Animal Comforts

Ходить по коридорам МАКУСА в виде вампуса, когда инстинкты дикого зверя встают в нем на дыбы, встревоженные непривычной для них обстановкой, не было тем, как Персиваль планировал провести сегодня свой день. Тот, кто изобрел заклинание, которое насильно заставляет анимагов перекинуться в свою анимагическую форму, без возможности в ближайшие часы принять человеческий облик, достоин самых жарких огненных глубин ада. Он заворачивает за угол, раздраженно дергая хвостом, когда по его ушам бьет испуганный визг группы молодых ведьм, которые шарахаются от него в разные стороны. Вот что он получил, за то, что вынужден был сообщить миру о своих анимагических способностях – люди воспользовались этим знанием. Преступник, уже находящийся под арестом, которого вот-вот должны были затолкать в камеру, решил, что это самое подходящее время использовать припрятанную, вторую, волшебную палочку. Заклятье ударило Персиваля в спину, когда он уже выходил из тюремного блока. Почему этот кретин решил использовать столь безобидное, в принципе, заклинание, а не что-либо более зловредное, до сих пор было выше понимания Персиваля, если только о не был больше заинтересован в том, чтобы унизить директора ДМБ, чем причинить ему вред. Оставалось надеяться, что последующие допросы прольют свет на мотивы этого придурка, а пока, он очень хотел поговорить с тем хм… растяпой, который проводил обыск на предмет оружия у задержанного. То есть, как только он снова сможет говорить. Уши Персиваля присоединяются к его хвосту в нервных подергиваниях. Обычно он очень комфортно ощущает себя в теле вампуса, но обстоятельства, заставившие его принять ее (подумать только, опять удар в спину!), в сочетании с тем фактом, что он снова застрял в теле зверя без своего на то согласия, заставляют шерсть на загривке стоять дыбом, а по коже маршировать целый легион холодных мурашек. И то, что он разумом понимает, что это всего лишь на пару часов, ни капли не помогает. Особенно если учесть, что он, сейчас в облике смертоносного существа, и находится в переполненном людьми здании, людьми, которые смотрят на него с опаской, или вообще с откровенным страхом (не то чтобы он их за это осуждал или считал идиотами), а самое странное он и уйти отсюда не может потому, что МАКУСА ощущается его инстинктами, как СВОЯ территория, так же, как чемодан Ньюта, как собственная квартира и рядом находится враг! При одной только этой мысли в его груди зарождается глубокое рычание и ему приходится постоянно подавлять этот звук. Он не хочет никого пугать больше, чем уже напугал. Ну, почти никого. Он действительно нарычал на старшего научного сотрудника Лински, но этот человек более чем заслужил такое обращение. Он слишком интересуется формой вампуса Персиваля, даже в его нынешнем состоянии. И, он точно уверен, что знание того, что вампус, на самом деле человек не остановило бы ублюдка, от возможности поэкспериментировать с ним. Закончив свой второй круг обхода своего здания, Персиваль рысью ворвался в лифт. Ред даже не моргнул на это, только невозмутимо поинтересовался: - Центральный офис аврората? – и нажал на рычаг по кивку Персиваля. Гоблин проработал в МАКУСА дольше, чем Персиваль прожил на этом свете, так что директор ДМБ, бродящий по зданию в виде вампуса, вероятно, даже близко не входит в список удивительных для него вещей. Стоит ему только появится на этаже ДМБ, как множество голов поднимаются, чтобы проводить его взглядом. Спасибо хоть на том, что его авроры не выглядят такими же напуганными и настороженными, как остальная часть МАКУСА (и это не удивительно, он уже несколько раз участвовал в операциях используя свою новую анимагическую форму), а вот без очевидного беспокойства на лице Тины, он бы прекрасно смог бы обойтись. Джонсон подходит к нему первым, и протягивает руку с явным намереньем погладить по шерсти и успокоить. Персиваль предупреждающе шипит, его уши прижимаются к черепу, а губы подергиваются ненароком обнажая, на пару секунд, длинные крепкие клыки. К счастью Джонсон отличается умом и сообразительностью и, поняв намек, отступает в сторону. Персиваль чувствует себя в ловушке и нервничает, и он не хочет, чтобы кто-нибудь прикасался к нему прямо сейчас. - Хорошо, хорошо, никаких прикосновений, - говорит Джонсон четко и достаточно громко, чтобы донести это предупреждение до всего отдела. – Босс, просто зайди в свой кабинет, хорошо? Ты перепугал, до икоты, половину Конгресса. Персиваль раздраженно фыркает, хвост все еще подергивается, но он решает, что это не такая уж и плохая идея, а вот дойдя до двери своего святилища он