Время будить королей

Почти седмицу Санса не получала никаких вестей — ни добрых, ни дурных. Если не считать, разумеется, того факта, что люди леди Гленны успешно миновали Винтерфелл, нагоняя ушедшее вперёд войско. Со Скагоса пока ничего слышно не было, но Санса понимала, что нужно время. Тем более, что погода ухудшилась, а Скагос — остров, с которого ещё предстоит безопасно добраться до материка. Как бы не приключилось чего дурного в пути. За это она тревожилась более всего. На далёком-далёком горизонте маячили неповоротливые, чёрные тучи. Они медленно наползали, неся в своём чреве некую незримую угрозу. Уж это-то Санса понимала прекрасно. Может быть, они и стали причиной непогоды. Который день над Винтерфеллом — и всем Севером — дул холодный, пронизывающий ветер, деревья в Волчьем лесу пригибались, трещали и стонали под его порывами. С крыш срывалась черепица, а с неба то и дело падал скорее не снег, но острый, режущий лёд. Нимерия тоже выла, вскидывая голову вверх, вторя этому смутному, зловещему напеву. Санса слышала в её голосе отчаяние. И больше не ходила молиться в богорощу. Не от того, что утратила веру, а от того, что стала бояться. Не самих деревьев даже, хотя вырезанные на белой коре лики, казалось, искажала немыслимая мука, что само по себе неприятно. Нет, Санса боялась чего-то другого. Возможно, воронов, которые теперь целыми стаями сидели на ветках, переговариваясь о чём-то, и как будто насмехались над ней. Возможно, чьего-то неуловимого, опасного присутствия, которое ощущала всем своим телом, всей душой, оказываясь в одиночестве. Солнце изредка выныривало из других, не таких жутких, но серых облаков, несущих с собой ветер и ледяной дождь. Бледное, измученное, больное. Трава, что с завидным упорством всё-таки пыталась пробиться сквозь прошлогодний перегной, быстро чахла и желтела. Умирала. И это увядание, такое неуловимое, иногда совсем незаметное, оставляло тягостный отпечаток. Как будто умирала вовсе не трава, а всё вокруг. Пока неуловимое для глаз угасание мира несло с собой хорошо знакомый запах могилы. Поэтому-то Санса больше не принимала приглашения Виллы и Винафрид на верховые прогулки по лесу. Не только в богороще, но даже там, среди покачивающихся сосен, гвардейских сосен и страж-деревьев, Сансу преследовало это смутное ощущение. Стены Винтерфелла не слишком защищали от него, но, по крайней мере, в своих покоях она чувствовала себя не так скверно. И в то же время — запертой в клетке, как когда-то. Она не могла мчаться навстречу своим недругам, не могла находиться рядом с северянами, вынужденными воевать со знакомым врагом, не могла оказаться подле мужа, от которого ждала вестей. Не могла — ей надлежало находиться в Винтерфелле, хранить его, как последнему оставшемуся на Севере Старку. Санса верила в то, что говорил когда-то отец. Теперь — верила. Дочерей же лорда Мандерли, как ей казалось, не слишком тяготил тот факт, что они оказались заперты в Винтерфелле вместе с ней. Напротив — они, похоже, получали от этого определённое удовольствие. Винафрид так и вовсе постоянно выглядела весёлой, её нисколько не печалила погода, мрачная атмосфера замка и угрюмые лица людей. Наверное, всё от того, что теперь лорд Русе Рисвелл находился на безопасном расстоянии, а сама она получила возможность впервые за долгое время гостить далеко от дома. Отец нечасто дозволял ей это, и с Виллой она прежде никогда не навещала Винтерфелл. Однажды Санса спросила — у них обеих — не скучают ли они по Белой Гавани, и по отцу с матерью, которые теперь остались одни. В конце концов, даже их дядюшка теперь находился здесь. На это Винафрид коротко хмыкнула: — Не скажу, ваша милость, что мы совсем не скучаем. Это было бы неправдой. Но здесь… мне кажется, здесь свободнее. Наверное, потому что некому попрекать меня тем, что мне надлежит или не надлежит делать, как наследнице своего отца. Сира Вендела рядом не было, потому Санса осмелилась уточнить: — А как же ваш дядя? — О, дядя всегда относился к этому проще, — беспечно махнула рукой Винафрид. — Он же и сам, как вы знаете, так и не женился. Они болтали, стоя у одной из зубчатых стен замка у северных ворот. В тот день погода смилостивилась, перестав проклинать землю холодным, колким льдом, и лишь от ветра приходилось то и дело кутаться поплотнее. — Винафрид ещё надеется, что наша леди-мать родит сына, — посмеялась Вилла, весело поглядывая на сестру, — и ей не придётся больше за всё отвечать. — Но надежды на это немного, — признала Винафрид, ткнула пальцем в бок младшую сестру, и та весело взвизгнула. Кажется, этот факт всё же не слишком портил им обеим настроение. — Ваша леди-мать, — заметила Санса с лёгкой улыбкой, — ещё может родить дитя, верно? Вилла неопределённо покачала головой. — Едва ли. Матушка уже совсем не молода. Не говоря уже про возможности отца, — она говорила об этом безо всякого стеснения, — но даже случись чудо… Не уверена, что такие роды разрешатся благополучно. Винафрид немного помрачнела от этих слов. — Поэтому я хотела бы брата, который стал бы наследником отца, сохранил наш дом и наш род, но не хочу, чтобы это дитя убило мою мать. Санса вдруг задумалась — дочери лорда Мандерли уже довольно взрослые девушки и им действительно надлежало как можно скорее отыскать мужей. Но странно другое — неужели лорд Вилис никогда не пытался зачать с женой сына после того, как та родила двух дочерей? Ведь столько времени прошло, а он далеко не сразу так располнел, хоть был и чуть меньше своего ныне покойного отца. — Мне неспокойно, — вдруг призналась Санса, пусть то мало соприкасалось с темой их прежней беседы. — Неспокойно? Почему? — удивилась Вилла, но тут же сообразила, как прозвучал её вопрос, учитывая всё происходящее на Севере. — Точнее, ты переживаешь за Рикарда и за наш общий успех? Санса неопределённо покачала головой. Ей бы хотелось и самой забыться, предаться веселью и отрешиться от тревог. Так, совсем ненадолго, пусть даже на один вечер. Но даже во сне эта тревога не давала ей покоя. Терзала её, мучила, грызла. Глодала кости, как голодный пёс. — Не в этом дело… Точнее, не только в этом, — чуть хмурясь, ответила Санса. — Сложно объяснить. — О, ваша милость, — всплеснула руками Винафрид, — здесь-то как раз ничего объяснять не надо. Все это понимают. Тревога сейчас — это совершенно нормально. — Вас, похоже, она не слишком мучает, — Санса не хотела, чтобы это прозвучало, как обвинение, поскольку им и не являлось, потому благосклонно улыбнулась. — Я иногда немного завидую, наблюдая за вами. — Мы лишь ваши гости, и пользуемся вашим гостеприимством, у вас же забот куда как больше, — Винафрид сочувственно покачала головой, — но если вам нужна наша помощь, только скажите. Мы с Виллой будем счастливы послужить вам, — Вилла в ответ на это согласно кивнула. — Здесь едва ли кто-то сможет мне помочь, это не те проблемы, которые можно переложить на чьи-то плечи, — с сожалением признала Санса, — но я рада, что вы здесь. Надеюсь, скоро всё наладится. И я сама смогу поехать с визитом в Белую Гавань. Это очень красивый город. Она должна была сказать это. Так надлежало говорить всегда, даже когда не слишком веришь в подобное. Санса не то, чтобы не верила. Скорее, она не могла отделаться от чувства, что, как прежде, не будет больше никогда. Тучи — или невероятно густой, чёрный дым, Санса никак не могла толком разглядеть, поскольку слишком уж далеко была эта пелена, — словно прямо говорили ей об этом. Глупости. Глупая мысль. Санса заметила, как в сторону воронятника свернула чёрная птица. Ворон, конечно же. Может быть, какие-нибудь вести? Санса поспешила к мейстеру Уолкану, оставив Виллу и Винафрид что-то обсуждать вполголоса. Всё же обе они тоже тревожились. Санса это видела по глазам. Только предпочитали скрывать это, и отвлекаться своими привычными способами. Но и хорошо — ей нравилось, когда люди находят возможность избавиться ненадолго от собственных тягот и забот. Хорошо бы и ей самой научиться этому. *** Вскоре Санса поняла, что тревожилась совсем не зря. Хотя подозревала, что и эта причина — далеко не единственная. Ворон прилетел из Речных земель и принёс с собой послание от лорда Эдмара Талли. Дядя сообщал не только о том, что корабли из Белой Гавани поднялись вверх до Трезубца, но и что их задержали — ещё на подступах к Переправе. «Не по моей воле», — тут же добавлял лорд Эдмар в своём письме. Санса уже знала ведь, что Бран и Малый Совет предписали ему пропустить флот безо всяких условий с его стороны, учитывая сложившуюся ситуацию. Никакой мзды, как с торговых кораблей. Поэтому лорд Эдмар действительно едва ли бы стал так поступать, не совсем ведь он обезумел. «Ты уже писала мне касательно своих подозрений о том, что происходит в Речных землях, — продолжал он дальше. Санса почти видела, как он хмурится, склонившись над пергаментом и крепко сжав в пальцах остро заточенное гусиное перо. — И скажу тебе, что беды наши на этом не заканчиваются. К сожалению, это коснулось и твоего флота напрямую. После