Запрещённый рок-н-ролл.

— Тогда убирайся отсюда! Я тебя ненавижу! Чудовище! — Кричала она так громко, что закладывало уши. Уже было схватилась за тарелку, задержав её в воздухе. — Я говорил, что ты не сможешь. Никто не смог. Ты разве была особенной? — В его глазах стояли слезы. Он говорил очень тихо и хрипло, опустив руку с тлеющей сигаретой между пальцев. Та самая тарелка в её руках проскользнула сквозь мокрые от слез пальцы и вдребезги разбилась о кухонный кафель.

за пару часов до этого

      Клубная музыка грохотала прямо в ушах, отчего начинала кружиться голова. Вик нетрезво шаталась на каблуках, разливая самбуку из стакана по сторонам. За ней еле сгибала колени подружка Джессика. Наконец-то они встретились и поговорили. Комок с души обоих растворился, и дышать стало легче. — Завидуйте, сучки! Этот мальчик мой. — Кричала Вик, любуясь Дамиано на сцене. Неожиданно он спускается в зал во время большого проигрыша в песне. Хватает её на руки. От неожиданности Вик почти летит вниз, на пол. Успевает зацепиться за шею Дамиано и прижимается к нему. От него пахло ее любимым одеколоном и сигаретами. Впитывает этот запах под самую кожу, прикрывая глаза от светящих софитов на сцене. Восторженные женские возгласы пропали, когда по середине сцены уже стояла Вик, а вокруг неё танцевал Дамиано. Она смеялась и хищно разглядывала его, иногда пританцовывая бёдрами или руками. В зал смотреть они не хотели, наслаждаясь лишь друг другом. Прижимает её к себе, закинув руку на плечи. Приставляет микрофон к её ушку и нежно шепчет как в тот самый вечер, когда впервые друг друга увидели: «детка, с тобой я умру королем». Это ее любимая песня, и он заведомо посвятил её ей. Вик, не выдержав страсти и возбуждения, целует его в губы. Без всякого стеснения и смущения перед толпой незнакомок в открытую целует его в засос, впиваясь языком в рот. Разворачивает её спиной к толпе, водя руками по талии. Его язык осторожно очерчивает ее верхнюю губу, забирая с собой яркую, красную помаду. Вик опускает руки, берет низ его рубашки в пальчики и слегка надорвав, ведёт до конца, обнажая его горячий торс. Заводит руку под рубашку и крепко проводит ноготками по его спине, слегка царапая кожу. За это он кусает её губу и разорвав поцелуй, возбужденно и вожделенно рассматривает ее личико. В этот раз она не дрожит перед ним, чувствуя себя на высоте рядом с самым желанным мужчиной страны. Все ещё царапает спину, затем резко опустив одну ладонь, грубо и неопытно щипает его за ягодицу. Он чуть шатаясь, прижимается к ней. Громко и горячо дышит в самую шею, покрывая ее колючими мурашками. Она отталкивает его и спускается со сцены, оставляя его в недоумении в полуголом и дико возбуждённом виде. Громко смеётся, рассматривая его уже из зала. Это был не первый раз, когда она жестко заводила его, а потом оставляла наедине. На её место всегда приходила старая добрая мастурбация, но сегодня он решил придумать кое-что более приятное. Благодарит своих зрительниц любимым реверансом и уходит со сцены, освобождая её для стриптизерш. Шумно выдыхает, забирая мокрые волосы в высокий хвост. Стоять со стояком в гримерке было больше невыносимо. Трёт пах, направляясь к выходу в зрительский зал, пока в проёме не сталкивается со старой знакомой – танцовщицей гоу-гоу в этом клубе. У них уже был пару раз секс, который обоим запомнился на всю жизнь. Она рассматривает возбужденного и мокрого Дамиано с легкой насмешкой. Что-то очень незаметное быстро промелькнуло между ними, заставив за секунду испытать животную страсть. Она расстёгивает свой бюстгальтер и бросает на пол. Дамиано смотрит в одинокий коридор, ведущий в зал к Вик, которая кокетливо хохочет в компании Джессики и Итана, дожидаясь парня. Что-то в его душе ведь заставило остановиться на эту долю секунды, но, к сожалению, отрезвить его и