останавливается. Кто-то здесь хорошо поработал: в одном углу устроено шикарное лежбище, из одеял и подушек, а сверху на него еще и льется поток зачарованного солнечного света, кроме этого в кабинете умопомрачительно пахнет персиковыми булочками Джейкоба. Обернувшись он бросает острый взгляд на Тину, как на наиболее вероятную виновницу всего этого… беспредела/безобразия/уюта. Она пожимает плечами и неуверенно улыбается: - Мы связались с Ньютом, чтобы спросить, что мы можем сделать, чтобы вам было удобнее. Он, кстати, сказал, что уже возвращается. Он знает, что должен чувствовать себя виноватым – Ньют, по плану, должен был приехать только через две недели, но облегчение слишком велико. Присутствие Ньюта рядом поможет, оно всегда помогало. Персиваль кивает ей головой и заходит в кабинет, Тина без подсказок закрывает за ним дверь. Во время обхода он воспользовался услугами отдаленной уборной (хм… это было не очень удобно и… странно), так что ему, вероятно, удастся просидеть в кабинете до тех пор, пока действие заклинания не подойдет к концу. Мгновение он не мигая смотрит на небольшую комнату. Облегчение, от отсутствия посторонних в его пространстве и более низкого уровня шума, борются в нем с тем, что он снова заперт в четырех стенах. Сейчас совершенно другая ситуация: нет Гриндевальда, нет клетки, нет гребаного зеркала на противоположенной стене. Ему даже не больно, но избавиться от чувства глубокого холода в костях из-за отсутствия выбора никак не удается. По крайней мере, ему все еще хватает здравого смысла, чтобы понимать, что его упрямство ни к чему не приведет, поэтому он подходит к лежанке залитой солнцем и плюхается в нее. Тепло разливается по его меху, проникая в кожу, и часть напряжения уходит из его тела. Если закрыть глаза, то можно даже представить, что он сейчас находится в чемодане Ньюта, бездельничает где-то в обиталище Адди. В следующий раз он открывает глаза, когда дверь с легким скрипом отворяется, его уши фиксируют знакомые шаги – Ньют. Скамандер выглядит слегка утомленным путешествием и пыльным, но вполне здоровым. Персиваль приветственно рычит и вопросительно подергивает усами. - Я был совсем рядом с Орландо, когда со мной связались, - объясняет Ньют, ставя свой чемодан у стены прежде, чем присоединится к Персивалю в его гнезде. Персиваль прищуривается, неудовлетворенный кратким ответом. Ньют ерзает на подушках, но выглядит скорее удивленным, чем виноватым. - Это, собственно, твоя вина – ты слишком эффективно справляешься со своей работой. Мне только стоило упомянуть, что ты меня ждешь, как все решилось поразительно быстро. Включая и порт-ключ до МАКУСА. Персиваль, позволяет самодовольству, погреться в лучах полученной информации, но кроме этого, он чувствует, еще и некоторую вину, за то, что Ньют бросил все свои дела и примчался сюда отвлекать его от мрачных мыслей, что он и пытается передать, опустив голову. Ньют с удовольствием чешет его за ушами. - Все в порядке, дорогой. Твои авроры поступили совершенно правильно, связавшись со мной. Кроме того, - он печально вздыхает, - думаю, что сообщение о баньипах, которых, якобы видели во Флоридских болотах, было ложным. Я не нашел никаких признаков этого – вообще. Там конечно полно аллигаторов, но гостей из Австралии среди них нет. Персиваль устраивается поудобней рядом с Ньютом и ободряюще порыкивает. В течении следующих двух часов он наполовину дремлет, на половину слушает рассказ Ньюта о его приключениях, щедро пересыпанный фактами о еще большем количестве существ, о которых он хочет написать. Этого оказывается достаточно, чтобы окончательно расслабится и избавится от остатков беспокойства, по поводу произошедших неприятностей. К тому времени, когда заклятье спадает, Ньют уже порядочно хрипит. Персиваль с удовольствием обнимает любимого, и наконец, может его поприветствовать должным образом – поцелуем. - С возвращением, - сияет улыбкой Ньют, и ответная улыбка Персиваля такая же беззащитная, как и в тот момент, когда он впервые признался Ньюту в любви. - Для этого должно быть контрзаклинание, - бормочет Персиваль и не стесняясь зарывается лицом в волосы Ньюта. Ему больше не нужно ничего объяснять или говорить – в этом нет никакой необходимости. Ведь это Ньют первым нашел его в подвале Гриндевальда, он, чуть ли не единственный, точно знал, через что он прошел, находясь в руках этого безумца. Ньют его понимает. Ньют молча кивает, его волосы щекочут нос Персиваля. - Давай, пойдем домой. Они уходят, но перед этим съедают персиковый пирог, который делят пополам. В конце концов, всегда нужно правильно расставлять приоритеты.