Часть 1
14 сентября 2021 г., 09:45
№ 84
— Глубокая вода?
— Да. Твоя ассоциация.
— Полет.
— Расшифруешь?
— Плыть в глубокой воде — это как лететь, только без дыхания. Чувствовать себя легким, сильным и свободным. Чувствовать себя подданным трех измерений и потустороннего мира. В воде ты можешь двигаться, как душа пожелает, двигаться без ограничений — вверх, вниз, наискосок. Свобода. Спокойствие. Вода спокойная, большая, обволакивающая. Она любит спокойных уверенных людей и наказывает тех, кто бестолково дрыгается и нарушает её величественную красоту. Когда ты в воде, она щедро делится с тобой частью своего спокойствия…
— Пджди-пджди! Я записываю. «Свобода, спокойствие, большая обволакивающая». Дальше?
— О-о-о, ну хватит уже. Я в посте-е-ели, у-у-утро, воскресе-е-енье. Не хочу ничего повторять, хочу необузданного секса, крепкого кофе и можно парочку серий "Теории Большого Взрыва"…
— Это у тебя утро и воскресенье, а у меня рабочий день.
— Так я сейчас это исправлю. Подойди ближе, и окажешься в моем — утреннем — измерении.
— На горизонтальной плоскости, ты хотел сказать? Нетушки, спасибо.
— О, нет, Ричард, осторожнее!!!
— Ар!
— Заметь — ты сам упал. Хорошо, что на кровать, а не на пол, да?
— А-р-р-р!
— «А.Р.» расшифровывается как Армитидж Ричард? Прекрасное имя, но зачем повторять его по сто раз, я же и так никогда не забуду. Ну, иди сюда, радость моя сопротивлятельная…
— Не «упал», а был вероломно уронен. Перестань, мне работать нужно.
— Всё, перестал. Иди, работай. Ну?
— Хм.
— Иди-иди, трудолюбивый ты наш. Я вон с Карлом лучше пообщаюсь.
— Какая работа, у меня уже сбит настрой…
— Это я его сбил, да?
— А кто же.
— И теперь ты ждешь, что я искуплю свою вину?
— Было бы неплохо.
— Что же ты в таком случае разлегся, как бревно? Раздвинь ноги хотя бы…
…
— А теперь твоя очередь. «Раннее вставание». Слово-ассоциация?
— «Ненавижу».
— Правда?
— Я что, не похож на живого человека? Ненавижу рано вставать, особенно перед интервью. Просто в какой-то момент вспоминаю, что осталось потерпеть всего-то тридцать-сорок лет, и это добавляет немного энтузиазма.
— Прелесть какая. Слушай, а не мог бы ты немного от своего «немного» уделить приготовлению моего кофе?
— А глаженые рубашки у нас есть?
— Были.
— Тогда до встречи на кухне. Что? Что это за пантомима? Ах, я должен угадать. Ты хочешь, чтобы я полежал рядом? Чтобы я станцевал для тебя? Так, ты — птица и летишь… Нет? А что это за пассы? Так, кто-то берет планшет? Ставит на него что-то? И этот кто-то — круглый идиот? Квадратный? Нет? Так, тихо, я думаю, думаю... Ты… Ты хочешь кофе в постель!
— С сорок четвертой попытки, е-е-е-й...
— ...
— Что?
— Зато я хорошо готовлю лазанью...
№ 735</div>
— Ли? Не спишь?
— Не-а. Который час? Господи, десять уже…
— Смотри, вот инструкция. Всё элементарно, как яйцо. Надо разровнять землю, положить вдоль границ будущих дорожек специальные пластиковые бортики, приколотить их гвоздями. Засыпать заготовку слоем песочной смеси, уложить арматурную сетку и поверх класть камень. Все материалы у нас есть.
— И — …?
— Будем сами делать? Давай, а? Давай?
— Заманчивое, конечно, предложение, но я думал, у нас мало времени.
— Двое суток, потом в Лондон.
— И что там?
— Гм. Просто надо.
— Что ж, двое суток больше, чем ничего. Ты, кажется, изъявлял желание съездить в Массачусетс?