остановить это не смогло. Он без каких-либо ещё раздумий хватает её за руку и ведёт за собой на кожаный диван в углу за напольной вешалкой, которая на данный момент пустовала. Девушка садится ему на колени, впиваясь в пах. Целует его плечи и грудь. Он довольно улыбается, облокачиваясь на спинку и давая ей возможность справиться самой. — Где он, Итан? — Пытала его блондинка, постоянно ёрзая на стуле и рассматривая зал в поисках любимого. — Может, скажешь уже? — Я не знаю, он просил пару минут подождать его. — Прошло минут пятнадцать уже. Просто скажи мне где он, я сама все сделаю. — В гримерке скорее всего, либо вышел через чёрный отдохнуть и покурить. — Спасибо! — Она чмокает друга в щеку и бежит в ту самую гримерку, в которой ей нельзя сейчас находиться ни под каким предлогом. В пьяном оргазме слышит её стук каблуков и понимает, что уже обречён на её истерику. Целует в висок танцовщицу, отпуская её. «А ты стал ещё лучше трахаться. Признавайся, у кого научился?», ответ возник в его голове сразу: «у неё». И та самая блондинка, о которой он в отчаянии подумал, ворвалась в комнату. Застревает на входе, держась рукой за косяк, чтобы не упасть. Улыбка на её лице застыла на вечность, думал он, разглядывая её в последний раз. В голубых любимых глазах уже стояли слезы, разрезая пространство между ними. Огромная ледяная глыба, на которой стояла она с хрустом откололась и начала уплывать, забирая Вик с собой из этой гребанной комнаты. Танцовщица выходит, задев её плечом и закрывает дверь. В комнате остался запах её волос и свежего секса. Поверхность дивана уже остывала, а тлеющая сигарета в зубах Дамиано и его пронзительный, серьёзный взгляд сверлили ее. Она подумала, что он принял, поэтому отказывалась верить в происходящее. Он не мог её предать, твёрдо убеждала она себя, молча отрицательно мотая головой. Но Дамиано лишь вскинул брови как бы отвечая ее мыслям, что она не ошибается и понимает все правильно. И тогда блондинка срывается на удушающий крик, скатываясь по стене. Закрывает лицо ладонями и беззвучно плачет, желая вернуться на некоторое время назад и просто дождаться его в баре. Пусть бы это случилось, пусть бы он не рассказал об этом. Ей жилось бы спокойнее. В груди что-то начинало гнить, прожигая кожу насквозь. Она обреченно вздыхает, чувствуя на плечах его сильные руки. Отчаянно начинает бить его и пинать ногами, срывается на новый крик. Но Дамиано не остановившись ни на миг, хватает ее на руки и сажает на диван. Закрывает дверь и ставит перед ней на кофейный столик бутылку с водой. Его самого уже ужасно терзали мысли о самой главной ошибке в его жизни. Вик снимает туфлю и со всей силы швыряет в Дамиано, пока тот ищет в шкафу свой пиджак. Шпилька бьет по позвоночнику, а через минуту он благополучно минует вторую, потому что пьяный взгляд Вик не попал в жертву. Обнимает колени руками, обливая колготки чёрными слезами. — Успокойся, выпей воды. Я вызову нам такси, мы вернёмся домой и поговорим. — Спокойно говорит он и трёт ушибленное шпилькой место. — Нет! Я не хочу тебя видеть и слушать! Ничтожество! — Кричит она и громко, навзрыд ревет. Дамиано быстро пишет смску Итану, чтобы он сам закончил проводить мероприятие в клубе и проследил за обстановкой. Потом садится на другой край дивана, взяв холодную бутылку воды в руки. Смотрит на Вик как на чужую девчонку, случайно попавшую в эту гримерку. Она рыдала так, что у самого брюнета глаза были уже на мокром месте. Её обречённый крик будет преследовать его теперь уже всю жизнь, являясь самым страшным кошмаром. Дамиано протягивает ей открытую бутылку воды и гладит по голове. Она берет её и смотрит на него совершенно опустошенным взглядом. Даже не на него, а сквозь него, пытаясь понять что в нем не так. Её истерика подходила к концу, а глаза безумно щипало от попавшей в них косметики. Растирает