I also need my omega

—Как давно ты трахался?—Намджун в недоумении поднимает бровь. Юнги преспокойно крутит стакан в руках, наблюдая за тем, как коньяк стекает по стеклянным стенкам, будто не он сейчас в лоб задал такой интимный вопрос альфе. Ким хмурится, разминая затекшую шею, и вздыхает. —Месяца четыре назад где-то...—бурчит он с сомнением, чем вызывает смешок и сочувствущее цыканье со стороны сидящего по левую руку Хосока. Мин искренне удивляется, лицо его презабавно вытягивается, брови комично взлетают вверх. —Ого...—только и может из себя выдавить, а затем неловко откашливается. —И ты типа даже не предпринимал ничего? Намджун отрицательно качает головой. —Дело ограничивалось лишь быстрым минетом с утра, пока ребёнок дремал, ну и дрочкой поздним вечером. Все остальное время Чиминни посвящал себя малышу. Чон хлопает друга по плечу и ставит свой стакан на кофейный столик, чтобы откинуться на кресло. —Чувак, дело дрянь. Надо исправляться, а то ты так до конца жизни будешь ходить нервным и агрессивным. Мы, знаешь ли, не хотим видеть тебя таким, особенно когда знаем причину твоей раздражительности. Удивлен, что многие ещё не догадались, но нас-то не проймёшь. Альфа сцепляет ладони на закинутой ноге и усмехается, подмигивая, в то время как Юнги справа согласно кивает на слова Хосока. —К тому же, ты чуть не вылетел из агентства, когда огрызнулся на директора. У всего есть первопричина, которую надо устранить,—заключает Мин, так же откидываясь на спинку кресла. —Парни, я не могу,—сокрушенно вздыхает младший, поникая головой. —Я не могу насильно оторвать Чимина от ребёнка, чтобы удовлетворить свою хотелку. Я ведь прекрасно все понимаю и не хочу вредить ему... —Но всё же продолжаешь терпеть, делая в ущерб себе,—вставляет свои пять копеек Юнги. —Послушай, Джун, ребёнок ребёнком, но вы-то в первую очередь супруги. Вам важно поддерживать ваш союз, чтобы окончательно не порвать эту ниточку отношений. Малыш — результат вашей любви, а эту любовь вам необходимо постоянно подпитывать, распалять, иначе всё потухнет и всё на этом. —О-о, хён, надо же, не знал, что ты так красноречив,—рассмеялся Хосок, икая и тут же извиняясь за это. Ким метнул взгляд то на одного, то на другого, а потом кивнул. Несомненно, Юнги прав. Они должны побыть друг с другом вместе, ведь иначе суть их семьи разрушится. Чтобы не допустить этого, надо действовать. Побыть хоть немного эгоистом. Хватит терпеть, он, вообще-то, тоже нуждается во внимании своего омеги. Намджун откатывает стакан с коньяком от себя, решительно вставая. —Спасибо, парни, мне пора. Мин и Чон кивают ему, не говоря лишних слов. Каждый понимает, куда направляется их донсен, тем более, когда они дали ему хорошего пинка. Хосок разве что кидает напутствующее "Хорошо вам повеселиться~", и за Кимом хлопает дверь. / —Что, мой зайчонок?—лепечет Чимин, нависая над маленьким кулечком в ползунках, нежно касаясь его румяной пухлой щёчки своим аккуратным пальчиком. —Всё хорошо, да? Малыш только-только смог успокоиться и хорошо покушать, что несказанно радует омегу, и у него на лице сама расцветает улыбка, скромная и уставшая. Их ребёночек...он такой славный, такой крошечный...