Мой новый Улрик

-Не отставай! — крикнул Селим перескакивая корни. Вслед им летела женская брань, затихающая по мере того, как они все глубже и глубже забирались в лес. Харул сдался первый, скользнув по слежавшейся листве в канаву за покрытое мхом полусгнившее бревно. Селим присел рядом, так же тяжело дыша, как и брат. Они не сговариваясь зажали руками рты, задерживая дыхание, и прислушались. Деревья поскрипывали, покачиваясь на ветру, и иногда где-то с тихим шелестом падал на землю очередной сухой лист, но в остальном было тихо. Они глянули друг на друга, и Селим первым прыснул сквозь ладонь. Тишину чащи разогнал мальчишеский смех. -Нет, ну ты видел ее лицо! — смеялся он, падая спиной на лесной покров. -Да, да, это было очень забавно, — попытался выдавить укоризненный тон Харул, но из-за смеха у него плохо получалось. -Пф, не ври, что тебе не понравилось! -Да, да, уморительно, сказал же. Только мы все равно огребем, когда вернемся домой. -Ну и что? -Действительно, — фыркнул Харул, отряхивая штаны. -Вернемся вечером, поздно, когда уже спать пора, авось не станут наказывать. -Авось… все у тебя на авось. -Чего ты разворчался, как старая бабка? -Да ничего. Просто опять гадость затеваешь ты, а достается нам обоим. -На то и нужен близнец, разве нет? — широко улыбнулся Селим, и Харулу оставалось только согласиться. Как бы не доставалось ему за проделки брата, Селим разделял его наказания в равной мере. Это было что-то вроде негласного правила: все на двоих. Одна еда, одна одежда, одна личина и одна ответственность. -Ну все, подъем, — протянул он руку Селиму, и тот с готовность сжал ее, встал и начал отряхиваться. Харул раздраженно выдернул сухой лист из волос брата. -Ну, у нас есть время до вечера. Чем займемся? Вопрос был риторическим. Они не в первый раз сбегали от неприятностей в чащу и уже привыкли бродить без дела, изучая лес. Им было не страшно, они выросли под боком у крон, лес был исхожен местными жителями на километры, диких зверей тут было мало, а ближайшая топь лежала далеко на западе и идти до нее надо было пол дня. Хотя сегодня в пылу погони они забрались дальше, чем обычно. -Где деревня? — дежурно спросил Харул, и оба близнеца одновременно указали рукой в одном направлении.  — Там. Это было проверкой. Суть была проста: пока их мнения совпадают — они не заблудились, когда расходятся — заблудились. Убедившись, что все хорошо, мальчики бодро зашагали в чащу. Новые места всегда разжигали в них любопытство. Лес сегодня был на удивление тих, даже ветер унялся, и в воздухе не было слышно звона мошкары. Мир будто уснул, и только хруст сухих веточек и шелест листвы под двумя парами ботинок нарушал покой чащи. Селим вдруг понял, что невольно насторожился, что идет медленнее обычного, дышит тихо и жмется к брату, такому же нервному и осторожному. -Слушай, Ул, — сказал он отчего-то шепотом. — Тебе не кажется странным… -Эй, гляди, — прервал его брат на полуслове и указал пальцем куда-то в кусты. Селим обернулся так резко, что под ногами у него заскользил лесной настил и он едва не упал. Он судорожно закрутил головой, пытаясь уловить то, на что указывал брат. Харул прыснул. -Спокойно, ты чего задергался? Кровь прилила к щекам, и он снова прокрутился на месте, как волчок. -Издеваешься? Что еще за шуточки, Ул? — набросился он на брата, но тот только отмахнулся. -Я не виноват, что ты такой нервный. Ты смотри, куда показываю. Харул снова ткнул пальцем куда-то в сторону, и, приглядевшись, Селим понял, на что он указывает. Между колючих кустов и темных стволов виднелся старый покосившийся забор. -Тут что, живет кто-то? — протянул Сел, и мальчики не сговариваясь двинулись в сторону постройки. Забор, который разглядел Харул, был сделан из крупных крепких кольев, заостренных сверху. Но колья эти оказались настолько старыми, что все поросли мхом и завалились в некоторых местах, открывая вид на не менее дряхлую хижину с мутными окошками и кривой крышей. -Думаю, он заброшен, — сказал Харул, опасливо разглядывая домик в прореху. Селим чувствовал, как сердце глухо бьется у самого горла. Это было что-то новое, что-то неизведанное, удивительное, почти волшебное. -Пойдем посмотрим, — взял