***
Дилюк просыпается в холодном поту, на глазах снова наворачивались слезы, которые блестели в холодном свете луны. Хотелось накрыться одеялом и выпить горячего какао, которое в детстве Аделинда готовила ему с Кэйей, пока мальчики прятались от грозы под одним одеялом. В такие ночи, темные, пробирающие до глубины души своим холодом, брат часто приходил к нему из-за кошмаров, которые его мучили . Сделав глубокий вздох и выдохнув, опустошив свои лёгкие от лишнего воздуха, Дилюк вытер лицо рукавом пижамы, недавно сшитой из ткани, изобретённой Альбедо специально для Рагнвиндра. Обладатель пиро глаза бога долго не мог уснуть по ночам из-за одежды, что пропускала недостаточно воздуха для охлаждения его тела. Поэтому Альбедо попытался сделать материал как можно более лёгким и воздухопроницаемым. Да, Дилюк смог засыпать намного быстрее, но это не спасло его от кошмаров, мучавших его на протяжении нескольких лет. Они уничтожали парня изнутри, заставляя сожалеть обо всем, что когда-либо происходило. Особенно о том, что было связано с Кэйей… Дилюк встал с кровати и медленно подошёл к окну по скрипящему полу. Несмотря на ночь в комнате было светло из-за луны, что сегодня была особенно яркой. Возможно из-за полнолуния, а возможно просто глаза Рагнвиндра уже привыкли к темноте. Накинув на себя плащ, который первый попался под руку, красноволосый тихо открыл дверь своей комнаты и спустился по лестнице. Благо, она была застлана коврами, и Аделинда, горничная винокурни, не проснулась несмотря на ее чуткий сон. Дилюк понимал, что женщине завтра рано вставать, чтобы сделать все дела внутри дома. Он относился к своим работникам как к людям, которые имели статус, сравнимый со статусом самого винодела, если не выше. Больше всего в своей жизни парень уважал и безмерно любил всех тех, кто доверял ему и никогда бы его не предал. Но было и одно исключение, мучившее его уже на протяжении трёх лет. Рагнвиндр вышел на улицу к виноградникам. Пахло сыростью и травой. Подул ветер, небо понемногу начало затягиваться тучами, что перекрывали свет луны и от этого становилось ещё темнее. Дилюк не брал с собой фонарь, понадеявшись на светлячков, которые вечно прячутся где-то в лозах виноградников. Но сегодня даже они не выползали из своих укрытий. Все было прямо как в тот день. Пошёл дождь, но парень не вернулся обратно, несмотря на наставления Аделинды не гулять под дождем. Для нее он всегда был тем самым 12-ти летним мальчиком, который простужался от любого сквозняка. Горько улыбнувшись собственным мыслям, Дилюк посмотрел на небо. Холодные капли падали ему на лицо, стекая вниз по щекам, а дальше по шее, затекая под одежду. Рагнвиндр поежился, но продолжил идти. Ноги сами вели его куда-то. Он дошел до дерева, чьи корни наверное разрослись по всему Тейвату. Недалеко находилась статуя Барбатоса, бога ветров и свободы. Но был ли он свободен? Был ли свободен тот маленький мальчик, которого привел Крепус на порог дома, представив как младшего брата Дилюка? Ладно, сейчас не об этом. Красноволосый прогонял эти мысли прочь, но они только сильнее засели в его голове. Обойдя дерево несколько раз, парень решил подняться ближе к стволу. Заприметив место, где росло меньше всего травы, Дилюк наклонился и принялся дрожащими пальцами разрывать землю. Под десятисантиметровым пластом земли, он наконец нашел старую шкатулку. Удивительно было то, что за столько времени она не сгнила от влаги и переменчивой погоды в Мондштадте, причиной которой являлись ветра, постоянно приносящие тучи и регулярные проливные дожди. Стряхнув остатки земли со шкатулки, Рагнвиндр принял решение спуститься к реке, что текла недалеко от дерева. Подойдя к реке, парень посмотрел в слегка мутную от ветра воду в надежде найти что-то, но увидел лишь размытое отражение собственного лица. Обмыв шкатулку в холодной воде, Дилюк решил пройтись по песку, который был разбросан редкими пятнами возле некоторых берегов реки. Заприметив знакомые очертания цветка, Рагнвиндр