Неудобная свадьба / An Inconvenient Wedding

      Вступление: немного предыстории       Бёдра Гермионы горели от напряжения, и завтра на них наверняка расцветут синяки, но сейчас она не могла об этом думать.       — Ох, — вздохнула Гермиона и усилила хватку на воротнике Драко, когда старая обивка дивана впилась ей в колени. — Ох. Боже. Пожалуйста.       — Шшш, — выдохнул он, зарываясь лицом в растрепавшиеся волосы и медленно входя в неё. Края молнии его едва расстёгнутых брюк царапнули нежную кожу бёдер. У её уха раздался тихий голос: — Скоро, Грейнджер.       Она прикусила губу от нахлынувшей из-за этой фамилии ностальгии. Он знал, что она делает с Гермионой, когда звал её так.       — Скоро ты будешь кричать моё имя так громко, как только сможешь, из нашей собственной кровати.       Застонав, Гермиона обвила руками его шею и прижалась крепче. Их собственная кровать. Ей с трудом удавалось это представить.       — Как будто бы я закричала, — усмехнулась она в ответ. — Ты не настолько хорош.       Он глухо рассмеялся, уткнувшись ей в шею.       — Именно настолько.       Драко замедлил толчки. Внимательно наблюдая за ней, он неторопливо вошёл максимально глубоко и замер. Она попыталась крутануть бёдрами, извиваясь на его коленях, чтобы заставить его двигаться, но безрезультатно.       Она остановилась. Их лица замерли в дюймах друг от друга, когда она встретила его взгляд и увидела, как он облизнул губы. Вот почему он того стоил. Она не знала, смог бы кто-нибудь ещё это понять, но ей было плевать. Никто, кроме него, не мог сузить мир только до них двоих одним лишь взглядом, изучая её лицо так, будто искренне думал, что найдет там что-то новое, что-то, чего ещё не знал, просто если хорошенько присмотрится.       Одна ладонь накрыла её щеку, другая крепко сжимала талию. Сквозь ткань блузки она чувствовала мягкое прикосновение его руки, не дающей ей упасть с дивана, успокаивающей её. Они ведь могут это сделать, да? Все их планы. Они должны сработать. Она продумала абсолютно всё.       Его губы накрыли её в лёгком, нежном поцелуе, от которого Гермиону бросило в дрожь. Драко нравилось целовать её грубо, собственнически. Ему нравилось доминировать, и подшучивать над ней, и отдавать столько же, сколько получал. Но в моменты, подобные этому, когда интимность их отношений — их запретных, непростительных отношений — переполняла его, он скидывал свою маску и позволял ей увидеть его. Гермионе нравилось думать, что она была единственной, кто когда-либо видел его таким, но она давным-давно научилась не задерживаться на подобных мыслях.       Драко углубил поцелуй, снова начав покачивать бёдрами, вжимаясь в неё крепче. Его рука скользнула по её бедру, большой палец надавил на клитор. Она судорожно выдохнула, отрываясь от него, и прислонилась лбом к его лбу, чтобы посмотреть вниз на то, как их тела двигаются вместе.       — Ладно, ладно. Ты настолько хорош.       Он ухмыльнулся, ускорив движения. Его ритм разжигал внутри пожар, и вихрь приближающегося оргазма заставил её вцепиться в его плечи.       — Сначала ты, — попыталась она, но Драко только прикусил нижнюю губу, покачав головой.       — Как будто ты сможешь продержаться, — пробормотал он, и был прав, чёрт возьми. Он ускорил движения пальца, и её внутренние мышцы начали хаотически сжиматься вокруг члена, когда на неё волной накатил оргазм. Гермиона застонала, уткнувшись в его шею.       Последний раз погладив клитор, он убрал руку и обхватил её бедра, резко насаживая на себя. Толкнувшись последний раз, замер, кончая внутрь. Его грудь тяжело вздымалась, пока он крепко обнимал Гермиону.       Они оставались неподвижными один бесконечно долгий момент, обнимая друг друга, но вот звуки офиса начали просачиваться обратно: шелест пролетевшей записки, приветствия коллег, звук закипающего чайника. Гермиона почувствовала холод и липкость, момент прошёл, и на неё снова обрушилась реальность. Она убрала левую руку с шеи Драко, и на свету блеснуло обручальное кольцо.       — Не отворачивайся от меня сейчас, — сказал Драко, будто прочитав её мысли. Нежно сжав пальцами подбородок, он приподнял её лицо.       — И кто здесь гриффиндорец? — спросила Гермиона. Она слезла с него и наложила очищающие чары, поморщившись, когда исчезла влага между бёдер. Сгибая пальцы ног, чтобы восстановить кровоток, она поправила юбку и оглянулась в поисках трусиков. Боже, она слишком стара для этого. Если бы на своей свадьбе она знала, что лучший секс в её жизни всегда будет с мужчиной, определенно не являющимся её мужем, она бы полностью пересмотрела всё это дело.       Гермиона опёрлась ладонью на свой стол, внезапно охваченная приливом эмоций.       — Я так и знал, — грубо произнёс Драко, застегивая брюки и поднимаясь с дивана. — Ты собираешься отправить меня на разговор с женой, как и планировалось, пока сама будешь сидеть и штопать носки Уизли, не так ли?       — Не надо. — Она закрыла глаза.       Но он подошел сзади, легко прикоснувшись пальцами к её плечу. Малфой нервничал, а не злился. Она достаточно хорошо его знала, чтобы заметить разницу.       Месяцы назад они внесли эту дату в календарь, считали дни. Как только Хьюго закончит школу. Как только Скорпиус начнёт работу в Гринготтсе (хотя это всё усложняло — она предпочла бы не иметь никаких связей между Малфоями и Уизли, но Билл не виноват в том, что мальчик был арифмантическим гением). Как только Астория забронирует свой ежегодный летний отпуск во Франции — идеальное для неё время, чтобы остыть.       Оставалось всего две недели. Две недели до того дня, когда они собирались сесть и поговорить со своими супругами.       Гермиона стиснула зубы, повернулась и уверенно на него посмотрела. Она больше не колебалась. Она была готова всё рассказать и встретиться с последствиями. По причинам, которые до сих пор её удивляли, он этого стоил.       — Готов? — прошептала она, погладив его щёку.       — Это вызов? — мягко ответил он.       — Конечно.       Он подавил улыбку, заправляя прядь волос ей за ухо.       — Будет не очень приятно, ты же понимаешь.       — С тобой всегда так.       Он сузил глаза.       — Две недели, Грейнджер, — поддразнил он. — И ты будешь моей.       Она улыбнулась, приподнялась на носочках и поцеловала его.       Они всё продумали. Теперь ничто не встанет у них на пути.

***

      Этап первый: Вечеринка по случаю помолвки       Драко вышел из камина в квартире Скорпиуса, Астория на шаг позади него, и замер в изумлении.       — Отец! Мам. — Скорпиус приблизился, улыбаясь, и крепко его обнял. Драко хлопнул сына по спине и отошёл в сторону, позволяя Астории поцеловать его в щёку, давая себе время сменить выражение лица на более подходящее.       — Я думал, мы собираемся выпить по коктейлю, — сказал он сыну, стараясь не повышать голос. — Что всё это значит?       Скорпиус не смог спрятать усмешку. Его глаза сверкнули, и он рассмеялся, сжав его ладонь.       — Скоро я всё расскажу, — пообещал он. — Но проходите же! — Сын махнул рукой на маленькую гостиную.       — Какого чёрта здесь происходит? — прошептала Астория Драко, едва шевеля губами и стараясь одарить людей перед ними своей лучшей светской улыбкой.       — Я ни хрена не понимаю, — пробормотал он в ответ, притворяясь, что помогает стряхнуть с её плеч остатки летучего пороха. На мгновение он почувствовал облегчение из-за того, что они не спорили, а снова вернулись к своим старым ролям, которые начали играть ещё до помолвки, — двух пленников, находящихся во власти людей намного более могущественных, чем они.       Перед ними в гостиной Скорпиуса сидели семьи Поттера и Уизли в полном составе.       — Нам так же любопытно, как и тебе, Малфой, не переживай. — Стиснув зубы, Гарри Поттер вдруг встал и протянул ему руку. Неохотно, помня о зрителях, среди которых был и его сын, Драко пожал её.       — Значит, мой сын не имеет обыкновения приглашать всю вашу семью на чай?       Поттер криво ему усмехнулся:       — Нет, определённо нет.       — Выпьешь, отец? — Скорпиус снова вышел из кухни, протягивая Драко стакан.       — Мерлин, да, — пробормотал он, схватив предложенный напиток и залпом осушив. — И принеси матери бокал вина. Подозреваю, оно ей понадобится.       — Просто принеси бутылку, милый, — крикнула ему вслед Астория.       Драко огляделся в поисках места, куда можно было бы сесть в переполненной комнате, и, наконец, решился посмотреть в сторону очевидной проблемы. Сделав глубокий вдох и изо всех сил стараясь выглядеть просто расстроенным, а не испуганным, он повернулся.       — Грейнджер, — сухо кивнул он. — Уизли.       Гермиона нервно сидела рядом со своим сыном. На секунду она подняла взгляд на Драко: её лицо оставалось бесстрастным.       — Малфой. — Он видел, как она сглотнула, прежде чем повернуться к его жене. — Астория, — чуть более приветливо добавила она.       Астория, всегда аристократка, чёрт бы её побрал, любезно улыбнулась Гермионе и…       Драко задержал дыхание.       … небрежно присела на край дивана рядом с ней. Мерлин. Он был совершенно уверен, что Астория и Гермиона никогда раньше даже не находились в одной комнате вместе, разве что в огромной бальной зале Министерства. Он очень старательно об этом заботился. В своё время Астория сдала квалификационные экзамены в Аврорат, но почти сразу ушла оттуда из-за рождения Скорпиуса. С тех пор Драко не забывал о её отточенных навыках наблюдения. Хранение секретов от жены стало дополнительной работой на полный день.       — Подозреваю, ты тоже не знаешь, для чего это всё? — спросила Астория, и Гермиона нервно рассмеялась.       — Боюсь, что нет.       — Мам, в этом нет ничего плохого, — вмешался Хьюго, откидываясь на спинку дивана и сдувая со лба тяжёлые рыжие кудри. Её глаза расширились:       — Что ты знаешь?       — Ничего!       На другом конце комнаты захихикали сыновья Поттера, и Гарри быстро к ним повернулся.       — Что вы знаете? — спросил он низким требовательным голосом, и они сразу выпрямились, проглатывая смех.       — Ничего, пап.       — Обманщики, все вы, — улыбаясь, произнесла Джинни. Покачав головой, она оглянулась на кухню. — Думаю, мы могли бы начать с того факта, что моя дочь и ваш сын «готовят напитки» на кухне уже почти двадцать минут, начав ещё до вашего прибытия. — Она кивнула им с Асторией, и желудок Драко мгновенно сжался.       На один долгий момент комната погрузилась в напряжённую тишину: все уставились на Джинни. Наконец Гермиона тихо, но решительно спросила:       — Что?       Драко прислонился к камину.       Нет.       Джинни подняла руки:       — Эй, это всего лишь наблюдение. — Она кинула озорной взгляд на мужа, но тот пялился на неё в ответ с приоткрытым ртом.       В этот момент Скорпиус и Лили Поттер появились в дверях, в каждой руке держа по бутылке шампанского. Драко раньше не обращал внимания на эту девушку: ни на колдографиях, ни при личных мимолётных встречах. Конечно, детям Гермионы он уделял внимание, как мог — до сих пор в основном ограничиваясь рассказами и колдофото — но Поттеры совсем его не заботили. Он покосился на Лили. Она определённо пошла в мать — такие же длинные тёмно-рыжие волосы и россыпь веснушек. На ней были джинсы и футболка Гарпий — девушка явно спортивного типа, и как минимум по этой причине она совершенно не подходила Скорпиусу. Должно быть, от отца она унаследовала проблемы со зрением — на лице у неё красовались модные очки, которые не помешали рассмотреть в её глазах волнение.       Скорпиус, с другой стороны, выглядел гораздо более сдержанным. Он был прилично одет — в брюки и рубашку, потому что у Малфоев, чёрт возьми, есть стиль. Его волосы всё ещё были длиннее и растрёпаннее, чем хотелось бы Драко, но он выглядел презентабельно. И он не мог перестать смотреть на Лили, подталкивая её плечом и закусывая губу с глупой ухмылкой, переминаясь с ноги на ногу.       Когда он перевёл взгляд на гостей, в голове Драко всплыл очень чёткий — хотя и драматичный — образ того, как рушится его мир. Он почувствовал тошноту и с трудом сделал глубокий вдох. Вопреки здравому смыслу он невольно взглянул на Гермиону. Та решительно не смотрела в его сторону. Замерев на месте, она уставилась на молодую пару, как и все остальные в комнате.       Они были так близко. А теперь…       — Прошу внимания! — Лили прочистила горло, широко улыбаясь и хихикнув, когда брат показал ей оттопыренные большие пальцы. — У нас есть объявление.       Боковым зрением Драко заметил, как Гермиона прижала ладонь к животу. Её лицо стало пугающе бледным. Ему потребовались все имеющиеся силы, чтобы остаться на месте и не подойти к ней, вместо этого сосредоточившись на том, чтобы обернуться к сыну со своим лучшим слегка удивлённым, но всё же раздражённым выражением лица.       Роуз, должно быть, всё ещё была в Румынии, но Джеймс, Альбус и Хьюго сидели здесь. Они лениво откинулись на спинки кресел, ухмыляясь и качая головами, глядя на взрослых. Джинни и Астория выглядели удивлёнными, но спокойными, и улыбались детям. Только Поттер, Уизли и Гермиона казались такими же ошеломлёнными, как и Драко — хотя, как и он, пытались это скрыть.       — Мы скрывали, пока не стали уверены, — сказал Скорпиус, наклоняя голову, когда Драко попытался поймать его взгляд.       — И мы очень сожалеем об этом, — добавила Лили. Она взяла Скорпиуса за руку и очаровательно ему улыбнулась, прежде чем повернуться к остальным. — Но сейчас мы очень надеемся на вашу любовь и поддержку, потому что мы… обручились!

