***
Она не знала, что конкретно имел в виду Джендри, когда говорил, что им нужно держаться вместе. Не знала даже, понимал ли он сам, что подразумевается для него под этой немного заговорщической фразой. Они были едва знакомы, и связывало их так мало – работа и внезапная откровенность… Арья просто ловила и сохраняла в своём сердце это приятное томление, которое возникало всякий раз, когда она вспоминала эти его слова. В целом же её жизнь если и изменилась, то не слишком: Арья, живущая ближе всех к кондитерской, лишь стала приходить раньше остальных, как раз к тому времени, когда Джендри открывал кондитерскую. Он разжигал свои печи, ставил опару для пирогов и булочек, Арья же заваривала им простой крепкий кофе, который они любили больше этой ерунды со сливками и сиропами. После Арья наводила порядок у себя за барной стойкой, слушая, как Джендри гремит в кухне формами для выпечки и противнями. Потом к ним присоединялся Пирожок. Конечно, его не звали так на самом деле, но прозвище это так надёжно прилепилось к нему со дня открытия кофейни, что реальным именем никто его не называл; Арья и представить не могла, что его могут звать как-то иначе, хоть это и было глупо. Пирожок учился в настоящей кулинарной академии на настоящего, дипломированного кондитера, но он по-настоящему благоговел перед Джендри, который пользовался лишь книгой рецептов своей матери. Эти минуты были самыми нелюбимыми моментами дня для Арьи: Пирожок, краснощёкий и шумный, стремился завладеть вниманием Джендри безраздельно и каждый визит Арьи на кухню воспринимал как враждебное вторжение на его территорию. Они больше ни разу не говорили об Арьиных родителях или родителях Джендри. Но Арья отчего-то знала, что в случае чего сможет положиться на Джендри, выговориться ему. Он же, похоже, вовсе не испытывал подобного желания. Привык? Смирился? Не доверял? А с чего бы ему вообще открываться незнакомой девчонке сверх того, что он уже сказал? Его предложение держаться вместе, показавшееся Арье таким открытым и личным, могло быть просто данью вежливости и тем, что, как он мог подумать, она от него ждала. Короче говоря, пустыми словами. В один из дней, когда ничто не предвещало беды, в кондитерскую явилась Санса. После потрясшего их семью скандала и своего побега из дому Арья виделась с сестрой всего пару раз, да и то на территории Сансы, вернее, её мужа. А там Сандор Клиган властвовал полностью, и Арья постоянно чувствовала себя не в своей тарелке: ей казалось, будто он недолюбливает её, несмотря на то, что она вступилась за него и их с Сансой отношения. В последнюю встречу Арья вспылила, загнанная в угол его неприветливостью и сарказмом, поражённая, что утончённая Санса связала свою жизнь с таким-то мужланом. И теперь Арья была смущена и растеряна, и чувствовала себя виноватой. - Привет. – Санса уселась на высокий стул и хорошо знакомым Арье жестом потянулась к карману. – Что тут у вас есть вкусного? - У нас не курят, - быстро предупредила она Сансу. Та улыбнулась, но как-то исподлобья посмотрела на Арью. И тут же со всё возрастающим стыдом Арья поняла, что даже не поздоровалась с Сансой по-настоящему. С ожесточением она принялась натирать бокал, искоса разглядывая сестру. Санса, как и прежде, была красива и эффектна, только улыбка её немного изменилась: стала теплее и как будто ярче. Настоящей. - И не собиралась. – С этой же улыбкой она достала из кармана леденец и покрутила его в пальцах. – Бросаю. Сандор настаивает. Арья кивнула, не зная, что сказать. - Ты счастлива? – вдруг выпалила она, хотя вообще-то совсем не собиралась лезть Сансе в душу. Голубые глаза Сансы смотрели на неё пристально, долго. - Да. Очень. Могла бы быть и счастливее, конечно, если бы не… - Она умолкла, неловко повела плечами, словно ей вдруг стало холодно. Арья понимала её. – Я потеряла родителей, и если бы не Сандор, не знаю, что бы делала. Наверное, правду говорят, что нельзя иметь всё сразу. К изумлению Арьи, в глубине души шевельнулось злорадство – и острый шип больно вонзился в сердце. Арья всегда считалась самым проблемным ребёнком из пятерых – нет, из шестерых, даже Джон наверняка казался родителям более покладистым и перспективным; её постоянно сравнивали с Сансой, и, конечно, не в её пользу. Теперь ты понимаешь, каково было мне, так и хотелось сказать ей. Но разрыв с родителями, должно быть, причинил Сансе настоящую и невероятную боль – любимица отца и матери, она сама боготворила их, старалась во всём быть похожей на мать, а теперь потеряла их обоих. Арья хотя и скучала, не страдала так сильно – дух бунтарства подпитывал её силы. Пока в Арье жалость к сестре боролась с желанием больно уколоть её, Санса расценила её молчание по-своему. - И мне жаль, что моё счастье было куплено такой ценой. Для тебя. Не сразу Арья поняла, что она говорит о ссоре с родителями. Потом Санса продолжила: - Робб мне звонил. Кажется, он всё ещё согласен с папой и мамой на счёт меня и Сандора… - Она замолчала, закусила губу; левой рукой обхватила пальцы правой, крепко стиснула их и судорожно вздохнула. Что ж, даже Робб, милый, понимающий, всепрощающий Робб отвернулся от неё, встав на сторону родителей. Но Санса, кажется, совладала с собой. – Ради тебя он, похоже, вспомнил мой номер. Мне очень неловко, что из-за моего поступка ты пострадала. - Это не из-за тебя, это из-за них! – вскинулась Арья. – Я просто показала им, что они неправы, иначе следующей могла бы быть я! – Она произнесла эти слова достаточно громко, чтобы гости, сидевшие за ближайшими столиками, обернулись. Вообще-то она сказала так лишь затем, чтобы Санса не думала, будто всё случилось лишь из-за её персоны: почему-то Арья не могла позволить понять сестре, что по-настоящему беспокоилась о ней и пыталась защитить её, как умела, – пусть в итоге и пострадали они обе. Лишь после она подумала, что если бы сама вот так привела в Винтерфелл кого-нибудь, кто бы не соответствовал высоким ожиданиям её родителей… да хоть того же Джендри, пекаря-работягу без денег, связей, даже без семьи!.. С ней и впрямь могли бы поступить так же, как и с Сансой. - Можно воды без газа? – попросила Санса, как показалось Арье, больше затем, чтобы разбить неловкое молчание между ними. Пока она доставала из холодильника бутылку, возилась с пробкой, искала подходящий – хотя, чёрт возьми, любой стакан подходит для воды! – стакан, успела подумать, как прозвучали для Сансы последние её слова. Будто Арье на самом деле было наплевать на неё, она сделала это лишь ради себя и своей мифической защиты. Арье стало неловко, но она понятия не имела, как объясниться с сестрой – да так, чтобы не испортить всё окончательно. Она подала Сансе стакан, растягивая время до момента, когда им снова придётся заговорить. Санса сделала большой глоток, кажется, для того же самого. - А что… что Робб хотел от тебя? Что ты должна была сделать? – Она испытующе посмотрела на Сансу. Та выдавила из себя улыбку. - Чтобы я попробовала уговорить тебя вернуться. Он считает… считает, что мы стали невероятно близки после ссоры – или до неё, раз ты так откровенно вступилась за нас с Сандором. Арья опустила глаза. Это было не так. Не так, во всяком случае, как предполагал Робб. По крайней мере, Санса никогда не имела на неё такого влияния, чтобы она тотчас приползла в Винтерфелл. - А ты бы сама… ты бы сама вернулась? После такого? – задала она Сансе тот же вопрос, что и Джендри. К её удивлению, Санса усмехнулась. - Гипотетически, ты имеешь в виду? Потому что меня никто никогда не попросит вот так запросто