***
Кое-как упорядочив после посадки в купе многочисленные рюкзаки, пакеты, несколько корзин и пресловутых шестилитровый металлический чайник — реликвию, передающуюся по наследству в семье Марринвера, академика биологии многие годы и бывшего чуть ли не «чайником мира из которого пили знатные лица и первые официальные контактёры двух миров одной планеты лет триста назад», туристы разбрелись по поезду. Тельсиона умостилась у окна, рядом с парочкой совсем мелких ребятишек, восторженно смотрящих на то, как пейзажи за прозрачным стеклом стремительно сменяют друг друга, а величественная Большая Дуга плавно меняет свой ракурс: с монструозной арки вздыбленной земли, полной многочисленных далёких селений, полей, лесов, рек и озёр она плавно оседала, пока не превратилась мнимую стену горизонта — Край, как говорили в родных местах Тельсионы, когда она была совсем маленькой. В дороге пелись песни. Преподаватели и Рамидес спорили о форме планеты и куда могли деться «три Сияющих Луны» из древних книг. Достопочтенный Марринвер всё утверждал, что нет у «сего куска камня наименования», наш мир уникален и нет подобного ему. Форкус же стремился доказать, что раз то древнее событие произошло однажды здесь, оно могло повториться когда-то и где-то ещё. И даже если не повториться, то где-то там, за пределом атмосферы и сонма ближайших внешних светил — кто-то иной вполне мог бы и придумать форму, подобную этому миру. — Но только в изрядном подпитии! — возмущался Марринвер. — Ведь кому в здравом уме только в голову придёт, что планеты, пусть и в следствие грандиозной катастрофы могут походить на громадную бездонную бутылку-непроливайку? — Нет, ты мне скажи, куда могли подеваться луны третьей эпохи? Каллохирия совершенно не похожа на описываемое в хрониках! Тем более — она и так была. Куда пропали Маку, Сэку, Таку? Это же явно был тот же материал, что и раскалённое внутреннее светило, до которого никак не добраться! Рамидес же тщательно записал за преподавателями, даже не смущаясь тому, что у обоих учёных уже заплетались языки,и отдельные фразы повторялись по несколько раз. Профессор Дебран-Лентейская как примкнула к мерзаленткам, так и не появлялась из их купе. Студенты пели песни под семиструнку и изрядно облегчили свои рюкзаки от запасов пищи. К концу следующего дня пути уже и Край скрылся за горизонтом. А спустя ещё несколько суток Тельсиона стала замечать, как странно изгибается горизонт. Поезд уже достиг Воронки — огромного региона территорий очень плавно уходящих в глубины планеты. Ещё несколько часов — и начнутся Ступенчатые террасы — более круто изогнутая поверхность, где чуть ли не самые плодовитые поля внешней стороны планеты, а где-то на полпути к самому дну Террас находится прекрасный Шакантийский город — столица торговли и культуры. И где Тельсионе и её спутникам придётся покинуть поезд, чтобы уже через транспорты Нижних Террас добраться собственно Глотки Мира — территории, словно похожи на вид из трубы изнутри и где чем глубже — тем всё страннее и страннее из-за древнего инопланетного минерала. Собственно и это будет не Глотка — а Устье, но мало кто называл эту форму странного головокружительного рельефа так. Глотка, или Труба, а собственно начало именно пещер — саму Глотку — Пещерой. У древних людей, живших у провала в другой мир, с фантазией было туго. А новомодные названия, которые пытались привнести в последние лет сто — так и не прижились.***