— Это может подождать.
— Нет-нет, постой. Я тебя уже изучил, Ричард Криспин. Почему это тебя вдруг так заинтересовал Салемский процесс? Вкладка, смотрю, открыта.
— Ничего не «вдруг», я люблю историю.
— Ц.
— Что?
— Ц-ц-ц.
— Не надо на меня, пожалуйста, цыкать и так смотреть. Не обижайся, но один парень тоже распространялся насчет неутвержденных проектов и потерял из-за этого работу.
— «Один парень». Ты всегда дуешь на воду, верно?
— Да, это моя стратегия выживания в непростом мире шоу-бизнеса.
— А по-моему, это стратегия разрушения. Доверительных, как мне казалось, отношений.
— Что-что?
— Знаешь что, один парень, когда я решил, что между нами что-то большее, чем секс, я начал изучать вопрос. Читал что-то вроде инструкций по выживанию в отношениях с англосаксами.
— А ты, хочешь сказать, не англосакс?
— Я на четверть немец, а на три четверти техасец, чтоб ты знал.
— А, ну тогда да, инструкции должны тебе помогать в общении с людьми.
— Зря иронизируешь. По крайней мере, я перестал высаживаться от некоторых… гм… нюансов. Или ты будешь отрицать, что англичане — это особый сорт фруктов? Вы колючие и кислые ребята, обожаете скрывать эмоции и заниматься самоуничижением, якобы это смешно. О`кей, на мой извращенный вкус, это скорее мило, чем наоборот. Хотя и пугает.
— Да уж, тебя кислым не напугаешь — раз ты лимоны ешь, как яблоки. Вот, кстати! Один мой знакомый из Ливерпуля…
— Я еще не закончил. Еще англичане, оказывается, на дух не переносят всё иностранное — умеренная ксенофобия как норма жизни. «Говори вежливо, думай что хочешь», м?
— Да брось, что за чушь! Меньше смотри в Интернет и больше по сторонам! Каждый британец имеет в знакомых хотя бы одного иностранца, который ему почти свой. И вообще, не понимаю, к чему эти обобщения? Ты хочешь обвинить меня в нетерпимости к кому-то?
— Я уже ничего не хочу. Я просто надеялся, что ты — не как все. Что ты мне доверяешь, и что предрассудки рядом не лежали с моим интеллигентным. Тонко чувствующим. Немного отстраненным, но очень близким человеком. Я даже принял тот факт, что ты не целуешься, если не почистил накануне зубы! Но сейчас я начинаю менять своё мнение, потому что ты всё чаще ведешь себя, как сферический англичанин в вакууме — никогда не поймешь, что за пазухой, голубь или змея.
— Мне кажется, мы должны прекратить этот глупый разговор.
— О`кей. Последний вопрос?
— Хорошо.
— Сколько еще литров твоей британской спермы мне надо будет проглотить, чтобы я стал не «почти»? В конкретных цифрах, пожалуйста.
— Ли, хватит, не заводись!
— Я не завожусь! Я стараюсь поддержать тебя, зная, какой ты нервный из-за перерыва с театром и всей этой х*йни в Интернете. Если, по-твоему, это выглядит так, как будто я сую нос не в свое дело — скажи прямо. И прекрати уже это делать!
— Что? Что я делаю?
— Глазами так делать!
— Что?!
— Ничего! Знаешь, что от нервов у тебя судороги зрачка начинаются?
— Ах, это… Знаю, конечно.
— Сужается, расширяется, сужается, расширяется…
— Говорят, так бывает при хорее [1]. Но мама меня проверяла у каких-то светил, сказали — врожденный дефект.
— Понятия не имею, что такое «хорея», но выглядит завораживающе на самом деле. На свет посмотри. Словно черная полынья в дымчато-сером льду…
— Ты рыбак, тебе виднее.
— Слушай. Извини. Не надо было на тебя наезжать. Я ужасный человек, Рич, я просто хотел как лучше, и если обидел, ты уж извини, не бери в рот… То есть в голову! Боже, что я несу…
— «Тигель». Проктор.