вернуться, никто не пожелает простить мне того, что я сделала. - Почему ты так думаешь? – удивилась она. – Разве они любят меня больше, чем тебя? Санса сделала неопределённый жест рукой. - Ты совершала множество проступков, Арья, мелких и более значимых, ты спорила, пререкалась, испытывала родительское терпение – иногда это даже находили забавным, но тебя неизменно прощали. Я всегда была послушной, мягкой и покладистой – и в тот единственный раз, когда я поступила вопреки их воле, родители не захотели меня больше знать. Неужели ты в самом деле не видишь разницы? - Я сказала Роббу, что вернусь, если они переменят отношение к тебе и к Сандору… и к Джону, - добавила она как можно более безразлично. Ей показалось, что Санса должна знать. – Я на твоей стороне, Санса. Её лицо как-то странно дёрнулось. Похоже, великолепный и безапелляционный ультиматум Арьи её вовсе не впечатлил. - Премного благодарна. Но мне хотелось бы, чтобы мои родители принимали меня и моего мужа потому что им того хочется, а не просто чтобы помириться с тобой. Надеюсь, тут-то ты разницу видишь? - Вижу, - пробормотала она, чувствуя, что заливается краской. Но она, в самом деле, не знала, как помочь сестре. – Мне не меньше, чем тебе или Роббу хочется, чтобы всё было, как прежде. Вернее… наша семья. – Потому что ей вовсе не хотелось, чтобы ею или Сансой помыкали, а их жизнями распоряжались родители. – Я сделала то, что посчитала нужным, чтобы вернуть то, что мы потеряли. Как и ты, когда пришла сюда по просьбе Робба. Санса нахмурилась. На стакане остался алый след от её помады, она задумчиво потёрла его пальцем, лишь больше размазав краску. - Если ты думаешь, что я сделала это, чтобы заслужить его благосклонность… - Нет. Но ты действительно считаешь, что так будет лучше. Для меня и родителей. Я же считаю, что будет лучше, если мама и папа найдут в себе силы примириться с твоим выбором и выбором Джона, например, хоть у Игритт и язык без костей. Мы обе делаем то, что в наших силах. И не наша вина, если из этого ничего не получится. Их взгляды встретились. Арья надеялась, что Санса поймёт всё по её глазам и лицу, избавляя её от необходимости вновь пускаться в пространные объяснения, которые всё равно выйдут корявыми и маловразумительными… И Санса поняла. - Я передам Роббу, что ты отказалась, если он перезвонит. – Судя по всему, она была в этом вовсе не уверена. - И передай, что я подумаю, если они хотя бы подумают над моими условиями. Порывшись в сумочке, Санса достала и положила перед Арьей на стойку довольно пухлый конверт. - Вода стоит куда меньше, - она подняла брови, всем своим видом показывая, что легко догадалась о содержимом конверта. – А ты не должна тратиться на меня, я и так неплохо зарабатываю. Санса состроила рожицу. - Очень сомневаюсь. Я бы и хотела тебе помогать, но пока что с работой у меня туго; деньги не мои: это Сандор. – Увидев отвалившуюся челюсть Арьи, она звонко рассмеялась. Арья уже давно не слышала от неё такого искреннего и чистого смеха. – Он считает, что мы кое-чем обязаны тебе, ведь ты единственная не отвернулась от нас. К тому же, он устроился телохранителем к Баратеонам, а дядя Роберт, кажется, платит ему премию только за то, что он бесит Джоффа… - Что?! - Арье показалось, что она ослышалась, или Санса вздумала пошутить над нею – если бы она не знала, что сестра на шутки почти не способна, она так бы и подумала. – Сандор – к Бартеонам?! Быть этого не может! - Я тоже сначала так подумала, но дяде Роберту Сандор, кажется, пришёлся очень даже по вкусу. Так что держи! Если не хочешь принимать деньги от моего мужа, можешь думать, что это помощь от старинного друга отца. Арья всё ещё хотела отказаться: не для того она уходила из дому в свободную самостоятельную жизнь, чтобы её старшие братья и сестра таскали ей деньги, отрывая от себя, как Джон, утаивая от родителей, как Робб, или вот перебиваясь чьими-то подачками. Но Санса демонстративно отодвинула конверт от себя, и он упал на стол к Арье, зелёные купюры выпали из конверта, рассыпались среди чашек и стаканов. - Спасибо. Но это в первый и в последний раз, ладно? Пожалуйста, - для пущего эффекта добавила она. - Пожалуйста, - парировала Санса. – Ладно, Арья, мне пора. Я не лучший советчик в отношениях с родителями, особенно теперь, но если у тебя ещё есть шанс, воспользуйся им. Санса послала ей воздушный поцелуй, но как раз тогда, когда Арья хотела сказать ей, как всё же ценит и любит её, и благодарна ей за эту попытку, и знает, как тяжело ей это далось, к стойке подошла стайка девушек. Пока они наперебой заказывали напитки, спорили, сомневались, меняли свои заказы, Санса выскользнула из кофейни. И словно гранитная плита легла на грудь Арьи. Всё было неправильно, она понимала это, но не могла ничего с этим поделать. Рассорившаяся с родителями Санса не должна была быть их парламентёром, а Арья, полностью поддержавшая Сансу, не должна была упрекать сестру хоть в чём-то, даже мысленно. Она чувствовала себя виноватой перед сестрой, и тем больше, чем больше на ум её приходили слова Сансы. Они должны были держаться вместе, две изгнанных из лона семьи дочери Старков, они да ещё Джон, но всё равно их что-то разделяло. И это препятствие, казалось, было нерушимо. В конце концов, у Арьи совершенно испортилось настроение, беззаботный щебет девушек за ближайшим к стойке столиком стал неимоверно раздражать её; рабочий день был в самом разгаре, кофейня заполнялась народом, а Арья была взвинчена и рисковала нагрубить кому-то и тем самым заработать штраф, выговор, а то и вовсе вылететь с работы. Чего бы ей совсем не хотелось по сразу нескольким причинам – и не на все из них Арья была готова посмотреть открыто. Поэтому она попросила свою напарницу Дженнифер занять место за стойкой, а сама потихоньку улизнула в кухню, туда, где царствовал Джендри. Она понятия не имела, что хочет от него. Просто увидеть его или посмотреть на его улыбку, на то, как он мнёт тесто, как напрягаются мышцы на загорелых руках – слишком, до смешного романтично и так не похоже на неё, но всё это, ощущение силы и спокойствия, исходившее от Джендри, умиротворяло его. Может быть, она расскажет ему о визите Сансы прямо сейчас, и он даст ей какой-нибудь совет, скажет хоть что-то, что поможет Арье примириться хотя бы с самой собой. В конце концов, она хотя бы перебросится с ним парой слов и отвлечётся. Однако Арья растеряла почти всю свою решимость, пока дошла до кухни. И всё стало только хуже, когда она увидела замкнутое и мрачное лицо Джендри, то, как он буквально с яростью набрасывался на тесто. Прежде она никогда не видела его таким, но сразу поняла, что что-то случилось. Как и то, что Джендри самому впору жаловаться, а не выслушивать чьи-то жалобы. И от этого осознания ноша Арьи как будто бы стала вдвое тяжелее. - Много там людей? – почти со злостью спросил Джендри у неё, подняв глаза лишь на миг. - Хватает, - неестественно доброжелательно ответила она. - Принесло… - Он сделал какое-то странное движение плечами, будто отгонял от себя назойливое насекомое, и ударил кулаками по тесту. От светлой мягкой массы, невнятно чавкнувшей, поднялось облачко белой мучной пыли. Это замечание вкупе со странным отношением Джендри к работе уверили её в том, что у Джендри проблемы. Быть может, он захочет поделиться ими с нею, а она, в свою очередь, тоже расскажет ему о Сансе и терзавших её душу сомнениях? Но в то же время такого Джендри она не знала и оробела перед ним. В поисках поддержки она бросила взгляд на крутившегося тут же Пирожка: парень, всегда так явно старавшийся быть поближе к Джендри, работал сейчас едва ли не на другом конце кухни. Она подошла к нему, макнула палец в шоколадный крем, которым Пирожок смазывал эклеры, и быстро отдёрнула руку, когда он собрался шлёпнуть её. Вопросительно подняла брови, не решаясь задать вопрос вслух, когда Джендри был так близко. Пирожок понял её и, бегло посмотрев на своего напарника, шепнул: - С отцом поссорился. Кажется… Никогда не видел его таким, - подумав, доверительно добавил он. Арья кивнула. Подошла к Джендри, чувствуя на себе недоумённый взгляд Пирожка, и спросила: - Случилось что? Он вскинул на неё взгляд и буркнул: - Может, и случилось. - Расскажешь? Мы ведь договаривались… - Да, Арья, - прервал её он, и голос его был необыкновенно раздражённым, - но… не сейчас. Может быть, потом. Может быть. Ты сказала, там полно людей. – Он кивнул на дверь, отделявшую кухню от зала. – Так вот, не лучше ли нам поработать? Она поджала губы, но словно приросла к земле, несмотря на то, каким холодом её только что облили. Неожиданно в таком обычно мягком и рассудительном Джендри проглянули так хорошо знакомые Арье нотки – знакомые по её собственной натуре. Она подумала, что он на самом деле не хотел, чтобы она уходила – как не захотела бы и она, – и осталась, наблюдая за его работой. Джендри же, словно не замечая её, возился с тестом всё с той же раздражённой гримасой на лице; вот звякнул таймер, и Джендри стал вынимать из духовки противень. Наверное, он прикоснулся к раскалённому металлу пальцем – во всяком случае, зашипел и выругался себе под нос; Арья взяла со стола полотенце и напялила прихватку, намереваясь помочь ему, шагнула вперёд как раз тогда, когда Джендри развернулся к ней со своей ношей. Звон металла и ничем уже не сдерживаемые проклятия Джендри на миг оглушили Арью. Отступив, она увидела валяющийся на полу противень, а вокруг – рассыпанные булочки. Джендри побагровел от гнева. Распахнулась дверь из матового стекла, впуская одну из официанток. - Что у вас тут происходит? Что вы орёте? Джендри, где бриоши? – напустилась она на него, вертя черноволосой головой. - Ничего особенного, Колла, - отмахнулся он, - просто бриоши… их надо бы исключить из меню на сегодня. – И он указал ей на валяющиеся на полу булки. - Вот как? Интересно, как я объясню это десяти человекам, уже сделавшим заказ? Они, может, и пришли сюда ради твоих фирменных… - Скажи, что крем не удался. - Я точно знаю, что несколько из них наши постоянные… - Колла! – рявкнул Джендри. – У меня нет времени переделывать, ты сама понимаешь. Сгорели. Нет ингредиентов. Если это не сработает, скажи им, что повар умер, чёрт тебя дери! Колла несколько раз удивлённо моргнула, потом заорала: - Ну и объясняйся потом с хозяином сам! – И выскочила в зал, громко хлопнув дверью. Арья зажмурилась, услышав жужжание недовольных голосов в зале. Конечно, всё они допустили оплошность, и не одну; скандал на кухне и отсутствие выпечки наверняка вынесут на обсуждение во всех соцсетях, и кого-то непременно накажут. Коллу, Джендри? Может, и её тоже. Интересно, слишком ли строгий хозяин у кофейни? Устраиваясь на работу, Арья имела дело с администратором, а владельца ещё и в глаза не видела. Но теперь понимала, что скоро может с ним познакомиться. И что это знакомство может ей отнюдь не понравиться. Джендри рядом с ней шумно выдохнул через нос. Присел и стал собирать ещё горячие, распространяющие дивный аромат бриоши в перепачканную тестом миску. С грохотом, от которого Пирожок в своём дальнем углу подскочил на месте, поставил миску на стол. - Арья… Думаю, тебе сейчас лучше всего вернуться к своей работе. Потом поговорим, ладно? Может, последняя фраза была призвана хоть немного смягчить ситуацию, но это Джендри не удалось. Арья без труда поняла, что её прогоняют, только сил и желания возвращаться за стойку у неё не было. И тогда она нашла убежище на складе; мятный ликёр прохладой обжёг горло, а амаретто приятно отдавал миндалём. Арье было немного страшно, ведь всё это принадлежало хозяину кофейни, за такую растрату она рисковала вылететь с работы со свистом и с волчьим билетом – ну что за ирония! А после что? Ползти к отцу и извиняться за то, в чём не чувствовала себя виноватой? Искать работу на новом поприще, хотя она почти ничего не умела? Когда она задумывалась над этим, ей больше всего хотелось разрыдаться, но Арья снова прикладывалась к горлышку бутылки и ненадолго забывала о своих невзгодах. В каком-то проблеске здравого рассудка Арья решила после купить и потихоньку вернуть на склад такие же напитки, но уже через мгновение такие мещанские мелочи стали казаться ей совершенно неважной чепухой. Она понятия не имела, сколько времени тут просидела. Казалось, не так уж и много – обе бутылки опустели лишь наполовину, хотя она уже изрядно захмелела. Похоже, она ненадолго задремала… Или надолго? Возможно, кофейня уже закрылась, а о ней попросту все забыли; на самом деле не удивительно, если уж даже Джендри был с ней так груб. Арья шмыгнула носом. Надо было бы выбраться отсюда и пойти домой, желательно так незаметно, как только это возможно… но и покидать это относительно уютное убежище ей не хотелось. Стоило ей только подумать о том, что, может быть, остаться тут до утра, когда бы оно ни наступило, как дверь открылась. В щель просунулась кудрявая голова Пирожка – Арья шикнула на него и отмахнулась, давая понять, что компания ей здесь не нужна. Пирожок как будто бы понял: во всяком случае, не вошёл, а повернулся и сказал кому-то: «Здесь». А потом Пирожок исчез, но дверь не закрылась, а открылась ещё шире, пропуская Джендри. Он загородил своей массивной фигурой весь дверной проём, смотрел на Арью сверху вниз, а она хотела бы сказать ему что-то гордое и обвинительное, но вместо этого только глупо кивнула. Джендри оглядел её и разбросанные вокруг неё бутылки, покачал головой и, наклонившись, сказал: - Здорово ты надралась. Идём-ка со мной. Что было дальше, Арья не помнила. Только теперь у неё сильно болела голова, яркий свет мешал открыть глаза, а в ушах стоял неприятный гул. Она зажмурилась, успев лишь краем глаза увидеть, как кто-то подошёл к окну и задёрнул шторы. - Как спалось? – Кровать прогнулась под чьим-то весом, а знакомый голос звучал весело. Арья осторожно приоткрыла один глаз и увидела перед собой ухмыляющегося Джендри. - Знаешь, мятный ликёр и амаретто довольно крепкие, несмотря на свою сладость. Он рассмеялся, а Арья поморщилась от нового приступа головной боли. Поднесла руку к вискам и надавила, стараясь уменьшить боль. - Прости. – Смех оборвался. – Просто я впервые вижу, чтобы кто-то чувствовал себя… так после этих девчачьих напитков. - Думаю, всё дело в количестве, - философски заметила она. – А почему… почему я у тебя? Она уже успела бегло оглядеть себя, Джендри и своё ложе: на ней была мужская футболка, но её же шорты, она лежала на застланном диване, и Джендри не выглядел… А её сон так и остался сном. Оставалось только надеяться, что она не позволял себе ничего… неприличного, ведь она так мало могла вспомнить. Джендри, похоже, разгадал её мысли и усмехнулся. - Подумал, что сама ты не справишься. - О… Спасибо. А разве нам не нужно на работу? – Она промолчала о том, что вдобавок к распитию хозяйского алкоголя опоздание ей ни к чему; главным образом потому, что она не хотела рассказывать Джендри о том, что натворила, хотя он, наверное, видел полупустые бутылки на складе. - У меня вообще-то сегодня выходной. И у тебя теперь тоже – Колла согласилась сегодня постоять за стойкой. О, не переживай! – воскликнул он, увидев, как она разволновалась. – Колла готовит сносный кофе, не такой, конечно, как ты… хотя, думаю, сегодня он не слишком-то удался бы и у тебя. Так что ты её должница! Посмеиваясь, он поднялся и направился к выходу из комнаты. - Идём завтракать… если ты в состоянии? – вопросительно добавил Джендри. Потом задумался на мгновение, взъерошил свои чёрные волосы. – И вот ещё… мне жаль… что случилось так… с твоей сестрой. Сердце Арьи застучало быстрее. Что случилось с Сансой, пока она, напившись, спала? Авария? Её убили? Она вскочила на ноги на диване, вся подалась вперёд, не замечая лёгкого приступа тошноты. - Что с ней?! Джендри подошёл к ней, хмурясь, всмотрелся в её лицо. Он был таким высоким, что она, даже стоя на диване, была лишь немного выше него. Молчание его, казалось, длилось вечность. - Ничего, я полагаю. Просто ты вчера рассказывала мне… Облегчение накатило на Арью сбивающей с ног волной, и она, обессилев вдруг, упала на диван, закрыла лицо руками и громко, захлёбываясь, разрыдалась.***