Шакантийский город будоражил воображение. Многочисленные террасы со зданиями простирались вверх и вниз, и даже уже был виден в воздушной дымке другой край сужающейся к спуску земляной воронки. Геолог Форкус рассказывал, что всё это — следствие древнейшей катастрофы, когда большая комета, состоящая из необычного материала пересеклась с ещё не до конца сформированной планетой, и что на других небесных светилах есть точно такие же провалы, только не настолько величественные и таинственные как Террасы переходящие в Глотку. И что при иных условиях если бы комета не состояла из того самого минерала, то не было бы никакого подземного мира с внутренним светилом, никаких Дуг, Кишки, а только максимум гигантский океан на месте кратера и только. Но чудный аурелистический звёздный минерал кометы всё изменил… Впрочем, об этом, что Форкус, что искренне восхищающийся им Рамидес могли говорить бесконечно. Нынче важно было лишь то, что всё же в действительности существуют Террасы и Глотка, а не какой-то там океан. И можно провести время в городе. Студенты так и поступили. И похудевшие рюкзаки снова стали напоминать воздушные шары, курсирующие между разными уровнями Шакантийского города. Многое даже пришлось оставить на хранение в здании филиала родного университета, так как в дальнейшем пути те покупки могли лишь помешать. Но всё же было решено задержаться на пару дней в городе, чтобы наблюдать очередной цикл празднеств и поучаствовать в фестивале карнавальных масок. Шум, гам, песни, пляски, фейерверки, много разнообразной еды, шары, светильники и ветряные птицы…Город бурлил и никогда не спал. Но надолго оставаться нельзя. Всё же ждало ещё довольно долгое и непростое путешествие через огромный комплекс пещер, совершенно не поэтично названный жителями поверхности Кишкой, а жителей той стороны, Лабиринтом Теней. У них было много таких названий, даже больше, чем у жителей поверхности. Если у живущих снаружи внешняя дуга так и звалась Великой Дугой и не более того, и она отдельно имела лишь два свода-соединения с лежащей под ней землёй — Северную и Южную Седловину, то Малая Дуга у жителей внутренней поверхности планеты звалась Спиной Дракона верхняя её часть, Брюхом Дракона — нижняя, а Седловины — Золотой и Серебряной Лапой дракона, жителями вблизи от дуги — Драконом, вдали, с другой стороны планеты — Кольцом Дракона, Внутренней светило — Хоо — Сердцем Мира, всегда видимые другие земли внутренней сферы — Мраморным сводом, а тамошний эквивалент Глотки — Врата Мрака. И если на поверхности Актара окрестности Глотки были весьма и весьма обитаемы всегда, то в глубинах Ямире вход в систему пещер считался сакральным и жутким местом долгие годы. И лишь сравнительно недавно это изменилось. Но как ни интересно было в городе, и как ни нудна была топонимическая лекция проводника на воздушном шаре, спускавшего путешественников к устью Глотки, всё когда-нибудь заканчивается. И вот Тельсиона с друзьями и тремя преподавателями затаили дыхание от вида близкого, закручивающегося краями над головой в своды трубы горизонта. Кого-то стошнило от этого зрелища. Кто-то в шутку подкинул камешек, который тут же упал обратно на землю. Кто-то попытался помахать рукой и безуспешно докричаться до кого-то, кто может быть над кучкой студентов, на всё ещё огромном расстоянии от них.***
Глотка по сути отличалась от Террас не так уж сильно. Да, несколько иначе вела себя гравитация. Да, солнечный свет попадал куда реже и слабее в её глубины. Растительность была гораздо скуднее, как и рельеф. Впрочем, рельеф-то как раз к глубинам станет гораздо разнообразнее, хоть очаги жизни и станут почти исчезающе редки. Тельсиона знала, что не один год разрабатываются проекты о создании если не гораздо более прямого пути между двумя обитаемыми сферами одной общей планеты, то туннелей хотя бы сокращающих часть пути. Но даже самые тонкие структуры — обе Дуги и простирающаяся внутри них Кишка — пока не были одолены. Всё же кора планеты довольно толста. И сложно предсказать, как поведёт себя та расплавленная порода, что зажата между внешней и внутренней оболочкой мира. Внутри сужающейся трубы фантастической пещеры в какой-то момент совсем исчезли воздушные шары, иногда смешно переворачивающиеся при приближении к поверхности. Скоро, буквально на следующий день собственно начатого похода и исчезновения шаров туристы набрели на небольшой железнодорожный вокзал. Небольшой уже не летающий, а мерно катящийся по рельсам поезд был единственным способом быстро преодолеть этот участок Глотки — Сумеречную пустошь, где уже почти нет никакой живности с поверхности, а рельеф местности довольно