Эта колыбельная могла бы разбудить даже пьяного гоблина!

      Бародиус с удовольствием потягивал кофе. Земные напитки действительно необычны, учитывая скудное разнообразие меню их родины, но и тут, как говорят люди, на вкус и цвет. Поэтому можно позволить себе минутную слабость и, прикрыв глаза, наслаждаться приятным мгновением.              А то, что втереться к земным детям было очень легко, только улучшало настроение Батори. Да, Батори. У землян было принято использовать странное дополнение к имени — фамилию. Вроде бы это было с родни упоминания стихии бакугана, когда нужно добавить это слово, чтобы указать принадлежность к определённой ячейке их общества — «семье». Еще не клан, но уже что-то обособленное.              Забавная традиция, которой Бародису нужно придерживаться, чтобы не выбиться из роли. И ради этого он перерыл все исторические книги этого вида, чтобы подобрать идеально подходящий для него вариант!              — И где он застрял? — недовольно цыкает Лена, демонстративно поправляя очки. Собранная и, как всегда, спокойная. Правда, это такое же обманчивое впечатление, как и ее извечная приветливая улыбка, застывшая на холодном лице.       — Будто ты не знаешь этого идиота? — фыркает Бародиус в ответ, в один глоток приканчивая свой напиток, отправив стаканчик в полет до ближайшей урны. — Флиртует теперь с каждым столбом, напевая свои песенки, совершенно наплевав на наше задание.       — Не завидуй.       — А?! — дёргается Бародиус в ответ, удивленно воззрившись на свою собеседницу. Что бы, он, и завидовал этому идиоту?! Да. Но неужели это так очевидно? Неужели на его лице можно прочесть что-то помимо наигранного безразличия? Вот же ж, засада!              Но предаться самобичеванию и попыткам оправдать себя не дал радостный ор. Не крик, и даже не вопль. Нет, это слишком мягкое описание того, что услышали нежные и чувствительные гандэлианские уши Бародиуса в тот момент.              А после, их едва ли не сносит с ног рыжий вихрь, радостно тарахтящий без умолку так, что они просто не могут разобрать ни единого слова. И как только дыхалки хватило ни разу не запнуться?              — Да успокойся, наконец, идиот! — рычит Бародиус, вырывая из рук Гленна подол своего плаща. Своего прекрасного, пошитого по последнему писку земной моды, плаща.              Названный сдавленно кивает, сгибается пополам, пытаясь отдышаться. Долго и безрезультатно. Джесси остается лишь высунуть наружу язык, чтобы начать еще сильнее походить на растрёпанного загнанного пса. И это единственный наследник леди Эсдес? Жизнь — несправедливая штука!              Так и не сумев толком восстановить дыхание, тот продолжает, уставившись во все глаза на Айсис:       — Ленусь, ты не поверишь что случилось!              От столь непосредственного обращения девушка лишь немного изогнула бровь, показав всем своим видом, что если новость не стоит того, она самолично разрежет говорившего на тысячу тонких ленточек своими ноготками. Но бойца вентуса это нисколько не смутило.              — Если это опять какая-то ересь о том, что ты смог найти автомат с дешевым кофе…       — Нет-нет-нет! — в ответ выкрикивает Гленн, начиная слишком активно мотать головой из стороны в сторону, как китайский болванчик. Того гляди — отвалится, правда, потеря будет невелика. — Это серьезно! Я услышал песню!              Молчание воцарилось вокруг. Выражение лица Бародиуса можно было назвать изумленным и даже гнетущим. Но для начала ему придётся оторвать челюсть от пола.              Это что же, сегодня Гленну отвечает его пара, а завтра Рен все же перестанет кривиться, находясь в его присутствии? Бародиус хотел закричать: «Не верю!» — но не мог. По крайней мере мешала та же челюсть, пригвождённая все к тому же полу.              