он брата за руку и крепко сжал. Харул глянул с сомнением, было видно, что он волнуется, и вовсе не так, как брат. Ему было не по себе, он вдруг подумал, что зря они пришли сюда. Но стоило глянуть в глаза Селима, почти искрящиеся от восторга и предвкушения, как он понял — ничто на свете не остановит брата сейчас. Он вздохнул и сжал руку Села в ответ, коротко кивнув. Он бы ни за что не позволил ему пойти в одиночку. Они осторожно переступили через завалившийся кол, протискиваясь во двор. Харулу показалось, что за забором было холоднее, волосы на затылке встали дыбом, и он поежился. Селим чуть ли не потащил брата к крыльцу, все еще крепко держа его за руку. Тяжелая дверь была закрыта, но стоило им потянуть ее, как она, огласив округу противным скрипом, пропустила их в темное нутро старой хижины. Внутри было глухо, словно заложило уши, темно и душно. Пахло каким-то сушеными травами и тленом. А еще было очень тесно. Крошечные сени были заставлены под завязку, а дверь в дом покосилась и заклинилась, так что мальчикам пришлось буквально протискиваться в щель. -Ого, — прошептал Селим, оглядывая внутренности дома. Полки, полки, полки. Комната была такой же заставленной и тесной, как и сени. Вдоль стен тянулись шкафы, забитые всякой всячиной, старой и полуистлевшей. И все это было до жути интересно. Он отпустил руку брата, потому что двигаться сквозь завалы вместе было неудобно, и принялся разглядывать содержимое полок, быстро углубляясь в недра заброшенного дома. Харул замялся у сеней. Ему от чего-то было страшно. Хотелось сказать Селу, чтобы он ничего не трогал, но он решительно не понимал, почему. Он осматривал комнату с каким-то волнением, ему казалось, что что-то не так. -Эй, тут еще одна дверь, — весело возвестил о находке Селим, едва видимый из-за барахла. -Тут тоже, — протянул Харул, только чтобы поддержать беседу, отмечая еще одну иссохшую дверь совсем рядом с сенями. Они не заметили ее раньше, потому что ее скрывала блеклая, будто изъеденная штора. -Я пойду посмотрю, — бросил Сел, окончательно скрываясь из видимости брата. Харул хотел крикнуть «Будь осторожен!», но получился только невнятный шепот, который он и сам не разобрал. Стоять на месте было глупо. Он решил, что чем быстрее они обследуют дом, тем быстрее Селим согласиться убраться отсюда, так что отвел старую штору в сторону и толкнул дверь. Эта комната была такой же забитой, но тут было светлее, так как в стене было хоть и мутное, но окно. Харул подумал, что это, наверно, кабинет, ведь у окна, которое, к удивлению, было стеклянным, а не из рыбьего пузыря, стоял массивный стол с бесчисленными ящичками, весь заваленный травами, склянками и пергаментом. Харул умел читать. Он гордился этим и старался прочесть все, что только мог найти в деревенской глуши. Поэтому он без задней мысли протиснулся к столу и вытащил из стопки несколько листов. Глаза привычно ухватились за темные закорючки, но он не смог разобрать ни слова. Растерянно поводив пальцем он в конце концов отложил листы обратно на стол и обернулся. Да так и замер. Прямо напротив него на скосившейся полке стояли книги, обернутые в кожаные переплеты. Подобное сокровище он видел лишь раз, в задней комнатке деревенской церкви. Харул затаил дыхание, робко проведя пальцами по корешку одной из книг, а затем осторожно потянул ее на себя. Книги заскрипели, не желая выпускать соратницу из плотного ряда, и Ул дернул книгу сильнее, рискуя обвалить старый шкаф на свою голову. Полка неприятно хрустнула, но книгу выпустила, и Харул поспешно устроился на полу со своим трофеем. Он погладил обложку, крепкую и украшенную неровным узором. Такая книга, о чем бы ни была она, стоила целое состояние. Но Харулу было важно содержимое, поэтому он задержал дыхание и раскрыл книгу, готовый сдуть поднявшееся облачко пыли. И тут у него в голове что-то щелкнуло. Пыль. Почему в доме, казалось бы давно необитаемом, нет пыли? Необъяснимым страх согнул его пополам, он вскочил на ноги, ударился о стол, свалив на пол несколько склянок, и, позабыв обо всем на свете, бросился к двери. -Селим! — позвал он брата, путаясь в проклятой шторе, но ответил ему совсем другой голос, сухой и глубокий.