяния, насадите их головы на колья и установите их вдоль дороги. Пусть стервятники выклюют их языки и глаза. Тела предайте земле, не сжигайте. Они не заслужили огня. — Я так и сделаю, кхалиси, — пообещал Коварро. Он кивнул и почти сразу покинул зал, позвякивая колокольчиками в волосах. Дейенерис знала — дотракийцы не любят сидеть без дела, и это задание придётся им по вкусу. Конечно, всех людоедов не выловить, однако это, по крайней мере, может напугать уверовавших в свою безнаказанность и забывших о королевском правосудии. — Вы можете идти отдыхать, — она снова повернулась к Хьяцу, — вам подадут еды и приготовят воду для купания. О раненых мы позаботимся. — Юнкай… — начал Вдовец, но быстро брошенный в его сторону яростный взгляд Дейенерис заставил умолкнуть. Вдовец склонил голову в полупоклоне, словно признавая свою вину. — Я понимаю. Нам срочно нужно доставить туда пищу, пока они не пожрали друг друга, и людей, чтобы навести там порядок, — Дейенерис нахмурилась. — Завтра же следует отправить кого-нибудь в Лхазар. Нам необходима еда, тех запасов, что находятся в Миэрине, не хватит на всех. Но пока не вернутся люди из Лхазара, пусть наши кладовые осмотрят, возьмут четвёртую часть того, что есть в каждой пирамиде — включая эту — и отправят это в Юнкай. Пищу следует распределить в равной мере между всеми. — И нужен кто-то, кто будет находиться там от вашего имени, — вдруг тихо добавил Даарио Нахарис. Дейенерис посмотрела на него с удивлением, поскольку сама думала об этом. — Пока там всё более или менее не наладится, — добавил он. — Неужели ты хочешь этим заняться? — она не сдержала улыбки. — Я? — настала очередь Даарио удивляться. Похоже, он, высказывая эту мысль, не был к тому готов. — Но я… Дейенерис в голову пришло другое: она знала, что Джон Сноу должен прибыть со дня на день, так же, как понимала, что Даарио не следует с ним встречаться, иначе беды не избежать, чтобы она ни говорила и ни приказывала. Не потому что Даарио не желал слушать её приказов — он не желал мириться с подобной необходимостью. Дейенерис могла его понять, но и допустить непоправимого не имела никакого права. Похоже, о её намерениях Даарио прочитал по глазам и тут же проклял себя за то, что открыл рот. Пока он не догадывался, что являлось истинной причиной его возможной отправки в Юнкай. И слава богам. — Я не хочу отпускать своего капитана, — с искренним сожалением проговорила Дейенерис, нисколько не смущаясь того, что её могут услышать другие и как двусмысленно это прозвучит. Ей было всё равно — здесь нет никого, кто станет её осуждать. — Но и доверить это сложное дело кому-то другому я не могу. Они знают тебя… и боятся. Ты не будешь один, я отправлю с тобой людей. — А Астапор? А Ярос? — улыбка Даарио походила на оскал. — Там дела наверняка не лучше. Не могу же я… — Это моя забота, — Дейенерис едва не разозлило то, что он начинает ей перечить при всех, пусть это и оказалось ожидаемо. Он любил возражать, если поручение приходилось ему не по вкусу. — И нам ещё следует дождаться тех, кого я отправила туда. Сейчас встала проблема с Юнкаем, и я полагаюсь на тебя, как на человека, который знает, что делать, и которому мне не следует объяснять, как поступать. Ты отправляешься в Юнкай как только мы подготовим для города часть продовольствия и воду. Это случится в ближайшее время. Даарио поджал губы, теперь уже совсем без улыбки. Тон Дейенерис прямо свидетельствовал о непреклонности её решения. — Могу я идти собираться? — сухой, недовольный голос заставил вздохнуть. Он вовсе не собираться намеревался, а бежал, чтобы при всех не выказать ещё большего недовольства. — Можешь. Иди, — кивнула