***

      Было шампанское и торт, женщины наперебой обнимали друг друга и детей. Драко неловко стоял рядом с Поттером и Уизли, и все они оценивающе смотрели друг на друга, пока не подошёл Скорпиус и не обнял каждого по очереди.       — Отец, пожалуйста? — прошептал он Драко, прежде чем отстраниться. — Будь с ними поласковее. Ради меня?       Драко поджал губы и коротко кивнул, но его захватила волна печали. Обо всех планах, что они с Гермионой строили, теперь не могло идти и речи. Во всяком случае, так бы сказала Гермиона.       После ещё нескольких мучительных минут пустой болтовни он отправился на кухню за выпивкой и остановился в проходе, забыв опустить ногу. Дверь захлопнулась, ударив его по спине, и ему пришлось напомнить себе сделать шаг вперёд. Над кухонной стойкой, вжимая голову в плечи, склонилась Гермиона, но обернулась на звук.       — Ох. — Её лицо сморщилось. — Нет, не входи. Не ты. Я сейчас сойду с ума.       Драко всё равно вошёл, быстро к ней приблизившись. Он не стал дотрагиваться, но, подойдя сзади, положил руки на стойку вплотную к её ладоням. Сделав несколько глубоких вздохов, Гермиона двинула мизинцем и коснулась его.       — Уходи, — застонала она. — Мы поговорим позже.       Драко не мог отделаться от ощущения, что если позволит ей избежать разговора сейчас, она больше никогда не подпустит его близко. Он прижался к ней со спины, приблизив губы к её уху.       — Так просто тебе от меня не избавиться. Мы найдём выход.       — Ты с ума сошёл? — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Твоя жена и мой муж прямо за этой дверью. И наши дети, господи, дети…       — Мне плевать. — Он губами прижался к её уху.       — Нет, тебе не плевать! Драко, не надо… — Но она откинулась назад, прижимаясь к нему, позволяя одной рукой обнять её за талию.       Гермиона не сказала больше ни слова, и он знал, что это фантастически плохая идея, но всё равно обнял её и прижал к себе. Положив подбородок ей на макушку и губами ощущая растрёпанные волосы, он закрыл глаза, когда она сжала его предплечье, чтобы удержать равновесие.       — Мы могли бы… Отложить наши объявления, — наконец пробормотал он. — Но мы всё ещё можем найти способ.       Она оглянулась, недоверчиво на него посмотрев.       — Она же не твоя дочь.       — Для меня нет никакой разницы! — Гермиона повернулась, высвободившись из его объятий, и прислонилась к стойке, ладонью удерживая его на месте. Другой рукой коснувшись лба, она добавила: — Мы вырастили этих пятерых детей вместе, Драко. — Помотав головой, она уставилась в пол. — Для меня нет разницы. Господи, как мы могли не заметить? Как они могли хранить это в секрете?       Он посмотрел на неё, и она вздохнула.       — Ах да. Конечно. Спасибо. Это же талант мужчин рода Малфой — скрывать свои отношения.       Он отступил назад, засовывая руки в карманы и отворачиваясь. Талант. Да, должно быть, так и есть. Требовался талант, чтобы жениться не на той женщине и не влюбиться в кого-то другого, пока не стало слишком поздно что-то предпринимать по этому поводу.       — Чёрт, нет. Прости меня. — Она подвинулась ближе и дотронулась до его руки.       Драко повернулся к ней, убрал кудрявый локон с её лица и позволил пальцам задержаться на её щеке.       — Я не знаю, что делать, — со слезами на глазах прошептала Гермиона.       Он оглянулся на кухонную дверь, а потом наклонился к ней и поцеловал, потому что не мог не коснуться её в этот момент. Погладив щёку, другой рукой он сжал её затылок, без слов пытаясь сказать обо всём, что чувствует. Гермиона выгнулась ему навстречу, мягко всхлипнув в его губы, но сразу отстранилась, снова посмотрев на дверь. Оставаясь рядом, он достал из кармана монету и волшебную палочку.       Взяв её за руку, Драко вложил галлеон ей в ладонь. Она подняла на него взгляд и насмешливо сказала:       — Только не говори, что ты украл мою систему оповещения. У меня уже есть такая монета.       — Больно надо красть твои идеи. Своих полно.       Гермиона улыбнулась.       Указав палочкой на монету, он сначала трансфигурировал её в ключ, а затем превратил в портал. Накрыв её ладонь своей, он склонился к её уху.       — Слово-активатор — «Париж», — пробормотал он, чувствуя, как она напряглась.       — О. — Она вздохнула, и Драко понял, что она помнит. — Хорошо. Что это?       Он снова поцеловал её, легко коснувшись губами, прежде чем отойти на шаг и разгладить мантию.       — Наша новая квартира.       В изумлении приоткрыв рот, она посмотрела на ключ в своей руке. Прежде чем он сделал что-нибудь глупое, например, активировал чёртов портключ прямо сейчас, Драко развернулся и вышел из кухни, только посреди гостиной осознав, что забыл взять треклятый напиток.