некоторых событий, свидетелями которых наверняка стала и ты в Винтерфелле, здесь и вовсе творится неладное. Это между нами говоря. Как стало недавно известно, у разбойников, что хозяйничают здесь, есть какое-то старое судно. Мне докладывали, что прежде оно принадлежало Ночному Дозору, но пропало после отправки разведчиков к Суровому Дому несколько лет назад. Так вот, оно не пропало. Оно здесь, в Речных землях. Полагаю, прежние братья Дозора дезертировали и окопались в местных лесах. Но одного судна, как ты понимаешь, было бы мало, чтобы стать хоть сколько-то серьёзным препятствием на пути целого военного флота. Оно оказалось всего лишь подспорьем. В конечном итоге враги короны, как и твои, полагаю, тоже, запрудили Трезубец вверх по течению, свалив туда едва ли не две сотни деревьев. Ещё и подожгли. Сам же корабль, как мне известно, успел прошмыгнуть куда-то в сторону Ведьминой Топи. Если не увяз в местных болотах, его там скоро найдут наши люди. И покарают причастных. Хотя подозреваю, что на корабле никого не окажется. Из-за устроенной этими людьми запруды, да ещё и пожара, который оказалось непросто потушить, корабли лорда Мандерли задержались на несколько дней. Они смогут двинуться по намеченному маршруту не далее, как завтра утром, и я уполномочен сообщить тебе об этом. Почти никто не пострадал, из вашего флота потеряно только два корабля. Погибли с десяток человек. Те, кто утроил запруду с пожаром, наверняка рассчитывали нанести ущерб посерьёзнее. Но на этот раз план их сработал только частично. В любом случае, твои люди вскоре двинутся по прежнему курсу. Однако смею отметить, да и ты сама, наверное, понимаешь, что это значит: негодяи помогли железнорождённым, выиграли немного времени прежде, чем твой флот ударит им в тыл. Было ли это расчётом или, как и многое, сделано лишь с целью навредить нам, уже не важно. Разумеется, я известил об этом и короля, твоего брата. И весь Малый Совет. Они должны знать. Войска, которые отправила сюда корона, пока справляются лишь с тем, чтобы очистить местность в окрестностях Харренхолла, да и там свои проблемы. Надеюсь на твою скорую победу и на то, что возмездие покарает каждого причастного ко всем этим злодеяниям. Моя леди-жена Рослин просила передать тебе сердечный привет и наилучшие пожелания. Верховный лорд Речных земель, Эдмар Талли из Риверрана». Санса ещё раз окинула взглядом это непривычно длинное письмо от дяди. Даже странно. Он писал так, словно не было у них прежде никаких разногласий. Не чудилось в его строках никакой потаённой обиды. Хорошо, что перед лицом общей беды он смог отодвинуть прежние споры подальше. Если дело в этом, конечно. — Ваша милость, будет ответ? — привычно поинтересовался мейстер Уолкан. Интересно, знал ли он о содержимом? И вообще, насколько был посвящён в планы других заговорщиков? Если действительно всё это как-то связано. — Лорд Эдмар, — всё-таки выдавила из себя Санса, — сообщает, что наши корабли задержались в пути… Но теперь-то всё в порядке. Наверное, к сегодняшнему дню они уже прошли через Переправу и, полагаю, ещё через пару дней окажутся с той стороны. — Это ведь добрые вести, не так ли? — осторожно уточнил мейстер Уолкан. Санса при виде этой робкой полуулыбки испытала острое желание свернуть ему шею. — Возможно, — Санса свернула письмо и убрала к себе. Не оставит она его здесь. — Что же касается ответа, мейстер… Отправьте лорду Эдмару мою искреннюю благодарность за помощь и информацию. Передавайте и мои наилучшие пожелания ему и его семье. Думаю, вы знаете, что писать. Мейстер Уолкан кивнул. Санса, невесело улыбнувшись, направилась к двери, но тут же остановилась. В голову ей пришла мысль. Может быть, несколько нелепая, но стоило попробовать. Сам мейстер Уолкан ни разу не заводил об этом разговор, и не упоминал, чтобы из Цитадели писали о чём-то подобном. — Могу я задать вам один вопрос, мейстер? — Да, ваша милость, разумеется, я с радостью… — Хорошо, — не без удовольствия перебила его Санса. Она поймала себя на том, что порой один вид мейстера начинал выводить её из себя. Раньше с ней такого не случалось, но прежде она и не знала о его делишках. — Тогда скажите, какое сейчас время года? Мейстер от неожиданности поперхнулся воздухом, закашлялся. Такого вопроса он явно не ожидал, потому растеряно уставился на Сансу. — Ох, ваша милость… Трудно сказать наверняка. Из Цитадели обычно прилетает птица, извещая о смене сезонов. Но таковой не было. — В последний раз был белый ворон, ещё тогда, — вспомнила Санса. — Однако о начале весны после этого никто не сообщал? Мейстер Уолкан сосредоточено нахмурился, будто что-то припоминая. — В Цитадели считают, что мы очередной раз столкнулись с так называемой ложной весной, и что зима на самом деле ещё далека от завершения. Пусть по некоторым признакам мы и наблюдаем время от времени некое потепление, — излагал собственные предположений Уолкан, которые, очевидно, подкреплялись письмами из Цитадели. — Эти признаки вводят в некоторое заблуждение, и можно предположить, что настоящая зима ещё вернётся. Поэтому… — Нам следует внимательнее следить за провизией и сохранностью урожая, — поняла Санса. Но не это тревожило её. Хотя в этом случае следовало готовиться снова принять людей из Зимнего городка в Винтерфелле. — Я понимаю. Но есть ли вероятность, что зима всё-таки завершилась? Уолкан растеряно развёл руками. — Возможно… Думаю, вы и сами заметили, ваша милость, что с погодой и природой в последнее время творится нечто… Нечто странное, — последнее мейстер произнёс словно с некоторым стыдом. Санса коротко хмыкнула. — Похоже на то… — задумчиво протянула она и тут же встрепенулась. Сказанное Уолканом подтверждало лишь то, что её собственные догадки в чём-то верны. — Займитесь письмом прямо сейчас. После принесите мне его для подписи. *** Колдер, как обычно, появился внезапно, едва не застав Сансу врасплох. Выглядел он уставшим и потрёпанным, когда его сопроводили в кабинет. Пёс, который его и привёл, отчего-то криво ухмылялся. Сансе сделалось не по себе от его улыбки, как будто предвещавшей нечто недоброе. Потом она вспомнила, что иначе Сандор Клиган улыбаться и не умеет. Особенно теперь, когда они почти не оставались наедине. Санса поступала так вполне осознано, хоть и не была уверена, что Пёс это понимает. Что он сознаёт: она оберегает не только себя, но и его от происков врагов. Он не боялся смерти, это верно, но Санса не представляла, что будет делать, если с ним произойдёт нечто дурное. Даже думать об этом не хотела. Тем не менее, капитан Колдер действительно оказался перед ней. Изрядно вымотанный дорогой, но с неизменной загадочной улыбкой на лице. Случилось это через два дня после того, как из Речных земель прилетел ворон. Сейчас корабли северного флота должны были подходить к месту скорой битвы. — Вас долго не было, — заметила Санса, отгоняя прочь эти тревожные мысли. — И вы всегда появляетесь тогда, когда здесь нет моего дорогого супруга. Я усматриваю в этом некую закономерность. — Я надеялся, что наша беседа начнётся отнюдь не с обвинений, ваша милость. Но сожалею, что заставил вас ждать, — он чуть склонил голову. Раскаяния в нём Санса не заметила. Да и не нуждалась в нём. — Полагаю, вы получили мои известия, — он как бы невзначай бросил взгляд на дверь, за которой исчезла могучая фигура Пса. — Да. Спасибо за предупреждение. Теперь я… более внимательна и осмотрительна. — Вы не представляете, как я рад это слышать. — Так расскажите вы мне, что происходит, и куда вы пропадали? — Санса откинулась на высокую спинку стула и с силой сжала обитые мягкой тканью подлокотники, стараясь скрыть своё волнение и нетерпение. Она вдруг вспомнила про Виллу — ведь она в своё время представила ей Колдера как надёжного человека, который когда-то работал на покойного лорда Вимана и его сыновей. Успели они увидеться? Впрочем, сегодня утром Вилла снова отправилась в лес, где могла пропадать до самого вечера. — Война, — указательным пальцем Колдер зачем-то очертил в воздухе круг. Жест этот выглядел очень патетично. Санса нахмурилась, поскольку в констатации очевидных фактов вовсе не нуждалась. — Но вы и сами знаете, — тут же добавил её собеседник, виновато улыбнувшись. — Отчасти задержали меня именно эти события и одна важная встреча. Ну и то затмение, конечно, — он передёрнул плечами, — как вспомню, так сразу холодным потом обливаюсь, право слово. Как обычно, Колдер начинал заходить издалека, требовалось время, чтобы он перешёл к сути. — Ваша милость, как раз в это самое время я находился недалеко от Родников, пытался узнать о том и о сём. Ну, вы понимаете. Там нынче полно моряков, в том числе и некоторых из моих старых знакомцев. Правда, они теперь мало о чём могут поведать, леди Барбри и её отец тщательно хранят свои секреты. Можно сказать, нам повезло с тем гонцом, — Колдер неопределённо качнул головой. — Думаю, они или, по крайней мере, леди Барбри подозревают, что за ними тоже могут наблюдать. Как они сами шпионят за вами. Сансу это нисколько