Но даже эту томящую тишину не обошёл стороной один из главных законов мироздания. В общем, она тоже закончилась.              — Почему всякий раз, как ты остаёшься один, происходит какая-то хрень?! — наконец, совладав с собой, произнес Бародиус также строго, как учила когда-то незабываемая матушка этого идиота.       — Потому что… — важно поднимает указательный палец Гленн в ответ, но замолкает, не найдя, что сказать. — Если честно, понятия не имею. Но, я серьезно! Прям очень-очень серьезно услышал ее… его… Да, плевать! Голос своей пары впервые за шестнадцать лет!!!              Бародиус понимает, что если этого придурка сейчас не треснуть чем-то потяжелее, они всё же рискуют быть раскрыты на главной площади BakuWilt. Потому что орёт Гленн действительно громко, и не очень-то старается следить за своим языком. Боец даркуса, конечно, сможет извернуться, — сомневаться в этом глупо! — но вот какой ценой?              — Что ж, я рада что тебе ответили, но не поднимай из-за этого суматоху, — заметив, что на их странную троицу уже начинают косится люди, — коих, правда, было немного, все же это только бета-тест системы, — Айсис предприняла попытку заткнуть, потерявшего от счастья последние мозги, Гленна. Но не очень-то успешно, раз тот вновь набрал в легкие воздух, готовясь выдать новый монолог.              У Бародиуса был запасен в рукаве козырь получше.              Поэтому боец даркуса просто берет Гленна за шкирку и телепортируется домой. На Гандэлию. Все равно, они прошли сегодня все тесты, Клаус будет доволен, а у них есть заслуженное время на отдых. Который наступит после разбирательств с этим обалдуем и отчета дорогому императору. Что б им обоим пусто было.              Дождавшись, когда Джесси наконец отпустит, настолько, что тот сможет связно говорить, Бародиус все же уточняет:       — И что же твоя пара напела?       — Понятия не имею, — выдаёт этот… этот (!), глупо улыбаясь. Бародиус уже готов предложить ему сожрать лимон, за которым даже сам смотается на Землю. И нет, это вовсе не из зависти! К чему завидовать тому, кто впервые за шестнадцать лет услышал голос своей пары, если ты сам уже встретил свою избранницу? А то, что им обоим плевать на связь, Бародиус сейчас вспоминать не будет. — Это был какой-то странный мотивчик. Без понятия, о чем он вообще. Но, это точно не гандэлианский.              От легкомыслия, с которым была сказана эта фраза, Бародиус силится не рассмеяться в голос. Кажется, Гленн, даже, представить своим скудоумным умишком не мог, в какую клоаку попал. Но Бародиусу, как примерному другу, — почти брату, хоть и не родному, — стоит намекнуть ему.              — Оу… — тянет он опечалено, придирчиво разглядывая свои когти. — Значит твоя пара не гандэлианка… Тогда становится понятно, почему она молчала все это время.       В ответ Джесси лишь растерянно воззрился на него. В его глазах застыла полная потерянность и непонимание ситуации, от чего Бародиус делает лишь один вывод — паре бойца вентуса придётся нелегко. Очень нелегко.              Кто вообще сможет выдержать такого идиота рядом с собой больше нескольких часов? Это у них с Леной иммунитет, закаленный годами препирательств. Они привыкли пропускать мимо ушей добрую половину глупостей, что тот несёт и делает. Но, как, то неведомое нечто вообще выносила песни Гленна все это время, ни разу не пропев тому в ответ — «Заткнись!»?              Вот уж во истину, настойчивость — залог успеха. Джесси прямое тому доказательство.              