однороден и гладок, чтобы его можно было преодолеть таким образом. Почему кольцо железнодорожных станций располагалось довольно далеко от входа в глотку, что абсолютно всем приходилось добираться до него из Шакантийского города самостоятельно всегда оставалось загадкой. Сиул утверждал, что это было сделано специально, чтобы любой странник ещё до самих пещер прочувствовал всю прелесть пути и обязательно заплатил за поездку по пустоши. Но Сил мог сказать что угодно… Скорость этого поезда не шла ни в какое сравнение со скоростью его собрата, первый действительно непростой переход, ещё не совсем пещеры, но нечто напоминающее скалы — Каркезон или Лестница Кошмаров, путешественники приблизились лишь спустя двое суток, смену которых уже было толком и не различить. То ли подъём, то ли спуск по скальному образованию был не прост сам по себе, а в практически полной темноте — так и вовсе почти невозможно. И толку от собственных или ранее проставленных на скалах предшественниками фонарей толка было мало. — Надо было высаживаться с шара в другом месте. Есть же менее сложный участок, — поджав губы сетовала профессор Лакорта, грустно взирающая наверх, где гораздо больше пришедшееся ей по вкусу общество мерзаленских аристократок: те, выбрав более удачный маршрут уже практически преодолели Лестницу без особых трудностей. Но всё же этот участок пути был преодолён. Ещё один участок пустоши, незаметно в темноте переходящий в пещеры.***
Тьма… Звук текущей и капающей воды… Таинственные шорохи… Редкие фонари…Зловещие тени… Так, кажется должны выглядеть пещеры? Да, так, но гораздо, гораздо глубже, в не самых популярных боковых проходах. А пока… Город Фонарей — на самом деле граница изученного мира. Он расположен в Глотке, не видел дневного света никогда. Безумно молод, хоть и выглядит безумно старым. Почти лишённый своих постоянных жителей, и почти всегда переполнен приезжими. Но здесь сложно задержаться надолго. По крайней мере — задержаться и не сгинуть. Всё же пещерный город это пещерный город: темнота, выщербленные в скалах пустоты домов, огромные и путаные лестницы, сросшиеся сталактиты и сталагмиты, провалы и карстовые озёра… Но вот стоило ступить за пределы города, так и начались настоящие бескрайние пещеры Кишки с вкраплениями древнего минерала, вокруг которых в клубилась причудливая, хоть и весьма примитивная жизнь. Основной путь через пещеры гораздо безопаснее самостоятельных блужданий, но менее интересен. Но после парочки блужданий и опасных ситуаций путешественникам пришлось пройти проторенной дорогой. Не самой лёгкой, но гораздо безопаснее. Наконец после долгого, утомительного и трудного даже по исхоженному многими путешественниками пути забрезжил свет не фонарей, не светящихся мхов, и даже не осколков древней кометы, а совсем иной… Тельсиона и остальные студенты с двумя преподавателями (профессор Лакорта так и не выдержала тягот похода и присоединилась к вновь присоединилась к компании путешествующих аристократок) наконец-то выбрались из казавшегося бесконечным пещерного комплекса. Светало не очень стремительно, но и периодов полной темноты, как в начале пути, по ту сторону, у преддверия пещер не было. В подземном мире Ямире не было никогда ночи, лишь мягкие сумерки, создаваемые светом ядра планеты, когда-то слившегося с ядром, прилетевшей из глубин пустоты кометы, и ставшего внутренним солнцем это мира.***
Ближайший город был построен в отдалении от Врат Мрака, провала, ведущего обратно на внешнюю сторону планеты. Не смотря на изначальную большую развитость, жители подземья были ещё и большими традиционалистами, и до сих пор не старые верования среди простых людей были сильны. Никто не хотел селиться прямо у провала в пещеры. Зато повозок от входа до города вполне хватало. Город был небольшим, не таким величественным, как Террасы и совершенно не стремился ввысь как они или даже город Фонарей в самих пещерах Глотки и Кишки. Жители Ямире редко строили высотные здания, в отличие от обитателей Актара, тянувших свои небоскрёбы в городах в