не удивило. Пусть услышать подобное оказалось не слишком приятно. Она бы предпочла, чтобы её по-прежнему считали хорошенькой дурочкой, недооценивали. Но, верно, леди Барбри, эта злобная ведьма, не была человеком опрометчивым. — Кажется, — Колдер чуть склонил голову к плечу, словно внимательно изучая лицо Сансы, — эту женщину волнует не только власть на Севере. И сам Север. Точнее, это цель второстепенная. Главная — это поквитаться за всё то, что сделали ей Старки. — Меня не волнуют её мотивы, — Санса не желала обсуждать это, — меня волнует только, что с этим делать. — Очень зря, — заметил Колдер, — мотивы как раз могут дать ответ на волнующий вас вопрос. — И что же, что же это за ответ? — её раздражал этот поучительный тон. — Хотелось бы услышать, раз вы понимаете. Мне нужен ваш совет. В конце концов, — добавила Санса, — я бы хотела предложить вам должность мастера над шептунами в моём собственном Малом Совете. Я нуждаюсь в ваших навыках, умениях и связях. К удивлению Сансы, Колдер коротко рассмеялся, точно его это предложение позабавило. — О, да. Конечно. Мы обязательно к этому вернёмся, ваша милость. Что же касается вашего вопроса… — он чуть прищурил один глаз и лукаво поглядел на Сансу. — То едва ли вы сможете дать леди Барбри то, чего она хочет. По собственной воле, разумеется. — Я сделала королём её младшего брата, отдала другому её брату Дредфорд, один из самых значимых замков на Севере. Этого разве мало? — Санса сознавала, что начинает оправдываться, хотя никакой вины за собой не чувствовала. Она не сделала леди Барбри ровным счётом ничего дурного. — Вот что, — выдохнул Колдер, — как ни странно, железнорождённые вам на руку сыграли. — В самом деле? — Ещё бы. Как и те, кто задержал корабли в Речных землях. Иронично, что некоторые из них выполняли её поручения, в конечном итоге сыгравшие злую шутку с самой леди Барбри. Всё взаимосвязано, — Колдер зачем-то оглянулся на дверь, словно кого-то ждал. — Но всё же вам следует знать. Вассалы Дастинов и Рисвеллов по-прежнему верны своим сюзеренам. Ничего удивительного в этом нет. Насколько мне известно, они готовились предъявить вам обвинения от имени вашего мужа. Именно это и стало причиной его размолвки с братом… Хотя вы, должно быть, о ней уже знаете. — Какие обвинения? — ещё не досказав свой вопрос, Санса уже знала на него ответ. Ну конечно. — То письмо, — хмыкнул Колдер. — И свидетелей они бы тоже отыскали. Всё очевидно. Да простит меня ваша милость, но вы сами позволили им эту карту разыграть. — Я знаю. Знаю, — признала Санса, испытывая раздражение. — Но как они собирались это сделать? У меня есть верные союзники, которые встали бы на мою сторону и отстояли бы мою честь и доброе имя. К тому же после всего случившегося… приняли ли бы они того, кто не был от крови дома Старков? — Но ваш муж теперь тоже Старк… и ваша младшая сестра, леди Арья, тоже жива. Всем это хорошо известно. У Сансы вдруг сложилась в голове картина целиком. И от этого, как ни странно, она испытала едва ли не облегчение. Не удержалась от смешка. — Только что вы сказали, леди Барбри совсем не глупа, и я с вами полностью согласна. Не думала же она в конечном итоге женить Рикарда на Арье, устранив перед этим меня? В конце концов, Арья — тоже из дома Старк, столь ей ненавистного. А Рикард, вы и сами знаете, только взял эту фамилию. Таково было моё условие. — Всё так, — с лёгкостью согласился Колдер, — но я не сказал, что Арья должна в их планах вас заменить. Это и в самом деле глупость, даже если опустить её… характер. Нет, её бы устранили, как и вас, — он чуть подался вперёд, опуская на стол сцепленные в замок руки. Лицо его стало серьёзным и даже немного мрачным. — А теперь послушайте меня очень внимательно, ваше величество, — Колдер заговорил тише. Видимо, это и было самое важное, что он намеревался рассказать. Санса кивнула, хоть и почувствовала, как внутри неё что-то дрогнуло. Не скажет он сейчас ничего хорошего, это точно. — Я пока не знаю всего, потому что возможности мои тоже, увы, не безграничны. Но дело не только в Севере. Дело во всём Вестеросе. В вашем брате тоже, — он чуть прищурился. — Вы в качестве королевы, и он, как король, устраивают далеко не всех. Обиду затаили не только непосредственно ваши вассалы, но и люди, которые подчиняются вашему брату. Великий Совет… впрочем, сложно его так назвать, при всём моём уважении, на многих оказал неизгладимое впечатление. По крайней мере тем, что мнение некоторых Великих Домов полностью проигнорировали. В его голосе слышалась отчётливая насмешка, но Санса ничего не сказала. Молча слушала, не перебивая. — Лорды, чьего мнения не спросили, и те, кто посчитал, что вы находитесь в сговоре с собственным братом, люди гордые. Самолюбивые. Я не могу их в этом обвинить. Их к тому обязывает собственное положение, родовое имя и гордость. То, что леди Барбри передавала разбойникам кое-что, в том числе и кости вашего отца, не так страшно. Корабли с Севера, которые не особенно скрывались, — ещё замечательный предлог для обвинения в смуте. Но и это ещё не всё. Есть другие люди, в самом Вестеросе, с которыми и Родники, и Курганы, и теперь вот Дредфорд, поддерживают связь. И действуют сообща, чтобы положить конец тому безобразию, что творится в королевстве. — Которое они же сами и устраивают, — Санса всё-таки не удержалась. Но она совсем не удивилась сказанному. Логично. Пожалуй, к этим выводам она пришла бы и сама в самое ближайшее время. — Я находился не на Севере. Точнее, не только здесь. Пришлось спешно отбыть, когда стало известно про корабли железнорождённых, чтобы не угодить в самое пекло, — продолжал рассказывать Колдер. — Я виделся с одним человеком. Лиманом Ланнистером, — неожиданно признался он, заставив Сансу изумиться. — Я некоторое время поддерживаю с ним связь, поскольку обмен новостями — важная часть нашего дела. Лиман, как вам известно, служит мастером над шептунами в Малом Совете. Лорд Тирион сам предложил его на эту должность. Весьма сообразительный молодой человек. — И вы ему верите? — уточнила Санса. — Я уже говорил о своём отношении к этому вопросу, — хмыкнул Колдер. — Однако в его словах сейчас сомневаться не вижу смысла. То, что он сам узнал, вполне укладывается в происходящее. Ни к чему ему меня обманывать. Подумайте сами. То, что они устраивают, как вы выразились, на деле лишь попытка воспользоваться существующими проблемами. А их наличие сложно отрицать. Позволите? Колдер указал на пергамент и чернильницу, которые заметил на столе Сансы. Та подвинула предметы поближе к нему: — Пожалуйста. Сколько угодно. — Благодарю, — Колдер принялся что-то рисовать. Не удержавшись, Санса чуть подалась вперёд, наклоняясь через стол, чтобы разглядеть не слишком умелые рисунки. — Скажем, вот это Вестерос, вместе с Севером, — он набросал очертания материка и провёл линию у предположительного Перешейка, обозначая границу между королевствами. — Долина, Речные земли, Железные острова, Дорн, Простор, Королевские земли, — Колдер отметил регионы. — Я хорошо знакома с картой, — отметила Санса. — Превосходно, — он как будто не заметил иронии в её голосе. — А теперь… разбойники в Речных землях, — на карте появился крестик, — поджог кораблей в Королевской Гавани, — ещё одна отметка у Королевских земель, — хотя здесь, как и в случае с гибелью прежнего мастера над монетой, причастен человек из-за Узкого моря, — Колдер провёл стрелку откуда из-за пределов Вестероса к двум крестикам, — убийства в Харренхолле, нападение в Дорнийских Марках на территории Штормовых земель, беспорядки в Королевской Гавани из-за прибытия туда нового септона, попытка препятствовать вашему флоту у Переправы, наконец, Железный флот, большей частью прибывший в Дорн, — он продолжал рисовать на импровизированной карте. — Вам известно обо всём этом? — Санса прежде всего испытала не страх, а удивление. Здесь, на Севере, о многом из этого не говорили. Бран же не торопился извещать её о подобных событиях. Верно, её же это не касается. — Все об этом знают. Никакого секрета здесь нет. Я ведь говорил, что побывал не только на Севере, отсюда мне пришлось спешно уходить, когда стало известно о приближении кораблей с Железных островов. Иначе я и сам мог угодить под чей-нибудь топор. — Так что же вы мне пытаетесь объяснить? — Смотрите, — он ещё раз обмакнул перо в чернильницу, уронил несколько небрежных клякс на пергамент и продолжил рисовать. Провёл стрелку от Родников к Речным землям, от Простора отделилось две стрелки — к Королевской Гавани и Маркам. От Долины Аррен Колдер нарисовал указатель к Королевской Гавани, пояснив. — Не скажу, что они связаны или действуют сообща, просто желают немного обогатиться. И наконец… — Западные земли, где не слишком-то жалуют нынешнего Десницу, — Колдер нарисовал стрелку от них сначала к Харренхоллу, потом с столице, — эти-то как раз заодно с Простором. Тем более, что Тиреллы больше не правят им. Последние из их рода сейчас находятся почти в плену, и ещё неизвестно, во что это выльется. Ни я, ни