— Ва-а-ау.
— Я тоже так отреагировал. Сначала.
— И в чем проблема?
— Ни в чем. Во мне.
— В тебе не проблема, а тонна беспочвенных сомнений. Да, мне виднее в данном случае.
— Знаешь, легко говорить, когда у тебя за плечами главные роли в сильных спектаклях. А я плавал в этой воде двадцать лет назад, и получалось не…
— А сейчас всё получится! Так вот к чему Салем — круто! Полетели сегодня же, всё там облазим, посмотрим, подышим воздухом истории!
— А как же дорожка?
— Болт на неё, одевайся! Карл — придется поскучать, мальчик, папы отправляются в аэропорт.
— Да я не утвержден еще, чего торо…
— Не утвержден он, не смеши. Затем и едешь, чтобы бумажки подписывать.
— Представляешь, это будет мой седьмой «Джон»…
— Супер! Хэй-хо и вперёд, Джон, к месту твоей казни!
— Звучит заманчиво, но я бы все-таки занялся дорожкой…
— Это не ты говоришь, а твои страхи и комплексы. Подъем!
№ 867
— А все-таки есть в легализованных для общества отношениях свои плюсы.
— Какие же?
— Один на двоих Инстаграм. Пляж-шезлонги-пальмы. Ипподром. «Сандэнс» [2]. Всё на двоих.
— Крути помедленнее, я не успеваю смотреть.
— Да нечего тут смотреть.
— Вот и мне кажется — обычный инстаграмный флуд. Чей, кстати?
— Ты будешь удивлен, но это кривое безобразие — дело рук профессионального фэшн-фотографа.
— Ага.
— Что — «ага»?
— Что этот фотограф тебе сделал?
— Да это же Картер [3], присмотрись!
— Не узнал, богатым будет.
— Он и так не беден…
— А это кто?
— С этим бородатым мачо Картер связан брачными узами, очаровашка, правда?
— Значит, фотограф плох тем, что не сделал тебе ничего плохого…
— Я говорил, что в тебе много яда?
— Да.
— А во мне, наверное, умерла собака на сене. Всё не могу понять — задевает, что Картер утешился так быстро, или нет? Жениться через полгода после расставания — это...
— Быстро.
— Вот! Нереально быстро. А по жизни он такой же тор... неторопливый, как ты.
— Значит, у человека появился серьезный повод для ускорения, «любовь» называется.
— Всё, отбери у меня этот хренов планшет…
— Давай сюда.
— Хм. А с другой стороны, в моей жизни бородатый мачо завелся даже раньше…
— Мачо не заводятся, они приходят и берут своё. Опровергни моё подозрение, будь добр. Тебя сильно обламывает невозможность быть открытым? Выкладывать фотоотчеты в Инстаграм, попадать на страницы «Sun» целующимися на лужайке в парке, и всё такое?
— Б-г-г, а кто тебе сказал, что я не выкладываю фотоотчеты…
— Ты шутишь, конечно?
— Не-а.
— Ли, серьезнее. Не надо так шутить. Не говори мне, что где-то в сети лежат наши фотографии. Ты же знаешь, эти люди ненормальные — они даже личную почту могут вскрыть, не то что закрытый блог!
— За кого ты меня принимаешь? Иногда кажется, что…
— За сына своего народа я тебя принимаю! Любите вы, американцы, расширять социальные связи, аж… Аж до абсурда!
— Снова приступ ксенофобии, радость моя? Давай за ушком почешу, и всё пройдет.
— Почеши. И скажи, где фотки выкладываешь.
— Не скажу.
...
— Ладно, плевать, я верю в твоё благоразумие.
— Другой разговор. На полочке посмотри, во-о-он там.
…
— Фотоальбом, боже правый, сто лет такое в руках не держал. Как это мило.
— А я вообще милый парень, ты не знал?
— О, Новая Зеландия! Озеро, как там его? Вака…
— Вакатипу. Надо, наверное, все фотки подписывать.
— Надо, конечно. Только не твоим подгулявшим почерком. И не моим.
