Фиолетовая помада

Джеймс смотрит на не свои руки и ему больно. Ему хочется уткнуться в руку жены , прижать к себе Гарри, но… Их нет. Их тут нет. Да даже там, их скорее всего нет! Он не смог защитить. Не смог спасти их от этого монстра. Надо было слушать Лили и уезжать. Но теперь ему приходится мириться с осознанием, что они скорее всего мертвы. А как бы они выжили? Лили не была сильна в боевых чарах, а трансгрессировать они бы не смогли из-за чертового Фиделиуса. Все порт ключи лежали внизу. Он надеется, что они живы. Но внутри понимает. Вряд ли.

***

Ручки у него маленькие-маленькие. На них нет привычных шрамов, ожогов от зелий. Рёбра, в этом теле, можно пересчитать пальцами. Привычно греющее ядро, заменилось на жгучее пламя. Но даже с костром внутри, ему холодно. Тут у него никого нет. Хотелось разрыдаться, как ребёнку. Хотя он и есть сейчас ребёнок. Ему хотелось думать, что все это страшный сон. Что сейчас он проснётся, его обнимет любимая жена. Он возьмёт выходной и весь день проведёт с сыном. Вечером придёт Бродяга и спросит у него, где он был. Он расскажет об этом кошмаре и они посмеются. Сохатый, как ты мог испугаться какого-то кошмара? Но он не просыпался. Дни шли. И наступила апатия. Он не чувствовал совершенно ничего. Его эмоции выжег железный кулак реальности. Ему было больно. Ему было плохо. Сейчас ему на все плевать.

***

Он не знает сколько ему лет сейчас. Да и ему неинтересно. Приют был ужасным, отвратительным местом. Даже тем, кто хотел жить, выжить тут было тяжело. Джеймс не хотел ничего. Хотя нет. Он хотел к жене и сыну. Он пытался к ним вернуться. Пытался оборвать эту ненужную сейчас жизнь. Но не получалось. Как будто он стал бессмертен. Правда, это бессмертие ему не нужно. Смерть с болью смотрела на своего потомка. Она не смогла его сберечь. Не смогла дать забвение, которое он так желает. Смерть обняла хрупкие плечи своего потомка. Она не могла дать ему уйти к жене. Ей жаль. Но не могла.

***

Джеймс не знал, что делал цирк недалеко от их приюта. Так же, как и не знал зачем они забрали его с собой. Он их об этом точно не просил. В цирке было… Странно. Если в начале дети пытались его растормошить, что по мнению Джеймса было совершенно не нужным действием. Имени, они у него узнать тоже не смогли. Воспитатели имена не давали, а Джеймсу было плевать как его назовут. Но Скалл? Как они вообще додумались назвать ребёнка Череп? Хотя, это его не касается.

***

Посмотрев на Скалла все в цирке решили, что он просто не умеет выражать свои эмоции. И принялись с вдохновение его учить. Конечно, никто и подумать не мог, что он вообще ничего не чувствует. Джеймсу не зачем было их переубеждать. Он просто делал то, что от него хотели. Улыбался когда нужно, плакал когда нужно. Скалл не заметил, а возможно не хотел замечать, что взял какие-то черты от своих самых близких. Тех кого нет рядом и не будет. Ужасное чувство юмора от отца. Любовь ко всему странному от матери. Яркое выражение эмоций от Бродяги. Умение выпутаться из любой ситуации от Лунатика. Появиться в самый неподходящий момент от Хвоста. Улыбки, и возможность изощрённо мстить от Лили. Гиперактивность от сына. Скалл… Это по чуть-чуть от всех. Джеймса уже нет. И нет его с того момента, как он оказался тут. Вначале была пустая оболочка, потом её занял Скалл. Как бы тебе не хотелось в это верить, это все же ты, Джеймс.

***

Скалл с пустым выражением красил фиолетовой помадой губы. Ему не зачем было держать маску наедине с собой. Резкий шум сзади и помада оказалось на щеке. Скалл ярко улыбнулся и повернулся к человеку с шахматной маской на лице. Фиолетовая помада оказалась забыта.