Лиман не сомневаемся, что они тайно тоже могут быть причастны к чему-то из происходящего. Что касается Железных островов и Дорна, эти-то единственные не скрывали своего нежелания подчиняться… и, как ни иронично, не причастны практически ни к чему из того, что произошло в остальной части Вестероса. Забавно, правда? Санса не видела в этом ничего забавного. Она смотрела на исчёрканную карту Колдера и никак не могла взять в толк единственную вещь — что с этим делать? И, если всё это не такой уж большой секрет, почему Бран и Малый Совет бездействуют? Ах да, ведь в Малом Совете сидят люди, которые этим и занимаются. — Долина… а как же… как же лорд Робин? — Санса и сама не знала, почему спросила именно об этом. — Он ведь почти совершеннолетний. Неужели он выступает против меня и моего брата, своего кузена? — Это не значит, что за него многое не решает его совет, хоть наверняка ему представляется иначе. О, я ведь не утверждал, что эти люди желают навредить вам или Брану. Они вообще-то не участвуют в заговоре, разве что пытаются набить себе карманы за счёт отстройки Королевской Гавани и торговых перевозок. Это не преступление. А Долина всегда нуждалась в деньгах. Хорошие вложения, приносящие прибыль, и пользу самой Королевской Гавани, если подумать. — Лорд Ройс, — вспомнила Санса, отчего-то всё равно не испытывая особенного облегчения, — тогда совсем не возражал против Брана. Как и Робин Аррен. — Как и Железные острова с Дорном, — напомнил Колдер. — Но нет, здесь всё просто, как я сказал. Долина желает несколько расширить своё влияние и заработать, не более того, деньги многих заставляют чувствовать себя в большей безопасности. Они никого не подсылали, не убивали и ничего не поджигали. Напротив, Бран, как близкий родственник лорда Робина, им выгоднее многих иных кандидатов. Уверен, леди Анья и остальные не знают наверняка, кто стоит за беспорядками, пусть и догадываются, тем более, вариантов не так уж много. В настоящее время Долина получает неплохой доход в столице, помогая восстанавливать там разрушенные постройки. У леди Аньи есть определённый договор с лордом Герольдом Графтоном из Чаячьего города, который доставляет туда товары для стройки и ремонта, а так же некоторую провизию. Они выдают ссуды под залог, с которых имеют проценты. К тому же лорды Долины вместе с Хайтауэрами вкладывает деньги в строительство новых кораблей взамен сгоревших, что тоже может принести неплохие дивиденды в будущем. Что же касается Дорнийских Марок, находящихся в управлении Штормовых земель… мало кому из знатных домов по вкусу бастард, стоящий у власти. Пусть его и узаконили приказом короля. Всем известно, что мать Джендри была шлюхой, и он им не чета. Хотя родственники по линии его августейшего отца, насколько мне стало известно, опекают Джендри, да и в самом Штормовом Пределе относятся к новому лорду неплохо. Мне также стало известно, что кое-кто из лордов Долины, в том числе входящих в совет Робина Аррена, до сих пор предполагает, что к гибели Бронна Черноводного имеют отношение Хайтауэры, что не мешает им вести совместные финансовые дела. Наверное, потому что сир Бронн Черноводный мало, кому был по вкусу. С другой стороны, сами Хайтауэры к случившемуся не причастны, как бы подозрительно всё не выглядело. Но им бы наверняка хватило ума обставить дело более… искусно. Но не забывайте о том, что лорд и леди Мерривезеры погибли от серой чумы после того, как им предъявили обвинения в убийстве бывшего мастера над монетой. У Сансы начинала болеть голова. Определённо, ей требовалось время, чтобы всё это, как следует, обдумать. Пусть ничего особенно неожиданного она и не услышала. — И что же? Это ведь дом Простора. — Верно… единственный их наследник выжил, и он-то как раз один из тех, кто затаил обиду не только на дом Хайтауэров, но и на вашего брата. Про него почти все забыли, полагая, что сопливый мальчишка едва ли на что-то способен. Да и дом этот не то, чтобы имел огромное влияние. — Напомните мне его имя, — попросила Санса. Она об этой истории слышала только вскользь. Всё это прежде её особенно не касалось, да и не трогало, положа руку на сердце. — Рассел Мерривезер. Ему сейчас тринадцать лет. — Могу понять, почему его не трогали. Он действительно ещё ребёнок. — Но наследник, которого лишили родителей. Испуганный и затаивший обиду. Желающий отомстить. Иногда и этого достаточно, а возраст играет здесь не главную роль, напротив, юным лордом Расселом легче управлять, — Колдер ненадолго замолчал, точно давая Сансе возможность сделать свои выводы. Она чуть склонила голову. — И где же он теперь? С кем? Ведь должен у него быть регент до совершеннолетия. — За замком присматривает кастелян и слуги, — Колдер широко улыбнулся, — это вам не Винтерфелл. Сам же юный лорд Рассел сейчас, насколько мне известно, находится где-то в Дорне. Думаю, он о чём-то желает договориться с принцем Морионом Мартеллом. Правда, понятия не имею, что он может предложить взамен, кроме отчего дома, нуждающегося в ремонте, — Колдер развёл руками, — разве что свою жажду мести. Войско и корабли у него едва ли сыщутся. Впрочем, Длинный Стол можно использовать в качестве одного из плацдармов для нападения на Вестерос, если понадобится. — По всему выходит, многими управляет именно месть, — с горечью улыбнулась Санса. — Затаённая обида. Западные земли не любят своего верховного лорда, Тириона Ланнистера, Простор мстит за унижение и стремится сместить неугодного короля, Железные острова досаждают Северу из-за того, что считают меня предательницей, а выжившим в Речных землях Фреям все эти люди помогают вершить их собственное правосудие. И так далее, и так далее… — Месть — хорошее удобрение, и первые всходы всегда появляются стремительно. Людей в этом случае мало волнует прибыль. — Если бы весь этот план воплотился в жизнь, они бы вцепились в глотки уже друг другу, борясь за власть, — Сансу это отчего-то всё равно не радовало, потому что перспективы, как ни посмотри, мрачные. Не хватало ещё вступить в схватку с Хайтауэрами и их вассалами, могущественными и богатыми домами Простора. — Или они рассчитывали очистить себе дорогу и мирно договориться? — Конечно, определённые договорённости и без того имели место, без этого никак. Но для начала им следовало доказать и показать слабость и несостоятельность нынешней власти. Как на Севере, так и в остальной части Вестероса. Им не нужно королевство таким, какое оно есть. С правителем, который не имеет на это никаких прав. Санса с усталым видом снова откинулась на спинку стула. Колдер же, подхватив нарисованную им карту, поднёс её к одной из зажжённых свечей. Бумага тут же занялась, к потолку взвилась струйка горьковатого дыма. — Поэтому нам важно соблюдать осторожность даже сейчас, учитывая могущество врагов и их искренние устремления, — подытожил Колдер. — Как я упоминал, вашему супругу наверняка уже пытались рассказать о… ну, вы понимаете, и изложили свой план. По счастью, он оказался человеком честолюбивым и понял, в каком качестве его желают использовать. — Я догадывалась, что что-то там нечисто, — призналась Санса, — когда он вернулся… кажется, пытался измениться. Вёл себя иначе. — Это делает ему честь. Он не дурак. Его и без того использовали как инструмент, он же хочет оставаться человеком. И королём не только по титулу. — Ему можно верить? — Никому нельзя верить до конца, ваша милость. Никому, — Колдер подчеркнул это особенно. — К слову, тот гонец, сир Вард, ещё здесь? — Сир Вард?.. — изумилась Санса, настолько неожиданным оказался этот вопрос. — Конечно. Он вроде бы пока и не собирался никуда отбывать. — Хорошо. Велите его позвать немедленно, — попросил Колдер. Санса не стала спорить и вскоре в её кабинет привели сира Варда, который вовсе не выглядел растерянным, испуганным или удивлённым. Напротив, расплылся в улыбке при виде Колдера. Следовало догадаться, что всё это неспроста. — Капитан, не чаял вас увидеть так скоро, — признался Вард, останавливаясь возле кресла Колдера. — Давно вы здесь? — Совсем недавно, — Колдер кивнул на Сансу, которая с ироничным интересом наблюдала за этой сценой. — Полагаю, королеве нужно кое-что знать. — Было бы неплохо, — вопреки всему, облегчения Санса вновь не испытывала. Она помнила, как засомневался Рикард, и как отреагировал Русе на сира Варда. Обычного проходимца, каких полно, они едва ли запомнили бы. — Потрудитесь объясниться вы оба. Сир Вард подтянул один из свободных стульев поближе к столу и уселся рядом с Колдером. Вид у него вовсе не был виноватым. Конечно, он действительно оказался шпионом и выполнял свою работу. За что ему винить себя? Правда, что это за шпион, которого сразу же узнают. Эту мысль Санса пока решила придержать при себе. Пусть расскажет свою версию. — Простите, что пришлось ввести вас в заблуждение. Но я опасался… лишних ушей. — Мой супруг и его брат вас знали, — Санса не спрашивала — утверждала. — И знали хорошо. — Ваш супруг, напротив, едва ли мог меня видеть. Я действительно появился при лорде Гленморе