Несмотря на обходительность Джендри в тот хмельной, наполненный стыдом и головной болью день, ей было стыдно перед ним за то, что ему пришлось увидеть её в столь нелицеприятном виде. Самому же Джендри, впрочем, это, похоже, не доставляло ни малейших неудобств. И нисколько не изменило его отношения к Арье – во всяком случае, не в худшую сторону. На следующий же день, ещё до открытия кофейни Джендри втихаря переправил ополовиненные Арьей бутылки за барную стойку, будто бы они всегда были там, и открыли их исключительно для того, чтобы добавлять в кофе. Казалось, история была благополучно замята, и Арье ничего уже не угрожало, кроме мук собственной совести. Но через два дня в самый разгар рабочего дня Джендри неожиданно покинул свою кухню, чтобы, извинившись перед клиентом, с которым говорила Арья, едва дождаться, пока она доделает заказ, и утащить её в дальний и тихий уголок зала. Сперва сердце Арьи радостно подпрыгнуло – хотя она и готова была возмутиться из-за того, что Джендри не пожелал отложить объяснение до конца рабочего дня, – но уже через несколько мгновений она заметила необычайно озабоченное выражение на его лице. - Что такое? – поинтересовалась она, сложив руки на груди, когда он отпустил её. - Я сделал, что мог, чтобы твоя выходка не всплыла. Но кто-то из наших решил выслужиться перед хозяином и доложил о недостаче. – Он зарылся пальцами в тёмные волосы, ероша их – в другой момент это показалось бы Арье забавным, но сейчас ладошки у неё вспотели от волнения, и сердце билось где-то в горле. - Колла? – с подозрением спросила Арья. Фамильярность, с которой Колла общалась с Джендри, заставляла её ревновать, и Арья полагала, что та тоже ревнует Джендри к ней. Джендри мотнул головой. - Нет. Колла знает, что ты напилась, и она может сложить два и два, но ей можно доверять. – Он посмотрел на Арью долгим пристальным взглядом и сказал с нажимом: - я доверяю ей, как себе. - Кто же тогда?.. Хотя, какая разница? – Арья передёрнула плечами. – Я куплю такие же напитки и поставлю на место, и пусть попробует… Он только нахмурился. - Вряд ли ты успеешь: хозяин будет здесь сегодня вечером. Кофейня закроется раньше, и он станет разбираться… Он парень неплохой, не злой, если бы мы сразу признались… - Это «мы» приятно согрело трепещущее от страха сердце Арьи. – Всё было бы по-другому. Штраф и лишение премии, может быть, для тебя и меня… Но он ненавидит, когда ему лгут, и что-то происходит за его спиной. Теперь он будет судить по всей строгости. Арья закусила губу. Она испытывала определённую симпатию к Джендри и была ему благодарна за поддержку, а было бы ужасно отплатить ему за всё это только лишь проблемами. Коснувшись его руки, она сказала: - Ты не должен отвечать за мои глупые поступки, Джендри. Когда он спросит, я скажу ему правду. Кто-нибудь подтвердит. Колла! – осенило её. – Она знает, что я напилась, и она работала за баром, и ты сказал, что ей можно доверять. Она может подтвердить… Джендри скользнул взглядом по её пальцам, ухватившимся за его предплечье, но руки не отнял. Он только фыркнул. - Она этого не сделает. - Почему? - Она дорожит нашей дружбой. От прямого взгляда Джендри по щекам Арьи пополз румянец; она едва сдержалась, чтобы не приложить ладонь к алеющей щеке, но всё же она надеялась, что Джендри этого не заметил. - Мне приятно, что ты хочешь защитить меня, но я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Я знаю, как ты дорожишь этой работой. - Мы должны держаться вместе, помнишь? И если кто-то из нас и должен защищать другого, то пускай это буду я. Он не дал ей сказать что-нибудь ещё или задать очередной глупый вопрос, повернулся и скрылся в кухне. Арье тоже пришлось вернуться на своё рабочее место и попытаться за шквалом эмоций и мыслей, бушующих в голове, не перепутать заказы. Перед самым визитом хозяина не хватало ещё злить гостей – будто без этого у неё было мало проблем. Она сама не заметила, как промелькнули оставшиеся два или три часа, но вот Колла звонко объявила, что по техническим причинам кофейня закрывается, а завтра всех гостей ждёт бесплатный латте и так далее, и так далее… Окончания вдохновенной речи девушки Арья не слышала, равно как и не видела, как расходились посетители, потому что улизнула в подсобку, чтобы подготовиться ко встрече со своим боссом; к первой встрече и, быть может, последней. Собраться с мыслями ей почти не удалось, и она решилась положиться на свою обычную храбрость, твёрдо уверенная лишь в одном: она не позволит Джендри пострадать вместе с нею. Выйдя из своего убежища, она с ужасом заметила, что предотвратить встречу Джендри с хозяином кофейни ей не удалось, как не удалось повиниться первой. Но, казалось, они разговаривали вполне дружелюбно… Она стала подбираться к ним ближе, чтобы остаться незамеченной как можно дольше, ведь тогда Джендри, может быть, не успеет натворить глупостей… Но, не пройдя и половину пути до них, она изумлённо замерла: мужчина, разговаривающий с Джендри, оказался удивительно похож на него, больше того, в нём Арья с удивлением узнала Ренли Баратеона, младшего брата лучшего друга отца. Неужели он и был хозяином кофейни и её боссом? Если это так… На сердце у неё стало удивительно легко: Ренли, милый, снисходительный и сам склонный к разного рода авантюрам и лихим вечеринкам не станет слишком строго судить кого бы то ни было, а уж её – тем более! Наверняка он сам посмеётся над её пьяным приключением и примет деньги за выпитый алкоголь без лишних разговоров. Её шаг стал увереннее, твёрже; Джендри, услышав её приближение, повернулся, нахмурился, чуть качнул головой. Но Ренли тоже уже обратил на неё внимание, и его брови поползли вверх. Арья проигнорировала предупреждение Джендри и подошла к ним, как ни в чём не бывало. - Подумать только, кого я вижу! – воскликнул Ренли, привычным жестом взлохматив её волосы. Джендри, явно изумлённый такой встречей предполагаемых незнакомцев, сказал осторожно: - Ренли, это Арья, она недавно работает у нас. Делает очень хороший кофе… Он хохотнул. - Ну, в этом я не сомневаюсь. Роб говорил мне, - продолжил он, обращаясь к ней, - что девочка Неда удрала из дома и решила попробовать себя в плебейской… - он бросил быстрый взгляд на Джендри, кашлянул в кулак, - прости, Джендри… словом, в обычной профессии… Но я-то думал о Сансе! Но когда Сандор появился в офисе Роберта, я понял, что он-то не позволит своей жене прислуживать кому-то… Но я просто ошеломлён, что из всех