Я больше тебя не оставлю...

За дверью раздался звонок… А затем еще один… И еще… Такой противный, громкий, дребезжащий… Петунья Дурсль ненавидела его, но решила, что открыть столь позднему навязчивому посетителю все - таки стоит ( ну мало ли, а вдруг это представители английской городской полиции или почты?), так что довольно быстро выключила воду, вытерла руки, поставила свой старенький современный смартфончик на зарядку и уже только тогда быстрым шагом подошла к входной двери и довольно резко раздраженно ее распахнула, с удивлением обнаружив на пороге совсем молодого худощавого симпатичного мужчину лет тридцати с длинными черными вьющимися волосами, большими синими пронзительными глазами, аристократическими изящными чертами лица и белоснежными идеально - ровными зубами, обнаженными в псевдо - доброжелательной неискренней улыбке, похожей скорее на какой - то устрашающий воинственный пугающий оскал. Петунья оценивающе оглядела незнакомца с ног до головы, с явным презрением и недовольством отметила " совсем непристойный кошмарный его наряд " - синие рваные джинсы, белые кеды и длинную зеленую футболку по колено, а затем с видимым интересом и удивлением спросила, на всякий случай отходя от порога на несколько шагов назад: - Кто Вы такой и зачем пришли? - Меня зовут Сириус Блэк. - холодно, но тем не менее совсем спокойно и безэмоционально отчеканил мужчина, сменяя ненастоящую улыбку на легкую уничтожительную ядовитую ухмылку. - Теперь я официальный опекун вашего племянника и поэтому пришел, чтобы забрать его у вас… - Его у нас нет.  - Как это нет? - Он ушел. Несколько часов назад. Забрал свои манатки и ушел. - Ушел?! - на лице Сириуса отразилось откровенное непонимание и испуг. - Но…Куда?!…И…Почему?! - Я без понятия. - равнодушно отозвалась в ответ домохозяйка. - Сначала он надул своей чертовой магией сестру Вернона Марджори, а потом ему, вроде бы как, пришло письмо из какого - то там Министерства Магии об исключении из его поганой гребаной школы…Не помню уже, как она там называется…А потом он послал нас всех " на три веселых буквы " и убежал. Не знаю, куда, но мне все равно…Мне плевать на него…И было плевать всегда…Если его собьет машина или он умрет от холода или обморожения, я буду только счастлива… В этот момент на лице молодого Блэка в очередной раз появился оскал, и он, недолго думая, наложил на противную ненавистную сестру погибшей много лет назад Лили сильнейший мощный " Круциатус ", а затем в долю секунды выскочил во двор и стремглав полетел вдоль по улице, обернувшись предварительно большой черной собакой и с гулко колотящимся от волнения и переживания сердцем пытаясь найти своего пропавшего тринадцатилетнего крестника по запаху или хотя бы увидеть его нечеткий размытый силуэт сквозь непроглядную мутную пелену прохладного летнего ливневого дождя. А нашел он его очень быстро… Нашел как раз в тот момент, когда Гарри по своей неосторожности и неосмотрительности ненароком выскочил на дорогу и чуть было не попал под проезжавшую мимо машину - благо, крестный успел вовремя оттащить его назад и не дать ему остаться калекой со сломанными ногами или позвоночником. Сначала, только немного отойдя от сильного шока и потрясения, мальчик в изумлении огляделся по сторонам, а затем вдруг резко повернул голову назад и уставился на своего спасителя с искренним недоумением и замешательством во взгляде. И только тогда Сириус начал быстро сбивчиво рассказывать. Обо всем… О своей жизни, о ложном заключении в Азкабане, о получении на него - на Гарри - опекунства… Юный Поттер сосредоточенно внимательно слушал, и выражение его лица постепенно плавно менялось с пораженного на довольно скептическое и безразличное, а в конце рассказа он вообще встал и, перекинув свой голубой ободранный рюкзачок с вещами через плечо, медленно поплелся по мокрому скользкому тротуару по направлению к центру города, наградив своего нового внезапного опекуна достаточно холодной короткой флегматичной фразой: - Я никуда с тобой не пойду. Не пойду, потому что совсем тебя не знаю и не знаю, чего ты от меня хочешь, и какие вообще у тебя есть на меня планы и намерения… - Да нету у меня никаких планов, Гарри! Я просто…Я просто хочу…Хочу подарить тебе настоящий дом, любовь и счастливую семью!