совсем недавно. Ему недоставало людей, и он с радостью принял меня на службу. Не сказать, чтобы сильно доверял… — Но отправил вас с важным посланием и своими людьми. — Особенного выбора у него не оставалось. Нужен был кто-то достаточно отважный и знающий местность, а я действительно неплохо ориентируюсь в северных лесах. Его люди должны были присмотреть за мной. Но погибли. Нет, здесь я ни при чём. Они погибли не по моей вине, на нас напали в темноте, я и сам был ранен, — сир Вард выглядел совершенно спокойно. И не было похоже, чтобы он врал. Хотя доверять никому действительно нельзя. В этом Колдер точно прав. — А лорд Русе Рисвелл? Он заприметил вас, сир, и ваше лицо показалось ему знакомым. — Ну, возможно, и так. Я ведь с детства живу у моря, моряки видят многих людей. Но Санса не поверила такой откровенной лжи. Потому тон её сделался несколько пренебрежительным: — Лордам нет дела до лиц моряков, если только с теми не связано нечто важное. — Он, вероятно, и правда однажды видел меня при иных обстоятельствах, — с некоторой неохотой признался сир Вард, бросив быстрый взгляд на Колдера. Тот согласно кивнул, как будто давая ему дозволение. — Тогда и запомнил моё лицо, хотя прежде я был и остаюсь незаметным человеком, и мы с ним лично никогда не беседовали. Младший из семи сыновей не особенного богатого дома. — Я… — Санса не ожидала такого услышать, поражённая. Так выходит, сир Вард на самом деле благородного происхождения, а не простой межевой рыцарь? Хотя по выговору не скажешь. — Простите, это неожиданное известие. Когда же он мог вас увидеть? Сир Вард беспомощно развёл руками. — Единственный раз… Когда возвращался из своего путешествия и останавливался на Трёх Сёстрах. Это было ещё до последней войны. Той, что с драконами, — уточнил он с некоторой неловкостью. — Уж не знаю, как её мейстеры решили назвать. — Так вы сами родом из Долины? — Санса внимательнее присмотрелась к нему, всё ещё не зная, верить ли этому рассказу. Он звучал несколько нелепо, но зачастую оказывалось, что самое нелепое — и есть правда. — Как ваша фамилия, милорд? — С тех самых Трёх Сестёр, если точнее, — весело оскалился сир Вард, — с Милой Сестры, из Систертона. Мой отец — лорд Тристон Сандерленд. Я, как и многие из моих предков, всегда любил море и с ранних лет ходил под парусом, хотя и мечом обучен владеть весьма недурно. В конце концов, отец всегда пытался изыскать денег, чтобы каждому из его сыновей достались доспехи и боевые кони. Однако меня в рыцари так и не посвятили, в этом и заключается моя небольшая ложь, ваша милость. И я прошу за неё прощения. — Как же… как же вы здесь оказались, под началом Колдера? — теперь Санса скорее растерялась. — Систертон переживает не лучшие времена, — туманно начал Вард. Вард Сандерленд, вот как его звали. — А я никогда не мог оправдать ожидания отца в полной мере, у него и без того полно забот, а наследником своего дома я никогда не стану, мне не на что особенно рассчитывать. Я с детства путешествовал под парусом, как уже говорил, и на Севере тоже случалось частенько бывать, поэтому и знаю эти места. Капитана Колдера тоже знаю давно. Он-то и предложил мне помочь прекрасной королеве Севера некоторое время назад. Мой отец полагает, что я отправился путешествовать, и в чём-то он прав. Для меня это действительно большое приключение, и я буду только рад оказаться полезным, поскольку моему отцу до меня особенно дела никогда не было, к тому же… Капитан Колдер неплохо платит, деньги никогда не помешают. Я ни за что не предам ваше доверие и те тайны, которые мне стали известны, клянусь. «Деньги, которые я же сама и плачу», — подумала Санса. Но ей понравилась эта откровенность. Доверять Варду полностью по-прежнему не стоит, хотя теперь понятно, откуда он взялся. Сам же Колдер как будто был всем доволен, но судя по едва заметной, хитроватой улыбке, Санса понимала: эти двое по-прежнему что-то от неё утаивают. Вероятно, на то есть причины, только вот ей это было не по вкусу. Хватит с неё этих тайн. Она всё же надеялась, что вскорости капитан Колдер или лично Вард сами посвятят её в детали. Или она отыщет способ вызнать их самостоятельно. Санса пока никак не могла определиться, как относиться к этой новой информации, пусть Вард Сандерленд и не действовал ей во вред. — Вы шпионили в Родниках? — вернулась она пока к другому вопросу. — Скорее, за их вассалами. Сведения я передавал капитану Колдеру. Больше никому. — Да, всё так, вскоре я узнал, что его отправили в качестве гонца в Винтерфелл, — подтвердил Колдер, — и я хотел убедиться, что с ним всё в порядке. — Это ещё как сказать, — проворчала Санса. Разговор её утомил. Ей нужно было остаться наедине со своими мыслями. Как следует всё обдумать. В том числе вопросы, которые ещё предстоит задать как капитану Колдеру, так и лично Варду, который оказался вовсе не «сир». Санса не собиралась оставлять это так просто. — Но спасибо за вашу честность. Это единственный ваш шпион здесь? Колдер широко улыбнулся. По всему видно, он догадывался о мыслях Сансы, что не удивительно, но вслух ничего не говорил. Пока. — О, ваша милость, мне вовсе нет нужды следить за вами денно и нощно. Это не было ответом на заданный вопрос, но тему развивать не слишком хотелось. И без того это сказало о многом. Капитану Колдеру всё прекрасно известно. *** Санса проснулась уже под утро, рывком. Переход получился настолько резким, что она никак не могла понять, от чего проснулась. Прислушалась. В замке царила тишина. Нимерия, которая теперь заняла свободную половину кровати, вскинула голову. Её глаза в полумраке сверкнули жёлтым. — Всё… всё хорошо, — не слишком уверенно заверила Санса не то её, не то себя саму. Лютоволчица опустила голову на лапы, но продолжала наблюдать. Санса же села, оперевшись о спинку кровати, рассеяно провела руками по лицу. До рассвета было ещё далеко, и она никак не могла взять в толк, что вырвало её из сна. Не звук, нет. Мысль. За тёмным окном падал редкий снег. Где-то рядом мелькнула чёрная тень, спикировала на длинный подоконник. Зацокала длинными когтями. Санса вздрогнула, но тут же поняла, что это всего лишь птица. Крупный чёрный ворон. Невозможно было разглядеть его толком, но Сансе стало не по себе — казалось, ворон внимательно разглядывает её из-за стекла. Словно в подтверждение этой мысли, Нимерия снова вскинула голову. Повернулась в сторону птицы и глухо, угрожающе зарычала. Этот утробный рык в темноте заставил Сансу вскочить с кровати и броситься к окну. Она заперла ставни, прижалась к ним спиной. Птица по ту стекла недовольно каркнула и, хлопнув крыльями, улетела. Сердце билось где-то в горле. Нимерия, не мигая, смотрела на Сансу, но больше не рычала. Выглядела скорее настороженной, чем злой. Приблизившись к камину, где тлели угли, источая слабый, красно-оранжевый свет, Санса протянула руку навстречу теплу. В жилых помещениях Винтерфелла никогда не бывало холодно, но Сансу охватил холод иного рода, идущий откуда-то изнутри. Огонь не мог его прогнать. — Я думала о Бране. Кажется, он снился мне, — сообщила Санса, обращаясь к Нимерии. Та, чуть склонив на бок голову, как будто слушала и понимала. Это вызвало слабую улыбку. — Бран, — повторила Санса, и едва не упала в кресло. Взяла стоящую рядом кочергу, ворочая угли. Сноп горячих искр взвился в воздух. В чёрной глубине камина затлел слабый огонёк. Нимерия соскочила с кровати и, цокая когтями, приблизилась к креслу. Лапы её тут же утонули в мягком меху. Она улеглась у самых ног Сансы, продолжая вопросительно смотреть на неё. Как будто ждала продолжения. Сансе хотелось вернуться и лечь, следовало выспаться, но перед этим она должна успокоиться. Иначе никакого сна ей не будет до самого утра. — Знаешь, он ведь действительно не мог ничего этого не знать, — признала она тихо, теперь уже глядя на камин. Не задумываясь над своими действиями, Санса продолжала ворошить угли, наблюдая за тем, как нехотя занимается огонь. Мягкий свет его немного успокаивал. По стенам заплясали тени. — А если так… почему ничего не делал? — Санса перевела взгляд на Нимерию, словно та могла дать ей ответ. Лютоволчица вскинулась, навострив уши. На этот раз показалось, что смотрит она не просто с интересом — едва ли не с насмешкой. С эдаким лукавством. Глупости, конечно, звери не могут так смотреть, подобные чувства присущи только человеку. — Если бы ты и знала, не смогла бы мне сказать, — печально хмыкнула Санса. — Хотела бы я поговорить сейчас с Джоном… или с Арьей. С теми, кому Бран не безразличен. Кто переживал бы о нём так же, как и я. Я бы хотела… быть рядом с ним. Рядом с ними. Закрыв глаза, Санса попыталась хотя бы представить их лица, но они были так далеко. Недостижимо далеко. Невозможно ни дотянуться, ни докричаться. Прежде Санса не сомневалась, что ей вполне достаточно людей, которым она может верить. Пса. Виллы. Пожалуй, и Винафрид заслуживает доверия. Но они тоже уйдут рано или поздно. И они никогда не заменят ей сестру и братьев. Это связь иного рода. Неразрывная, крепкая — и болезненная. Кровные узы. — Бран знал, — уже увереннее выдохнула Санса, чувствуя, что отчего-то плачет. Солоно. Горько. — Знал, но ничего не сделал, ничего не сделал, — она повторяла это и повторяла, как заклинание. В происходящем чувствовалась чья-то злая воля. Неотвратимый рок. Невидимая, но сухая и холодная ладонь вцепилась в горло, не давая дышать. — Я не хочу… не хочу этого, я не хочу, чтобы так… — фразы стали бессвязными, ибо то, о чём Санса думала, невозможно было выразить словами. Она как будто разом осознала, если не всё, то многое. То, о чём толком и не рассказал ей капитан Колдер. Про Брана. Он не задавал наводящих вопросов на этот счёт, наверное, желая, чтобы Санса сама всё поняла. Она и поняла, только не знала, какое объяснение этому находит сам Колдер. Рациональное? Божественное? Ещё какое-то? Усматривает ли он в происходящем нечто необъяснимое, мистическое, чуждое людям, или его собственные домыслы лежат в плоскости обыденной и привычной реальности. Следовало спросить. Не сейчас, конечно. Потом. Слишком долго Санса избегала размышлять в этом направлении, придумывая множество объяснений и оправданий происходящему, но хватит. Хватит уже. Если закрывать глаза на проблему, если отворачиваться в сторону, она от этого никуда не денется. Только хуже станет. Гной скопится в ране и отравит кровь. Бран — её брат. Что бы с ним ни происходило, Санса не имела никакого права игнорировать это. Она не могла отправиться в столицу. Он же едва ли имел возможность побывать в Винтерфелле. Но что-то ведь можно сделать. Санса подалась вперёд, обхватив голову Нимерии дрожащими ладонями, и прижалась лбом к её лбу — тёплому, мохнатому. Закрыла ненадолго глаза, вдыхая знакомый, звериный запах. Ещё она пахла лесом, прелой землёй, пахла холодом и снегом. Домом. Семьёй. Успокаивающий, родной запах. Уговорив себя встать, Санса направилась к двери. Нимерия не двинулась с места, продолжая внимательно наблюдать за ней. Как будто уже поняла, что сейчас произойдёт. — Есть здесь кто-нибудь? — тихо спросила Санса у коридора, освещённого факелами. За дверью её, конечно, всегда находился кто-то из домашней стражи. Хотя чаще всего сторожил её Пёс или лично сир Эррен. Показательно то, что, Эррен, хоть и не особенно жаловал Пса, но доверял подобную стражу только ему или себе самому. Знал, что в этом на него можно положиться. Благо, за всё время не пришлось проверять, насколько надёжна эта защита. Санса надеялась, что так и будет, пусть и понимала — Пёс не подведёт, случись ему защищать её покой своим мечом. — Кому ж здесь ещё быть? — хриплый, лающий голос. Ну, конечно. Санса едва не пожалела, что это не сир Эррен. С ним бы она могла просто поговорить, сидя у огня. С Сандором Клиганом это будет сложнее. С ним всегда так. Сам он человек простой, но иметь с ним дело — совсем непросто. Такая горькая ирония. — Мне приснился дурной сон… и птица ещё эта, — бессвязно принялась оправдываться Санса. — Неприятно. — Тебя там Нимерия разве не охраняет? Он продолжал говорить с Сансой из темноты, стоя подальше от подрагивающего огня факела, из-за чего она не могла видеть его лицо — только очертания могучей фигуры. Это несколько нервировало, потому она не выдержала. — Выйди уже на свет, и зайди сюда, — с нотками нетерпения приказала Санса, а сама отступила в комнату, позволяя Псу войти внутрь и тихо затворить за собой дверь. — Ты же знаешь, что если меня не окажется у твоих дверей во время обхода, поднимется шум? — насмешливо уточнил он, но сам явно не слишком боялся последствий. — К тому же у тебя тут Нимерия, — он мотнул головой в сторону лютоволчицы, которая осталась лежать у камина и со своего места наблюдала за людьми. — Тот, кто посмеет к тебе сунуться посреди ночи, точно не жилец. Не то, что какая-то там птица. Кстати, о какой птице-то речь? Санса обернулась в сторону запертых оконных ставен. Там никого не было — она это чувствовала и знала. Не дождавшись ответа, Пёс сам приблизился к окну, распахнул ставни и выглянул наружу. — Всё спокойно вроде. — Ворон, — наконец, объяснила Санса. — Сел на окно и как будто смотрел на меня. — Какой неслыханный кошмар, — в голосе Пса послышалась уже неприкрытая насмешка, от чего Санса захотела стукнуть его, как следует. Но вместо этого только беспомощно махнула рукой. Что толку объяснять ему, что её тревожит? Он, может, и поймёт, да только тоже не в силах успокоить. — Не важно. Мне просто… стало не по себе. Она не могла сейчас толком рассмотреть выражение лица Пса, поскольку он снова стоял в тени, у окна. Там, куда не доставал свет из камина. Но чувствовала — он внимательно следит за ней и, кажется, тоже о чём-то думает. О чём-то таком, о чём не решается — или, скорее, не хочет, — говорить вслух. Однако ошиблась — Пёс всё-таки сказал. Как всегда, прямолинейно и до жестокости честно. — Вообще-то… я понимаю. С Винтерфеллом что-то не так? Санса приблизилась к нему, хмурясь. — Что-то не так? — эхом повторила она. Пёс неопределённо повёл головой. — Раньше я бы сказал, что это всё старушечьи бредни. Никогда в такое не верил. Пока сам не увидел… На что способен мир. Мы с тобой уже говорили об этом, в этой самой комнате, помнишь? Что нечто надвигается. Тёмное, страшное. Только теперь оно не надвигается — оно уже здесь. Я его чувствую. Ты чувствуешь. Все чувствуют. И речь не о людях. Санса обхватила плечи руками, словно пытаясь согреться. Эти слова Пса пугали прежде всего тем, что являлись отголоскам её сомнений и мыслей. Она действительно помнила. Ещё и Тормунд со своими людьми подбросил дров в костёр её тревог. А Сигмунд? Он сидел напротив Сансы, беспокойно трогая какой-то свой амулет, и признавался в том, что ему здесь неуютно. Всё это тоже было неотъемлемой частью тревожной картины. Чёрные-чёрные мазки на полотне, обретающие жуткие очертания. — Я боюсь, — Санса сказала это вслух. Прежде всего, самой себе. Посмотрела сначала на Нимерию, которая, кажется, успела задремать у камина. Потом — снова на Пса с его нечитаемым выражением лица. — Мне страшно. Я не знаю, смогу ли… Пёс шагнул к ней, обхватил сильными пальцами её подбородок и заставил вскинуть голову. Вопреки всему, жест этот оказался вовсе не грубым. Напротив — почти нежным. — Мы ещё посмотрим, кто кого. Кто-то всё равно умрёт. Кто-то всегда умирает. Но это вовсе не повод перестать бороться. — Я знаю. Знаю. Сансе не хотелось говорить о войне. О Рикарде. О темноте. О призраках, никогда не покидающих её. Не хотелось говорить о тех, кто ушёл, но кого она никак не могла отпустить. Вообще больше ничего не хотелось говорить — не вслух. Санса устала от бесконечных разговоров, почти не приносящих никакого облегчения. Ей было темно, но не из-за ночи — где-то внутри. Холодно. Горько. Она почувствовала себя человеком, бредущим в сумрачном лесу с масляной плошкой в руке и слышащим чей-то зов о помощи. Но не могла разглядеть ни того, кто взывает к ней, ни понять, откуда доносится этот звук. Знала только, что потерявшийся во мгле важен для неё. Может быть, это она сама? О боги. Это невыносимо. Невыносимо. Пёс, словно угадав эти её мысли, наклонился к ней, к самому её лицу. От него сегодня вовсе не пахло вином, как обычно. Похоже, он был на удивление трезв. Санса распахнула в изумлении глаза прежде, чем он сам поцеловал её. Осторожно, с несвойственной ему нерешительностью. Но она тут же притянула его — близко, порывисто. Из горла вырвался странный звук, похожий на рыдание. Из глаз потекли слёзы. Пусть. У них есть немного времени прежде, чем кто-то обнаружит, что дверь комнаты осталась без охраны. В замке спокойно. Санса на то надеялась. А вскоре и это перестало её тревожить. Когда знакомые пальцы оказались под её ночным платьем, коснулись выпирающих позвонков на спине, поползли вверх. Сандор Клиган целовал её — лицо, шею, грудь. Его сухие губы оставляли тёплые, влажные следы на её покрытой мурашками коже. Пальцы мазнули ниже, по животу, между бёдер, которые Санса тут же развела в стороны, застонала, закрывая глаза. Опомнилась и тут же прикусила губу. Нельзя, чтобы кто-то вдруг услышал звуки её не—одиночества в ночной темноте. Сам Пёс был ещё одет, когда Санса лежала перед ним на кровати абсолютно нагая, раздвинув ноги и чувствовала себя одновременно беззащитной и почему-то — свободной. Странное ощущение. И привычно ахнула, когда Пёс принялся целовать её нижние губы, ласкать языком. Она выгибалась, цепляясь за меховые одеяла, металась, чувствуя собственную влагу между бёдер. Кажется, просила его прекратить — или, наоборот, сделать ещё так же приятно? Колени у неё дрожали, всё тело сводило судорогой, и она не смогла сдержать короткого, но тихого полувскрика, почти всхлипа, когда он всё-таки толкнулся в неё. Горячий, знакомый. Некоторое время Пёс вовсе не двигался, позволяя ощутить, привыкнуть заново. Санса поняла: никогда так не будет ни с кем другим. Никогда. Ни за что. Было ли дело в неправильности, порочности, неприемлемости этих тайных отношений, или в том, что это — Сандор Клиган, Санса не