Сердце колотится в груди, разгоняя колющее тепло по всему телу, и Чимин не может удержаться от поцелуя в кнопочку носа и лобик малютки. Его омежье нутро переполняет безграничная любовь к этому лучику солнца, глядящего на папу своими темными блестящими глазками с искрящейся радостью на дне зрачков. Чимин безмерно так рад тому, что он у них родился таким очаровательным. Похожим на своего отца. Ким поправляет мальчику носочки и в последний раз целует личико, только уже в щёчки, а потом идёт к тумбе, откуда и берет любимую игрушку Джиху, чтобы хоть ненадолго заменить ею свое присутствие. Вроде сработало, малыш отвлёкся, а омега теперь может хотя бы прибраться на кухне после того, как покормил ребёнка. Как только он закончил протирать стол, со стороны коридора послышался щелчок двери. Парень переводит любопытный взгляд на дверь и затем улыбается. Муж пришёл. —Я дома,—негромко оповещает мужчина, и ему навстречу из кухни выходит, нет, выползает его супруг, тихо шепчущий ему "С возвращением" в губы, которые целует коротко, и уже собирается ускользнуть обратно к захныкавшему из спальни ребёнку, как альфа тут же хватает его за запястья и обхватывет талию, прижимая к себе. —Чимин-и, я соскучился,—выдыхает он парню на ухо, носом втягивая аромат шампуня, исходящий от растрепанных светлых волос. Младший гладит мужа по плечам и начинает потихоньку выбираться, чтобы уйти в детскую комнату, но Намджун не даёт, сильнее обнимая Кима. —Пожалуйста, не уходи. —Джун-и, там Джиху плачет, мне надо идти,—с сожалением в голосе говорит омега и ловит расстроенный взгляд супруга. В груди ёкает. —Джун,—парень убирает со лба выбившуюся прядь уложенных тёмных волос и мягко улыбается,—я всего лишь уложу его спать, ладно? А потом приду к тебе, хорошо? Альфа неожиданно для себя хмурится и скалится, чем на мгновение пугает Чимина. —Чёрт возьми, Чимин, ты уделяешь ребёнку почти все свое время и внимание, у тебя, вообще-то, ещё есть я!—у Намджуна уже теряется терпение,— Ты тоже мне нужен!—глухо рычит мужчина, вызывая негодование в глазах напротив. —Намджун, хоть ты себя не веди по-детски, а!—возмущается омега, через силу выпутываясь из сомкнутого кольца рук и уходя, наконец, к плачущему мальчику, едва ли не истерящему из-за отсутствия родителя. Альфа сжимает челюсти до скрежета и вдавливает ногти в ладонь, стараясь сдержать свой необоснованный прилив злости. М-да, Хосок был прав: он нервный из-за недотраха. И уходит к ним в спальню, сдерживаясь от громкого демонстративного хлопка. Чимин прижимает к груди Джиху, укачивая его на руках и напевая незамысловатую мелодию. Постепенно ему удаётся убаюкать маленького омежку, и это не может не радовать. Парень уткнулся взглядом в одну точку, почему-то прокручивая в голове недавние слова мужа, и совсем не заметил, как его крошечное чудо на руках уже давно сопело, посасывая край ворота футболки папы. Честно, он и сам все прекрасно осознает. С появлением ребёнка пара почти не уделяла друг другу внимания и мало находилась рядом. Младший был полностью посвящён их малышу и домашним хлопотам, старший же пропадал на работе во благо своей же семьи, иногда задерживаясь на целые сутки. Виделись они лишь поздним вечером, и то это было почти редкостью. Что уж говорить о близости... Омега часто думал о том, как можно было бы исправить эту ошибку, но все никак не подворачивалось случая. А если он и хотел подойти, то его или отвлекал Джиху, или же Намджун был увлечён написанием текстов. Вселенная специально издевается над ними. Чимин вздыхает и находится в некоторой прострации, пока вдруг не ловит себя на мысли, что ребёнок давно уже размеренно дышит ему в грудь, изредка дергая своими крохотными ручками. Ким кладет омежку в кроватку, накрывает его лёгким одеяльцем, напоследок поцеловав в лоб, и, глуша свет, тихонько уходит из комнаты. —Намджун-и?