***

      — Вдруг люди не примут нас как пару?       Эти слова прожгли Гермиону насквозь. Лили была так молода и так чертовски честна. Она потягивала чай с виски, свернувшись калачиком в большом кресле в гостиной Гарри и Джинни, пока окружающие её женщины давали ей советы по поводу брака. Это были следующие после того несчастного объявления о помолвке выходные, и Гермиона считала, что ещё слишком рано для девичника. На самом деле, это был практически её личный ад: Гермиона ненавидела всё это даже во время собственной помолвки. Но ради Лили она держала рот на замке и старалась оставаться непринуждённой и весёлой.       — Пошли их нахер, — ответила Джинни, взмахнув чашкой и чуть не расплескав свой чай.       — Мам.       — Что? Если ты хочешь выйти за Малфоя, чего лично я не могу понять… — она подняла руку, когда Лили попыталась что-то сказать, — то я до последнего вздоха буду защищать твоё право на это, дорогая. Ни одного моего ребёнка не будут полоскать в прессе за его выбор. — Наклонившись вперёд, она добавила: — Твой отец оторвёт яйца любому, кто попытается это сделать.       Лили шокировано хихикнула, вызвав у Гермионы улыбку.       — Это так, — произнесла Гермиона. — Наверное, вы были слишком маленькими, чтобы запомнить, но пресса устроила настоящий скандал из-за фотографий Тедди, выходящего из того ночного клуба, когда ему было семнадцать.       — Знаки, — кивнула Роуз, и Гермиона одарила дочь тёплым взглядом.       — Ну конечно, ты знаешь, — поддразнила она, и Роуз рассмеялась. — Ты, наверное, и сама пробиралась туда в таком же возрасте. — Подняв руку, поспешно добавила: — Ничего не хочу знать!       Роуз только лукаво улыбнулась, взяв Афину за руку.       — Смысл в том, — смеясь, продолжила Джинни, — что к тому времени, как твой отец с ними закончил, Пророку пришлось опубликовать извинение на первой полосе, отправить всех сотрудников на семинары по обучению уважительному обращению с сексуальными меньшинствами и пожертвовать на благотворительность для сирот войны прибыль за следующий квартал. — Сияя, она откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.       Гермиона внезапно почувствовала укол зависти, поняв, как сильно Джинни до сих пор любит и уважает Гарри, даже после стольких лет брака. Хотя, это же Гарри. Его трудно не любить.       — Он сделал бы то же самое и для нас, — сказала Роуз.       — Так же, как и твой отец, — повернулась к дочери Гермиона.       — Да, я знаю. — поникла Роуз. — Но он всё равно будет доставать Лили. Он уже прохаживался на эту тему. Малфой, ради Мерлина! — она понизила голос, пародируя голос отца. — Они хуже троллей! Пожирательские отбросы, все они! — Девушка застонала, уронив голову на плечо Афины.       — Он старается, милая, — поджав губы, пробормотала Гермиона.       Афина наконец присоединилась к разговору. Она была на несколько лет старше Роуз и принадлежала к сильному, молчаливому типу женщин. Она была умна и нравилась Гермионе несмотря на то, что эксплуатировала драконов, чтобы зарабатывать на жизнь.       — Это так, Рози, — тихо проговорила она, нервно взглянув на Гермиону. — В любом случае, он был мил со мной.       — Ага. Вообще-то он решил, что ты, в сущности, мужчина. — Роуз нежно улыбнулась своей девушке.       — Мне нравится работать со старыми автомобильными двигателями Артура, — пожала плечами Афина. Роуз разразилась громким смехом, прижимаясь к её боку.       — Я знаю, детка.       — Возвращаясь к моей проблеме, — громко вмешалась Лили. — В конце концов они с папой смирятся со Скорпиусом, ведь так? — Она закусила губу.       — Ты не выбираешь, кого любить, Лилс, — ответила Роуз. Она смотрела на Лили и не видела, как рядом с ней Афина опустила глаза, улыбнувшись, прежде чем убрать прядь волос с лица Роуз и заправить за ухо.       Джинни поймала взгляд Гермионы, но у той стоял слишком большой ком в горле, чтобы что-то добавить. Уже почти пять лет она скрывала свою связь с Драко, и не только потому, что они оба были женаты. Всё, как и сказала Роуз: Малфой. Поттеры и Уизли не влюбляются в Малфоев. Конец истории.       — Да, — вздохнув, произнесла Джинни и потянулась за бутылкой виски. — Они смирятся. Мы позаботимся об этом. — Сжав ладонь дочери, она добавила: — Не заставляй никого из нас, стариков, общаться с Люциусом или даже Драко Малфоем, — понимающий взгляд на Гермиону, — но с войны прошло уже двадцать пять лет. Так что если ты хочешь выйти замуж за Скорпиуса Малфоя, милая, тебе ничего не помешает, хорошо?       Крепко сжав ладонь матери, Лили благодарно улыбнулась.       На другом конце комнаты Гермиона, извинившись, вышла в туалет и попыталась вспомнить, как дышать.

***

      Впервые Драко прикоснулся к ней, когда Гермионе было восемнадцать, и её всё ещё преследовала война.       Она крепко держалась за Рона и Гарри, восстанавливая с ними и многими другими Хогвартс, но не позволяла приближаться никому другому. Она училась до чёрных точек перед глазами и спала с включённым светом. Рон несколько раз пытался её поцеловать, но каждый раз она говорила, что не готова, что ей нужно время. Им втроем было комфортно вместе, и она не хотела это разрушить.       В это уравнение не входил Драко Малфой, пока однажды она не раскрыла глаза и не заметила кое-что: каждый вечер они оставались последними двумя людьми в библиотеке, когда факелы тускло горели высоко наверху, а сквозь окна мерцали звёзды.       Однажды она решила поздороваться.       — Малфой, — коротко кивнула она, проходя мимо его стола к двери.       Он лишь поднял на неё непроницаемое лицо.       Следующим вечером она сделала то же самое. Он снова не ответил. Только на третий вечер чёткое «Грейнджер» поймало её у двери. Она расценила это как небольшой и странный триумф.       Спустя ещё несколько вечеров он дождался, пока уйдут последние посетители, и перенёс свои книги на её стол — на противоположный конец стола, конечно, но, тем не менее, тот же самый. Он ничего не сказал, только вздернул подбородок, когда она на него взглянула. Затем сел, снова открыл учебники и работал до закрытия библиотеки.       — Малфой, — сказала она, поднимаясь, чтобы уйти.       — Грейнджер.       В каком-то смысле она была благодарна ему за молчание. Гермиона даже не знала, что могла бы сказать. Они могли быть дружелюбны друг с другом, но никогда не смогли бы стать друзьями. Точно не после всего того, что произошло во время войны. Из безопасности другого конца стола она иногда наблюдала за ним, прячась за удобной завесой кудрей. Его волосы стали длиннее, чем раньше — к счастью, не настолько, как у его отца (небольшого сходства всё ещё было достаточно, чтобы раздражать её), — но больше не были тщательно уложенными и зализанными назад. Они были гуще, чем она думала, и к позднему вечеру из-за того, что он проводил по ним рукой во время чтения, оказывались взъерошены и немного завивались за ушами. Она начала следить за движениями его пальцев, скользящих по страницам книг, поднимающихся, чтобы почесать затылок или зарыться в волосы на затылке, а затем снова опускающихся, чтобы перевернуть страницу.       — Что у тебя получилось под номером пять с мякотью мальвы?       Поражённая, она втянула носом воздух и поняла, что пялилась на него, хотя он даже не поднял головы, когда заговорил.       — Что?       — Я не твой миньон, Грейнджер, — вздохнул он. — И мне не нужно, чтобы ты сделала за меня всю домашнюю работу. Я просто хотел узнать, ты использовала аконит и спорыш в качестве реакционных ингредиентов или аконит и кору граба, потому что я не могу понять, активен ли спорыш в данной связке или нет.       — Я… использовала спорыш и кору граба, вообще-то. — Не понимая, почему сердце забилось быстрее, она просмотрела свои заметки. — Аконит слишком пассивен для этой смеси.       — Что? Чушь. Это проблема только в високосные годы, но тут говорится, что аконит был собран в тысяча шестьсот сорок девятом году, так что всё должно быть в порядке.       Гермиона снова проверила свои записи.       — Да, но тысяча шестьсот сорок девятый был високосным.       Его голова дёрнулась вверх, и он уставился на неё.       — Нет, не был.       — Да, был.       — Нет, не был.       — Хорошо, Малфой, — вздохнула Гермиона. — Как скажешь.       — Нет, не делай так.       Она удивленно на него взглянула.       — Ты постоянно говоришь так Поттеру и Уизли. Не поступай так со мной.       Гермиона всё ещё не могла оторвать от него ошарашенный взгляд.       — Так кто прав? — настаивал он, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди.       На секунду она задумалась, затем вздёрнула подбородок:       — Я права.       Малфой долго смотрел ей в глаза, пока Гермиона не почувствовала себя неловко, а затем лёгкая усмешка тронула уголки его рта.       — Хорошо, — мягко сказал он, беря перо и вычёркивая что-то из своих записей. — Ты права.       Взволнованная, она схватила свои книги и отодвинула стул. Скорее в силу привычки пробормотав «Малфой», она пронеслась мимо него к выходу.       — Грейнджер, — раздался тихий ответ.       Оглянувшись, она обнаружила, что он потемневшими глазами смотрел ей вслед. Гермиона поспешила прочь.       Спустя несколько дней после этого разговора он начал садиться напротив неё, а не на другом краю стола. А однажды сел рядом.       Она не могла сконцентрироваться на том, что читает. Что он делает? Чего он хочет? Она чувствовала трепет от его близости и одновременно смущалась этого. Это же Драко Малфой, Мерлин бы его побрал.       Вскоре он уже сидел рядом с ней каждый вечер, спорил о домашних заданиях и ворчал всякий раз, когда ему приходилось менять свой ответ. Один раз он поймал её на ошибке и припоминал ей это целую неделю — но только по вечерам в библиотеке. В остальное время он не обращал на неё внимания, невероятно сбивая этим с толку.       Затем, однажды вечером, он поцеловал её.       Они наклонялись всё ближе, указывая на отрывок в учебнике и споря о нём — их плечи соприкасались, волосы Гермионы лежали на его руке — и вдруг он повернулся к ней и немного наклонился, едва коснувшись губами её губ. Она удивилась, но не отстранилась. Она замерла, остро ощущая это мимолетное касание, пока Малфой не шевельнулся, чтобы углубить поцелуй. Гермиона задохнулась, инстинктивно обхватив его рукой за шею и притягивая ближе. Её разум словно затянуло туманом, она не понимала, что делает, но Малфой был тёплым и невероятно пах, и его волосы были взъерошены, и на пальцах были чернила, и его рука была лёгкой, но твёрдой на её руке.       Внезапно она отстранилась, тяжело дыша, и уставилась на него.       — Малфой? — прошептала она.       Его потрясённый взгляд сменился ухмылкой.       — Грейнджер, — прошептал он в ответ. После долгой паузы он отодвинул стул и встал, направляясь к стеллажам. Замерев на мгновение и приложив пальцы к губам, он оглянулся на неё, но затем двинулся дальше.       Взволнованная Гермиона сидела, обдумывая то, как её тело отреагировало на этот поцелуй… и на приглашение Малфоя. Она уже была такой влажной, как ни с одним парнем раньше — даже с Роном.       — Боже, что я делаю, что я делаю, что я делаю? — бормотала она под нос, тихо вставая из-за стола, опасаясь шумом привлечь внимание мадам Пинс.       Ряды стеллажей были тихими и пустыми, и вскоре она нашла Малфоя, прижавшегося лбом к прохладной металлической полке. Он повернулся на звук её шагов. Она не дала себе времени на раздумья, ведь, о боже, позже и так будет достаточно неловко, подошла ближе и легко коснулась его плеча. С тихим стоном он порывисто обнял её, запустив руки в её волосы и прижавшись горячим ртом к её губам.       Пальцами погладив её шею, Малфой опустил их на ключицу и углубил поцелуй. Прежде чем поняла, что делает, Гермиона уже расстегивала свою мантию и блузку. Отстранившись на секунду, он окинул её поражённым взглядом и облизнул губы. Внимательно наблюдая за её реакцией, он дотронулся до её груди, подушечкой пальца обвёл сосок, медленно отодвинул чашечку лифчика. Она задрожала и снова поцеловала его, потрясённая реакцией своего тела. Каждую частичку её тела покалывало: от кончиков пальцев до нижней части живота.       Толкнув его к полке, она прижалась к нему всем телом и застонала с ним в унисон, ногой почувствовав эрекцию. Потрясённая и немного напуганная, она не смогла удержаться от того, чтобы сжать его член через брюки, наслаждаясь его сдавленным стоном.       — Ни слова, — предупредила она, слегка улыбнувшись, и он удивлённо рассмеялся.       — Конечно нет. — Он ухмыльнулся ей, прежде чем наклониться за ещё одним поцелуем, как вдруг она расстегнула молнию на его брюках и засунула руку в трусы. — Грейнджер, — хрипло пробормотал он, сжав пальцы на её груди. Его член был горячим и твёрдым, кончик блестел от предсемени. Она сжала его ладонью, подушечкой большого пальца нажав на головку, и несколько раз провела вверх и вниз. Улыбка моментально слетела с его лица, и он вцепился в её плечи, пока они оба наблюдали за движением её руки. Он быстро кончил, ещё до того, как она поняла, чего ожидать, и её пальцы оказались покрыты тёплой спермой, а он застонал, уткнувшись в её шею, возбуждая ещё сильнее. Её тело пульсировало, изнывая от желания, а он продолжал пальцами ласкать её сосок и сводить с ума.       Не сводя с неё глаз, он просунул руку под юбку и дотронулся до неё сквозь трусики, заставив вздрогнуть. Он медленно водил пальцами по кругу, отодвинув ткань только в тот момент, когда она задрожала в его объятиях, сжимая его и судорожно выдыхая в воротник рубашки.       Три дня спустя она опустилась на его член в пустом классе после закрытия библиотеки, оседлав его бёдра и царапая колени о холодный каменный пол. Его губы замерли у её горла, когда он погрузился полностью. Гермиона почувствовала боль, но он сжал пальцами её сосок и обнял так, что она ощутила себя в безопасности, так что она прижималась к нему, пока боль не утихла, оставив только возбуждение. Через несколько минут он кончил со стоном, рвано выдыхая ей в рот, и она поцеловала его, не зная, что ещё можно сделать. Драко оставался внутри неё, когда его пальцы скользнули вниз и погладили клитор. Несколько уверенных движений — и её тело содрогнулось, она застонала в его шею и кончила, сжавшись вокруг него и оттолкнув, сама того не желая.       Это был её первый раз — и его тоже, хотя она узнала об этом гораздо позже. Они долго сидели, прижавшись друг к другу — дольше, чем Гермиона считала возможным, — и ни один из них не произнёс ни слова, пока она наконец не встала, поправляя юбку. По её бедру потекла сперма.       — Всё в порядке? — Малфой всё ещё тяжело дышал, поспешно застёгивая брюки и подтягивая колени к груди, но когда он взглянул на неё, Гермиону удивила искренняя озабоченность на его лице.       Она лишь кивнула, прежде чем сбежать.       После этого они занимались сексом ещё двенадцать раз. Гермиона тщательно вела подсчёт. На тринадцатый, как раз перед тем, как покинуть школу, она встретила его, как и планировала, но он сделал шаг назад, и, глядя куда-то поверх её плеча, сообщил, что помолвлен. Она кивнула и сказала себе, что это к лучшему.       В следующий раз она переспала с ним спустя восемнадцать месяцев после его свадьбы.