небеса, и подумывающих как-нибудь когда-нибудь соединить циклопическими строениями Большую дугу и основную часть планеты под ней. Воздухоплавание также хоть и было известно жителям подземного мира, но не пользовалось действительно большой популярностью. Ходили слухи, что они боялись потревожить своё светило неосторожными полётами. А может в нём и не было большой нужды — всё же расстояния гораздо меньше, земля тянет к себе слабее, многие люди, даже не задумываясь, совершали огромные, невозможные на поверхности, прыжки и гораздо медленнее опускались в воздухе. В городе не запускали фейерверков, но буквально всё было усеяно длинными тканевыми лентами разных цветов, парящими фонарями и свечами, а также причудливыми фонтанами, цветами, украшавшими хрупкие по меркам жителей внешнего мира здания и многочисленными зеркалами. Всё же хоть Ямире — далеко не вечно тёмные пещеры, но мягкий сумеречный свет Хоо, внутреннего солнца, не шёл ни в какое сравнение со светом Мишас, солнца внешнего, вокруг которого и вращалась Айя — странно изогнутая древней катастрофой планета, состоящая из двух миров, потому культ жизни и света главенствовал по всей внутренней сфере. Но путешествие не заканчивалось в городе у Врат Мрака.Ведь, если преодолён долгий путь подземелий, хочется увидеть как можно больше чудес другой стороны мира. Странник покинули Привратный Город и по рекам, привычных путях передвижений в подземном мире последовали дальше…***
Зеркало Дракона — странное явление, возникающее из-за гравитационных аномалий в определённые дни, когда реки и озёра внутренней сферы и Малой Дуги словно выплескиваются друг к другу и создают водную пелену, прослойку, словно бы парящее вертикальное море, водяное зеркало в оправе из земной тверди. — Сколько это ещё продлится? — Тельсиона не могла отвести глаз от этого зрелища. От того, как словно действительно возникло громадное зеркало из воды, за которым едва смутно проглядывала другая сторона земли за Дугой. — По справочнику указано, что воды будут вздыматься ещё примерно часа четыре, а после пойдёт отлив, — ответил всезнающий Рамидес. — Красиво. Почему нельзя подойти ближе, чем наблюдать так далеко? — Красиво, но опасно. И не только потому, что вода может в любой момент отхлынуть обратно и неосторожный человек просто утонет или будет раздавлен водными потоками. Когда-то давно ходили легенды, что когда возникает Зеркало, то открываются врата в другой мир, мир духов. — А это уже Фанирия: — Да, можно сказать, что мы, подземные жители сильно суеверны, дурная слава многие века ходила и о Вратах Мрака, но ведь всё так и есть, через них не так просто пройти даже поныне, и кто знает, что скрывается в ответвлениях основного пути. И кто знает, какие свойства ещё есть у аурелистического минерала помимо того, что он даёт свет и искажает гравитацию? — Но всё равно красиво. Путешествие по подземному миру Ямире подходило к концу. Тельсиона и её друзья и учителя повидали много чего необычного в этом сумеречном мире. Пора было в обратный путь через сеть длиннейших пещер Лабиринта Теней, названого жителями внешней сферы планеты Кишками, обратно к бескрайним просторам лазурного неба и яркого света внешнего солнца.***
Во мраке пещер сложно уследить за ходом времени и возврат из Глотки на террасы произошёл на самом рассвете, когда небо ещё темно и лишь свет луны Каллохирии пробивался в глубокую воронку провала, давая знать, что вокруг не очередной безумно обширный пещерный зал, а действительно поверхность. Но вот незаметно словно что-то меняется. Бледная звёздная россыпь словно растворяется в начинающих светлеть небесах, а фонари Шантарийского города погасают. Восходит солнце. А перед уставшими от блужданий во мраке путниками простирается бескрайняя дорога ввысь, к зелёным лугам и полям, лесам, величественным горам со снежными шапками, и просторам небес, которых всё же не хватало в сокровенном и камерном, дивном, но таком удушающе малом и ограниченном подземном мире небесной тверди, к безумно разнообразному миру небесного океана…