—раздаётся робкое из-за двери спальни, куда и направляет взгляд альфа. Тот мычит заинтересованно, и омега заходит. Медленно идёт по направлению к постели, плавно ползет по одеялу и садится на бедра мужчины, обнимая его за плечи и утыкаясь носом в сильную шею. Они сидят в тишине, лишь их ровное дыхание да стук настенных часов разбавляют повисшее молчание. —Прости меня,—спустя долгое время шепчет альфа, ведя ладонью по мягким спутанным волосам и целуя слегка вспотевший висок. — Я действительно повёл себя, как ребёнок. Парень отрицательно машет головой. —Нет, нет, ты меня прости. Мне стоит уделять внимание и тебе тоже, ведь...—омега садится ровно, заглядывая мужчине в глаза, и искренее и тепло улыбается,—как давно мы с тобой не сидели вот так, наедине друг с другом? Больше месяца? —Четыре. —Четыре...—вторит младший с лёгкой усмешкой, перебирая пальцами по-домашнему растрепавшиеся волосы Джуна. Во всем его естестве преобладает безмятежность, он мягко покачивается на плотных ногах из стороны в стороны и не перестаёт с вожделением рассматривать несколько напряжённого мужчину перед собой. Маленькие пальчики скребут ноготками затылок, вызывая мурашки по всему телу, а омега наклоняется к альфе и ведет губами по его носу, нежно целуя его. — Так долго...Не думаешь, что нам следует исправить это, м? Парень снова склоняется над намджуновым лицом и провокационно кусает его нижнюю губу, следя за реакцией. Намджун с облегчением выдыхает, вплетая пальцы в волосы супруга, и кивает, расслабленно мыча. —Ты прав...однозначно прав...—шепчет он, прежде чем прижимается поцелуем к пухлым любимым губам и затягивает мужа в ласковый длительный поцелуй. Целуются они со вкусом, смакуют друг друга, как в один из немногих ленивых выходных, сцепляют ладони и ласкают друг друга пальцами. Мужчина запускает одну руку под большую белую футболку омеги, оглаживая стройные бока и томно вздымающуюся грудь, а другую кладет на ногу парня, ведя ею от колена до тазовой кости. Тот, в свою очередь, плавно переходит с шеи на грудь, медленно снимая с Намджуна рубашку пуговица за пуговицей. Альфа сползает руками на округлые ягодицы, жадно сминая плоть пальцами и срывая с губ омеги первый стон. Повторяет ещё раз. И ещё раз. Томные вздохи приятно опаляют уши, и Ким ухмыляется. Ему, честно, не совсем хочется торопиться — наоборот, он хочет взять от ситуации все, продегустировать каждый выпавший момент уединения, проникнуться запахом супруга и его сладкими касаниями. Но в то же время у них ребёнок, который может проснуться в любое мгновение. Им не стоит затягивать, чтобы не спугнуть зажжённое желание. Поцелуй стал ненасытнее, движения более изголодавшимися, а парень, поняв, что старший потихоньку начал возбуждаться, решил продолжить дразнить своего супруга, добавив к своим ласкам поглаживание топорщащейся ширинки. Мужчина старается сдержать себя, чтобы не спугнуть, чтобы не наброситься, как неразумное животное, оттянуть момент наслаждения, но, видно, Чимин думает несколько иначе. Он сам начинает ёрзать, направлять руки и сладко вздыхать каждый раз, когда Намджун касается нужного места. —Ты все такой же чувствительный...—без издевки отмечает альфа, примкнув губами к изящной шее. Пара поцелуев в челюсть и под ушком, один — в пульсирующую венку, один — в кадык и три — в яремную впадинку и выступающие ключицы. Альфа целует, словно по стратегии, сильнее распаляя в омеге жар, растекающийся сверху вниз, в пах. И мнет любимое тело жадно, насыщаясь податливостью и мягкостью. —Мне так тебя не хватало, Чиминни,—свистящий шёпот опаляет теплую кожу плеча, пока Ким губами проводит цепочку поцелуев по декольте. Чимин извивается на коленях, подставляясь под такие желанные ласки, поощряет действия мужчины тихими сладкими стонами на выдохе