ПЕРЕДАЙ ДРУГОМУ

— О чем ты? — Санджи не уловил связи, причем тут клетки, но припомнил слова ПолЗоро, что это Джерма не хочет тут находиться, но Зоро держит его в трюме против воли. Весь этот заговор с побегом через телепорт — завуалированная попытка спастись? Почему он не просит помощи открыто? — А что — Зоро имеет такую привычку? — тут же ляпнул он. — Что? — некоторое время они с Джермой с недоумением пялились друг на друга. Санджи даже полегчало, что тот умеет удивляться. Наконец другой Санджи несколько устало потер переносицу. — Откуда вообще такие мысли? Видишь ли, у нас с Зоро особый уговор. Его мир теперь официально мой дом, он разрешил, ведь я не могу вернуться в свой, там я мертв. — Я все еще не понимаю.  — То, что я угнездился в его мире, никак не отменяет того факта, что Зоро попал на Ковчег с определенной целью — вернуть утрату. Как все местные Зоро. Я же попал в его мир, устроив побег, а не по приглашению. Он не выбирал себе такого гостя, разве про все это не написано в судовом журнале? — Журнале… да, ПолЗоро вечно таскает его с собой за харамаки, так что у меня не было шанса почитать. Парню и так скучно, раз он пока лечится и не может спарринговать с остальными, — пробормотал Санджи, он слышал обрывочные рассказы о Джерме, но снова — из уст ПолЗоро. Тот пропускал все через призму своего восприятия, и сложно было определить, что именно правда.       Сидящий на постели Джерма же снова обрел вид холодный и надменный, он вещал для Санджи с некоторой отстраненной скукой. — Сейчас, когда Зоро снова попал на Ковчег, будет совершенно справедливо не препятствовать его новой попытке. На этом корабле царствует политика свободного выбора, и это справедливо. Таким образом, при оговоренном нами прыжке в телепорт все соглашения будут соблюдены. Я получу возвращение в завещанный мне мир, Зоро — свободу на второй шанс, при этом он всегда может вернуться и сам, если пожелает или никого не встретит. Разве это не гуманный поступок по отношению к человеку, который помог мне спастись? — В каком-то смысле да…. — задумчиво протянул Санджи. Сказанное Джермой было логично и даже самоотверженно. Он даже не ожидал от столь похожего на отца человека такой бескорыстной доброты к ближнему. — Но искать другого Санджи… Разве вы не любовники? — Это слово из романов для вечернего чтения, — надменно приподнял бровь Джерма. — Мы определенно партнеры, тем более я много сил вложил в поднятие королевства, где правит Зоро. Однако он взошел на Ковчег не в поисках королевского советника.       От Джермы веяло холодом, и Санджи даже стало жаль заботящегося о нем Короля Зоро. Тот как прислуга таскал в трюм все что угодно, от теплого молока до вытащенных из воды и старательно высушенных книг с очередного кораблекрушения. Но Санджи умел мыслить абстрактно, и с точки зрения логики Джерма проявлял невероятную заботу, он предлагал дар свободного выбора сердцу человека, от которого сейчас так сильно зависел. — Что мешает ему встретить своего Санджи прямо сейчас? — Необходимость отвлекаться на меня и пропадать в трюме. Пока я гиря на ногах Зоро и сомнительная связь. Пока я здесь, он не свободен по сравнению с другими мечниками, — Джерма был так холоден, что даже не пожал плечами.       Санджи дал себе время обдумать концепцию. Задумчиво постучал пальцем по подбородку. — Хорошо, в твоих словах есть резон. Я постараюсь узнать, как перенастраивать телепорт, — наконец коротко кивнул он и собирался уже было уйти, как едва не споткнулся о корзину для пикников. Точно, он же собрал для Джермы перекус еще до того, как первое впечатление неприятно поразило его. Как бы он ни относился к человеку, тот не должен голодать, — правило было непреложным, и Санджи поднял корзину. — Я и забыл, ты же лишился завтрака и обеда. Так что я принес перекус. Надеюсь, больше не потребуется тошнить, чтобы вызвать меня на разговор, — Санджи переставил корзину на матрас ближе к Джерме. — Благодарю, — по-королевски едва заметно качнул подбородком Джерма. Отцовский надменный жест, с каким он отсылал докучливых гонцов. Санджи почувствовал, что на дне трюма слишком мало воздуха, он сейчас же задохнется, если не взбежит вверх по ступеням. — Ох, — сдавленный, едва слышный вздох. Неожиданный, и потому Санджи все же обернулся от лестницы. Джерма держал в руках тарелку с яичницей внутри тоста.       