***
Дядя проснулся ближе к двенадцати. На сегодня он взял выходной, что бы провести день с семьёй, так что мы с тётей успели всё вычистить и приготовить. Дом сиял чистотой и свежестью (удобно, когда можешь пользоваться магией, да ещё и невербально), торт высился над столом красивой зелёной горкой, а рядом пирог для Дадли, кажется он был с вишней. Повезло ещё, что зимой не нужно было работать в саду, жара и чрезмерное применение магии могли бы выжать меня как лимончик в лимонад. Во время семейного завтрака, в котором я, конечно, не участвовал, телефон звонил сотню раз точно. Сразу видно, у дяди много друзей и коллег. Полезный он всё-таки человек. Связи есть. Во второй половине пиршества стали дарить подарки. Вот тут уж я занервничал. Дадли подарил отцу набор для ухода за усами (сразу видно, тётя выбирала и просто сказала подарить), тётя подарила новый брендовый костюм для встреч, как оказалось, летом она выиграла конкурс за самую лучшую лужайку, а денежный приз потратила на костюм для мужа и мультиварку. Я аккуратно выскользнул из столовой за своим подарком. Дядя вроде в хорошем настроении, значит, можно и подарок подарить и по харе не огрести. — Дядя Вернон, — тихо позвал я, когда вернулся уже с подарком. Он повернулся, грузно нависнув надо мной. — Чего тебе, щенок? Не видишь, мы заняты? Советую не портить мне день рождения своими странностями, — мурашки пробежали по спине от его голоса. Вот и смерть выскочкам. Я хорошо помнил, чем всегда заканчивались мои странности. Больше мне не хочется. Пусть я и теле семилетки, мне почти восемнадцать. Гордость побоев просто не переживет. — Вот, дядя — протянул я ему коробку. — Что это такое? — С днём рождения, дядя Вернон, — так же тихо дополнил я. И голову в плечи втянул, типа боюсь. Надеюсь, поймёт, что это подарок. Дядя хмыкнул как-то неодобрительно, но подарок из рук вырвал. Осмотрел внимательно коробку и дёрнул за ленточку. Крышку открывал настороженно. Пф, я что, мафиозник какой-то, чтобы подарки минировать? Лицо у родственника вытянулось. Он достал из коробки блокнот, повертел в руках, щёлкнул замок и пролистал страницы. Долго пялился на разворот с припиской. И вдруг хлюпнул носом. Вся семья воззрилась на него, как на сумасшедшего. Чего это он? Куда рыдать-то, дяденька? У вас всё хорошо? Кажется, последний вопрос я задал вслух. Вернон резко повернулся ко мне и, не выпуская ежедневника из рук, обнял меня. Кажется, я сошёл с ума. Мамочки. Что творится? — Вернон, что с тобой? — вскричала тётя Пет. — Дядя, у вас всё хорошо? — тихо спросил я на ухо. — Я о таком всю жизнь мечтал! — задушенно пробасил он. — Спасибо, Гарри, садись-ка за стол. Тортика возьми, — он подтолкнул меня к стулу. Ну, я сел. У меня чёткое ощущение, что я сошёл с ума. Вот сто процентов, раннее сумасшествие. Они меня по имени никогда не называли за семнадцать лет! — Вернон, что ты такое говоришь! — Тихо, Пет. Не видишь, мальчонка совсем худющий! — дядя добродушно погладил меня по голове. Я прикрыл глаза, тут что-то не так. Впервые мои родственники стали меня шпынять, когда мне исполнилось три. Они тогда втроем ездили в больницу, Дадли заболел. А вернулись уже злющими как черти. В тот день я переехал в чулан под лестницей. Но до трёх они были довольно добродушны. Тетя Пет всегда хотела второго ребенка, но здоровье не позволяло, а когда у них появился племянник, они были очень даже довольны. Так что же произошло? Я внимательно посмотрел на родственников. Мощный полный Вернон, высокая светловолосая Петуния и толстый кудрявенький Дадли. Что в них выделяется? Должно быть что-то общее, но что? — Глаза! — вскричал я. Меня будто обухом по голове ударило. Точно, глаза! У дяди с утра глаза были карие, как у тёти и Дадли, а теперь голубые. — Что глаза, Гарри? — дядя довольно вертел в руках ежедневник. — Тётя Пет, а какого цвета у вас