***

      Этап второй: добрачные консультации       — Отец? Ты занят?       Драко поднял взгляд и моргнул от такой формальности.       — Нет. Конечно, нет.       Он обошёл стол, пока Скорпиус устраивался в большом кожаном кресле у камина, и задержался у бара. Взял бутылку бренди и вопросительно посмотрел на сына.       — Ох, нет. Эта штука ужасна, — ухмыльнулся тот, на что Драко только покачал головой.       — Ты не можешь быть моим сыном, — пробормотал он, щедро плеснув в стакан. — Тогда возьми что-нибудь другое. — Он кивнул на стройный ряд бутылок. — Сейчас, должно быть, уже время коктейлей.       — Сейчас час дня.       — Ну, почти, — отмахнулся Драко. Он устроился в кресле напротив, вытягивая ноги. — Итак. Пришло время для беседы отца и сына о смысле брака?       — Мерлин, нет. Лучше убей меня, — застонал Скорпиус и уронил голову на спинку кресла.       Драко ухмыльнулся, поднимая стакан. Скорпиус, напротив, перестал улыбаться и нахмурился.       — Но, вообще… — он глубоко вдохнул, — ты же нормально к этому относишься, да? Я не хочу, чтобы ты тайно злился на меня годами или что-то в этом роде, а сам относился как… Малфой и не говорил мне. Я знаю, что мне следовало рассказать тебе о Лили раньше, но я просто не знал как.       Драко покрутил бокал, размышляя над ответом.       — Я не злюсь на тебя, — честно ответил он.— Разве я когда-нибудь скрывал, если злился?       — Ну да, справедливо, — рассмеялся Скорпиус.       — Мы с твоей мамой хотели бы узнать Лили получше, вот и всё. Мы знаем только её родителей, а это не лучший способ судить о девушке. Они — полные идиоты.       Сын выразительно на него посмотрел.       — Хорошо, хорошо. Мы будем милыми с Поттерами.       — Спасибо. — Скорпиус замолчал, прикусив нижнюю губу. Он не обладал главным талантом Малфоев и не умел скрывать свои чувства. Все его эмоции всегда были написаны на лице, и сейчас Драко явно видел, что сын волнуется.       — Что такое? — мягко спросил он, наклонившись вперёд и оперевшись локтями на колени.       — Я просто… Я хотел спросить тебя, как ты понял. Хочу быть уверен, что поступаю правильно. Ну, что такого должно быть в девушке, чтобы ты был уверен, что хочешь жениться на ней. Но потом я подумал, что… ну, ты же не знаешь этого?       — Я не знаю чего? — Грудь Драко внезапно сдавило.       — Каково это — жениться на девушке, потому что ты любишь её так сильно, что не можешь представить себе жизнь без неё.       Кабинет погрузился в удушливую тишину.       — Прости, пап, — наконец сказал Скорпиус. — Мне не следовало так говорить.       — Нет, — помотав головой, ответил Драко. — Ты прав. Я не знаю. — Он сделал большой глоток и прикрыл глаза, когда напиток обжёг ему горло.       — Я люблю Лили. Она потрясающая. И она… Я имею в виду, мне кажется, что мы будем счастливы вместе. Но…       Драко вопросительно изогнул бровь. Скорпиус вздохнул.       — Как понять, что ты можешь жениться и просто быть с ней всегда? Я имею в виду, я люблю её, но всё равно беспокоюсь, что когда-нибудь я могу встретить кого-нибудь другого… Не знаю. Если у вас с самого начала не было любви, как вам удалось… Ну, ты знаешь. Быть вместе?       Грёбаный Мерлин. Драко постарался удержать нейтральное выражение лица. Это был не тот случай, чтобы лгать своему сыну, но говорить правду — тоже не вариант. Как ему удалось сохранить верность жене, которую он никогда не любил? О, легко. Ему не удалось. И каково было бы жениться на женщине, которую он действительно любил? Он выкинул эту мысль из головы.       — Брак — это уважение, — медленно начал он. — И немного здорового страха перед её отцом тоже не помешает.       Скорпиус слабо улыбнулся.       — Тебя будут привлекать другие женщины, когда ты будешь женат, — тихо проговорил Драко. Скорпиус удивленно приоткрыл рот, как будто никогда не задумывался об этом. — Это факт. Но то, что ты сделаешь, зависит от тебя. От того, каким мужчиной ты хочешь быть, — добавил он, осушив стакан. Его пальцы подрагивали. — Ты хочешь быть мужчиной, который любит и уважает свою жену, или хочешь быть тем, кто изменяет ей?       Скорпиус кивнул, переместив взгляд со своих коленей обратно на отца.       — Да, это хороший довод. В смысле, очевидно, что никто не хочет быть таким мужчиной, — он издал мягкий смешок. — Никто не собирается таким быть. Я думаю… Да. Буду напоминать себе об этом. — Он твёрдо кивнул сам себе и поднялся на ноги. — И насчёт её отца — тоже неплохой совет. — Он улыбнулся Драко, и тот встал, чтобы обнять его.       — Ты будешь отличным мужем, — грубовато сказал Драко, хлопая сына по плечу. Отступив назад, добавил: — Тебя же не растили среди волков, в конце концов.       Рассмеявшись, Скорпиус отсалютовал ему и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.       Заново наполнив свой стакан, Драко сел за стол и с тихим стоном уронил голову на скрещенные руки.