Дейенерис. Ей было искренне, до боли жаль так поступать — она не хотела, чтобы Даарио уезжал, не хотела подвергать его очередной опасности и не чувствовать его защиты. Но так было нужно. С некоторыми вещами просто приходится мириться. К тому моменту в Тронном зале, помимо Дейенерис, остались лишь Марвин, Кинвара, Герой и Герольд Дейн, напоминающий сейчас молчаливую тень. Тень. Слова Кинвары всплыли в голове, и Дейенерис не сразу заметила, что смотрит на Герольда в упор. Тот, напротив, перехватив пристальный взгляд, улыбнулся. И Дейенерис поспешила посмотреть в сторону, застигнутая этой улыбкой врасплох. — Надеюсь, на острове Ярос дела идут не так плохо, — со слабой надеждой проговорила она, ни к кому толком не обращаясь. Про Астапор и упоминать было страшно — там наверняка всё окажется ещё хуже. К немалому сожалению Дейенерис, запасы продовольствия и воды успели подготовить уже на следующий день, когда солнце едва достигло зенита. Она знала, что это значит, и не находила себе места. Даарио Нахарис сегодня же отправится в путь — и вернётся ли он обратно? Нет, её капитан не даст себя в обиду, в том не следовало сомневаться, но сердце всё равно болело и ныло. Поэтому, когда он, вполне ожидаемо, явился в её покои, чтобы попрощаться, Дейенерис готова была изменить своё решение. Отправить кого-то другого. А его оставить здесь. Но она помнила, почему и из-за чего так поступает. К тому же Даарио Нахарис действительно способен навести там порядок. — Ты злишься на меня? — печально спросила Дейенерис, когда он остановился посреди комнаты. — Разве могу я злиться на тебя? — с печальной обречённостью спросил он. В несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, Даарио оказался рядом с креслом, в котором сидела Дейенерис, и опустился перед ней на колени. — Я никогда этого не мог, даже тогда, когда ты… Он умолк, и Дейенерис была ему за это искренне благодарна. Ласково обхватив его лицо руками, она заглянула в его удивительные синие глаза и грустно улыбнулась. — Обещай мне, что вернёшься живым. — Если хочешь, я никуда не пойду. Больше всего я желал бы остаться рядом с собой. Но ты снова отсылаешь меня, — он сказал это безо всякого упрёка, но Дейенерис ощутила укол вины. Если бы знал, в чём ещё причина такого решения… — Я бы хотела этого, но ты справишься с этим лучше всех, — прошептала она, склоняясь ниже, мягко поцеловала его в сухие губы, позволив себе эту маленькую слабость. Закрыла глаза на короткое мгновение, чувствуя и его ответ. Но тут же отстранилась, зная, что в таком случае точно не позволит ему уйти. Ведь она вынуждена подвергать верного ей человека опасности ради того, кто её предал. Как это несправедливо. Как жестоко. И невыносимо. От этого осознания снова захотелось плакать, но Дейенерис не могла себе такого позволить. Она должна быть сильной. Если Даарио увидит её слёзы, точно никуда не уедет, а она не сможет его заставить. — Я сделаю всё, что возможно, — пообещал Даарио. Чужие ладони накрыли её подрагивающие пальцы, что всё ещё касались его щёк. — Обещаю. И вернусь. Надеюсь, ты отправляешь меня прочь не ради того, чтобы я не мешал тебе. — Даже не говори такого! — нахмурилась Дейенерис. — Не говори. — Как только всё наладится, я приеду, и обязательно отправлю кого-нибудь сообщить, как идут дела. Он встал, отстраняясь с явной неохотой. Она и сама этого не желала. Боги, если бы можно было поступить иначе… — Береги себя, моя королева, — попросил Даарио. — Пообещай мне. — Обещаю, — прошептала Дейенерис, поднимаясь из кресла и глядя на него снизу вверх. — Обещаю. И ты тоже… я приказываю тебе не умирать. — Этого