Зоро велел не сравнивать, и, выбирая что приготовить, Санджи сделал ставку на то, что объединяет его с другим Санджи — мама. И то, как она радовалась любому его неловкому угощению, когда лежала в больнице. Он помнил, как старался вырезать в хлебе сердечко и аккуратно заполнить его желтком, упрямое яйцо лопалось и растекалось мимо. Он решил, что такая вызывающая теплые воспоминания подача поможет вернуть аппетит хоть немного. Но сейчас наивная сентиментальность не монтировалось со степенным Джермой. И о чем Санджи думал, когда решил, что напоминание о маме поможет им найти общий язык?       Однако щеки Джермы порозовели и глаза заблестели, когда он во все глаза смотрел на безукоризненно получившийся тост. Санджи мягко убрал ногу со ступени. Джерма заметил движение и тут же выпрямился и повернул к Санджи скучающе-вопросительный взгляд. Но тот не был бы коком будущего Короля Пиратов, если бы не умел вскрывать устриц. — Я готовил такие маме, когда она была жива. Фигурки внутри тоста вечно получались кривыми и яйцо вытекало. А ты?       Джерма уставился на него, выпучив от ужаса глаза, открыл рот, приходя в еще больший ужас от того, что сейчас скажет, и словно против воли тихо выдавил: — Да.       Санджи теперь смотрел с любопытством, в какую неожиданную панику впал королевский больной на роскошном трюмном матрасе. Джерма опять выпрямился и накрыл ладонью шрам на руке, потом сунул руки под одеяло, потом передумал и опять принял величественную позу со сложенными на животе руками. И все это за две секунды.       «Форменная паника», — мысль отдалась в голове хулиганским задором. Санджи вальяжно прошелся по трюму и плюхнулся на матрас рядом с больным, чтобы их разделяла только корзина с угощением. Больной вылупился на него паникующими глазами, он такого панибратства не дозволял! Но Санджи умел дерзить. — Правда не имело значения, насколько ровными вышли тосты. Всякий раз меня трепали собаки, что жили у стен замка. Потому бенто в больничный корпус я приносил уже измятым до комка. Так и не смог показать маме вершину своего кулинарного искусства. — Ей… ей очень понравилось, — еле-еле слышно прошептал бледными губами Джерма и спрятал взгляд, упершись им в сжавшиеся в напряжении руки. Он явно ощущал себя не в своей тарелке от внезапной близости Санджи. Тот чувствовал маленькую месть. — Хах? Правда? Так мы настолько отличаемся? В твоей Джерме не было одноглазого, как добрая половина местных Маримо, серого пса? — Капитан Гавкинс не трогал меня, — еще более смущенно прошелестел Джерма. И Санджи с удивлением заметил на его щеках румянец. Забавно. — Капитан Гавкинс? Он разве не бездомный был пес? — Я… я назвал его… и приносил ему тоже еду, он ведь нападал, потому что был голоден.       Санджи достал сигарету и уже чиркнул зажигалкой, как вспомнил, что в трюме у больного, и только цыкнул. Тут такие метаморфозы, а даже не затянуться как следует. — Надо же, а я почему-то был уверен, что должен победить его в схватке за право увидеть маму. Я был такой глупый ребенок по сравнению с тобой, — засмеялся он, пытливо изучая теперь Джерму вблизи. Отсюда были заметны его точно такая же завитая бровь, светлые ресницы и бурая метка засоса, посаженная прямо на неприятно тревожащую Санджи татуировку Джермы на шее. От одного ее вида у Санджи холодок по позвоночнику пробегает, но Зоро страстно целовал именно там? Так они все же занимаются этим, но Джерма не называет их возлюбленными? Он хладнокровно хочет дать Королю Зоро попытать шанс с кем-то другим. — Н-нет! — встревоженно встрепенулся Джерма, а потом опять заалел от собственной импульсивности. — Просто я никак не мог победить Капитана Гавкинса. И мне пришлось искать другой способ. Сначала я прикормил его из корысти…       Санджи зачарованно наблюдал за новым ликом хладнокровной Джермы. На какие еще точки ему нужно нажать, чтобы тот опять не спрятался в величественную позу? — Так это Зоро поцеловал тебя сюда, — задумчиво протянул он. И когда Джерма с непониманием слегка покосился на него, едва коснулся пальцем пятна засоса.       Джерма ахнул и моментально прихлопнул ладонью татуировку. Его лицо стало пунцоветь все сильнее и сильнее, было видно, как он борется со смущением, но проигрывает битву ежесекундно. Румянец залил уши и шею, оставляя Джерму растерянным и не знающим, как с таким красным лицом продолжать строить из себя высокомерную ледышку.       Он повернул к Санджи преисполненное легкой паникой лицо. И хотя они сидели рядом, Санджи вдруг понял, что он немного возвышается, и перепуганный Джерма смотрит на него широко распахнутыми глазами снизу вверх. Он впал в забавную панику, когда его уличили в чувственных поцелуях.       «Милашка», — вдруг подумал Санджи. Его другая версия, что только что была отталкивающе чопорной, вдруг стала его по-детски неловкой и стеснительной версией. Против воли Санджи хихикнул.       Джерму это привело в еще большую панику, казалось, у него сейчас глаза повыпадывают от того, как он их таращил в ужасе. — И-и-и вовсе нет! — выпалил Джерма, как упрямый пятилетний ребенок. — Нет? — Санджи вальяжно откинулся на подушки, вдруг чувствуя наслаждение от ситуации. Хорошо, что не успел уйти. — Так кто, если в трюм больше никто не ходит? — Э-э-то всякие случайные связи! Это раньше! У-у-у меня просто кровообращение плохое, вот долго и не проходит. — Хо-хо, — многозначительно сказал Санджи. Джерма воинственно прищурился от насмешки, но с его красным от смущения лицом и сразу же растрепанным видом он походил скорее на разозлившегося птенца, чем на угрозу. — Попробуешь мой тост? А то как-то обидно, что ты смог донести его до мамы, а я нет. Теперь хотя бы есть шанс угостить другого своего родственника. — Мы не родственники, — пробубнил Джерма и отвернулся, однако не смея убрать руки с шеи. — В нас течет одна и та же кровь.       Санджи не знал, что такого сказал, но Джерма замер и медленно закусил губу, явно что-то обдумывая. Постепенно он бледнел, краска уходила с его лица, и наконец робко кивнул. — Я хочу попробовать. Можно?       Угощать Санджи любил. Тем более когда перестал испытывать стыд за страх, который вызывали в нем отцовские повадки другого Санджи. Внутри Джермы оказалась вторая личность, настолько непохожая на первую, что Санджи думал скорее о раздвоении сознания.       Он поставил тарелку поверх одеяла прямо на колени Джермы. Тот нарезал тост степенно и аккуратно, с безупречными королевскими манерами. Ему бы с его высокомерными повадками выйти и дать пару уроков манер этой орде вахлаков на палубе, а то не ужины, а сплошной цирк с одним зрителем. Идеальности поведения мешала только небольшая неловкость, Джерма старался не поворачивать к Санджи руку со сквозным шрамом на ладони. Тот же не стал комментировать еще одну замеченную метку на груди, чтобы не отвлекать больного от трапезы. — Вкусно, — выдохнул Джерма сразу же, как отправил в рот маленький кусок тоста. Он словно был поражен этим открытием. — Это просто хлеб и яйцо. Да, хлеб пек я, но все же для яичницы не нужны сложные навыки…       Джерма свел брови к переносице, и Санджи прикусил язык. Он вспомнил, что Зоро велел без сравнений. Если Джерме и такое приготовить сложно, он будет унижен разглагольствованиями о том, что блюдо не стоит внимания. — Хотя я готовил как для мамы, потому и вкус должен был выйти уникальным. Дашь попробовать? — потянулся было Санджи, но натолкнулся на недоуменный взгляд Джермы. Хорошо воспитанные аристократы не едят с чужой вилки с чужаком в своей постели, что за дурное воспитание? — Ох, да, я же не взял второго столового прибора. Где мои манеры? — быстро поправился он. — Мои. Можешь взять мои, — затараторил Джерма, все еще под впечатлением от «маминого тоста». — Ничего страшного. У меня запасная есть.       И едва уловимым, профессиональным движением искусного ассасина извлек из-под подушки еще одну вилку. Она явно была украдена уже давно, потому что за время жизни на корабле пропажи этого прибора Санджи не засек. Добротная вилка поблескивала в зеленом свете идеально заточенными острыми зубцами. Такой и правда можно было убить.       Так Король Зоро был прав, он сдал для вида «муляжное» оружие, чтобы скрыть настоящее. Ну просто злой вилочный гений. Коварный манипулятор.       Милашка.       Надо ему помочь.       Король Зоро влетел в трюм с громким топотом чуть погодя. Он тяжело дышал, запыхавшись, в глазах плескалась тревога. — Злюка! — они подняли головы от уже почти пустой тарелки. Зоро прервал их мирный пикник. — Прости, этот чертов Зоро вечно хочет дуэль, все ему мало прилетает! Его точно однорукий пацан науськивает. Он не плох в бою, но я расправился с ним как можно скорее… Ты нахера к нему в постель залез?!       Короля Зоро не было минут двадцать. Он и правда не позволял себе проводить ни одной лишней минуты на палубе. Как он может быть на равных с другими Маримо перед транзитными гостями Ковчега? Санджи подумал, что давать людям право свободного выбора — благородная вещь, и он сам поступил бы точно так же.