***

      Вопреки распространённому мнению, у Драко не было привычки изменять жене. Астория, может, и не была его первым выбором, но она была хорошей женщиной, хорошим другом и хорошей матерью. В браке не обязательно должна быть любовь, насколько он мог судить, но должно присутствовать уважение. Никто не приставлял палочку ему к голове и не заставлял подписывать контракт. Меньшее, что он мог для неё сделать, это относиться к ней с уважением и не унижать изменами.       Давным-давно он сказал себе, что Гермиона не считается. Гермиона — это другое.       И всё же брачный контракт стал неожиданностью. Время пришло, сказал отец. Разве он не согласился? Конечно, согласился. Что ещё он мог сделать, бороться за Грейнджер? Сама идея была абсурдной. Им было по восемнадцать и они едва друг друга знали. Они отвлекали друг друга, вот и всё.       Он и не думал по-другому, пока, через восемнадцать месяцев после свадьбы, их обоих не послали на конференцию в Париж — с пятью десятками других работников и работниц Министерства Магии. Еда в отеле была великолепной, но на второй день, прогуливаясь, он обнаружил Гермиону, которая на ломаном французском торговалась с уличным торговцем за свежий хлеб и сыр. Когда он закатил глаза и напомнил ей, что в отеле полно хлеба и сыра, она положила руки на бёдра и ответила, что это не то же самое, что и самостоятельно купленная на рынке еда, и послала его нахер.       И тогда Драко понял, что у него неприятности.       Её грудь тяжело вздымалась под тонкой блузкой, пока Грейнджер смотрела, как он что-то нацарапал на куске пергамента и протянул ей, прежде чем вернуться обратно в отель. Войдя в свой номер, он снял обручальное кольцо, принял душ и стал ждать.       Прошло больше часа, прежде чем Гермиона постучала. Она раскраснелась, но её челюсть была решительно сжата. Они осторожно наблюдали друг за другом с разных концов комнаты, прежде чем одновременно шагнуть вперёд, встретившись посередине, разрывая друг на друге одежду и сталкиваясь губами и зубами в неистовом поцелуе. Когда Драко, наконец, отстранился, тяжело дыша, он погладил её по спутанным волосам и приблизил губы к её уху.       — Я женат, — пробормотал он. — Ты знаешь это. Ты понимаешь и принимаешь это. — Он почувствовал её дрожь под своими пальцами. — Я говорю это не для того, чтобы быть жестоким, веришь ты или нет. Я так чертовски сильно тебя хочу. — Она приглушённо охнула, уткнувшись ему в шею и впившись пальцами в его грудь. — Но я не могу дать тебе большего. Согласна?       Это был огромный риск. В конце концов, это Грейнджер, полиция нравственности всего сраного магического мира. Но её ответ удивил его. Она начала бить его кулаками в грудь.       — Обязательно было напоминать мне? Конечно, я это знаю! Я целый час ходила кругами по комнате и не могла думать ни о чём, кроме тебя, придурок. Но я здесь, разве нет? Может, это ты хочешь, чтобы я передумала?       — Нет, — ответил он, приподнимая её подбородок. — Очевидно, нет. — Он снова поцеловал её, на этот раз медленнее, и подавил поднимающуюся волну понимания и беспокойства от того, что это совсем не похоже на поцелуи его жены, которая была такой мягкой и податливой и… блять. — Раздевайся, — прорычал он ей в рот. — Я не собираюсь трахать тебя так, будто мы всё ещё подростки в заброшенном классе.       Она обиженно оттолкнула его, но затем мягко рассмеялась. Скинув блузку с плеч, она направилась к кровати, оглядываясь на него через плечо, и он потерялся в её взгляде. Её волосы были растрёпаны, а груди выпирали из чашечек лифчика при каждом вдохе. Это был первый раз, когда они действительно могли лечь в постель, и Драко собирался извлечь из этого все плюсы.       Стояла середина дня, за окнами простирался Париж, но мир Драко сузился только до него и Гермионы. Они отбросили одежду в сторону и вместе рухнули на кровать, пытаясь дотронуться до каждой частички друг друга и двигаясь вместе с медленными, влажными поцелуями, приправленными укусами и стонами. Лизнув напрягшийся сосок, Драко прижал раскрасневшуюся и рвано вздыхающую Гермиону к матрасу. Она прильнула к нему, скользнув руками вниз по спине, и сжала задницу, притягивая его ещё ближе.       Когда Драко вошёл в неё, она запустила пальцы в его волосы и выгнулась на матрасе, на лице — сплошная мешанина эмоций. Он впитывал каждую реакцию: от согнутого колена для более глубокого проникновения до мягкого толчка его головы в сторону её груди.       Она делала это с кем-то ещё, подумал Драко и почувствовал укол ревности — такой острый, что сбился с ритма, и ему пришлось сделать паузу, чтобы перевести дыхание. Уизли был внутри неё, а может, и другие. Прошло несколько лет с тех пор, как они ускользали в пустой класс или ласкали друг друга между библиотечными стеллажами. С тех пор у неё могло быть сколько угодно мужчин.       Внезапно он опустил взгляд, его бёдра замерли. Он удерживал себя руками, уперевшись в кровать рядом с её плечами, и чувствовал, как в нём нарастают ревность и паника.       — Драко?.. — Она коснулась его щеки, заставляя посмотреть на неё.       Наверное, он бросил на неё беспомощный взгляд, потому что она обняла его и потянула вниз, побуждая возобновить медленные движения. Прикоснувшись губами к его губам, она откинула его волосы со лба.       — Ты хочешь быть здесь со мной? — прошептала она. — Сейчас? — Её руки легко скользнули по его спине, поглаживая.       Он не смог найти в себе сил ответить ей чем-нибудь саркастичным или жестоким и отстраниться.       — Да, — выдохнул он.       — Тогда будь.       Гермиона поцеловала его, и в этот раз он постарался вложить в поцелуй всё, что чувствовал, пытаясь дать понять… что? Я не переставал думать о тебе. Я совершил ошибку. У нас же может быть что-то большее, правда?       Он кончил быстро, ошеломлённый ощущением её тела и видом того, как она распростёрлась под ним, на что он даже не смел надеяться раньше. Но они ещё не закончили.       Гермиона осталась в его номере на всю ночь — роскошь, которую он лелеял в памяти с тех пор, потому что у них редко выдавалась возможность повторить подобное. Тогда это казалось невероятно безрассудным и делало их безумными и нетерпеливыми, заставляя набрасываться друг на друга снова и снова. В ту ночь он узнал о теле Гермионы всё, что мог, вытянувшись рядом с ней и прикасаясь к каждому квадратному сантиметру её кожи, чтобы выяснить, где она чувствовала щекотку, что заставляло её стонать и чего она стеснялась (по порядку: её поясница, её соски, её великолепные волосы).       Когда Драко проснулся и обнаружил, что она всё ещё лежала рядом, свернувшись калачиком и ровно дыша, он ничего не смог с собой поделать: проложил дорожку поцелуев вниз по её телу, медленно пробуждая её, затем раздвинул ноги и опустился между бёдер, вызывая у неё стон. Гермиона шептала его имя, кончая, прикрывая одной рукой лицо, и когда он поднялся, чтобы обнять её, её глаза были влажными.       — Мне нужно идти, — пробормотала она. — Ты… Боже, я не могу…       — Я знаю. — Он поцеловал её в лоб.       Драко навсегда запомнил ту ночь. Им было по двадцать одному году, они были полны энергии и идеализма. Он на самом деле думал, что всё будет в порядке, что ему всё сойдёт с рук просто потому, что он этого захотел. Так и случилось, насколько он был в курсе. Астория ничего не узнала. Но в ту ночь произошло кое-что ещё, чего он не ожидал. Тогда Драко мог ещё не осознавать этого, но именно в этот день он окончательно и бесповоротно влюбился в Гермиону Грейнджер.       Но пройдёт больше пятнадцати лет, прежде чем у них снова будет секс.

***

      — Чёрт подери, ты слышала последнюю новость? Джинни сказала, что цветы будут стоить семьсот галеонов. Мерлин! Хорошо, что нам не надо беспокоиться о Рози на этот счёт. — Рон открыл холодильник и взял бутылку пива. — Чёртовы Малфои могли бы немного помочь, а? Наверное, пытаются выжать из Гарри всё, что только могут, — ворча, он сел за кухонный стол. Гермиона поджала губы.       — Я уверена, они готовы помочь. Если Гарри не просил помощи, то нечего и жаловаться, он сам виноват.       — Это называется гордость, Гермиона, — со смешком сказал Рон. — Он не собирается просить деньги на свадьбу своей дочери у Малфоя.       — Ну хорошо, я просто говорю, что не стоит винить Малфоя за то, что он не помогает, если его никто не просил.       Рон закатил глаза и протянул ей руку.       — О, расслабься. — Он стащил её со стула и усадил себе на колени, посмеиваясь над её визгом. Она вздохнула, но устроилась поудобнее, обвив руками его шею. — У тебя не вызывают ностальгию все эти свадебные хлопоты? — Он уткнулся носом в её шею, и она прикрыла глаза.       — Вызывают, наверное, — аккуратно ответила она.       — У нас не было таких дорогущих цветов, но всё равно всё прошло отлично, да? — Он откинулся назад и посмотрел на неё сияющими глазами, легко улыбаясь.       Она на мгновение задержала на нём взгляд, её пальцы скользнули по его щеке. Затем наклонилась и поцеловала его в лоб, неспособная на что-то большее.       — Да, всё прошло прекрасно, — тихо сказала она.       — Но я до сих пор не могу поверить, что до конца наших жизней мы будем видеть Малфоев на всех семейных праздниках, — пожаловался Рон. — Представляешь, каким кошмаром станет Рождество? Могу поспорить, он возненавидит все наши традиции. Можешь представить, что мы не будем проводить Ежегодную Индюшачью гонку Уизли только потому, что Малфой думает, что это для… Как он нас называет? Для плебеев. Он заставит нас участвовать в охоте на лис или чём-то подобном, — хмыкнул Рон.       Гермиона слезла с его колен и вернулась на свой стул, пытаясь подавить эмоции, грозившие захлестнуть её волной.       — Ну, ладно. Мы с Хьюго отправляемся на поле. — Он встал и ткнул пальцем за плечо. — Хочешь с нами?       Она покачала головой, натянуто улыбаясь. Пожав плечами, Рон повернулся и зашагал прочь, окликая сына из коридора.       Услышав стук закрывшейся двери, Гермиона перестала сдерживаться. Она села за кухонный стол, закрыв лицо руками, и зарыдала. Это было эгоистично с её стороны, так эгоистично! Она должна прекратить это. Теперь дело касалось не только её, но и Скорпиуса с Лили. Они заслуживают счастья и свободы от ошибок их родителей.       — Мам?       Сердце Гермионы подпрыгнуло, и она быстро вытерла глаза, оборачиваясь. Роуз выглядела поражённой, быстро заходя на кухню и обнимая мать со спины.       — Ничего страшного, — сказала Гермиона, хотя всё ещё не могла успокоиться. — Просто переволновалась из-за… О, даже не знаю, милая. Не волнуйся за меня, это ерунда.       Но Роуз, несмотря на развитый интеллект, всегда была проницательной.       — Хорошо, — пробормотала она в волосы матери и крепко обнимала её, пока та плакала у неё на плече.

***

      Гермиона не видела Драко в течение двух недель после помолвки. Она понимала, что им нужно поговорить, но не могла заставить себя встретиться с ним. Тот факт, что он, казалось, и сам не пытался с ней увидеться, одновременно и успокаивал её, и ужасно разочаровывал.       Она раздумывала о том, не похоже ли её состояние на стадии переживания смерти близкого человека: отрицание, гнев, торг, депрессия… Она закатила глаза от такой мысли. Так глупо с её стороны. Она — замужняя женщина. У всего происходящего должна быть причина, ведь так? Драко — не тот человек, с кем она должна быть. Ей потребовалась помолвка Лили, чтобы понять это.       Она села за стол во время обеденного перерыва и закрыла глаза. Если бы только она действительно в это верила.       В следующую секунду она уже рылась в ящике стола, пытаясь найти его подарок. Снова закрыв глаза, Гермиона сжала ключ в ладони.       — Париж, — прошептала она.       После секундного головокружения она нетвёрдо приземлилась посреди квартиры. Их квартиры. На самом деле, она оказалась довольно непримечательной. Пустая, без мебели — так что шаги Гермионы отдавались эхом от голых стен. Она была достаточно просторной, с современной кухней, укромным уголком, выделенным для небольшого кабинета с одной стороны гостиной — о, антикварный стол её тёти прекрасно бы туда вписался, — и, конечно, достаточно места под широкими окнами для её дивана и, возможно, нового кресла.       Она двинулась в спальню, рассеянно покручивая обручальное кольцо. В шкафу не очень много места, но, если честно, у Драко одежды намного больше, чем у неё. Они могли бы уменьшить всё, что не поместится. Ещё одна дверь вела из комнаты на небольшую террасу, где можно было бы выращивать травы в горшках. Базилик. Она всегда хотела вырастить базилик. Гермиона не так много готовила, чтобы выращивать его самостоятельно, но он так приятно пахнет… Вернувшись на кухню, она открыла несколько шкафчиков. В дальнем конце стойки достаточно места для винного шкафа и…       Боже, что она делает?       Она прислонилась к кухонному столу, потирая глаза. Прийти сюда было ошибкой, большой ошибкой. Однако, оглядевшись ещё раз, она заметила что-то на боковой стенке холодильника. Сделав шаг ближе, она прижала ладонь к губам.       Это была её колдография.       Как только первое удивление прошло, Гермиона сощурилась в попытке понять, когда был сделан снимок. Наверное, пару лет назад… Хотя нет, больше, потому что в эту парадную мантию она не влезала с тех пор, как Хьюго немного подрос. Глубокого красного цвета, не в её стиле, вообще-то, но Джинни заставила её примерить и отказывалась выпустить подругу из магазина, пока она не купит её. Это было какое-то министерское мероприятие, может, праздничная вечеринка. Наверное, камера была спрятана и застала её врасплох, стоящую в одиночестве с бокалом вина. Она нервно отхлебнула из него, оглядываясь по сторонам, а затем повернулась к камере и засмеялась чему-то — кому-то — по другую её сторону.       Она осторожно сняла колдографию с холодильника и подержала в руках, скользя пальцами по потёртым краям. Наверное, это было в один из перерывов между их романами. Если Драко и был на этом мероприятии, она с ним не говорила. Скорее всего, она очень тщательно его избегала. Её волосы были распущены по плечам, ниспадая темными волнами, а вырез — глубже, чем обычно. Она ещё раз просмотрела повторяющуюся по кругу сцену.       А затем повесила колдофото обратно трясущимися руками и ушла.