— Не проблема, попросим Салли [4]. Тут всего-то сто шестьдесят снимков. Это съемки «Запределья» на Бали.
— «Съемки» — от «всю ночь снимал мужиков»? Это же гей-бар. И вы все голые.
— Какой наблюдательный. Осуждаешь?
— Отвечу словами философа. Не страшно, если жопа приводит к приключениям. Главное — чтобы приключения не привели к жопе.
— Ы, надо запомнить. А это мы с детьми Мэтта возле Луизианского Капитолия, самого-самого высокого.
— Самого высокого на глобусе Соединенных Штатов?
— Среди капитолиев, зануда. А вот смотри — божья коровка! Большая, да? Карл хотел ее сожрать и…
— Справа от коровки, это что — я?
— Нет, блин, Хью Джекмана выписал из Австралии ради этого кадра. Смотри, какой очаровательный нос с горбинкой! Надо будет подписать, что ты тут похож на свернувшегося клубочком Росомаху!
— Неудачный кадр, убери его.
— Начинается…
— И вообще, у тебя тут всё не по хронологии.
— И не подумаю ничего менять, мой альбом — мои правила.
— Ну хорошо, хорошо. Я свой заведу…
— Эй, отдай!!!
— Мой нос — моя фотография.
— Отдай, говорю!
— Видел бы ты себя сейчас. «Твой взор кокетства начисто лишен, он чист и прям, но властен не по-женски…» [5]
— Вор.
— «… Он манит возвышающим блаженством сердца мужей и искушает жен». Латентный папарацци.
— Грасиас.
— А как с тобой иначе?
Задуманный вначале как девица,
Ты так Природу красотой пленил,
Что от неё довесок получил.
Увы! Теперь нам не соединиться!
Для жен утех ты награжден стрелой,
Их и рази…
— Любовь дели со мной. Вор и манипулятор. Почитай еще.
№ 1000
— Доброе утро, радость.
— Приве-е-ет.
— Болит где-то?
— Так плохо выгляжу?
— Лицо немного грустное.
— Пустяки, неважно спал из-за вчерашнего. Женские… Не скажу, что снилось.
— Что стряслось? Ты не сказал вчера.
— Случилась мадам в ультра-мини юбке.
— Та же самая?
— Прикинь? Приходит, садится в первом ряду и раздвигает ноги. И все три часа люди невольно пялятся на… киску.
— М-да, это хуже, чем кошку на сцену запустить…
— Точное сравнение. Так и подмывало взять за шкирку и вынести на улицу.
— Взял бы лучше Библию и с криком «Изыди!» запустил по касательной. У тебя хороший бросок.
— Не смешно.
— Всё-всё, молчу.
…
— Хм. Вот идиоты…
— Что?
— Да я рецензии на «Тигель» листал, в комментариях пишут всякое… Чего такого? Ну, встретил я День Независимости в Лондоне.
— Отпраздновал посещением спектакля о темных страницах истории США, обычное дело.
— «Это непатриотично».
— Зато как органично, если смотреть в контексте. Колония пошла на поводу у метрополии — два раза ночью и один раз утром, если правильно помню…
— А если колония сейчас вы*бет метрополию без смазки и всяких там предварительных «мимими», это будет органично, как считаешь?
— Я сейчас в таком состоянии, что согласен на всё, только не разлучайте меня с подушкой и одеялом.
— А если…
— И, чур, не щекотаться!
— Тогда не интересно. Ладно, посмотрим, что пишут в других местах…
— Что за места?
— Дэвис ссылку кинула — на форум, где обсуждают сериалы AMC [6].
— О нет, Ли, зря ты полез в эту клоаку…
— Все приятные моменты в жизни начинаются с того, что кто-то слишком умный изрекает эту фразу. Я уже взрослый мальчик, папа, не переживай… Ого, тут разбирают, какая серия «Замри и гори» больше всего нравится и почему!
— А можно я отвечу?