приказа я не посмею ослушаться. *** Дейенерис увидела тёмный силуэт Дрогона на следующее утро после отбытия Даарио — и с облегчением улыбнулась. Он давно не появлялся здесь, и она уже начинала переживать, даже понимая, что с ним всё в порядке. К тому же у неё был рог, зов которого он бы точно услышал. Сейчас в Заливе Драконов нет людей, способных справиться с драконом, пусть она и сняла с него доспехи. Однако Дейенерис помнила, что за Заливом лежит Валирия… Она не знала и не желала знать, что там теперь обитает, и надеялась, что Дрогон достаточно умён, чтобы держаться от тех мест на расстоянии. Невзирая на зов крови, который мог исходить от гиблых земель. Он как раз появился со стороны воды, взмахивая огромными крыльями, закрывающими солнце. Вскоре чёрная тень легла на Великую Пирамиду. Дрогон испустил громогласный рёв, наверняка напугавший всю округу, заметив Дейенерис с высоты своего полёта. Она и сама вздрогнула, но тут же рассмеялась, провожая его взглядом. Дракон приземлился на самой верхней площадке пирамиды, которая теперь тоже оказалась для него мала, и вновь заревел, выдыхая из пасти клубы дыма с редкими всполохами огня. Интересно, где он сам добывает себе пищу, если окрестные земли и даже фермы практически опустошены? Было бы хорошо, окажись людям так же просто решить проблему с продовольствием. Ибо проблема эта буквально не желала покидать голову Дейенерис. Засыпая и просыпаясь, та постоянно видела перед собой несчастных людей, лишённых пропитания и крова. Настолько отчаявшихся, что им пришлось прибегнуть к каннибализму. Все эти тревоги на время вытеснил из головы даже мысли о Джоне. Теперь же к этому всему добавилось ещё и беспокойство о Даарио, отбывшем из города. Всю ночь она из-за этого почти не спала, мечась на простынях и комкая одеяло. Камень, который он до этого носил с собой, каким-то образом очутился у её кровати. Как только он сумел так незаметно его туда положить? Дейенерис не знала, однако, сжимая его в руках, едва не плакала. Даарио оставил его ей, хотя ему самому куда больше нужна была защита, как бы он этого не отрицал. Обнаружь Дейенерис это раньше, она бы отправила гонца, чтобы тот вернул эту вещь владельцу… Но к ночи стало слишком поздно — и темно. Поэтому не оставалось ничего, кроме как самой беречь его и помнить о Даарио. Молиться за него. После полудня Дейенерис сообщили, что в порт зашёл корабль, отправленный некогда на Ярос, она понадеялась, что на этот раз все вернулись живыми. — Мы видели вашего дракона вскоре после того, как покинули остров, — сообщил Красная Блоха, едва представ перед Дейенерис. — Некоторые опасались, что он может напасть, но он только летал поблизости, словно что-то высматривал. Она мягко улыбнулась. — Мой сын знает, что тревожит моё сердце. Как я вижу, на наше общее счастье, никто из вас не погиб, — тут же перешла к главному Дейенерис. — И привезли с собой людей. — Тех, кто пожелал покинуть остров. Точнее, кто мог уместиться на корабле, — добавил Красная Блоха. Его растрёпанные, красноватого оттенка волосы падали на смуглое гискарское лицо. — Мы не смогли забрать всех. Так что это в основном женщины и дети. — Это я понимаю. Я уже получила известия из Юнкая… и не самые приятные. Что вы сможете мне рассказать о происходящем на острове? Насколько хватает пищи и насколько серьёзные на нём разрушения? — Людей осталось немного, — с сожалением сообщил Красная Блоха. — Они питаются рыбой, которую ловят. Сейчас уже почти не попадается… порченой. Живут в уцелевших домах. Но большую часть всего, что там было, смыло в море огромными волнами. Я сожалею, моя королева. Этого тоже следовало