подошёл поближе. Это была лилия калла. Ещё не расцвевшая полностью, с полураскрытым бутоном. На Дилюка вновь повеяло воспоминаниями из детства, когда Кэйа собирал эти цветы и дарил их Аделинде. А потом няня гонялась за ним, ибо в бутонах оказались слизни, которых она не любила, так как на них можно было поскользнуться, если те случайно выпадут. А Альберих в это время убегал со звонким хохотом и выкрикивал «Ты ведьма, они тебе для зелий понадобятся!». Горько улыбнувшись самому себе, Дилюк сорвал цветок и направился в сторону Драконьего хребта. По пути его то и дело охватывали счастливые детские воспоминания, но вот, им с Кэйей уже по 17. Каждый является капитаном в Ордо Фавониус и живёт своей работой. Каждый горд собой, потому что они оправдали надежды отца. Отца… Красноволосый помнил как отец, защищая себя и сына, воспользовался глазом порчи. В итоге это убило не только врагов, но и самого Крепуса. Тот умирал на руках у собственного сына и попросил его убить себя, чтобы не мучиться, так как помощи еще не было на горизонте и шансы на выживания с каждой секундой стремительно приближались к нулю. И Ордо Фавониус, которому Дилюк посвятил всего себя, делает плевок в лицо, списывая смерть Рагнвиндра Старшего на несчастный случай, дабы не опорочить честь ордена. Затем… А затем все стало еще хуже… Единственный оставшийся близкий человек приходит и говорит про то, что он из Каенри’ах. Это было мелочью по сравнению с тем, что он сказал дальше. Он сказал, что был оставлен отцом, который дал ему указание быть шпионом, однако Кэйя так и не понял, кому передавать информацию, как это делать и какую именно. Ведь не каждой вражеской стороне обязательно знать количество вина, которое производится на винокурне каждый год. Кэйа выбрал самый наихудший момент для того, чтобы рассказать о том, откуда он родом. Вскоре братья скрестили мечи. Солнце уже почти зашло за горизонт, а тучи заполнили небо. Они нависали сверху, тем самым давя на парней еще больше. И вот, два человека, которые раньше сражались бок о бок, защищая Мондштанд от опасностей, уже сражаются между собой на полном серьезе. И вот, меч отлетает на несколько метров, а Кэйа лишь смотрит на пустую ладонь смеясь. Это не был смех радости или наоборот, смех злорадства. Это был смех человека, которого не просто обезоружили, выбили из руки клинок, это был смех человека, которого сломали. Сломали изнутри, при чем не сразу. Это был смех человека, который потерял уже абсолютно все. Дилюк сбил его с ног и Альберих упал на мокрую скользкую траву, которая начала покрываться сначала инеем, а затем льдом. Рагнвиндр был шокирован. Поблизости не было ни единого обладателя крио глаза бога или же крио монстров, об этом говорило полное отсутствие элементальных следов. Буквально через секунду огромная крио энергия хлынула через Кэйю и оттолкнула Дилюка. Вскоре все стихло. Рагнвиндр вскочил на ноги и подбежал к своему названному брату. В сердце последнего был кинжал, на рукоятке которого находилась рука самого Альбериха. Последнее, что он сказал, было тихое «Прости, я сделал только хуже, прости…»***
Дилюк почти дошел до нужного места. Осталась какая-то сотня метров и он замедляет шаг. Становится холоднее. Парень не чувствует холода, но по ветру и заснеженным деревьям это можно понять. И вот он уже на месте. Посреди снега стоял сугроб, который отличался от всех по высоте. Рагнвиндр растопил все вокруг и появилось то, что скрывал сугроб. Надгробная плита, потрескавшаяся из-за низких температур и с аккуратно выведенными буквами «К. Альберих ". Дилюк открыл шкатулку и аккуратно достал ее содержимое. Это была оболочка от глаза бога. В ней не осталось ни капли крио энергии, поэтому единственными вещами, оставленными после себя, являлась эта оболочка и повязка, за которой Кэйа так тщательно прятал свой глаз. Что-ж, он унес эту тайну с собой в могилу. Парень положил Лилии на могилу, присел рядом и произнес: - Ты не был виноват, тебе не следовало делать это и просить прощения...