глаза? — Зелёные, — кажется, тётя подумала, что Вернон заразил меня сумасшествием. Но глаза ее были карие, почти чёрные. Время обратиться к моей необычной тетрадочке. — Тётя, спасибо, торт был очень вкусным. Дядя, ещё раз с днём рождения. Можно я пойду, почитаю? — дождался поощрительного дядиного кивка и смылся. Чёрный переплёт удобно лёг в руку. Раздобыть ручку оказалось несложно, Дадли вечно их разбрасывает, так что писать теперь я мог спокойно. Открыл на последней странице и задумался. Что писать? Заклятия, которые меняют цвет глаз? Магия, влияющая на сознание? Способы резко изменить поведение человека? Наверное так, всё же, могут быть и такие зелья. Если для Дамблдора его сварил отец, я его живьем закопаю... Записал вопрос на странице. Тот исчез, а тетрадь захлопнулась. Я снова её открыл. Ничего себе! Все листы были исписаны ровным красивым почерком. Надо купить себе прописи, хочу такой же. Пролистал несколько страниц, ничего похожего пока не было. Что удивительно, мой мозг, как и говорила Хель, теперь впитывал информацию, как бесконечная губка. Слово в слово запоминались заклинания, вставали перед глазами нужные движения палочкой. Действительно полезная штука, ради такого стоило и умереть. Перелистнул на очередную страницу. Кажется, нашёл!Основным отличительным качеством заклятия «Далёкая Мечта» является изменение цвета радужки глаза околдованного. Обычно изменение происходит в пользу цвета, диаметрально противоположного оттенка. Так, синие глаза могут стать чёрными или карими, а карие — голубыми или серыми. Заклинание было изобретено в конце шестнадцатого века в Бельгии. В основном оно служило для защиты детей из неблагополучных семей. Магия меняла поведение родителей ребенка на полностью противоположное. Пьющие неуравновешенные родители становились образцовой семьёй на долгие годы. Заклятие можно снять только в том случае, если человек, на котором завязана магия (обычно именно сам ребенок), преподнесёт давно желанный подарок человеку под заклятием. Заклятие было запрещено в начале восемнадцатого века по двум причинам: во-первых, дети в таких семьях часто в угоду родителям, дарили им подарки, что привело к массовым снятиям заклинания. Дети снова начинали жить в неблагополучных семьях. Во-вторых, несколько волшебников использовали этот метод для обратного превращения. Счастливые семьи превращались в некое подобие зверинца, откуда впоследствии бежали дети. Позже таких детей находили мёртвыми или проданными на человеческом рынке. Несколько чистокровных семей получили таким образом верных вассалов или суррогатных матерей для гомосексуальных наследников…
Ну ничего себе, а Дамблдор-то поднапрягся! Сомневаюсь, что это заклятие известно на каждом шагу. Зато теперь есть, с чем работать. Если бы ненависть была настоящей, то пришлось бы искать выход куда дольше. Надо найти подарки тёте Туни и Дадли. Вот только, чего же такого они хотят? Я отложил тетрадку в сторону и задумался.***
Весь день я потратил на изучение тетрадки. Она оказалась универсальным проводником в сложном и путанном мире магии. Теперь в моей памяти плавали сотни рецептов зелий, тысячи видов растений и их свойства, заклятия за все семь курсов по ЗОТИ и Чарам. Почти весь справочник по колдомедицине и французскому языку. На большее меня не хватило, текст начал расплываться и прыгать по листам. Тихонько выбрался из чулана и огляделся. Везде была темнота, только тонкий лучик света пробивался из-под двери дядиного кабинета. Перевел взгляд на часы. Полпервого. Ничего удивительного, что я так выдохся. Почти весь день поддерживать беспалочковый Люмос могут далеко не все взрослые волшебники. Что делать с тётей и Дадли, я не придумал, в этом плане я ушел от себя прошлого не особо далеко. Человеческие взаимоотношения давались мне довольно сложно почти всегда. Частые ссоры с Роном и другими