ожидать. Случившееся столько времени назад уничтожило многое — и кто знает, когда последствия этого бедствия перестанут терзать эти земли. — Мы раздали пищу, которую погрузили на корабли, но её немного, — Красная Блоха поступил так же, как Хьяц. В конце концов, именно на этот случай Дейенерис велела взять еды в дорогу с запасом. — Сейчас люди на острове пытаются отстраивать свои дома, но материалов не хватает — всё поглотило море… Они благодарны вам за то, что вы помните о них. Даже рабовладельцы… те, что ещё там оставались, были рады нашему прибытию, опасаясь, что весь мир погиб. — А как же их корабли? — спохватилась Дейенерис. — Они не смогли добраться к нам, если нуждались в том? — Шторм разбил весь флот Яроса в щепки, — сообщил неприятную новость Красная Блоха. — А на маленьких лодках опасно пересекать Залив. — Пригоден ли ещё остров для жизни? — Пригоден. На нём даже остались земли, которые ещё могут давать плоды, — кивнул Красная Блоха. — Но потребуется время для восстановления. И обязанностью Дейенерис было помочь и им тоже. Только у неё действительно не было ещё одного Даарио Нахариса, да и вообще того, кого бы она могла туда отправить. Вдовец должен оставаться здесь вместо капитана, как и Джокин. Никто из её кровных тоже не годился для этой задачи. Так что предстояло ещё выбрать того, кто займётся делами острова. Возможно, для этого подойдёт один из тех, кто прибыл вместе с Красной Блохой и другими Безупречными на корабле. Если, разумеется, пожелает. — На пути вы не встретили разбойников или пиратов? — спросила Дейенерис, вспомнив о юнкайском отряде. — Что вообще происходит в море? — Никаких пиратов, да и само море спокойно, — заверил Красная Блоха. — Мы опасались разлива крови демонов, в которой увязали корабли и морские гады, но и этого не случилось. Запах… тот самый, неприятный, ещё есть, и у берегов можно встретить рыбу, окутанную чёрным, но в основном вода чистая. Хотя к Валирии мы близко не подходили, не берусь сказать, что там происходит. — Значит, это нам ещё предстоит узнать. Ты можешь быть свободен, все получат достойную награду за свои труды, люди, прибывшие с вами, будут накормлены, одеты и обеспечены жильём. Дейенерис потёрла виски и поморщилась. Но не от головной боли — дитя внутри неё снова принялось толкаться внутри, не позволяя сосредоточиться на представшей перед ней проблеме. Обведя рассеянным взглядом алые стены Тронного зала и прижав обе ладони к животу, она тихо попросила Марвина: — Велите подготовить для меня паланкин, мейстер. Если сегодня придут какие-то просители… попросите Вдовца выслушать их от моего имени. Он тут же кивнул, не став ничего спрашивать и всё прекрасно понимая. Видя по лицу. — Как вам будет угодно, ваше величество. *** Дейенерис сидела над картами вместе с Красной Блохой, который хорошо показал себя на Яросе, и, едва услышав о дальнейших планах королевы, вызвался отправиться на Лорат по морю. Оставалось только решить вопрос с теми, кто будет вести корабли по морю, — требовался опытный человек, который хорошо знал Ступени. А лучше не один. — Герой уже выбрал людей, которые отправятся с тобой, — сказала Дейенерис. — Думаю, каждый из них готов был исполнить приказ, — заметил Красная Блоха. — Да, — улыбнулась Дейенерис. Она снова подумала про послов на остров Наат, но сейчас было не время обсуждать этот вопрос. На счету был каждый обученный воевать мужчина. — Но я попросила выбрать трёхсот. — Трёхсот Безупречных хватит, чтобы сразить три тысячи врагов, — со всей серьёзностью заверил Красная Блоха. — С вами также отправятся триста дотракийских всадников, — продолжила Дейенерис. — Многих из них