… - Да ну? - Гарри сию же секунду остановился, и в его глазах отразилась неподдельная боль в перемешку с невыносимым отчаянием и обидой. - Ты знаешь, миссис Уизли тоже когда - то так говорила, а потом бросила меня, сказав, что шестерых детей она однозначно не потянет!…Несправедливо, правда ведь? А как мне знать, что ты не поступишь так же и потом просто - напросто не вышвырнешь меня на улицу, Сириус?… - Но я никогда так не сделаю, Гарри! Ты же знаешь! - Нет, Сириус, не знаю. Прости меня, но мне нужно идти… - мальчик судорожно прерывисто вздохнул и сделал уже было несколько шагов вперед, чтобы продолжить свой путь " в никуда ", но мужчина вдруг молниеносно схватил его за руку и резко развернул к себе, проговорив строгое непреклонное: - Никуда ты не пойдешь, Гарри! Я тебя не пущу! Потому что теперь Я твой опекун, и только Я решаю, когда и куда тебе нужно идти… Только Я решаю…Я решаю…Я… Слова застучали в ушах пронзительным оглушительным эхом, а тело пробила сильная неприятная мелкая дрожь.  Гарри не понял…Он распознал эти слова совсем не так, как должен был… " Ты теперь только в моем распоряжении, Гарри, и только Я могу командовать и управлять тобой!…" " Ты не имеешь права что - то делать и принимать какие - либо решения самостоятельно, пока Я тебе этого не позволю!…" " Отныне ты целиком и полностью в моей власти, и я буду делать с тобой все, что я захочу!…" Так говорил дядя Вернон. Говорил, а потом порол его и колол внутримышечно сильные детские транквилизаторы и успокоительные, чтобы он был не способен кричать или идти жаловаться в полицию… Просто ему - дяде Вернону - доставляло это удовольствие - издеваться над маленьким беззащитным ребенком и делать ему больно только лишь из - за того, что он не был на них похож и обладал удивительными магическими силами и способностями… Отсюда боязнь ударов и уколов… Ночные кошмары… Напрочь травмированная психика… Замкнутость… Недоверие чужим людям… Страх… Гарри делает несколько неуверенных шагов назад. Его кончики пальцев слегка подрагивают, а из глаз начинают медленно катиться тоненькие горячие струйки слез. - Г - Гарри? - Сириус испуганно сжал худые замерзшие ладошки крестника и посмотрел на него с искренним беспокойством и тревогой во взгляде. - Гарри, солнышко, что…? - Не надо! - мальчик изо всех сил попытался вырваться, но крестный держал его достаточно крепко, чтобы предотвратить столь скорый неразумный быстрый побег. - Не надо, пожалуйста, не бей меня, не бей! - Ну что ты, родной, я тебя не бью! Я бы никогда в жизни, СЛЫШИШЬ, никогда бы в жизни тебя не ударил! - мужчина моментально прижал насмерть перепуганного и окончательно разрыдавшегося Гарри к себе и принялся с нежностью растирать ему спину мягкими массажными движениями, шепча на ухо тихое успокаивающее. - Я не бью, не бью, не бью…Просто глажу, видишь? Видишь, милый, все хорошо? Я всего лишь обнимаю тебя и совершенно не собираюсь причинять тебе боль или вред…Скажи, они обижали тебя, малыш мой, да? - Дааааааа!…- громко отчаянно провыл в грудь мужчины крестник, и тот сразу же стиснул его в своем крепком теплом кольце рук еще сильнее, принявшись с новыми силами и жалостью уговаривать: - Ну, ну…Ну, ну, ну…Все, мой маленький, все, мой хороший, все, т - ш - ш - ш…Все, моя звездочка ясная, все закончилось…Теперь ты со мной, и отныне я всегда буду любить и оберегать тебя, веришь? И больше никогда, НИКОГДА В ЖИЗНИ не дам тебя никому в обиду! А этих долбанных утырков Дурслей мы накажем! Я клянусь тебе, что они завтра же сядут в тюрьму и будут гнить и изнывать там аж до самого конца своих дней! Я обещаю…А теперь пойдем домой, ладно? Там тепленько, уютно, хорошо…Пойдем, олененочек, пойдем, миленький мой…Пойдем, пойдем…Вот так…- молодой Блэк с легкостью подхватил совсем ослабевшего и уставшего мальчика на руки и вмиг трансгрессировал с ним на Гриммаулт Плейс, где моментально переодел его в сухое,  напоил горячим травяным чаем и уложил рядом с собой в кровать, укрыв их обоих теплым пуховым одеялом по самую шею… А на следующее утро маленький двухэтажный особняк Дурслей снова сотрясается от пронзительного оглушительного раздражающего дребезжания.  На этот раз на пороге стоят уже местные полицейские и почетные главные представители министерских органов опеки…