гриффиндорцами, баталии с Малфоем, да даже отношения. Всё через одно место. Так что теперь расчёт был именно на заклинание. Может спросить у дяди? Если верить записям, то сейчас он должен, как и в детстве, обожать меня. За завтраком было именно так. Я тихонько подкрался к двери. Тишина. Только тихий скрип ручки о бумагу. Неужто уже за ежедневник взялся? Постучался. — Войдите. Тенью скользнул в кабинет. Дядя поднял над столом голову и, встретившись со мной взглядом, улыбнулся. Он действительно писал в ежедневнике своей любимой брендовой ручкой. У него даже был набор дополнительных стержней и чернил для неё. — Дядя, я хотел спросить, можно? — Конечно, Гарри, что такое? — Это по поводу тёти Пет и Дадли. Скоро Рождество, и я хотел подарить им подарки. Но я не знаю что. Ты не знаешь, о чём они мечтают? — Я аж дернулся, когда Вернон умилённо булькнул и рассмеялся. О Мерлин, верните мне злого и агрессивного дядю, я по нему соскучился! Понимаю конечно, что на вид мне семь лет и я просто замечательный актер, но это уже перебор. Они действительно настолько меня обожают? Нет, ну в целом понятно. Если бы они изначально меня меня так сильно не любили, то и ненависть была бы слабой. Не было ни голодовок, ни избиений, ни чулана. Ох, ну вот зачем я в это полез... — Конечно, я помогу тебе. Пет давно говорит мне о каком-то платье из журнала. Ты найдешь его в гостиной у камина, страничка ещё помечена закладкой. Только оно очень дорогое. Но, думаю, я смогу дать тебе немного денег. Сможешь заработать как на мой подарок? — Конечно! — Умничка. А с Дадли сложнее. Он давно просит себе бульдога, из щенков Мардж. Но вот незадача, Пет против. Но если уговоришь её, то, думаю, она разрешит. Сын будет счастлив. Ну что, помог я тебе? — Да, очень! Спасибо, дядя Вернон. — Всегда пожалуйста. А теперь иди-ка спать, только наверху будь тише, никого не разбуди. Я застыл на пороге. Наверху? В смысле? Я медленно обернулся к дяде. Он что, не помнит, что я сплю под лестницей? Тот смотрел на меня и добродушно улыбался. — Дядя, — осторожно начал, — я уже пять лет живу в чулане под лестницей. Дядя застыл, улыбка сошла с его лица. Кажется, он побледнел и вспотел. Он неспешно встал, прошел мимо меня в коридор и остановился у входа в чулан. Я последовал за ним и внимательно следил за тем, как он распахивает косую дверцу и заглядывает внутрь. — Действительно, — растерянный взгляд метнулся к моему лицу. — И как я это допустил? Неужто Петуния? Гарри, давай ты поспишь сегодня здесь, а завтра мы разберёмся, хорошо? Кивнул, а дядя с таким же рассеянным взглядом удалился обратно. Щёлкнул замок на двери, и послышался звук открываемой бутылки, у кого-то будет долгая ночь. Я забрался в чулан и накрылся одеялом. Что мы имеем? Дядя расколдован, и, скорее всего завтра, я перееду в нормальную комнату. Мой мозг теперь способен воспринимать и усваивать информацию почти мгновенно, и я знаю всю программу Хогвартса за семь курсов. И, кажется, французский язык. Моя магия стала мощнее в разы, и я могу вертеть ей как душе угодно. Правда, я так и не проверил аппарацию, но это можно сделать и завтра. Осталось только снять мамино заклятье и расколдовать тётю с Дадли. Вполне неплохо для одного дня. Я вздохнул. Столько всего произошло. Сердце болело. Предательство… надо же. Довольно жестоко с их стороны по отношению к сироте. Злость кипела внутри меня, но как-то лениво. Видимо, я все еще не могу в это поверить. Даже целый день не вспоминал об этом. Я еще такой ребенок. И отец… Снейп. Это так необычно. Я ненавидел этого человека долгие годы, а теперь хочу, что бы он стал моей семьей. Дурак. Может, я ему и не нужен. Он молодой и успешный мастер зелий. Преподаватель, у которого куча подопечных. И он вроде как ненавидит детей. Я повернулся носом к обшарпанной стенке и закрыл глаза. Будем спать, завтра виднее будет.