Тишина, темнота и покой, не этого ль мы жаждем?
Мрачное и тихое утро в ФЭС. Часть людей будто бы вымерла; сейчас и без того угнетающее здание наполнял редкий шепот и мелькающие тени людей. Иван сидел в лаборатории и тихо посмеивался над всем происходящим. ФЭСовцы перешёптывались за его спиной; часто такое тихое и невыносимо болезненное «просто невыносим» слышалось от сотрудников и «коллег». Через толщу тьмы и всю поглощающей тишины раздался голос созывающий всех на собрание. Новое дело — какой-то упырь изнасиловал и убил молоденькую блондиночку. Всё как по стандарту, ничего нового. — А где Амелина? — коллектив обернулся, будто бы каждый присутствующий действительно верил, что вот она стоит где-то сзади. Но в ответ им последовала тишина. Вскоре про девушку все забыли обсуждая новое дело, и лишь Тихонов, странно улыбнувшись, покинул помещение. — «Просто невыносим!» — Иван в панике обернулся, пытаясь выследить тех, кто наблюдал и перешёптывался, стоя где-то рядом. Все, абсолютно все в этом месте ненавидели его. Люди на улице косо смотрели на него, а кто-то ещё и следил за ним… Ему страшно противно от самого себя. Вот снова он запил небольшую капсулу чем-то красным и, вскоре, ушёл далеко в себя, отпуская собственное сознание. — «Простите».Время идёт, медленно играя на нервах несчастных людей, медленно сводя их с ума. Время бежит неумолимо, но человечеству, видимо, и этого мало. Мы — грёбаные мазохисты, позволяющие играть нами как угодно, совершенно этому не препятствуя. Мы и сами играем в игру: думаем, что нам все сойдёт с рук, но на деле же мы ограничены жёсткими правилами, нарушая которые мы обрекаем себя на верную мучительную смерть.
Время всё шло, а Оксаны не было уже третьи сутки. Телефон девушки был отключен, следов найти не могли, никто о ней ничего не знал и ничего странного в последнее время не видел.Паника, страх, нехватка кислорода и зловещая тьма.
На кафельный пол с глухим ударом падает тело. Вокруг, словно стая ненасытных гиен, собирается толпа мясных мешков, готовые в любой момент разорвать свою жертву на мелкие куски и оставить их валяться, даже не притронувшись. — «Умри же, мразь». Ваня резко открыл глаза. Холодно, очень холодно. Тихо и пусто — это так угнетает. Аккуратно опустив босые ступни на кафельные плиты, покрывающие пол, он дёрнулся от пробежавшего по телу холода. Найдя подходящую обувь, быстро надев её и собрав всё необходимое, он вышел из здания. Напоследок он услышал лишь испуганное: — «В крови псилоцибин».Птицы покоряют воздушное пространство, летая где-то под облаками, совершенно не думая: что будет, если что-то пойдет не по их стандартному, давно прописанному на перед, плану? Нет, они вряд ли не упадут сами по себе, но ведь всегда можно вмешаться в процесс полёта. Подстрелив или сильно ранив птицу, к примеру, тогда она погибнет мучительно, но быстро. А вот люди почему-то решили, что если плыть по течению жизни, не мешая её ходу и не думая об этом, то всё обязательно будет хорошо. Но ведь и в такой вроде бы простой, прописанной наперед, жизни можно что-нибудь, да сломать.
Тихое, пустое, влажное и такое противное место. Повсюду развалины, шприцы и бутылки, выбитые стекла и двери, а в самом сердце этой постройки лучик солнца. Он медленно угасает сдаваясь непроглядной тьме. Глухие шаги и размеренное дыхание–они приводят тебя в эпицентр этого хаоса. Ты видишь девушку; она ослепляет и поражает своей красотой, заставляет мозг выделять больше серотонина. В самой середине комнаты в цепях, на острых булыжниках, вся в гематомах и крови лежит она–твой личный наркотик. Зеленоглазая блондинка в короткой юбочке с красивым, но таким изуродованным телом. «Но ведь тебе это нравится, не таки ли…Тихонов? Но она это заслужила. Правда ведь?»Сколько в природе есть неповинных ни в чём жертв и опасных хищников. Однако, если бы не хищники, то популяции травоядных заполонили всё вокруг. В этом есть своя, чем-то чарующая закономерность. Охота на более слабых и больных особей позволяет питаться и сохранять популяции хищников, а также контролировать численность остальных. Вроде бы всё так легко и понятно, но вот только зачем же людям охотиться друг на друга?