— Я и так знаю, какая серия тебе понравилась, озабоченный ты тип. Хм… Послушай. «Ярким темпераментом и готовностью к неожиданным сомнительным ходам Ли напоминает мне Джо Макмиллана. Чувствуется в этом актере некоторая беспринципность, но не подлость. Цветочек без особых моральных ограничений». Я — аморальный цветочек!
— Ли, ну зачем…
— Ну прикольно же! А вот еще: «Под плюшевой обаятельностью у Ли неслабая внутренняя арматура из воли, упрямства и много чего еще — одиннадцатое сентября покажется милым фейерверком, если его из себя вывести…» Я похож на упрямого взрывного человека?
— Ты минуту назад предлагал мне швырнуть книгой в больную женщину. Слушай, стоило лететь сюда восемь часов, чтобы пялиться в мой айпад? Купи свой и сиди на том берегу океана.
— Ох, как ты сердито смотришь.
— А как мне смотреть?
— Исподлобья, соблазнительно, с мольбой и затаенной страстью во взоре. Как в этом комиксе, короче. Смотри, какой сообразительный Торин — как точно он предугадал пожелания короля эльфов, и нарисовано красиво…
— Если будешь продолжать, я поставлю фильтр, отсекающий любые соцсети. Нет, я не хочу смотреть на это, не хочу. Ну где «красиво»? Фантазии озабоченных бездельниц, пошлятина.
— Перестань брюзжать, дети резвятся, у них гормоны.
— Дети? Ты наивен, это не дети, а их мамы и бабушки.
— Тем более. Женщины — загадочные существа, их нельзя понять, только простить и отпустить.
— В каньон с обрыва.
— Что?
— Шучу. Это роль виновата, повешенный Проктор вещает из меня...
— Кстати, а почему «седьмой Джон»? Я как-то насчитал шестерых.
— Я играл Проктора двадцать лет назад. И это был совсем другой Джон…
— Занимательно. Ты стал по-другому понимать пьесу?
— Нет, себя.
...
— Ли…
— Ну что за умирающий взгляд? Тебе так плохо?
— Когда ты смотришь на меня, а не в экран, становится лучше.
— Подкатывайся сюда, Армитидж. Крепкие мужские обнимашки, вот так.
— Душить только не надо.
— Я не душу, а пробуждаю в тебе волю к жизни.
— Всё, хорош! Я же нужен тебе живым? М?
— Конечно, кто еще со мной поедет в Уайт Рок играть в настоящих мужиков? Приедем в октябре и будем строить что-нибудь…
— Начну с будки для Карла.
— Точно. Только он откажется в ней спать.
— Ты просто не умеешь с ним договариваться.
— А ты, значит, умеешь? У вас от меня секреты?
— У нас коалиция против курящих двуногих в доме. Какое сегодня число?
— Второе августа.
— Двадцать дней до дня рождения, месяц с лишним до конца постановки. А сегодня круглая дата.
— Какая?
— Тысяча дней с тех пор, как мы просыпаемся вместе. Иногда только мысленно, но...
— Ты такой молодец, что посчитал.
— Ну, не всё же тебе носить титул «Милота этого года». Можешь по такому случаю меня поцеловать.
— Куда именно? Ты уже чистил зубы?
— Думаю, тысяча дней вместе — достаточный срок, чтобы ты освоился с моим естественным запахом, в противном случае…
— Тихо-тихо.
— Но…—
— Я всё понял, радость моя, а теперь помолчи…
________________
[1] хорея — (от греческого χορεία, вид танца) — заболевание, ранее носившее название «витова пляска» или «пляска святого Вита»;
[2] Сандэнс — национальный американский кинофестиваль независимого кино;
[3] Картер Смит — известный американский фотограф, на протяжении 5 лет состоял в отношениях с Ли;
[4] Салли Пейс — младшая сестра Ли;
[5] Двадцатый сонет Шекспира shakespeare.ouc.ru/sonnet-20-ru.html , перевод С.И. Турухтанова;
[6] AMC — американский кабельный телеканал. Наиболее известные проекты канала последних лет — сериалы, такие как «Безумцы», «Во все тяжкие», «Ходячие мертвецы» и «Замри и гори» (в этом сериале у Ли главная роль).