и направляет его голову к груди, к вставшим сосочкам в немой просьбе ублажить. И альфа делает. Целует, лижет и кусает, добиваясь негромких вскриков наслаждения. И несдержанных толчков вперёд, прямо по ткани брюк. Мужчина усмехается. Такой нетерпеливый. —Тш, лучик, всему свое время,—вкрадчиво шепчет Намджун на заалевшее ушко и кладет свою большую ладонь на сочное бедро. Однако омега не перестаёт тереться, вдобавок начиная поскуливать, и терпение Кима постепенно истончается. Пальцы нетерпеливо стягивают домашние штаны, пробираясь до оборки нижнего белья, и...Брови Намджуна поднимаются вверх. Руки его не обманывают: на омеге сейчас кружево. —Нравится?—томно спрашивает младший, заметив реакцию старшего, дарит опешившему альфе сладкую улыбку, и тот, наконец, отмирает. Честно, он вообще не ожидал такого подарка. —Вот так сюрприз...—усмехается в губы мужчина, ногтями ведя вдоль мягкой оборки трусиков, немного оттягивая ткань так, что та легонько шлепает бархатную кожу таза, оставляя едва заметный розовый след от удара. Чимин кривится от секундной боли, но быстро возвращает на лицо загадочную улыбку и снова целует мужа в губы. Мужчина подлезает под оборку прямиком к оголенным ягодицам и дотягивается до слегка смоченной дырочки, вталкивая палец внутрь в дразнящем жесте. А потом снова вынимает. Омега раскрывает рот в немом стоне, на секунду закрыв глаза, а потом бросает умоляющий взгляд сверху вниз, закусывая губу. Намджун не спешит разрабатывать отверстие, стремясь запечатлеть в памяти этот разбитый от неудовлетворенности вид младшего, чтобы было на что потом дрочить в закрытой студии, и уже думает начать возить подушечкой по сморщенным краям отверстия, как парень сам хватает его руку и толкает внутрь себя на фалангу, блаженно прикрывая глаза. —Сухо,—хрипит альфа, доставая палец и тянясь свободной рукой до тумбы, где всегда припасен флакончик с прозрачной смазкой. —Я не собираюсь причинить тебе боль. Два пальца обильно смазываются субстанцией и повторно отправляются в жаждущее нутро, сразу на всю длину. Чимин стонет, наклоняя вниз голову, в которую тут же прилетает поцелуй, и слегка выпячивает зад, подставляясь под быстро движущиеся пальцы. —Надо помедлить,—говорит вполголоса мужчина больше для себя, едва держа себя в узде, чтобы не наброситься прямо сейчас и очень громко, хотя хочется до зуда в пятках, ведь ребёнок буквально в комнате через стенку, а проснуться он может от любого неосторожного звука и шороха. Омега лишь пускает смешок, чем привлекает внимание альфы. —Джиху-я спит достаточно крепко, так что мы можем позволить себе побыть немного громкими. И поторопить события, мне уже не терпится. Ему нужно чаще бывать дома. Два пальца сменились на три, и парень уже начал хныкать, желая поскорее ощутить в себе член мужа, а тот только и рад, кончая с растяжкой. И поэтому оставшаяся одежда быстро слетает с тел, и молодые люди прижимаются близко, целуя друг друга прерывисто, но смачно. И наконец-то Ким направляет пульсирующий член во влажную попку, которая отзывчиво скользит вниз по плоти до глухого хлопка. Лицо Чимина искажается в удовольствии, ротик так изумительно открывается. Он блаженно мычит, шумно вдыхая носом, и глаза закрывает, привыкая к размерам мужа. Намджун поначалу пыхтит натуженно, толкаясь плотью дальше, но потом тоже срывается на стон, ведь, сука, внутри омеги так пиздецки хорошо, а он уже забыл это крышесносящее чувство... Оба дают друг другу отдышаться, прежде чем младший на пробу поднимает бедра и шлепает ими о ноги мужчины при спуске. Потом снова. И снова, начиная постепенно скакать на члене, руками держась за выпуклые грудные мышцы мужчины. Ким располагает ладони на талии парня, как бы поддерживая его во время скачки, и тот стонет ему в шею, обнимая и горяча кожу сорванным дыханием. —Намджун-и-и~—сладко выдыхает омега на ухо, а потом ахает, когда альфа сдавливает его ягодицу. —Ах, ещё...