Вечер

      Никто и не говорил о том, что быть проституткой это почётно, но быть дешёвой проституткой - вдвойне унизительно. Моник, впрочем, не имела никаких надежд, когда шла сюда, не имеет их и сейчас. Она сидела в обшарпанном баре на окраине площади Бланш и ждала очередного пьяного клиента.       В каждой профессии есть своя униформа, у Моник она, разумеется, тоже была: отвратительное безвкусное платье с узором шкуры леопарда, старое, застиранное и изношенное. Моник в нём выглядела ещё более непривлекательной, чем была на самом деле. Но в заведении того сорта, в котором ей повезло оказаться, внешним видом интересовались в последнюю очередь; главное, что платье было коротким, а юбка легко задиралась и не рвалась.       За стойкой в грязном баре Моник была не одна. Их - грязных, униженных, сломленных и апатичных - там находилось много, однако Моник была одной из старших. Самая опытная и, к сожалению, уже не молодая, она с самого начала знала, что это никогда не закончится. Кого-то из них дома ждали семья, дети... Побойтесь Бога! Моник терпеть не могла детей, а уж обзаводиться семьёй, перед которой придётся притворяться день и ночь!.. Нет уж! Она хотела дожить свой век спокойно. Ей уже за сорок, а значит, в скором времени Себастьяну придётся убрать её. Моник надеялась на быструю смерть и, вполне возможно, хороший ужин перед этим. Хотя интуиция подсказывала, что сегодня не всё будет так гладко, как обычно. У многих людей, постоянно нарушающих закон, появляется это пресловутое чутьё на неприятности. Моник задницей чувствовала, что ничем хорошим этот вечер для неё не закончится. Зад зудел и она вертелась на своём стуле у стойки, будто укушенная. - Моник! Клиент! - крикнул заглянувший в зал Пьер. Моник пришлось затушить сигарету и отставить стакан с выпивкой. Зад по прежнему зудел, но заставлять клиентов ждать было не в её правилах...

***

      Моник действительно знала, что всё закончится именно так: грязь, кровь, темнота, боль и эхо её собственных криков. Она жила слишком долго для дешёвой парижской шлюхи и прекрасно понимала, что за это придётся платить. Задница её ещё никогда не подводила, поэтому клиент - тучный, небритый, с выбитыми передними зубами и маленькими маслянистыми глазками мужик - не понравился ей сразу. Она не сомневалась, что выбраться и целой, и живой не получится...       Моник с трудом вздохнула, сломанные рёбра немедленно впились в легкие и она закашлялась, сплёвывая кровь. Её губы исказила злобная усмешка. Её купили пятеро пьяных, не видевших женщин года три, бугаев и посмотрите, чем кончилось дело! На лицо Моник упали первые холодные капли начинающегося дождя. А она-то надеялась на достойную, по меркам её профессии, смерть. Грязной воды в канаве, куда её сбросили, становилось всё больше. Моник поморщилась. Платье стремительно намокало, ткань липла к телу, а мутная вода смывала кровь куда-то в темноту. Моник попыталась хотя бы устроиться поудобней, но лёгкие вновь наполнились кровью, пришлось замереть на месте. Моник устало закрыла глаза; тело цепенело, она уже не чувствовала ни рук, ни ног; оставалось надеяться, что сознание она потеряет раньше, чем смердящая вода поднимется до уровня её носа. Мир вокруг начинал медленно расплываться перед её взглядом, а тело наполняла лёгкость. Моник замёрзла и устала. Она лишь закроет глаза на секунду и вновь продолжит наслаждаться своей агонией... Всего на секунду....

***

«....сегодня, недалеко от Монмарта, было найдено тело женщины возрастом примерно 30-45 лет. Жандармы предполагают, что она либо случайно стала жертвой маньяка, либо всё было подстроено специально. Установить личность убитой не представляется пока возможным. К тому же она была одета в весьма откровенный наряд, что позволяет сделать вывод, что она являлась девицей легкого поведения. Расследование решено не начинать в связи с недостаточностью улик, указывающих на личность убийцы....»