Но кто все же может быть его парой? Из таких терпеливых Бародиус знает лишь своего брата. Да и Рен не поёт… Но, нет. Этого точно быть не может. Потому что, во-первых, в противном случае придурок-Гленн все же смог бы понять, что конкретно напела его пара. И это точно были бы угрозы скорой расправы. А, во-вторых, жить бы Джесси осталось совсем недолго.              — Босс имеет ввиду, — встревает в их диалог Лена, пытаясь разжевать Джесси прозрачную, как гладь акаваса, правду, — что тебя тоже не понимали, как и твои песни. И вполне вероятно, что твои жёсткие мотивы могли напугать. Как звучала её песня? Настороженно?       — Что?! — от выкрика, что исторгает из себя этот душевно больной, у Бародиуса закладывает уши. Опять.       — Быть не может… — тянет Гленн, уставившись в одну точку. И от того, как медленно его глаза расширяются в осознании, Бародиус понимает только одно — ещё как может. — Вы хотите сказать, что я ее напугал и поэтому она молчала все это время?       — Ну, — Бародиус скоблит свой клык когтем, примеряя, как бы выразился попонятней и помягче. — Это вполне вероятно.              Но, потому, насколько разбитый вид имел Гленн от его слов, тот печально замечает — мягко не получилось. Каким же этот обалдуй становится ранимым, когда речь заходит о его паре… Ну, вот, что за дурость, так волноваться о мнении какого-то неизвестного пришельца?              — Ты можешь хотя бы предположить, что несла в себе ее песня? — Лена все же делает очередную попытку разобраться до конца в ситуации, удручённо смотря на поникшего друга.              А вот на взгляд Бародиуса, дело нужно решать иначе — месячным загулом по самым злачным местам Гандэлии с хорошей бутылкой вина. И он не только о друге заботится, но и о нежданно заявившем о себе пришельце. Ведь, учесть, что в пьяном состоянии Гленн совершенно не может петь, его пара все же скажет им за это спасибо. Должна сказать, а иначе Бародиус затаит на ту обиду. А это очень чревато…              — Кажется, это была… — Джесси вбирает в свои лёгкие столько воздуха, сколько только может. Боец даркуса даже на секунду решает, что тот опять решил перейти на крик, но Гленн лишь затравленно выдыхает и, зажмурившись, произносит: — Это была истерика.       — Оу, — выдают они с Леной на пару.              Ну, ситуация оказалась еще более скверной, чем Бародиус смел предположить. Как бы не была терпелива пара рок-музыканта, всему когда-то приходит конец. Особенно если Джесси, разъедаемый обидой, в песнях раз через раз поминает её очень не добрым словцом.              — Ещё не все потеряно, — фыркает боец даркуса. Найти выход из столь щекотливой ситуации, для Бародиуса — пустяк. И он даже поможет Джесси по доброте душевной. Да, именно так! Он впервые не стрясет с Гленна ничего взамен, проявив тем самым свое великодушие. И пусть эта зараза только попробует не оценить! — Тебе просто нужно перед ней извиниться.       — Как?! — вцепившись метафизически всеми конечностями в возможность, а практически — все в тот же многострадальный плащ Бародиуса, выкрикивает Гленн в ответ.       — Ты же музыкант? — разыгрывая глубокую задумчивость, уточняет он, изгибая бровь. И Бародиус будет не Бародиусом, если не сумеет вложить в эту фразу весь скепсис, что ему даровала Матушка-Жизнь при рождении. Пусть этот пустоголовый уязвится и, наконец, придет в себя. — Вот и придумай, как всунуть в песню извинения, которые будут понятны без слов.              Джесси, счастливо просияв, кивает в ответ и резко разворачивается на сто восемьдесят градусов. Им с Леной остается лишь наблюдать, как тот уносится к себе, пугая окружающих до чертиков, а порой и врезаясь в прохожих.              Ну что за идиот?              