кофеен города ты оказалась именно в моей! Арья избегала смотреть на Джендри, но его тяжёлое дыхание у неё над ухом выдавало его нарастающее негодование. - Так вы знакомы? – натянутым тоном поинтересовался он. - Очень даже. А ты разве не знаешь, с кем работаешь? – недоверчиво спросил Ренли. – Арья Старк, если ты даже не удосужился её имя узнать, деревенщина ты эдакая. - Я знаю, как её зовут. Его голос звенел от гнева, и она решилась-таки поднять на него взгляд: лицо застыло непроницаемой маской, глаза сверкали, словно холодные драгоценные камни. - Это я выпила те ликёры, Ренли, - выпалила Арья. Он вопросительно посмотрел на неё сверху вниз, словно не сразу понял, о чём она говорит, и Арья с удивлением заметила, как похожи были глаза Ренли на глаза Джендри. - Мне надо работать, - отчеканил Джендри, - а вы, похоже, разберётесь и без меня. Они оба смотрели в спину удаляющемуся парню, от громкого хлопка двери оба вздрогнули. - Работать? Мы же закрыты, - пролепетала Арья. - Наверное, заготовки… Так это ты, значит? Она кивнула. - Можешь отправить счёт за выпивку Роббу, он иногда помогает мне. - Думаешь, он одобрит, что ты напиваешься за его счёт да и за мой тоже, даже пусть это лучшие ликёры? – В голосе Ренли звучала добродушная насмешка. Арья передёрнула плечами. Робб, конечно, не одобрит, не поверит, что это вышло случайно, в первый и последний раз, и явится сюда с нотациями уже на следующий день. Но на это ей было плевать, как и на то, что думает о ней Ренли Баратеон. Сейчас она могла помнить только звенящий голос Джендри и думать только об одном – о том, что с каждой минутой теряла его безвозвратно. - Прости, Ренли, но мне надо идти. Работать, - пояснила она в ответ на его вопросительно поднятые брови, - отрабатывать ликёры. И она почти убежала, слыша позади смех и короткий окрик забавляющегося Ренли: «Твоё рабочее место в другой стороне». Но сейчас ей было бы всё равно, даже если бы он вздумал её уволить. Когда она вошла на кухню, Джендри, к счастью, был там. К счастью, совершенно один – присутствие кого-либо ещё её, конечно, не остановило бы, но всё же ей не слишком хотелось, чтобы свидетелями объяснения стали Колла или Пирожок. Джендри стоял по другую сторону широкого кухонного стола, повернувшись спиной к двери и опершись на стол. Арья закрыла за собой дверь и неуверенно потопталась на месте. - Джендри… - Арья Старк, в самом деле? – Его голос звучал глухо. – Из этих Старков? В этот момент он повернулся к ней, держа в руке журнал – Арья узнала выпуск месячной давности или около того. На обложке красовались два фотоснимка: Санса и Сандор Клиган. А кричащий заголовок гласил: «Леди и Бродяга: демарш послушной дочки Эддарда Старка». Она поморщилась: какой-то журналист посчитал забавным аллюзию к старому мультику, но она сама считала это несусветной глупостью. Когда-то эта статья попала и к ней в руки, и тогда она с негодованием отбросила журнал, даже не удосужившись дочитать до конца; ей не было нужды в смаковании этих подробностей, половина из которых – и никак не меньше – были просто-напросто выдуманы. Конечно, в статье коснулись и её родителей, и всей их семьи. Она бы, как и все они, хотела бы забыть о ней, об этом журнале, да вот, видно, не так-то легко это было сделать. - Из этих, - согласилась она. – Санса… - Она кивнула на обложку. – Это она приходила ко мне в тот день, когда я напилась. Она расстроила меня и… Джендри поджал губы и сухо кивнул. - Понятно. Она принесла тебе плохие вести? - Не плохие и не хорошие. Так… - Арья неопределённо повела рукой. – У нас в семье всё сложно. - Мне жаль. Но я рад, что хотя бы так сумел узнать, кто ты такая. Она нахмурилась. - Кто я такая? Я Арья, просто Арья. Арья – и только. Я работаю здесь бариста, живу в двух домах отсюда… - Нет, - словно отрезал он. – Не просто. Всё теперь очень непросто. Для тебя всё это игра, протест против жестокой, как ты думаешь, воли родителей или ещё чего-то… Деньги, связи, власть – всё это у тебя есть. Через неделю, месяц или полгода ты наладишь с ними отношения и вернёшься туда… я буду рад за тебя, очень рад буду, если всё так сложится, но я останусь здесь. Навсегда. - Какое всё это имеет отношение к нам? Я рассказала тебе всё как есть тогда, всё… - Кроме своего имени. - Которое не важно! – уже закричала она. – Какая разница, как меня зовут, если меня выставили из дому родители или я сама ушла из-за того, что они душили нас с сестрой своими правилами, принципами, наставлениями?! Любая другая семья могла бы повести себя так же, любые другие люди! Дело ведь в ситуации, а не в имени, Джендри! Лицо Джендри всё ещё оставалось бесстрастным и спокойным, но он покраснел, а это достаточно красноречиво говорило о том, что он разозлён. И сильно. - Нет, Арья, дело в доверии! Потому что мы с тобой из разных кругов, совсем разных, но если бы тебе действительно было всё равно, ты бы рассказала мне всё. Абсолютно всё, понимаешь? Но я оказался недостоин знать даже, с кем работаю, с кем говорю! А потом что?! Когда наступит тот день, ты просто уйдешь, а я даже не буду знать, чьё имя искать в справочнике! Она замотала головой. Его ярость была ей непонятна – вернее, где-то в глубине души она понимала, что ярость эта порождена отнюдь не безразличием, даже наоборот, что будь ему наплевать на неё, он бы не воспринял раскрытие её маленькой тайны так остро. В любое другое мгновение она бы порадовалась этому, но сейчас его ярость лишь вызывала в ней ответную вспышку. И она боялась того, что может в запале сболтнуть что-то, что навсегда разрушит их отношения. Впервые в жизни для Джендри Арья делала то, что даже не пыталась делать для семьи: старалась сдержать свой гнев и свою обиду. - Джендри, ну что за бред! – в отчаянии воскликнула она. - Бред, значит, - выдохнул он сквозь зубы так, словно сдерживался из последних сил. – Конечно! Я воображаю себя грёбаным рыцарем, спасающим попавшую в беду девчонку, а оказывается, рыцарь тебе вовсе не нужен! Потому что ты принцесса, и все твои проблемы, за которые меня или любого другого из кофейни выперли бы пинком, решаются взмахом руки, улыбкой и нужным словом, сказанным давно знакомому богачу! Он умолк, тяжело, как после забега, дыша. Взгляд Джендри даже помутнел, как у пьяного. А Арья хватала ртом воздух, как будто тоже только что пробежала несколько миль. Обида и злость боролись в ней, и она понятия не имела, что из них победит. Ей одновременно хотелось расплакаться от несправедливости обвинений Джендри и заехать ему между глаз так, как показывал Джон. Но вдруг ей вспомнились Санса и их мать: они обе никогда не кричали, не сыпали проклятиями, не рыдали и никого не умоляли. Их оружием всегда были спокойствие и обезоруживающая, просто сбивающая с ног вежливость. - Так всё упирается в деньги, а, Джендри? – спросила она спокойно и с расстановкой, стараясь подражать своей матери. – В деньги моего отца, которых у меня, между прочим, нет, и в имя, за которым как будто что-то кроется? Снобизм, гордыня… что ещё? Ты только что обвинил меня, накричал на меня ни за что, и всё только из-за фамилии, которую я ношу. И после этого ты спрашиваешь меня, почему я не открыла тебе её при знакомстве? Её слова и тон с прохладцей, казалось, несколько отрезвили Джендри. Он уставился на неё и тяжело вздохнул; румянец теперь покрывал его пятнами. - Что? В деньги? Нет, - он решительно мотнул головой и снова вздохнул. – Не в деньги, Арья, а ты так ничего и не поняла. Доверие – вот, что главное. Я рассказал тебе о себе, а ты… самое главное, может быть, ты утаила. Понимая, что может сейчас наговорить такого, чего ни Джендри ей не простит, ни она сама себе никогда не простит, Арья вышла прочь из кухни. Если Джендри и хотел её остановить, то не предпринял для того никакой попытки.***