ее по лицу, рисуя чёрные полосы. Сжимает бутылку и выливает всю воду ему на голову и лицо. Дамиано лишь молча кивает в знак согласия или одобрения ее действия. — Вызови мне такси и убирайся из моей жизни. — Мы сначала поговорим, а потом решим кому и куда убираться. — Поговорим? Хорошо, давай! Давай, начинай! Говори! — Не здесь. Таксист остановил у дома Вик. Дамиано уже знал в каком кармашке её клатча искать ключи от квартиры, как правильно взять её полусонную на руки, чтобы не разбудить и куда положить при входе в квартиру. Расплатился с таксистом и осторожно взял её на руки. Она прижалась к нему, сладко сопя в шею. Дамиано чувствовал её тепло и рыдал. По его щекам ползли горячие, щекочущие кожу слёзы. Он остановился и поднял лицо к небу, невыносимо крича про себя. Этот вечер был самым худшим в его жизни. Он безумно жалел о том, что натворил. Но прошлого уже не вернуть. Он остался снова один, снова с расколотыми сердцем и разбитой женской душой. При входе в квартиру он задел её ногу о дверной косяк, отчего она проснулась и почти спрыгнула с его рук сама. Дамиано закрыл дверь и молча прошёл на кухню. Внутри него что-то очень сильно жгло сердце, лёгкие и трахею. С каждым вздохом становилось больнее, словно ему прострелили грудь и сочащаяся кровь вытекала прямо из горла. — Я тебе ясно дала понять, что никакого разговора не состоится, Дамиано. Ты сейчас просто уйдёшь и оставишь меня в покое. — Начала спокойно Вик, отбирая у него наполненный водой из-под крана стакан. — Я просто потрахался с ней как со шлюхой, как когда-то с тобой. Из-за чего такие истерики? Это простой, ни к чему не обязывающий секс. — А давай я трахну Итана? Или Родриго? Или любого другого твоего друга! Понравится?! — Теперь да. — Блять, какая же ты тварь, Давид… — Это я тварь? — Он грубо толкает её в стену, отчего тронутое плечо девушки начинает ныть. На красных опухших глазах новые слёзы. — А ты себя как ведёшь? — Я не трахалась ни с кем, кроме тебя. И ты не имеешь никакого права меня трогать. Уйди из моей квартиры, иначе я тебя из окна выброшу. — Выбрасывай. — Спокойно говорит он, зажигая новую сигарету. — Выбрасывай на здоровье. Только вот мы не обязаны друг перед другом отчитываться. Ты мне кто? Жена? Невеста? Девушка? Мы просто жили и трахались, иногда пили вино. Все. Перед нами не стояло никаких отдельных обязательств и обстоятельств, которые могли бы ограничить мои действия. — Что? Мы просто жили и трахались? Ты серьезно?! Все то, что между нами было для тебя не имеет никакого значения? — Плакала она, отходя от него по стенке. В комнате гробовая тишина, сквозь которую очень тихо слышен ее плач. Она отвернулась к окну и оплакивала свою боль с разбитым сердцем. Все ещё не осознавая произошедшее и его слова, все ещё считающая себя центром его вселенной, все ещё его девочка беззвучно оплакивала пепел ее любви, ее страсти и ее чувств. Это чёртово осознание не придёт в эту пьяную голову никогда. Она снова разворачивается и кричит ему. Безумно, громко, срывая голос. Кричит как сумасшедшая, выливая из себя всю боль и обиду, ненависть и злость. Кричит так, что закладывает уши, а посуда в шкафах дрожит под тяжестью ее сорванных голосовых связок. Шумно выдыхает, глотая мужские неожиданные слёзы. Он сам выглядел страшным и убитым горем, словно потерял самого близкого человека. Хотя, по сути так оно и было. Она была единственной его любовью, жизнью и смыслом. — Я говорил, что ты не сможешь. Никто не смог. Ты разве была особенной? — В его глазах стояли слезы. Он говорил очень тихо и хрипло, опустив руку с тлеющей сигаретой между пальцев. — Да, была. Я любила тебя сильнее всех на свете, отдавалась тебе всегда без остатка, неистово удовлетворяла тебя и бесконечно боготворила. Я была особенной и навсегда ею останусь. Только вот жаль, что ты этого так и не понял…