***

      Этап третий: Пойти на попятный       После Парижа Гермиона делала всё возможное, чтобы держаться от Драко подальше. Если бы она позволила себе зациклиться на произошедшем, то вполне могла в него влюбиться, а об этом не могло идти и речи.       Вместо этого она позаботилась о том, чтобы они никогда не работали вместе, и наконец начала жить с Роном — удобным, надёжным Роном, с которым они прошли сквозь ад и обратно. Он станет отличным мужем и отцом. Она была счастлива с ним.       Даже несмотря на то, что Гермиона знала об этой возможности, она не была готова к своей реакции на встречу с ним и его семьёй на платформе 9¾ в тот первый год. Конечно, она знала о существовании Скорпиуса, но никогда не видела его вблизи и не уделяла ему особого интереса. Вид Драко, держащего руку на плече этого маленького дрожащего мальчика, одновременно успокаивающего и гордо стоящего рядом, словно бросая вызов любому, кто усомнится в достоинстве Малфоев, чёрт их возьми, лишил её всех рациональных мыслей.       Словно издалека она слышала, как Рон и Гарри ворчат из-за Малфоев, но не могла перестать пялиться. Наконец он поймал её взгляд и долго смотрел ей в глаза с непроницаемым выражением лица. Гермиона сжала руку Роуз и попыталась успокоиться. Однако в её голове проносились не воспоминания о Париже или даже о последнем курсе, а чистая выдумка: Драко касается лица сына, впервые принесённого домой, маленький сверток в его руках; Драко на коленях перед карапузом смеётся, когда тот делает первые шаги, а затем поднимает его на руки и рассказывает какую-то чушь о том, что малыши Малфой выиграют гонку против любых гриффиндорцев такого же возраста и роста.       Она приложила ладонь к груди, успокаивая дыхание и пытаясь отбросить эти мысли.       Драко покупает сыну первую метлу. Первый котёл. Его первую волшебную палочку. Что на самом деле он рассказал Скорпиусу о Гриффиндоре или о любом другом факультете? Какие сказки читал ему перед сном, убаюкивая мальчика в комнате, подходящей для маленького короля? Обсуждали ли они с женой возможность завести ещё одного ребёнка — может, маленькую девочку — или Драко хотел, чтобы Скорпиус один получил столько же любви и внимания, как когда-то он сам?       Она размышляла, и гадала, и воображала, пока в тот же день, вернувшись в офис, не послала ему сову.       Она полчаса просидела с пером в руках и в итоге отправила пустой клочок пергамента. Даже без инициалов. Но он должен понять, что это за день. Должен понять, что она хотела сказать.       Час спустя от него вернулась пустая записка. Она рассмеялась, поглаживая пальцами пергамент.       Ещё через час, пока она всё ещё пыталась придумать, что делать дальше, он ворвался в её кабинет, грубо кивнув секретарше, когда та попыталась остановить его.       — Разборчивость, Грейнджер, — рявкнул он. — Или хотя бы элементарная грамотность. Если ты собираешься вовлечь мой отдел в свой маленький клуб любителей меморандумов, то хотя бы имей грёбаную порядочность превратить свои куриные каракули в то, что я могу прочитать.       — Прости, Гермиона, — сказала Жаннет, торопливо входя следом, но Гермиона прервала её, указав на дверь.       — Не надо, всё в порядке. — Долгую секунду она смотрела на Драко, а он, стоя спиной к двери, хитро ей улыбнулся. Её желудок сделал уверенное сальто. — Малфой, — фыркнула она, — как мило с твоей стороны наконец-то снизойти до нас в нашем… как ты там говорил?.. Кровоточащем сердце Министерства.       — Если у тебя есть, что сказать мне, Грейнджер, — он изогнул бровь, — говори, а не засоряй мой офис бесполезными писульками.       — Прекрасно! — воскликнула она. — Я скажу! — Она махнула палочкой в сторону двери, запирая её, довольная тем, что никто не заподозрит ничего, кроме классической ссоры между старыми врагами. Она наложила ещё одно заклинание, имитирующее приглушённые крики для всех по ту сторону двери, затем обошла стол и встала в паре футов от Драко. Её взгляд потеплел. — Скорпиус очень… красивый, — неуверенно пробормотала она.       — О, — он выдохнул, но не смог удержать расползающуюся по лицу ухмылку. — Спасибо. Твои… тоже. Мерлин, столько волос.       Она хмыкнула, слегка толкнув его в плечо, но он поймал её ладонь и прижал к своей груди. Она подвинулась ближе, носом уткнувшись в его щёку и глубоко вздохнув.       — Я не понимала это до сегодняшнего дня, но… Я скучала.       — Не самое приятное, что я слышал в своей жизни.       — Прости. — Она засмеялась, уронив голову ему на плечо. — Это прозвучало неправильно.       — Нет, не прозвучало.       — Драко…       — Не говори «нет». Не сейчас. Просто… встреться со мной. Чтобы поговорить. — Он приподнял её подбородок, чтобы посмотреть в глаза, но она увернулась. Боже, если она позволит ему поцеловать себя сейчас, её трусики окажутся на лодыжках раньше, чем Жаннет сделает кофе. Она оказывалась абсолютно беспомощна, когда дело касалось его. Последние двенадцать лет растаяли, будто их и не было.       Но она всё равно кивнула.       Они договорились встретиться на этой неделе в обеденный перерыв, чтобы их никто не хватился.       Когда она появилась в гостиничном номере, Драко уже был там — сидел в кресле, барабаня пальцами по подлокотнику. Он поднял взгляд, когда она вошла, и какое-то время они просто смотрели друг на друга.       — Ты выглядишь старше, — наконец произнёс он, приложив указательный палец к щеке и оценивающе глядя на неё.       Она кинула сумочку у двери и швырнула в него подушкой с кровати. Он пригнулся и рассмеялся.       — Не в плохом смысле, ты, сумасшедшая девчонка. — Его взгляд всё ещё блуждал по её телу, и Гермиона почувствовала, что краснеет. Она родила двоих детей с тех пор, как он в последний раз смотрел на неё так, она поправилась и больше не носила облегающие джинсы. — Как и я, — добавил он, запуская руку в волосы. Он не полностью поседел, но она видела, что он на пути к этому: белокурый цвет волос потускнел, и зрелость в облике шла ему гораздо больше, чем напускная бравада молодого Драко, с которым она выросла. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил галстук. У Гермионы пересохло во рту.       — Это было ошибкой, — прошептала она, поспешно оборачиваясь. Она схватила сумочку и шагнула к двери.       — Подожди.       — Я замужем, Малфой.       — О, я снова «Малфой»? Вообще-то я тоже, или ты забыла?       — Конечно, я, блять, не забыла, — огрызнулась она.       Он удивлённо уставился на неё, приоткрыв рот, будто никогда раньше не слышал, как она ругается. Может, и не слышал.       — Хорошо, — тихо сказал он. — Значит, всё было в порядке, когда речь шла только о моём браке, а не о твоём?       — Да! Да. — Она потёрла лоб. — Всё изменилось. Я не могу. — Она подумала о Роуз, только что сошедшей с Хогвартс-экспресса и пытающейся не ошибиться лестницей. Она подумала о Хьюго, мирно играющем (как она надеялась) с Молли в этот момент, пока она торчала в этом чёртовом отеле с Драко Малфоем, пытаясь найти причины, чтобы не спать с ним. Она подумала о Роне, и…       Она резко зажмурилась. Нет. Она не могла сейчас о нём думать.       — Ну, не слишком ли ты высокого мнения о себе в таком случае?       Она уставилась на него, но он лишь откинулся на спинку кресла, вытягивая вперёд ноги.       — Кажется, у тебя сложилось впечатление, что я пригласил тебя сюда для… — он понизил голос в притворном изумлении, — чего-то сексуального? Мерлин, нет. — Его тяжелый взгляд был прикован к ней, губы дрогнули. — Всё, чего я хотел, так это увидеть колдографии твоих детей. Раз уж они будут учиться вместе со Скорпиусом, я должен больше узнать о них, не так ли?       Несколько секунд она пялилась на него, а затем рассмеялась.       Остаток дня они провели вместе, растянувшись на полу гостиничного номера и обложившись ворохом колдографий их детей, развлекая друг друга рассказами о том, что первым словом Скорпиуса стало бренди, и как Роуз раньше думала, что Хьюго был мандрагорой. Драко растянулся на боку, приподнявшись на локте и просматривая снимки. Гермиона сидела, поджав под себя ноги, опираясь на ладонь и пытаясь вспомнить обо всех причинах, по которым ей не следовало быть здесь.       — …и я сказал: «Что ж, мама, если ты собираешься посадить маленьких засранцев в пруд и думаешь, что ребёнок не сможет их оттуда вытащить, то ты только что проиграла ежегодную гонку болотных фонарников шестилетке», — Драко приглушённо рассмеялся, потирая глаза. — Она так и не простила меня за это.       Они замолчали, и Гермиона почувствовала на себе потяжелевший взгляд Драко.       — Грейнджер, — мягко произнёс он — с теми же дразнящими нотками, что и во времена их восьмого курса.       Это было бы так просто. Она могла бы оседлать его и трахнуть прямо здесь, на полу. Она видела, что он пытался не давить, но он всё ещё хотел её — это было ясно по выражению его лица и тому факту, что он выдержал просмотр кучи колдографий её детей.       — Малфой, — прошептала она, прикусив нижнюю губу сразу, как имя вылетело из её рта.       — Не дразни меня, — приподняв бровь, сказал Драко.       — Я не дразню.       — Да, я знаю, — после паузы ответил он.       — Я… Мне нужно идти. — Она поднялась на колени.       — Останься?       Её сердце дрогнуло, но, собрав всю силу воли в кулак, она встала и поправила юбку.       — Я хочу остаться больше всего на свете, — честно сказала она. — Но не могу.       — Полагаю, я должен быть впечатлен, — кивнул он. Она коротко и натянуто засмеялась.       — Может быть, в другой раз.       — В другой вселенной? — Он отвернулся, но она всё равно увидела, как он погрустнел. Её сердце сжалась.       — Ага, — сказала она, собирая свои вещи и поднимаясь. — Типа того.       Пройдет ещё пять лет, в течение которых она будет думать о нём, мечтать, трепетать при виде его имени в газетах и вспоминать его прикосновения, прежде чем она изменит мужу в первый раз.