вы уже наверняка знаете. — Моя королева, — их прервал Вдовец, вошедший в покои без стука, заставив прервать дальнейшее обсуждение плана касательно Лората и его колонии. — У меня срочное известие для вас. Вдовца сопровождали несколько стражников. Он очень торопился, и даже по выражению его лица Дейенерис видела, что он одновременно зол, обеспокоен и взволнован. Она вцепилась пальцами в край стола так, что едва не загнала занозы под ногти. — Говори, — кивнула она. — Я слушаю. — Стража с городских ворот доложила, что к воротам города подошли двое путников, — поведал Вдовец. — Сарелла Сэнд… и Джон Сноу. И я явился сюда, чтобы услышать ваш приказ, — его рука коснулась меча. — Я же говорила вам совсем недавно, — тихим, даже слишком тихим голосом откликнулась Дейенерис и покачала головой. — Не убивайте его… не причиняйте ему вреда. Сареллу, если это действительно она, следует сопроводить к мейстеру Марвину в первую очередь, он разберётся, что делать дальше. Она ни в чём не повинна. — А куда девать предателя? — это был Герой, что сохранял сумрачное молчание. Как и многие, он не одобрял решения Дейенерис касательно судьбы Джона Сноу. И до сих пор с ним не смирился. — Тоже отвести к мейстеру? В его голосе Дейенерис различила злую иронию, почти сарказм, и это заставило её едва заметно улыбнуться. — Нет. В первую очередь с ним желала поговорить леди Кинвара. Ей и сообщите об этом. Хотя она наверняка уже всё знает, — Дейенерис бросила короткий взгляд за окно. Вид на ворота частично перегораживал широкий подоконник, но не будь его, она бы всё одно вряд ли разглядела тех, кто ждал её там. — Проведите их двоих в город так, чтобы никто не пострадал, — повторила она серьёзнее. — Никто, — Дейенерис переводила взгляд с Героя на Вдовца. — Я вам доверяю и надеюсь, вы не ослушаетесь приказа… Как только леди Кинвара закончит свою беседу, пусть мне об этом сообщат. — Если вам так будет угодно, — едва не скривился Вдовец. — Это не зависит от моих собственных желаний, — отрезала она. — Так нужно. Красная Блоха, отыщи Герольда Дейна, — переведя взгляд на него, попросила Дейенерис, — скажи, что я велела ему не покидать своих покоев. Это приказ, которого он не должен ослушаться ни при каких обстоятельствах, если хочет сохранить дружбу со мной. Красная Блоха кивнул и вышел вместе с Вдовцом и Героем, шаги стражи громыхали по мраморной лестнице, заполняя эхом своды враз оживившейся пирамиды. Дейенерис подошла к окну, понимая, что сегодня ей будет не до грядущих планов. Скоро наступит вечер, и она поглядела в небо, надеясь различить там тёмный силуэт Дрогона — но пока его не было, хотя он и мог появиться в любой момент. До определённой степени она была даже рада тому — неизвестно, удалось бы его удержать от непоправимого. Внизу живота коротко вспыхнула боль, заставив немного поморщиться. Всему виной наверняка были нервы, к тому же мейстер сказал, что она разрешится от бремени со дня на день. О том свидетельствовали все признаки. Встреча с дочерью была долгожданным событием, чего нельзя сказать о её отце. Но что-то подсказывало Дейенерис — возможно, интуиция или даже сердце, — Джон пришёл не просто так, не для того, чтобы просить прощения. По крайней мере, не только за этим, ведь должен понимать бессмысленность подобной затеи, если не совсем безумен. И это пугало больше прочего. Дейенерис почти видела ту необъятную чёрную тень, что проглядывала сквозь наступающие с северо-востока уродливые горбатые тучи. Те напоминали бесчисленное воинство, несущее смерть всему живому. А чёрная тень неотвратимости молча смотрела на агонизирующий мир голодными глазами. Ждала. Улыбалась.