Паника и давка–это всё, что сейчас происходило в ФЭС, сопровождаясь душнотой. Люди толпились, сновали туда-сюда, пытаясь найти хоть малейшую зацепку. И ведь нашли; обувь Ивана которую забрала патологоанатом для анализа. Он довольно точно показал свойства грунта, а самое главное: на них была кровь. Собрание. Уже на нём доложат о том, что такой редкий состав грунта есть лишь в трех местах в относительной близости от Москвы. Одним из этих мест был старый склад с военным оружием, где раньше проводились опыты. Кровь, обнаруженная на ботинке Тихонова, принадлежала Оксане Амелиной… Дальше медлить было нельзя: каждая секунда была на счету.Боль, крики, слезы и мольба–они так по душе садистам, социопатам и маньякам. Эти люди убивают ради веселья, им нравится упиваться агонией своих жертв. Это уже давно не для кого не секрет; алчность и жестокость давно захватили наш маленький и такой никчёмный мирок.
Вот и сейчас Иван упивался страданиями Оксаны, забивая гвозди в ногти, аккуратно срезая кожу и вырисовывая кровью свои символы, вбивая под рёбра и прокручивая штопор. Он наслаждался, как её тело немеет от шока. — «Это мой способ быть с тобой. Это так низко, но мне ли тянуться к высокому? Нейротоксин освободит нас с тобой из оков», — Ваня смеялся, ломая ребра и отрезая плоть, отрывая ногти и буквально по кусочкам разбирая свою кричащую от боли жертву на части. — «Вы ответите за всё, что вы мне сделали, за все сплетни и унижения!» — Тихонов засмеялся; его разум был погружен в самые глубины непонятных мыслей. Им управляла болезнь, смешавшаяся с таким сладким и удушающим наркотиком. <b>он давно потерял себя. он стал совершенно другим человеком .он сошел с ума .</b> — «О чём ты, Ваня?..» — тихо прошептала Амелина; адская боль пронизывала тело. Удар. Девушка кричит от боли и захлёбывается собственной кровью. Сломанные рёбра повреждали внутренние органы; у неё оставалось не более 2 минут. — «Не прикидывайся! Я знаю, что вы следили за мной, унижали и рассказывали это посторонним людям. Вы такие никчёмные и омерзительные твари! Напоминаете мне мух, что кружат над трупом. Вы издеваетесь и заражаете, разбиваете сердце до такой степени, что его уже не собрать!» — «Ты придурок, Ваня… — Амелина через силу усмехнулась, — посмотри в свою медицинскую карту… — тихий смешок, и Оксана кашляет кровью. — А знаешь, я ведь любила тебя, мудак… Глухой удар головой о камни; девушка была мертва. Эти слова были ударом в самое сердце, что приводил обратно в реальность, борясь с действием псилоцибина и приглушая симптомы маниакальной шизофрении. Его тащило в эту отвратительную, серую и никому ненужную реальность. Он никому не рассказывал о своей болезни, не доверял никому. Каждый чудился ему врагом, и в его мире шла война его сторонников и всех остальных, людей. Его врагов. И в этой войне он принимал непосредственное участие. Он считал, что имеет право вершить судьбами людей. Его война с самим собой и погубила невинные жизни близких ему людей. И вот сейчас он стоит над изуродованным телом его любимой и тихо смеется. — «Не ври, тебе это уже не поможет. Да и не любила ты меня никогда». Крики и выстрелы; в здание врывается группа захвата. Все направляют оружие на парня, приказывая сдаться; Тихонов заливается смехом. Ему и вправду смешно, ведь все его догадки подтверждались прямо на глазах. Пауза. Внезапно программист стреляет в майора, но получает ответную пулю в голову, после чего падает замертво. Позже в ФЭС узнают о его болезни. Ещё через время вскроются ужасающие подробности и правда о смерти сестры Тихонова. Но это будет позже.А пока, давайте вместе наслаждаться действиями медленного яда под названием «время».