***

      — Мам, ты дома? Мы с Лили идём!       Гермиона вошла в гостиную, отпивая чай из кружки, как раз когда девушки выходили из камина. Роуз хмурилась, Лили вытирала слёзы.       — Боже, — воскликнула Гермиона, призывая чайник, две чашки и тарелку с печеньем. — Что случилось? — Она подозревала, что Альбус надел любимый шарф Лили и поиграл в нём в квиддич под дождём, или Хьюго обманом заставил её отработать его смену в магазине приколов — обычно именно такие вещи выводили девушку из себя.       — Её жених — мудак, — вздохнула Роуз, усаживая Лили на диван и поглаживая по спине. Гермиона на мгновение замерла, закусив губу.       — Понятно. — Она сглотнула. — Что он сделал?       — Я столько раз говорила тебе перестать встречаться с мужчинами, — сказала Роуз со стоном, на что Лили только громко всхлипнула, прикрывая лицо руками. — Они же не могут держать член в штанах, разве нет?       — Роуз! — В животе Гермионы что-то сжалось. — Где твоя мама, дорогая? — повернулась она к Лили.       — Не говори ей ничего пока, — взмолилась Лили, цепляясь за руку кузины. — Я не хочу отменять свадьбу, но я не знаю, что делать. — Лили снова всхлипнула. Боже, Гермиона была не тем человеком, с которым Лили могла поговорить об этом, но они, возможно, были правы: Джинни просто отправилась бы в Малфой мэнор и вздернула за яйца каждого встреченного мужчину.       — Хорошо, — сказала Гермиона, усаживаясь напротив девушек. — Расскажите, что произошло.       — Он сказал, что его отец уверил его, что это нормально — увлекаться другими женщинами, когда ты женат, и чтобы он был готов к этому, и Скорп сказал мне, что я тоже должна быть к этому готова, но он постарается вести себя по-мужски и не изменять мне, но он просто не знал, что иногда с такими вещами ничего не поделаешь. Или что-то в таком роде. Честно, я понятия не имею, о чём он говорил! — Она снова начала всхлипывать. — Об этом все мужчины думают, тётя Гермиона? Ты думаешь, он уже нашел себе другую? Боже, что мне делать? — Она уткнулась носом в плечо Роуз и разразилась рыданиями.       Гермиона как можно спокойнее постаралась поставить чашку на столик, но та всё равно звякнула. Она должна удержаться от первой инстинктивной реакции и не врываться в Малфой мэнор, чтобы врезать Драко по лицу. Что он сказал Скорпиусу?       — Мне кажется, тебе следует поговорить со Скорпиусом, — осторожно сказала она. — Я не думаю, что он нашёл кого-то другого, но тебе лучше спросить его об этом. Если это так, то лучше узнать сейчас, не думаешь?       Лили зарыдала ещё сильнее, и Роуз кинула на мать убийственный взгляд.       — Лучше узнать сейчас, — твёрдо повторила она. — Узнать через месяц после свадьбы — или через год, через десять лет — что твой муж всегда любил кого-то другого… намного хуже, чем узнать вовремя, чтобы вовремя разойтись.       — Ты правда так думаешь? — спросила Роуз.       — Да, — ответила Гермиона, стараясь удержать голос ровным. Роуз странно посмотрела на неё, прежде чем отвести взгляд.       — Ты… В смысле, ты сейчас говоришь про папу? — тихо сказала она. Горло Гермионы сжалось.       — Ох, нет, милая, — Гермиона сжала руку дочери. — Я говорю гипотетически, не о твоём отце. — Внезапно её захлестнула волна мыслей, достойных слизеринки — наверняка сказалось влияние Драко. Она могла бы предотвратить эту свадьбу. Она могла бы внушить Лили, что Скорпиус неверен ей, или будет неверен, потому что его слова явно на это указывают. Она могла бы заварить ещё чая и дать Лили коробку салфеток, уверяя, что ей следует двигаться дальше и найти кого-то другого.       Но полное отчаяние Лили не позволило бы Гермионе так поступить, никогда. Нет, у этих чёртовых детей настоящее чувство. Её пронзило осознание. Они не были молоды и глупы. Это не были какие-то случайные, фальшивые отношения, основанные на похоти, или на дерзости, или… О чём бы сейчас ни думали дети. Она посмотрела на Лили, сжав её руку, и вспомнила себя в этом же возрасте — слишком напуганную, чтобы сражаться за то, чего хотела.       Скорпиус и Лили не повторят этой ошибки, поняла она. Она завидовала им сильнее, чем могла признать.       — Отцу Скорпиуса понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть, — осторожно продолжила Гермиона. — Он довольно… прямолинеен.       — Он говорит как мудак, — проворчала Роуз.       Гермиона поймала себя на том, что смотрит в окно, её палец кружит по ободку чашки, а губы изогнулись в нежной улыбке.       — Он не хотел, — наконец ответила она. Рыдания Лили стихли, и она потянулась за чайником, шмыгнув в последний раз.       Когда Гермиона обернулась к ним, Роуз наблюдала за ней.       — Мам?       Гермиона поднесла чашку ко рту, ожидая продолжения.       — Почему бы тебе не рассказать нам о нём? — Слова были такими тихими, что Гермиона не была уверена, не послышалось ли ей. Её сердце ускорило ритм.       — О ком?       Роуз терпеливо улыбнулась, пока Лили беззаботно рылась в тарелке с печеньем в поисках своего любимого.       — Об отце Скорпиуса. — Роуз долго смотрела в глаза матери, прежде чем опустила взгляд и взяла печенье. Она прочистила горло. — Раз уж он общается такими загадками, нам нужно узнать о нём побольше. — Она ухмыльнулась Лили, закатившей глаза. — Мы не поможем позволить Лили заполнять бумаги на развод каждый раз, когда её свёкор выдаёт что-то идиотское. — Гермиона рассмеялась, и её пальцы потеплели, когда она ослабила хватку на чашке.       — Хорошо, — мягко сказала она, не встречаясь взглядом с дочерью. — Что вы хотите знать?