знала. Может быть, не хотела знать. Сейчас она желала только одного — чтобы это не заканчивалось. Он был мягок с ней, нежен, почти как всегда в последнее время. В движениях его не было нетерпения, и Санса слышала его хриплое, сбитое дыхание, которое он как будто пытался удержать в груди. Он ласкал её своими мозолистыми пальцами там, внизу, и продолжал толкаться внутрь. Санса выгибалась ему навстречу, уже сама сгорая от нетерпения, чувствуя знакомый, приятный жар во всём теле. Дыхание перехватывало, между холмиками грудей, на животе поблёскивали в свете огня бисеринки пота. Пёс подался вперёд, одновременно протискиваясь ещё глубже и слизывая языком эти самые капли. Тогда, в тот момент, смерти не существовало. Её просто не могло быть. Смерти нет, пока ты жив. Пока ты настолько жив. Пока чувствуешь. — Пожалуйста… — не понимая, о чём, попросила Санса, задыхаясь от переполнявшего её чувства. — Пожалуйста. Но он как будто понял, подхватил её под колени и развёл ноги ещё шире, и она зажмурилась, кусая губы, но тихо сквозь них хрипя. Зарываясь сведёнными до боли пальцами в мех. Кажется, даже вырвав несколько клочьев. Перед тем, как очередная судорога пробежала по телу Сансы, перед тем, как она ощутила внутри сладкую, горячую пульсацию, почувствовала в себе его семя, Пёс наклонился ближе. Прижался к её раскрасневшемуся лицу, впился в её губы, как будто желая забрать себе её вдохи, её стоны. Саму её забрать себе. Запомнить. Запечатлеть где-то внутри её дыхание. Навеки. Санса целовала его в ответ. Целовала, не помня ни себя, ни его. Ничего не помня. В тот момент она с радостью отдала бы ему весь свой воздух, сколько его ни есть. Она позволила бы ему взять часть себя, куда бы он ни отправился. Некоторое время они лежали, слушая дыхание друг друга, вдыхая смешавшиеся запахи, чувствуя биение сердца. Санса больше не ощущала себя одинокой, хоть тревога и не покинула её насовсем. Нимерия, давно потеряв к людям всякий интерес, спокойно дремала на ковре у камина, который снова почти догорел, погружая комнату в знакомую темноту. До рассвета ещё оставалось время, но у них самих его было совсем немного. Пёс, сам задремавший было, тут же открыл глаза, когда Санса привстала на локте, чтобы посмотреть в его лицо. Растрёпанная, но серьёзная. Он протянул к ней руку, коснулся её щеки. Невыносимо близко. Невозможно далеко. — Санса, — низкий, хриплый голос его тоже был преисполнен чего-то странного. Не то предчувствия, не то просто потаённой тоски. — Санса, — повторил он так, словно ему было больно говорить. Она коснулась двумя пальцами его губ, одна сторона которых была обожжена, но Санса давно научилась этого не замечать. Улыбнулась и, наклонившись, мягко поцеловала его. Коротко. Легко, точно мать, утешающая сына. — Тихо. Я… я знаю. И ты знаешь, — эти слова заменили то, что никто из них никогда не говорил вслух. Лицо Пса вновь сделалось каким-то непроницаемым, утратив несвойственное ему странное выражение. — Я понял, что мне нужно, Санса, окончательно понял, — вдруг признался он. Встал, потянулся за одеждой. Ему следовало возвращаться на свой пост, всё верно. Сансе хотелось, чтобы он остался, но она понимала, что нельзя так поступать. Слишком опасно. Глупо. И она не мешала ему. — Что же? — она спросила это почти весело, не торопясь одеваться и наблюдая за ним с полуулыбкой. Всё-таки ей стало немного спокойнее, если подумать. Он натянул на себя штаны, не торопясь с ответом. Может быть, обдумывая его. А потом повернулся и, посмотрев серьёзно, заявил: — Остаться здесь. С тобой. Следовать за тобой, куда бы ты ни отправилась. Может быть, в этом и есть смысл. А не в том, чтобы отыскать того, кто был мертвецом ещё при жизни. Он покойник. Что мне дело до покойника? Мы-то с тобой живы. Верно? Санса снова улыбнулась, и улыбка эта оказалась грустной. Он уже говорил ей об этом, но именно сейчас эти слова, наконец, обрели истинный смысл. Стали правдой. Он не уйдёт. — Верно. Я рада это слышать, — искренне призналась она. Не к чему ей было сейчас что-то утаивать. — Правда, рада. Ей хотелось сказать что-то ещё. Что-то очень важное, но Санса вдруг поняла: что бы это ни было, Пёс и так всё знает. Прекрасно понимает. И слова здесь уже никому не нужны. *** Через два дня мейстер Уолкан принёс Сансе ещё одно письмо — из Белой Гавани. Санса ждала каких-нибудь известий от тех, кто отправился к Родникам, любых, изнывая от ощущения того, что остаётся в неведении, и потому письмо от лорда Вилиса заставило её встревожиться. Хотя он мог писать своим дочерям, чтобы справиться об их делах. Но Санса поняла, что дело не в этом. Уже вскрывая знакомую печать, она чувствовала: случилось нечто неприятное. Пробежав глазами по строчкам, выдохнула, посмотрела внимательно на Уолкана и попросила: — Позовите сюда леди Виллу и леди Винафрид. А, сира Вендела тоже. — Что-то… что-то серьёзное? — осмелился спросить мейстер. — Да, — коротко бросила Санса, не желая вдаваться сейчас в подробности. — И мне нужно, чтобы вы немедленно выполнили мою просьбу. Уловив опасные нотки в её голосе, мейстер Уолкан поспешил удалиться по поручению. Санса же снова развернула свиток. После той ночи тревоги её немного поутихли, она обрела подобие равновесия, пусть порой и не находила себе места от переживаний. Но, по крайней мере, чувствовала, что как будто избавилась от какого-то груза. Должно было случиться наоборот. Ей полагалось испытывать чувство вины перед Рикардом, но оно не приходило. Пёс, как ей показалось, тоже стал как будто менее мрачным, хотя они снова делали вид, что друг друга почти не замечают. Но всё-таки то, что произошло между ними, напоминало разговор без слов, некое единение, обнажённость не тел, но душ. Санса никогда не думала, что Пёс способен понимать подобное, но, как выяснилось, она знала его не до конца. И вот она держит в руках это злосчастное письмо, а крупицы заново обретённого равновесия растворяются в беспокойных мыслях. Не то, чтобы Санса забыла о случившейся во Вдовьем Дозоре беде, о заразе, об исчезнувших людях, но вроде бы лорд Вилис не говорил прежде, что ситуация как-то изменилась. Город оставался закрыт, еду исправно доставляли к берегу. Ничего нового не происходило. Говорят, людей там по-прежнему не было видно, но, положа руку на сердце, лучше так, чем толпы чумных на улицах других городов. По крайней мере, зараза изолирована. Так Санса думала. Видимо, лорд Вилис, хоть и испытывал беспокойство, думал примерно так же. «Ваша милость! Пишу вам в большой спешке и тревоге. Не так давно в Белую Гавань прибыли целых шесть сотен человек со Скагоса. Это, разумеется, новость хорошая. Подмога нам не помешает. К тому моменту, как к вам долетит ворон, они уже будут на пути в Винтерфелл, двинутся по Белому Ножу, я предоставлю им безопасный проход вглубь материка и отправлю с ними сопровождение. Заранее извещаю вас, чтобы вы были готовы к их визиту. Однако тревогу мою вызвали вовсе не эти храбрые мужи, пусть вид у них и устрашающий. Бараньи Ворота и Вдовий Дозор — вот источник наших бед. Я горевал, когда узнал о том, что случилось с городом. Во Вдовьем Дозоре жило множество славных людей, к тому же это важный порт, которого мы лишились. Теперь корабли из-за Узкого моря не могут заходить в него и вынуждены делать крюк едва ли не до острова Сосцы из-за нашего заслона, чтобы попасть в Белую Гавань. Бараньи Ворота мы тоже вынуждены закрыть для кораблей. И вот почему, ваша милость. Незадолго до прибытия юного лорда Сигмунда и его людей, нам поступило известие, что у реки Сломанная Ветвь между Вдовьим Дозором и Бараньими Воротами видели несколько странных существ. Именно так и сообщили те, кто в тот день держал стражу окрест города. Это известие меня, признаюсь, встревожило. Я тут же отправил посланника в Хорнвуд, отданный вашей милостью нам за верную службу, поскольку некоторые говорили, что те существа, чем бы они ни являлись, двигались вверх, в сторону Бараньих Лбов. Значит, вполне могли добраться до Хорнвуда. Однако там никто ничего странного не видел. Это меня успокоило. Но уже следующим утром все были подняты по тревоге: ночью в Бараньих Воротах случилось то же, что и с Вдовьим Дозором. Думаю, вы помните, и моя дочь Вилла наверняка рассказывала вам раньше некоторые неприятные подробности. Зная её, не сомневаюсь: она так и сделала. Город опустел, люди из него куда-то исчезли. Те, кто осмелился зайти внутрь, не увидели ни единого живого существа. Сами улицы оказались изрезаны, по описанию свидетелей, странными трещинами, как будто дороги разом попортились. Забегая вперёд, скажу: никакой заразы в Бараньих Воротах не обнаружили. На этот раз перед исчезновением никто не выказывал признаков заболевания серой чумой, несмотря на карантинный дозор, который мы держали там всё это время. Люди, тем не менее, исчезли. Все, кто там оставались. Остались лишь те из моряков, кто во время этого загадочного происшествия находился на кораблях, составляющих кордон у Вдовьего Дозора. Но они уверяют, что ничего странного за это время не