***

             Две недели, что Бародиус провел в логове врага, были сущим адом. И все из-за этого приторно-добренького паренька в фриковом костюме. Из-за Маски!              Этот пацан с гнездом на голове и жизнерадостной улыбкой на еб… кхм, лице совал свой нос буквально во все дела гандэлианца, ужасно тактично и мягко предлагая свою помощь. И боец даркуса даже поверил бы, что тот ничего не вынюхивает, если бы не второй! Который Кузо.              О, да, такого шизанутого ублюдка, каким был этот юноша, на их планете еще поискать нужно. Долго и тщательно. И даже если такой неожиданно нашелся, Дэн его бы прикончил. Чисто из принципов. Потому что такой может быть только один! Бародиус даже начинал сомневаться, а не нифианец ли под прикрытием этот парень? Потому что такие выводки обычно рождались именно у этого народца!              То, что эти двое — пара, было понятно по одному взгляду в их сторону. Уж слишком легко первый мог угомонить второго, при этом не получив кучу угроз и насмешек. А вот то, что этот тандем принесет кучу проблем — Бародиус почему-то сразу не смог догадаться. Наверное, из-за того, что очень трудно рассматривать парня, носящего розовые штаны, как угрозу. А его ручной цербер был слишком выдрессированным и послушным. Пока оставался на коротком поводке.              Но хоть Маска был с ними добр и мил, от его проницательности и логики все актёрское мастерство Бародиуса вопило в ужасе, и ему приходилось вертеться, как ужу на сковородке, почти круглосуточно. Иначе бы этот странный блондин, от которого чуткий нос гандэлианца постоянно улавливал запах женских духов, точно бы их уже раскрыл. Он и так уже что-то подозревает!              А Кузо просто заявил — «ты мне не нравишься», и стойко придерживается этой мысли, записав бойца даркуса в свои злейшие враги. Правда, этот список, как позже уточнил Маска, тянется у Дэна на несколько метров, и Бародиус занимает в нем строчку этак двухсотую, если не больше. А после блондин гордо добавил, что он в этом мемуаре стоит под номером один.              Ну, не психи ли?              Похоже, Бародиусу все же придётся признаться брату в том, что втереться в доверие к людям и завербовать тех будет не так легко, как он думал. А значит, их основной план придётся отложить на неопределенный срок. Паршиво. Рен точно будет рвать и метать.              — Он мне больше не поет! — но действительно головную боль Бародиусу приносило другое. На фронте пары Гленна было все так же тихо, а от этого еще более печально. И если первые дни Джесси действительно не сильно расстраивался (привык к игнору за столько то лет), то сейчас тот был опять в шаге от паники. А песни из задорно-извиняющихся вновь скатились в печально-злые. Только обвиняли он в них уже себя, что, правда, паре точно было не известно.              И свое горе Гленн решил разделить с самыми близкими друзьями. С Бародиусом и Леной. Хотели они того или нет.              — Вот же черт… — бухтит боец даркуса себе под нос, предвидя очередной разбор полётов. — Да ладно тебе Гленн, — уже более громко выдаёт гандэлианец, хлопая друга по плечу. — Я не верю, что твоя пара вновь о тебе забыла, возможно, ей просто…              Что конкретно «просто» Бародиус не знает. Вот в его отношениях — да, все действительно было просто.              Лена умудрилась найти его сама. Пробралась за кулисы на одном из его выступлений и поставила перед фактом, особо не церемонясь. А после и вовсе заявила, что наука ее интересует куда больше, чем романтическая лабуда.       Бародиуса такое положение дел полностью устраивало. Ведь он куда охотнее остался бы верен своим ролям и постановкам, чем одной единственной девице.              Так что да — их тандем, как и приказано судьбой, был идеален во всех отношения, хоть знал об этом только Гленн. И то, потому что этот гадёныш подслушал!              — Думаю, тебе нет нужды грустить, — произносит Айсис через несколько минут. — Твоя пара наверняка просто занята или не может сейчас петь песни.       — Вы так думаете? — подавленно, с нескрытой надеждой в голосе выдаёт Джесси. И от разбитого вида того, Бародиус все же не может удержать невозмутимое выражение лица, хмурясь. Ну, что за сноб достался в пару его лучшему другу? И почему им всем приходиться с этим мириться?!              Гленн недобро смотрит на Бародиуса, видимо, поняв, о чем тот думает. Опять. Но не успевает боец даркуса и рта раскрыть, как Джесси нелепо дергается, распахнув в немом шоке глаза. А после еще более удивленно замирает, уставившись в никуда.              — Ребята… Он поёт…              Бародиус недоуменно фыркает, отворачиваясь. Ну кто бы сомневался, этот неуемный идиот кого угодно достанет. Даже свою пару-сосульку.              — Он? — заинтересовано спрашивает Лена полушепотом. Будто бы побоявшись, что это неизвестное нечто может услышать ее голос и опять замолчать, черт знает насколько.       — Голос вроде мужской, — точно также полушепотом заторможено отвечает Гленн. Еще бы свет потушили, для создания загадочной атмосферы…       — И как тебе? — Бародиусу остаётся молить тьму, что бы пара музыканта все же сжалилась над тем и спела хоть что-то мало-мальски приятное. Иначе нервный срыв точно будет уже у Гленна.       — Ну, это похоже на стихи, — отвечает тот, задумчиво подпирая голову рукой.       — Реп что ли? — охрен… сильно удивившись, уточняет Бародиус, наблюдая за тем, как его друг начинает… эм, таять?              На лице Гленна расцвела совершенно глупая, но от этого не менее счастливая улыбка, и тот стек на стол. Видимо, мотив тому был достаточно приятен.              — Не-а — фыркает боец вентуса в ответ, щуря глаза. — Это стихи, которые положили на музыку. Красиво и быстро звучит, только непонятно совсем.       — Можешь напеть? — предлагает Айсис, подвинувшись к музыканту чуть ближе.              Но Гленн в ответ отрицательно качает головой, хмурясь.              — Я в прошлый раз его перебил, запев, — поясняет тот, будто извиняясь. Но Бародиус может поставить даже императорскую печатку на то, что не перед ними! Нет, эта неблагодарная скотина о них сейчас совершенно позабыла, уйдя с головой в романтические фантазии с непонятно кем. — В этот раз хочу все же дослушать.              Так они и сидели в полной тишине еще несколько минут, уставившись на слишком довольного жизнью Джесси. А тот в ответ лишь улыбался все шире и шире, жмурясь и покачивая головой в такт мелодии.              — И он опять затих… — печально произносит Гленн наконец.       — Как это было? — Бародиус старательно делает вид, что ему совершенно не интересна эта тема. Что он спрашивает это от скуки. Но по усмешке Лены понимает, что эта роль не удалась.       — Все так же не умело, но в этот раз старательно, — заключает Гленн через какое-то время, подбирая слова. — Он будто репетировал это несколько дней, продумывая каждую ноту, что споет мне.       — Ну, это не плохо, — подводит итог боец даркуса, пожимая плечами. — Он старался для тебя. Напеть сможешь?       В ответ музыкант понятливо кивает, начиная повторять услышанный мотив. Тот действительно был относительно быстр, легок и задорен. Причем Гленн иногда все же сбивался, задумываясь, а правильно ли он повторяет. Видимо, парень не утрировал, и его пара все же была жутким чайником (да, Бародиус начал вести журнал земных фраз, не удержался) в музыке. Но Джесси выглядит в эти минуты таким счастливым, что догадаться о том, что ему совершенно на это плевать, не трудно.              Хех, а в детстве этот стервец терпеть не мог, когда кто-то из его окружения фальшивил.              И все же благодаря услышанному Бародиус может выдвинуть две теории — либо пара Гленна того материт, либо поддерживает. Ну, либо все сразу. Что в принципе логично, сам бы боец даркуса так и сделал, если его пара горлопанила сутки напролет, прерываясь лишь на принятия пищи и сон. А спит Джесси очень мало, предпочитая вечерами сочинять новые тексты.              Признав уже в который раз, что с Леной ему чертовски повезло, Бародиус все же решает вернуть замечтавшегося придурка на землю.              — Джесси, собирайся, у тебя на сегодня важное задание.              Но тот лишь смеряет бойца даркуса кислым взглядом, а затем отворачивается, вновь с головой потонув мыслях об его, цитата «нежной, стеснительной, прекрасной» и еще много-много слов паре. И да, все это тот говорит вслух.              — Гленн, — предупреждающе тянет Бародиус. Но в ответ не получает никакой реакции. — Гр-р-р, Джесси Гленн, подними свой зад, натяни на лицо тупую-располагающую улыбку и идти флиртовать с Клаусом, пока Лена подгружает в систему вирус, что позволит нашим агентам проходить защиту незамеченными.       — Ей! Какого черта вся работа легла на нас, а ты остался не при делах?       — Я возьму на себя Маску и этого придурка-Кузо.              Под недовольное ворчание от первого, и горестный стон от второй, Бародиус остается один. Хорошо быть лидером, что может спихнуть на подчинённых свою работу. Плохо, что ему все равно придется что-то делать самому.