Следующие два дня Арья лелеяла свои злость и обиду, поэтому когда Джендри не явился на работу, она заставила себя не думать об этом. Это ей почти удавалось, хотя временами она начинала беспокоиться за него. Потом вспоминала все те незаслуженные обвинения и грубость, которые ей пришлось выслушать, и снова, и снова бередила свои раны. Но через два дня ей пришлось сдаться, хотя она и презирала себя за это: тоска по Джендри и тревога за него не давали ей прожить спокойно ни минуты. Ей пришлось признать, что она влюбилась в него, влюбилась, в самом деле, по уши. Ей не хватало его общества, его шуток, улыбок, его поддержки; кроме того, Арья волновалась, что Джендри может потерять работу – едва ли даже понимающий Ренли станет держать у себя работника, который осмеливается прогуливать работу. Потом она узнала от кого-то, что Джендри взял нечто вроде отпуска, поговорив с самим хозяином. Это немало её удивило, ведь Ренли хоть и был довольно великодушным, а всё же альтруизмом не отличался, как и многие бизнесмены. Она пыталась звонить ему, но Джендри не отвечал ни на звонки, ни на сообщения. Не в силах больше терпеть это равнодушие с его стороны, подпитываемое тревогой и худшими догадками, Арья сдалась в середине третьего дня без Джендри и отправилась на кухню, где не была с моменты их ссоры. На кухне в отсутствие Джендри безраздельно властвовал Пирожок, и ему это, похоже, вполне нравилось, хоть он и скучал по другу. - Привет, - робко поздоровалась она, помня о его не слишком большой приязни к ней. – Слышал что-нибудь о Джендри? Созванивался с ним, может быть? Пирожок бросил на Арью взгляд поверх пухлого теста, которое как раз замешивал. - Он… он сказал мне, что ему нужно отдохнуть несколько дней и что… Поверить не могу! Джендри работает здесь уже около двух лет, но ещё ни разу не брал отпуск. Что-то тут не так. Арья провела пальцем по рассыпанной на столе муке, нарисовав в белоснежной пыли какой-то неопределённый знак, потом быстрым движением стёрла его. Пирожок рассеянно наблюдал за ней, и Арье показалось, что в широко посаженных глазах его мелькнула жалость. Внутренне содрогнулась: что значила эта жалость, что? - Я волнуюсь. Он не отвечает на мои звонки и сообщения… - Вы поссорились? – участливо спросил Пирожок. И тут же ответил на собственный вопрос: - я слышал, как вы кричали друг на друга здесь на днях. Все слышали, - добавил он после секундного размышления. Арья почувствовала, что к щекам её прилила краска. Что же, похоже, если она намеревается вернуть Джендри, ей придётся ещё не раз краснеть. И это не худшее, что может с нею случиться. - М-м-м… - Ей не хотелось вдаваться в подробности и, конечно, открывать Пирожку своё имя, раз уж даже Джендри в запале не посчитал делать это. Истинно рыцарь, и она не могла допустить, чтобы его рыцарский порыв попросту попал. – Да, немного. Так… размолвка. Так ты не знаешь, что с ним? И где он? Пирожок уставился на тесто с таким видом, словно это был его злейший враг. Потом Арья заметила, что и его щёки заалели. - Понятия не имею. Мы с ним не то чтобы слишком близко общаемся… Знаешь, что? Спроси у Коллы. Они довольно близки… Арья сцепила зубы, но заставила себя поблагодарить Пирожка. Меньше всего ей хотелось обращаться за помощью к Колле, выяснять, что она знает о Джендри то, чего не знает больше никто, и тем самым подтверждать свои на счёт них подозрения. Но, похоже, выбора у неё особого и не было, если она действительно хотела узнать адрес Джендри и объясниться с ним. Поблагодарив Пирожка ещё раз, она покинула кухню и отправилась в зал на поиски Коллы. В этот час гостей было немного – всего только один мужчина потягивал кофе за дальним столиком у окна, и почти все официанты отдыхали в небольшой подсобке, в которую были втиснуты диван и столик с кофейным аппаратом. Но среди официантов Коллы не было – Арья нашла её на заднем крыльце, поджигающую сигарету. Сама Арья никогда не курила, а с Сансой, единственным курящим человеком в семье, у них всегда были разные комнаты, так что к запаху сигарет она не привыкла; резкий табачный запах защекотал ей ноздри, она чихнула и сморщила нос. Это заставило Коллу обратить на неё внимание: девушка обернулась и смерила Арью неприятным оценивающим взглядом. - А, принцесса, - небрежно сказала она, затягиваясь, из чего Арья поняла, что Джендри Колле всё рассказал. Или если не всё, то хотя бы то, кем она была. – Чего тебе? Похоже, Колла совершенно не была удивлена тем, что Арья явилась к ней за помощью; как будто даже этого ждала. Арье пришлось проглотить раздражение и недовольство, она улыбнулась самой дружелюбной улыбкой, на которую была способна. - Я знаю, что вы с Джендри дружите… - Она невольно замолчала, опасаясь, что Колла её сейчас поправит со свойственным ей нахальством. Но Колла молчала, ждала. – Хотела у тебя спросить, может, ты знаешь его адрес? - Зачем это тебе? - Ну… Джендри не отвечает на звонки и сообщения, не приходит на работу. Я… я переживаю. Колла надменно изогнула брови. - Раз так, может, он просто не хочет больше тебя знать? – И Арье показалось, что в голосе девушки прозвучали злорадные нотки. Сердце разрывалось от того, что предположение Коллы могло оказаться правильным, но она заставила себя ухмыльнуться так, словно размолвка между нею и Джендри была мелкой, ничего не значащей. - Вот уж не думаю. Мы с Джендри немного повздорили, это правда… - Да уж, немного! – хохотнула Колла и, докурив, выбросила окурок в урну. Арья подумала, что она сейчас уйдет, не дослушав и, самое главное, не ответив на вопрос, но Колла лишь сложила руки на груди, приготовившись слушать дальше. Под этим пытливым взглядом ярко-голубых глаз слова застревали у Арьи в горле. Впервые она так близко говорила с Коллой и теперь с изумлением обнаружила, что они с Джендри были удивительно похожи, словно были братом и сестрой. - Немного, - настойчиво повторила Арья. – И вот я хочу это исправить. - В самом деле? – Колла улыбнулась, показав безупречные зубы. – Или просто принцесса заскучала по своему верному… рыцарю? Лакею? - Заскучала! – отрезала Арья. – Но не так, как ты думаешь. После мучительно долгих – для Арьи – раздумий Колла всё-таки нацарапала на клочке бумажки адрес Джендри. Сделала она это с такой явной неохотой, что Арья даже подумала: а не ждёт ли она от неё денег? Потом долго держала листок в пальцах, задумавшись о чём-то. И на лице её, когда она подняла его и пристально посмотрела на Арью, застыло такое серьёзное, почти строгое выражение, какого Арья и представить себе не могла. Наконец протянула бумажку Арье и разомкнула пальцы. - Учти, принцесса, если ты вздумаешь крутить им, морочить ему голову, тебе придётся иметь дело со мной. И тебе это явно не понравится. Какого чёрта Колла вела себя так, словно Джендри принадлежал ей, или она была в ответе за него, или должна была его защитить? Любила ли она Джендри? Или однажды между ними что-то было, и теперь Колла считала, что некоторым образом ответственна за его счастье? Или это была та самая дружба, о которой одиночка-Арья не имела ни малейшего понятия? Об этом Арья думала всю дорогу до дома Джендри: полчаса на метро и четверть часа пешком. Однажды она уже была здесь с ним, но тогда похмельный синдром вкупе с удивительным возбуждением из-за близости и заботы Джендри помешали ей разглядеть