видели. Зайдя в Бараньи Ворота, люди с кораблей сразу поняли, что дело неладное. Ибо гавань оказалась пуста. В городе — уже знакомая картина. Для нас так и осталось загадкой, что то были за странные существа, были ли они вообще и причастны ли к тому, что случилось. Знаю наверняка лишь одно — мои люди, ваши люди, встревожены и напуганы. И войной, и этими зловещими знамениями. В Белой Гавани сейчас много тех, кто поговаривает о желании и вовсе покинуть Север. Несколько торговых кораблей уже отправились в сторону Браавоса. Воины со Скагоса и сами вынуждены были пройти мимо злосчастного Вдовьего Дозора и Бараньих Ворот, добираясь к нам, и пытались меня убедить, что город вовсе не пуст. Из их объяснений я уяснил, что они видели кого-то там, но не смогли ничего толком разглядеть. Может, какая-то стая бродячих псов? Хотел бы я в это верить. Мои же люди с момента этих событий никого там не наблюдали. Скагосцы сами непременно расскажут вам всё подробнее, когда прибудут. Я же лично понимаю в происходящем не больше, чем написал вам. Мне рассказывали об одичалых, что приходили в Винтерфелл и ушли дальше на юг. Вендел тоже писал мне об этом. Может быть, наш старый враг действительно вернулся, но уже в новом обличии? Пишу вам это не с целью напугать, но понимаю — вы должны знать. Я не имею права более утаивать от вас подобную информацию, несмотря на войну. Едва ли я смогу разобраться в этом в одиночку, даже у мейстеров нет ответов на мои вопросы. Поцелуйте от меня и их леди-матери Виллу и Винафрид. Сейчас я рад тому, что принял решение отправить их подальше. И пускай они остаются в Винтерфелле, пока там безопасно. Передайте Венделу, чтобы присматривал за ними, как следует. И вы тоже берегите себя, ваша милость. Да хранят нас семеро. И Старые боги заодно. Вилис Мандерли, лорд Белой Гавани, Хранитель Белого Ножа». Когда явившиеся к Сансе Вилла, Винафрид и Вендел по очереди прочитали это длинное письмо, в кабинете Сансы повисло тягостное молчание. Не без причины. Вести оказались не просто тревожными — страшными. И вовсе не от того, что с одной стороны была война, а с другой — эта неведомая напасть. Не от того, что положение это напоминало попадание в крепкие тиски. Хуже всего было то, что никто не знал, как быть с этой бедой. Люди — куда более понятные противники. Но игнорировать странности происходящего тоже стало невозможно. Не после того, как исчез уже второй город. Ещё и невесть куда. Трупов, которые бы всё объяснили хотя бы характером травм, тоже ведь не оказалось. — Отец, — первая опомнилась Вилла, — нам нужно к отцу. — Не говори ерунды, — тут же осадила её Винафрид, хмурясь, — ты сама видела, что он написал. Сир Вендел с серьёзным видом покивал. Он наверняка и сам испытывал желание броситься к отчему дому, но понимал, что делать этого нельзя. — Мне всё равно! — Вилла вдруг вскочила. Санса давно не видела её такой разъярённой, если видела вообще. Глаза её сверкали, на скулах появился гневный румянец. Она выглядела так, словно её смертельно оскорбили. — Всё равно, — повторила она, — отец там один, а мы… — Твой отец там не один, дитя, — спокойно и немного при том устало пробасил сир Вендел. — С ним ваша мать, леди Леона, и у него не меньше слуг и охраны, чем у нас здесь. И уж он точно не хотел бы подвергать вас обеих опасности. — Мама, — Вилла поджала губы, — он ничего не написал о маме. — Он передал вам от неё поцелуй… И, уверен, с ней всё в полном порядке, она ведь не покидает замка, и уж едва ли направилась бы к Бараньим Воротам, — хмыкнул сир Вендел. Как видно, мысль эта его несколько позабавила. Но он тут же снова свёл к переносице кустистые брови. Толстое лицо его помрачнело. — Поэтому не смейте даже и думать, чтобы сбежать или сотворить ещё какую глупость. Вы уже не маленькие дети, а взрослые девицы. Пожалейте ваших родителей и меня. — И меня, — наконец, выдохнула Санса, — меня тоже. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Вилла упала обратно на своё место. Винафрид, одарив её недовольным взглядом, повернулась к Сансе. Сейчас она совершенно точно стала настоящей старшей сестрой. — Нужно сегодня же написать отцу, — решила она, — люди со Скагоса расскажут нам всё, что узнали. Наверняка отец попросил их об этом. — Что это за напасть такая?! — неожиданно громко спросил сир Вендел у невидимого собеседника, поскольку ни у кого из присутствующих точно не было ответа на этот вопрос. — Серую чуму же во Вдовьем Дозоре обнаружили. А с Бараньими Воротами-то что? — С тех пор минула уже не одна луна, дядя, — каким-то усталым тоном откликнулась Вилла. Теперь она выглядела почти несчастной. Сидела, чуть опустив голову, и выкрашенные в зелёный цвет пряди падали ей на лицо. — И неладное там давно творится. Ты как будто впервые эту новость слышишь. — Это и моя вина тоже, — вынуждена была признать Санса. Неприятное осознание, но всё-таки правда. Лгать себе или кому-то ещё не имело никакого смысла. Не теперь. — Я ведь и сама… думала, что всё скоро наладится. Надеялась. — Все надеялись, ваша милость, — с печальной улыбкой напомнила Винафрид. — Я ведь была там всё это время, и слышала разговоры. Многие опасались, но что поделать? Бараньи Ворота, пусть и не были заражены, всё же оставались в карантине. Кто мог предположить, что так обернётся? — Только я — королева, и мне нельзя было пускать дела на самотёк, особенно такие серьёзные. Этого непозволительно. Это непростительная ошибка. — Что толку вам себя корить, ваше величество, — вмешался сир Вендел, — если теперь перед нами стоит другая проблема. — Ещё бы знать, какая, — безрадостно фыркнула Вилла. — Никто ведь ничего толком не видел. Только какие-то смутные слухи, догадки и предположения, судя по всему. Мы понятия не имеем, с чем столкнулись, верно? — она вдруг посмотрела на Сансу. Та, в свою очередь, бросила взгляд на тревожное письмо. — Верно, — очередной раз признала она. — Верно-то верно, — Винафрид снова взяла в руки письмо, — но с того немного толку. Очевидно, что отправить туда ещё одно войско нельзя, и смысла в этом нет никакого. Ведь и воевать не с кем. Остаётся только или ждать, что произойдёт дальше. Или попытаться выяснить, что там происходит. — Надоело ждать. Мы только и делаем, что сидим и ждём, — проворчала Вилла, и здесь Санса была с ней согласна полностью. — Сейчас вы тут напридумываете, — осадил их сир Вендел, — выяснять собрались. Там и без вас проблем хватает. Я имею в виду только своих непокорных племянниц, ваша милость, — тут же уточнил он, посмотрев на Сансу, — за ними нужно присматривать. Даром, что взрослые девицы, которым давно бы уже замуж пора, но могут натворить дел, как дети малые. Вопреки всему, Сансе едва удалось сдержать улыбку. Сир Вендел тоже был прав. Лезть сейчас в самое пекло точно не стоило. Тем более, что речь действительно шла о чём-то не вполне обычном. Не о людях явно. Или не только о людях. — Я тоже позвала вас не для того, чтобы напугать, — наконец, подвела итог Санса, — хотя и понимаю, что бездействие — худшее из того, что мы можем сейчас сделать. Но давайте не забывать о безопасности. Следует дождаться наших союзников со Скагоса — уж они-то смогут изложить нам, что видели сами. Дополнить рассказ лорда Вилиса. Вилла едва не скривилась. Видно было, что уж она-то точно готова отправиться в путь хоть сейчас. И не важно, какие последствия это будет иметь. Винафрид в задумчивости постукивала пальцами по подлокотнику кресла. Сир Вендел привычно хмурился. — Письмо лорду Вилису написать можете вы и передать мейстеру Уолкану. Он отправит его незамедлительно, — продолжила Санса чуть спокойнее. — Я надеюсь, за это время ситуация не станет совсем уж плачевной. — И что дальше? — Вилла впервые посмотрела на Сансу едва ли не враждебно. Но та не обиделась, потому что понимала — причина не в ней, а в том, что Вилла переживает за отца и мать, оставшихся в Белой Гавани. Если зараза — или чем оно было на самом деле — двинется дальше, то вскоре доберётся и до самой Белой Гавани. Санса и сама с трудом сохраняла подобие спокойствия. — Дальше мы будем действовать, когда поймём, с чем имеем дело. Возможно, — задумалась Санса, — те якобы существа, о которых докладывали лорду Вилису, просто ещё больные животные. Не более. — Уж не эти ли больные животные сожрали всех? — выдвинула жуткое предположение Винафрид. Но Санса медленно покачала головой. — Не думаю… Я могу ошибаться, но мне не кажется, что такое возможно. Тем более, вы сами знаете. Нигде не было никаких признаков того, что людей съели. Тем ещё страшнее. — Сдаётся мне, — сир Вендел заворочался в кресле, и то заскрипело под его немалым весом. Живот его колыхнулся, — что правы были другие ваши гости. Тормунд и остальные, которые ушли. Это не похоже на Белых Ходоков, но опасность существует. Так что следует на всякий случай держать драконово стекло наготове. Может быть, кое-что из наших запасов следует отправить в Белую Гавань моему брату. «Если оно ещё способно помочь», — подумала Санса, но вслух сказала совсем другое: — Обязательно.