Да-а-ах~ Попка беспрестанно поднимается и опускается, с каждым шлепком отправляя Джуна куда-то в небеса. Заоблачный забытый кайф наполняет его с ног до головы, выдавливая какие-либо посторонние мысли. Сейчас есть только они вдвоём. Они и их совместная кровать. Чимин сжимает его внутри так потрясающе, до звёзд перед глазами, и дарит такие нежные стоны, которые долго ещё будут воспроизводиться в мозгу, заменяя собой любую возникшую мелодию для песни. И которые будут будоражить его нервишки при появлении желания передернуть во время перерыва. —В-возьми меня сзади, Намджун,—внезапно просит омега, выгибаясь в сильных руках альфы, представляя, как эти самые руки будут давить на его поясницу, прогибая для лучшего проникновения, и снова стонет, усерднее скача на члене. А Намджуна словно подменяют после этих слов. Ловко поднимаясь с омегой на коленях, он опрокидывает того на спину и на момент выходит, чтобы перевернуть мужа на живот и вздернуть его бедра кверху. Чимин прогибается напоказ, выгодно поднимая попку, и вертит ей немного на радость внутреннему зверю альфы. Ким удовлетворенно рычит сквозь зубы, по органу возбужденному водя, и мигом пристраивается позади, толкаясь без промедления. У младшего брови трогательно ломаются, а рот раскрывается в громком стоне, который он тут же гасит в простыне. Ладошки сминают ткань, когда тело при каждом глубоком и медленном толчке скользит вперед-назад, вынуждая набухшие соски тереться об одеяло, отчего омега звучит ещё более разбито и неизменно сладко. Руками Намджун, как и представлялось Чимину, давит на его поясницу, прогибая сильнее, но не до болезненного хруста, а так, что всем естеством хотелось подчиниться этому доминанту. И настырно вбивается в податливое нутро. Младший поворачивает голову в сторону, чтобы увидеть, как его рука тянется к альфе в немой просьбе ухватиться, и с удовольствием вздыхает, когда тёплая ладонь сцепляется с его. Движения мужчины стали резче и чаще, и Чимин едва успевал сомкнуть губы, лишь бы не прозвучать слишком громко. —Малыш, я скоро... —Й-я тоже, Намджун-и...АХ! Головка задела простату, у омеги слезы на глазах проступили, но он стойко сдержал свой голос, заглушив его все той же тканью. Сзади Ким принялся активнее стимулировать найденное местечко, раз за разом отправляя парня куда-то на небеса. —Да, да, да, тут, тут, тут...Ах, Джун... Не выдержав, Чимин сам стал толкаться навстречу в попытке достичь фееричного оргазма. И спустя несколько минут наконец смог достигнуть его, выгибаясь кошкой в сильных руках Намджуна. А тот, ещё пару раз вогнав член по основание, поспешил вынуть его, чтобы размазать выступающие капли спермы по округлым ягодицам. Оба тяжело дышат, стараясь оправиться от великолепного секса, а Чимин едва мурчать от удовольствия не начинает, соблазнительно виляя бедрами, по которым стекает намджуново семя. В макушку прилетает поцелуй, и альфа переворачивает своего мужа на бок, прежде подтерев его подвернувшимся под руку платком. —Фантастика...—прохрипел омега, через плечо поворачиваясь к супругу. Тот, расположив руку на бедре младшего, вовлек его в нежный поцелуй, стремясь вложить в него все чувства, что он испытывает сейчас по отношению к своему дорогому человеку. Не зря он послушал своих хёнов. Хёны плохого не посоветуют.