то, что окружало её. Сейчас она обратила внимание на район – не худший, быть может, но ему было далеко до того, в каком жила она сама; только теперь она поняла, что если бы не помощь Робба и Джона, она явно не смогла бы себе позволить свою квартиру. Пусть её мыслей никто сейчас не слышал, но она покраснела: пыталась доказать Джендри, что ничем не отличается от него, на деле же она всё ещё не знала о жизни ничего и с некоторой даже гордостью считала своё положение настоящей глубиной падения; смогла бы она с таким апломбом нести эту ношу, если бы ей пришлось жить в этом, например, районе? Ей хотелось самой же себе ответить на этот вопрос утвердительно, но у неё были все основания осознать – с превеликим стыдом, - что тогда бы она сдалась гораздо раньше. В полном эмоциональном и душевном раздрае она добралась до дверей Джендри, и все речи, которые она готовила для него, вылетели у неё из головы. Она позвонила, и ответа не было так долго, что Арья уже почти убедила себя, что Джендри нет дома. Могла ли Колла дать ей неверный адрес? Позвонила снова и принялась считать секунды, тихонько отбивая их ритм ногой по порогу. Арья почти собралась уйти, почти ушла, когда за дверью раздались неторопливые шаги. Она не знала, кого Джендри ожидал увидеть за дверью, но явно не её: на лице его отразилось удивление, в глазах даже мелькнула радость, но потом Джендри отступил на шаг и скрестил руки на груди, закрываясь, отгораживаясь от неё. - Зачем пришла? – не слишком вежливо поинтересовался он, наблюдая, как Арья ступает на порог, чтобы он вдруг не умудрился захлопнуть дверь перед самым её носом. Похоже, Джендри был один, что немало её утешило – потому что это было всем, о чём она думала, пока он неторопливо шёл к двери и все эти мгновения после. - Тебя нет на работе вот уже несколько дней. Я волновалась. И я… скучала. Лицо его приобрело хмурое выражение. - Ренли дал мне небольшой отпуск. - У тебя что-то случилось? - Нет, просто я работаю у него уже довольно долго и, по моему мнению, заслужил. К счастью, Ренли со мной согласился. Они замолчали. Тишина вокруг них стала неприятной, тяжёлой. Арья почему-то была уверена, что Джендри только и ждёт, когда она уйдёт, и лишь вежливость не позволяет ему выставить её вон. А затягивающееся молчание не позволяло ей торчать тут слишком долго. Нужно было на что-то решаться, а иначе ей вот-вот придётся уйти. Тогда Арья улыбнулась. - Будет ли слишком самонадеянно предположить, что ты взял отпуск после… из-за нашей ссоры? Джендри фыркнул. Если она его и вывела из себя этим вопросом – отвратительным вопросом богачки с непомерным самомнением, – то и это было лучше, чем ничего. - То есть, по-твоему, всего несколько выходных за два года – не слишком веская причина, чтобы взять отпуск? Посмотрел бы я на тебя… - Но ты мог бы сказать мне об этом. Или хотя бы отвечать на звонки, прислать сообщение. Для разнообразия. Несколько мгновений Джендри смотрел на неё молча, и в голубизне его глаз постепенно раздражение от её глупых слов сменялось чем-то куда более глубоким, серьёзным. Страданием, будто своим появлением она причинила ему физическую боль. Потом он выдохнул, видимо, поняв, что молчанием её не проймёшь, от неё не избавишься: - Арья… Она подняла брови в знак того, что слушает его и очень внимательно. - Прости, наверное, мне стоило написать тебе или ответить на звонок… - Каждое слово как будто давалось ему с величайшим трудом, и Арья поняла, что он совершенно не думает того, о чём говорит. Затаив дыхание, она ожидала окончания его нелёгкой, отрывистой речи, не смея ни перебить, ни поторопить, хотя ей и казалось, что мгновения стали густыми, как патока. – Слушай! – Он вдруг резко преобразился: стал насупленным, мрачным, резким. – Думаю, ничего из этого не выйдет. - Ты о чём?! - О нас! Ты не доверяешь мне, и я могу это понять. Я, в свою очередь… - Он замолчал на миг, сглотнул. – Мне кажется, не выйдет из нас настоящих друзей. Нечего и пытаться. Прости. Ей бы испугаться, расстроиться, разозлиться… Но что-то в Джендри, в его взгляде, голосе, крепко сжатых кулаках, когда он говорил не только не отпугнуло, не оттолкнуло её, но и заставило… надеяться. Сердце в груди Арьи сделало кульбит и застучало часто-часто. Она мало смыслила в любви и отношениях с парнями – всё это всегда оставалось на долю Сансы, но даже она понимала, что ни один парень не будет так злиться, если девушка ему безразлична. - Арья! Ты слышишь меня?! – Руки Джендри легли на её плечи, он легонько встряхнул её. Но, конечно, не убедил её. Наверное, он надеялся, что вот сейчас она уйдёт, но Арья не сделала ничего подобного. Он уже почти держал её в объятиях – и Арья сделала всего каких-то полшага вперёд, подалась к нему всем телом, поднялась на цыпочки, чтобы прикоснуться к его губам. Поцелуй вышел коротким, едва ощутимым, но в глазах Джендри, когда он снова посмотрел на Арью, словно треснул ледок. - Что ты делаешь? – сипло спросил он, не сводя взгляда с её лица. Арья накрыла своими ладонями его руки, всё ещё лежащие на её плечах. - Ну, ты прав, друзей из нас точно не получится. Значит, нужно попробовать что-то другое. Она улыбнулась, и в ответ на её улыбку улыбнулся и он. Как будто бы всё разъяснилось, но Джендри всё ещё оставался мрачным. Задумчиво покусывая губу, он смотрел на Арью. - Нет. Может быть, ты и угадала… - Что? Он резко, с посвистом, выдохнул. - Ты мне нравишься. Очень. И я надеялся, что… - Ты мне тоже! - Помолчи! – резко сказал Джендри. Потом добавил виновато: - извини. Послушай, Арья… Я не могу требовать от тебя этого, не могу допустить, чтобы ты пережила это… - Что? – непонимающе переспросила она. – О чём ты говоришь? Джендри убрал руки с её плеч, провёл ладонями по своим волосам, а после коснулся пальцами локона, выбившегося у неё из пучка. Глубоко вздохнул. Вид у него был такой, словно он пытался растолковать прописную истину глупой малышке. От одного этого мысленного сравнения Арья вспыхнула и начала злиться. Почему, ну почему ему понадобилось всё портить? Наверняка то, что так взволновало Джендри, почти не имело значения для неё, но он выглядел полным решимости убедить её в обратном. - Твои родители, - с нажимом пояснил он. – Я уверен, что придёт миг, когда вы пожелаете помириться. – Она собиралась возразить, но Джендри поднял руку, пресекая любые её слова. – Рано или поздно это случится, Арья. И это будет сделать легко и безболезненно, если я не буду стоять между вами. Если же встану… - Он покачал головой. – Не хочу, чтобы ты переживала то же, что и твоя сестра, не хочу всех этих папарацци, статей в журналах, не хочу, чтобы ты общалась со своими братьями только тайком… - О, а я уж подумала, что ты только папарацци и боишься! – усмехнулась она. Джендри посмотрел с укоризной на неё, и Арья поняла, что только что его лучшие чувства были уязвлены. – Извини. Но, как видишь, Сансе это нисколько не помешало. А ещё никто не мог сказать, что моя сестра храбрее меня. В чём бы то ни было. Она с вызовом вздёрнула подбородок, и Джендри рассмеялся. Она сочла это добрым знаком, но не учла того, что Джендри был очень упрям. Что ж, она была упряма не меньше. - Но я и не глава охранной фирмы, чтобы ради меня так рисковать. Что я могу тебе дать? – Он развёл руки, словно представая перед нею обнажённым, незащищённым. Она фыркнула. - Да мне плевать! Это всё не так важно, как… - Арья покраснела и шепнула: - любовь. - Это ты сейчас так думаешь, - мрачно ответил он. Но Арья была исполнена решимости не отпускать его. Не сейчас, когда после многих дней безответной симпатии и волнения из-за него она, наконец, увидела, что любит взаимно. - Большей глупости я не слышала. – Она упёрла руки в бока. – Знаешь, что мне сказала Санса, когда приходила в кофейню? Что родители прощали мне всё, задолго до того, как она сбежала с Сандором, а я вступилась за них. Что меня простят и сейчас, стоит мне только попросить. Кто-кто, а моя сестра всегда отлично разбиралась в людях, если она так сказала, значит, так и есть. – Подумав, она сказала: - мои родители не жестокие люди, и они любят нас. Так или иначе. Когда-нибудь им придётся смириться и с Клиганом, и с… тобой, если они не хотят потерять нас с Сансой навсегда – а они не хотят. Так что, если это у тебя все возражения, то они не принимаются. Моих родителей предоставь мне. И папарацци тоже.***
Арья знала это заведение. Замедлила шаг, беспокоясь о том, что именно здесь Джендри назначил встречу своему отцу. Она вообще переживала из-за того, что Джендри вдруг понадобилось знакомить её с отцом в самом начале их отношений, пусть она и надеялась, что они продлятся так долго, как это вообще возможно. Но выбор места заставил её позабыть о нервозности на несколько минут. Даже самый скромный чек в «Пересмешнике» был куда выше, чем они с Джендри могли себе позволить, даже оба, а с хозяином его не стоило связываться даже из-за такой мелочи, как незакрытый счёт; едва ли их спасёт и то, что Петир Бейлиш был старинным другом её матери. Когда дело касалось денег, Бейлиш забывал связи и обязательства – да и её матери не понравится, если она станет расхаживать по дорогущим ресторанам, прикрываясь её именем. - Постой. – Она решительно затормозила и потянула Джендри за руку, заставляя остановиться и его. – Уверен, что это хорошая идея? Я вот нет, - опередив его, сказала Арья. Она вопросительно смотрела на него снизу вверх и с удивлением отметила, что он покраснел. - Это нужно, Арья. Должен признаться, что был не до конца честен с тобой. - Вот как? И это после того, как ты обвинил меня в недостатке доверия?! Он коснулся пальцами её губ, заставляя Арью сдержать все свои гневные возгласы. Она видела, что ему отчего-то не по себе. - Видишь ли, я долго думал над этим. Я не сказал тебе не потому что не доверял или что-то вроде того, но только потому, что я сам понятия не имел, как ко всему этому относиться. Мне не хотелось иметь ничего общего с этим человеком – он предал нас, не хотелось даже знать его имени, не то что самому носить его. А потом я подумал, что он – единственная семья, которая у меня осталась, так что, может, не стоит мне быть таким категоричным. А для того, чтобы привести тебя с собой, у меня есть несколько причин: во-первых, думаю, эта встреча сразу отбросит все вопросы, во-вторых, он сам хотел познакомиться с моей девушкой, а, мне кажется, не стоит начинать выстраивать отношения с отцом с игнорирования простейших его просьб, и, наконец, мне просто будет не так страшно, если ты будешь рядом. - Принимается. – Арья обняла его, щекой чувствуя, как гулко бьётся сердце в груди Джендри. – Но место ты выбрал… не самое удачное. Хочешь пустить ему пыль в глаза с первой встречи? Он с улыбкой посмотрел на неё сверху вниз. - Встреча не первая, Арья, а ресторан выбрал он. Что ж, либо отец Джендри довольно богат, либо слишком безумен и не умеет считать деньги. Первым, кого она увидела, войдя в ресторан, был Сандор Клиган. Арья приостановилась, вспоминая, что говорила о нём Санса: Сандор стал работать начальником охраны у Роберта Баратеона. Джендри, не замечая её замешательства, продолжал тянуть её за собой, и она вяло поздоровалась с мужем сестры; Клиган, в свою очередь, ответил сухо: на изуродованном лице двигались только глаза. Что значило, что здесь и сейчас он не человек, а стальная машина, призванная защищать своего нанимателя; значит, и Роберт Баратеон сейчас в «Пересмешнике». Вообще-то с самым близким другом отца и у Арьи были неплохие отношения, но она так же была осведомлена и о недостатках Роберта. И меньше всего ей хотелось, чтобы этот шумный, любящий выпить и плохо контролирующий себя человек стал свидетелем смотрин, которые решил ей устроить Джендри. Она и без того здорово нервничала. Время было довольно раннее, и посетителей в ресторане было мало. Арья стала приглядываться к сидевшим, пока они лавировали между столиками, но ни в одном человеке она не могла угадать сходства с Джендри. Кроме… - Дядя Роберт! – выпалила она, ошеломлённая, когда они остановились перед Баратеоном. Роберт, как раз в этот момент приложившийся к бокалу явно первоклассного бренди – и явно не первому бокалу – поперхнулся, глядя на неё, и закашлялся. Похоже, он тоже не ожидал увидеть её здесь и наверняка хотел воскликнуть что-то подобное, но Джендри опередил его. И прояснил более чем неловкую ситуацию одним укоризненным восклицанием: - Пап, мы ведь договаривались, что ты не станешь надираться хотя бы сегодня! Почему моя девушка должна сразу же увидеть, что мой отец – грёбаный алкоголик?! Джендри явно не на шутку разозлился, но Арью стал разбирать нервный смех, а Роберт, кажется, откашлялся. Нет, этого просто не могло быть! Почему из всех людей на земле отцом Джендри оказался именно Роберт Баратеон?! Таких совпадений попросту не бывает, если только вы – не герои романа. Но, несмотря на всю сюрреалистичность происходящего, сомневаться не было смысла. Ведь она видела их глаза. Ещё прежде её неотступно преследовало ощущение, будто в Джендри есть что-то знакомое ей, и тогда Арья списывала его просто на мифическое единение душ… Что ж, единение душ тоже было, но она действительно видела уже эти глаза. Может, не совсем такие, но до невозможности похожие. И эту твёрдую челюсть, этот изгиб губ; она была знакома с этим упрямством с младенчества, и, может, поэтому, оно совсем не испугало её. - Я выпил совсем немного, сын, - заверил Джендри Роберт. – Но теперь готов напиться до беспамятства, если эта девчонка – твоя девушка. - Не говори так о ней. Не допущу!.. Ты совсем не знаешь её, почему… Арья предостерегающе положила руку ему на плечо, и Джендри удивлённо посмотрел на неё. Что-то в выражении её лица заставило его замолчать и не наговорить отцу опрометчивых глупостей. - Как раз её я знаю, Джендри. И очень хорошо. Твой отец будет рад, - обратился он к Арье. – Ошеломлён, но рад. - Ну, вы же знаете, с отцом есть одна загвоздка. Роберт хмыкнул в густую чёрную бороду. - Думаю, мы сможем это уладить. Полчаса они провели вместе, и всё это время Джендри явно не знал, злиться ему или радоваться: он явно чувствовал себя обманутым – снова, – но и ничьей вины в том не было, а, кроме того, это невероятное совпадение сглаживало огромное множество острых углов. Когда они вышли, оставив Роберта допивать свой бренди, Арья всё хихикала и не могла успокоиться. Джендри с улыбкой ткнул её в рёбра локтём. - Ну чего ты всё время смеёшься? - Надо же! Сам обвинил меня в скрытности и тут же оказался сыном богача и лучшего друга моего отца. Ты мнил себя рыцарем, Джендри, но ты – принц, и тут уже я не уверена, что достойна тебя, - поддразнила она его. - О, Арья, хватит! Пусть мой отец богат, но мне-то что с того? Я не претендую ни на цент из его денег! Надеюсь, - нахмурившись посмотрел он на неё, - ты это понимаешь и не надеешься… Она только отмахнулась. - Да понимаю я это! И всё же… всё же ты не просто мальчик-булочник, Джендри Уотерс. Но мне плевать на твои или Роберта деньги, если честно. Главное, чтобы ты не глушил бренди в таких количествах и не отрастил такую кошмарную косматую бороду!