***

      В конце концов, их окончательное падение произошло в Хогвартсе. Круг замкнулся, если можно так сказать, когда Гермиона сжималась вокруг его пальцев в пустом классе и кусала воротник его рубашки, чтобы не шуметь.       Приведите родителей на школьную ярмарку в рамках консультаций по карьерным вопросам для шестикурсников. Драко не знал, смеяться ему или плакать, когда Скорпиус и Роуз решили не звать других своих родителей, чёрт бы их побрал, и они с Гермионой обнаружили, что сидят рядом в заставленном столами классе, пытаясь выставить каторжную работу в Министерстве в захватывающем виде.       Он был готов сделать ей предложение — снова — но на этот раз она сделала его сама. Он услышал, как она говорила Роуз, что хочет немного погулять по территории школы, вспомнить былые времена, и что встретится с ней в Большом зале перед ужином. Затем она замедлила шаг, проходя мимо, и оглянулась на него, поджав губы.       Мерлин, это всегда его заводило. Её моральный компас мог обходить его стороной, и поэтому заставить Гермиону Грейнджер сделать что-то неправильное всегда было захватывающим. От её выражения лица по телу прошла волна жара. Десять минут спустя, выдав похожее оправдание Скорпиусу, Драко нашёл её в том же классе, в котором они трахались, будучи школьниками — глупыми, отчаявшимися и понятия не имеющими, что делают.       Она подняла руку, как только он проскользнул внутрь и наложил на дверь столько защитных заклинаний, сколько мог придумать.       — Не заставляй меня говорить об этом, — сказала она. — И не заставляй меня даже слишком усердно думать об этом, иначе я не смогу этого сделать.       Он прислонился к стене, скрестив руки на груди, и в изумлении на неё уставился.       — Я не вижу приставленной к твоей голове палочки.       — Ты знаешь, о чём я. — Она оглянулась на дверь. — И сними Импервиус, это слишком очевидно.       — Нет, не очевидно.       — МакГонагалл моментально поймёт!       Драко закатил глаза, но всё равно взмахнул палочкой, и дверь замерцала, когда заклинание было снято.       — Счастлива?       — Что ещё ты бы сделал, если бы я и дальше настаивала на своей правоте? — Она еле заметно улыбнулась.       — Почему бы тебе не подойти и не выяснить? — Он начал расстёгивать рубашку, но не сдвинулся с места. Сейчас всё зависело от неё.       Она неторопливо двинулась к нему, расстёгивая блузку, пока не стала видна грудь. Медленно улыбнулась, когда его взгляд опустился вниз. Его пальцы невесомо скользнули по краю лифчика, и от этого простого движения член дернулся в штанах, но она схватила его руку, крепко сжав запястье. Внимательно наблюдая за ним, она расставила ноги шире и повела его ладонь вниз, под юбку.       Его рот приоткрылся, и ему пришлось прикусить язык, чтобы удержать лукавые комментарии.       Не заставляй меня говорить об этом.       Она просунула его пальцы за край своих трусиков, и он почувствовал, какая она мокрая, сразу засунув их внутрь неё и двигаясь в резком темпе. Она сжала другую ладонь в кулак, сжав его рубашку, и всхлипнула — Мерлин, как он скучал по этим звукам все эти годы.       Он решил, что ему позволено думать, что и она скучала.       — Я не могу объяснить этого, — простонала она в его плечо, — но, блять, как только я увидела тебя сегодня, я…       Он застонал, представив её сидящей в том классе, влажной от одних только взглядов на него. Слишком много времени прошло с тех пор, как он чувствовал этот обжигающий жар, который могла вызвать только она. Она застонала, когда он толкнул пальцы глубже, одновременно быстро поглаживая клитор, высунул и снова глубоко ввёл их.       — Драко.       Как всегда, его имя на её губах возбудило его ещё сильнее. Он обнял её свободной рукой и сильно прижал к себе, быстро двигая пальцами, пока не почувствовал, как она дрожит в его объятиях. Кончив, она вцепилась в него так, будто только он один держал её в этом мире.       — Прости, — выдохнула она, — прости. Позволь мне…       Но он оттолкнул её руку, сам расстегнул молнию и сжал член в ладони. Она прикусила нижнюю губу, наблюдая за ним.       — Иди сюда. — Она приподняла одну ногу и прислонилась к стене, пытаясь найти удобное положение.       — Нет, — выдохнул он, свободной рукой зарывшись в её волосы и поглаживая затылок. — Просто… Я, блин, растяну что-нибудь.       Она рассмеялась, прижимаясь к нему, и они оба застонали, когда он её поцеловал. С каждым движением он чувствовал её голый живот, и его переполняли горячие, грязные мысли: он хотел кончить на неё, покрыть её спермой, уничтожить её для любого другого мужчины — особенно для её мужа.       Рассвирепев от последней мысли, он ускорился, сплетаясь с ней языками, и застонал, когда она провела ногтями по его груди, зацепив соски.       — Блять, — выдохнул он, чувствуя, как его накрывает оргазм. Он приставил член к её животу, наслаждаясь своей фантазией, и снова застонал, когда она не отодвинулась. Только склонила голову и наблюдала, Мерлин, как он кончал ей на живот, пачкая спермой юбку.       Она поцеловала его — медленно — и на её губах расцвела грязная улыбка, когда он так же медленно встретил её язык.       — Ох, я снова почувствовала себя подростком, — пробормотала она, и он ухмыльнулся.       — Мастурбировала в пустых классах, Грейнджер, серьезно?       Она засмеялась, всё ещё не отстраняясь от него. Её лоб был прижат к его плечу, и он почувствовал, как исчезла её улыбка.       — Каждое утро субботы, — тихо сказала она, — Рон играет в квиддич с Гарри и Джинни.       Драко задержал дыхание. Конечно, она не могла предложить…       — Я обычно отправляюсь в офис, пока там тихо, чтобы спокойно поработать.       Он немного отстранился и приподнял её лицо за подбородок, чтобы посмотреть в глаза.       — Извини, у меня всё расписано на пять или десять лет вперёд. — Малфой должен был отнестись к этому с юмором, потому что в противном случае… признать, что она готова сделать этот шаг, было слишком сложно.       — Ты — настоящий кошмар, — пробурчала Гермиона, ущипнув его. Он кивнул.       — Ты знала это с самого начала.       — Да, знала.       — И тебе всё равно?       Она колебалась, смотря ему в глаза, но потом помотала головой.       — Не думаю, что смогу выдержать ещё пять или десять лет, — пробормотала она. Её губы скользнули по его горлу, горячее дыхание вызвало рой мурашек. Проложив дорожку поцелуев до челюсти, она поцеловала его, прикусив за нижнюю губу. — Хотя у тебя практики в этом больше, чем у меня, — она вздохнула, — так что тебе придётся сказать мне, если я вдруг соберусь идти домой в юбке задом наперёд или что-то в таком роде.       Драко молча на неё уставился. Она имела в виду измены, осознал он. Она думала, что у него большой опыт измен. Он не стал её поправлять.       — Хорошо. Утро субботы.       — Да, только не называй это субботой. Пусть будет… четверг.       Мерлин, она выглядела так, будто собиралась составить график. Его грудь сжалась при взгляде на неё.       — Четверг.       — Да. Я… Давай я запишу.       — Я могу запомнить.       — Я… — Она закрыла рот и вздохнула. — Это никогда не стоит того, не так ли? Для людей, которые это делают. — Он помолчал, пальцами погладив её по щеке.       — Зависит от людей.       Она не стала продолжать тему, кивнула и наложила на себя очищающее заклинание.       — Да, — пробормотала она, проскальзывая мимо него к двери. Кинув на него долгий взгляд, прикусила губу и на секунду зажмурилась. — Полагаю, зависит.

***

Совещание. Вт, 16:00. Если эти отчеты не будут готовы, Грейнджер, ты уволена.

      Гермиона положила записку на стол, делая глубокий вдох. Они используют этот код годами. Слово «совещание» обязательно, хотя обычно они использовали более длинные предложения. Если больше ничего нет, значит, Драко либо торопится, либо у него что-то важное. Гермиона подозревала, что в этот раз и то, и другое сразу. Вторник означал среду, 16:00 — десять утра. Она провела пальцем по последней фразе. Это что-то новенькое. Импровизация, судя по всему. Она улыбнулась, прижав руку к груди и вспомнив, как он сказал ей что-то подобное, прежде чем захлопнул дверь её кабинета и прижал её к столу.       Нет.       На секунду прикрыв глаза, она попыталась очистить голову и восстановить решимость. Пора это прекратить. Не о чем больше спорить.       Внизу пергамента был нарисован ключ, так что в среду Гермиона отправилась не в обычный отельный номер, а в новую квартиру. Прибыв на место, она дала себе несколько секунд, чтобы снова оценить обстановку, прежде чем попыталась выкинуть из головы все планы по ремонту, которые она себе напридумывала. Драко не нужно этого знать. Он был на кухне, открывал бутылку вина. С непроницаемым лицом он поднял на неё взгляд, когда Гермиона вошла. Странно, он редко улыбался ей при встрече, но никогда не был так холоден. Она осторожно приблизилась.       Он удержал дистанцию, протянув ей бокал вина. Она покачала головой.       — Десять утра. — Гермиона слегка улыбнулась, на что он только закатил глаза и залпом выпил вино, как будто это был огневиски. Поставив бокал на стойку, Малфой уставился вниз, словно размышляя, что сказать. Когда он наконец поднял голову, его взгляд был грустным.       — Ну, — бодро сказал он. — Как дела?       — Отвратительно, придурок. Сам как думаешь? — Она положила сумочку на стойку и, стянув мантию, кинула её на подоконник. — Прости. — Она ущипнула себя за переносицу. — Я имела в виду всё отлично, спасибо. Ты как? — Он слегка улыбнулся, когда она подняла на него взгляд.       — Повежливее, Грейнджер, — пробормотал он, будто они всё ещё были теми восемнадцатилетними подростками, что постоянно цапались друг с другом, а потом целовались и трахались между стеллажами в библиотеке каждую неделю.       Потянувшись к нему, она мягко погладила его грудь и прижала его спиной к стойке. Опустила голову на его плечо и вдохнула его запах.       — Я не могу это сделать, — прошептала она.       — Тогда мы не будем. — Он погладил её по спине.       — Мы должны, — простонала она, снова отталкиваясь от него. — К тому же, ты действительно сказал своему сыну, что испытывать влечение к другим женщинам — это нормально?       Он приоткрыл рот, а потом зажмурился, скорчив гримасу.       — Он рассказал ей об этом?       — Да, и потом Лили и Роуз пришли ко мне, чтобы пожаловаться.       — Что ты им сказала?       Гермиона подняла руки вверх.       — Я сказала им, что ты на самом деле не такой мудак, каким кажешься, и что ты не ненавидишь Лили, и нет, ты не пытался их поссорить. — Она усмехнулась ему. — Ты же не думал об этом, правда?       — Конечно думал. — Драко моргнул. — А ты нет?       — Нет, это ненормально! — воскликнула она. — Ты должен любить свою жену!       — Я не говорил, что влюбляться в других женщин — это нормально. Только испытывать влечение к ним, — стиснув зубы, сказал он, но Гермиона только закатила глаза. — И что-то я не видел, чтобы ты жаловалась на это последние пять лет.       Она сделала шаг назад.       — И кому бы я пожаловалась? — огрызнулась она. — Ох, да, тебе и твоим бабам. Это же так нормально, иметь…       — Я совсем не это сказал! — воскликнул он.       — Послушай, это не имеет значения. — Она потёрла глаза. — Мы в любом случае должны это прекратить, так что… — Она расправила плечи. — Прощай, Малфой.       Он уставился на неё, сжав руки в кулаки.       — Не смей, — прошептал он. — Не смей называть меня так и уходить сейчас.       — Почему ты до сих пор притворяешься, что из этого что-то может получиться? Мы годами скрываемся, не обращая внимания на тех, кому приносим боль… — Она приложила руку к груди, борясь с нахлынувшими эмоциями. — Но сейчас на кону наши дети. Как мы можем объяснить это им? — Она подняла глаза к потолку. — Драко, мы не можем.       — Не говори, что ты так легко можешь от меня уйти. Я слишком хорошо тебя знаю.       — Нет, не знаешь, — холодно ответила она, борясь со слезами. — И не говори мне, что ты думаешь, что мы можем продолжать трахаться после этого.       Драко шагнул назад, словно её слова физически его ударили. Он выглядел поражённым.       — Трахаться, — повторил он. — Понятно.       Гермиона вздохнула.       — Это не то, что я…       — Нет-нет, — мерзким голосом сказал он, поднимая вверх ладонь. — Я бы хотел стать свидетелем тому, как Гермиона Грейнджер признаёт, что подвергла опасности свой брак, свою семью, всё, чем дорожит… просто ради траха.       У неё закружилась голова.       — Не искажай мои слова.       — Я могу трахнуть кого угодно, — рявкнул он, — в любое время. У меня нет нужды трахать одну и ту же женщину каждый раз, когда я её вижу, в течение двадцати лет. — Он ткнул в неё пальцем, подчёркивая свои слова. — Особенно если она даже не моя жена.       — Что ты хочешь, чтобы я сказала? — закричала она, взмахнув руками.       — Я хочу, чтобы ты признала, что не можешь уйти от меня. — Он выдержал её взгляд, его глаза сверкали.       — О, да какая тебе разница? — злобно выплюнула она. — Иди найди кого-нибудь другого на моё место. Можешь выбрать кого-нибудь помоложе и с сиськами получше, раз уж такое дело. Я отказываюсь верить, что тебе так тяжело принять конец нашей интрижки. Я всегда знала, что была не первой женщиной, которая привлекла твоё внимание.       Гермиона была шокирована его реакцией. Его лицо исказилось, и долгий, ужасный момент он стоял неподвижно. Затем он бросился к ней и обхватил её лицо руками. Потемневшими глазами Драко посмотрел на неё, большими пальцами поглаживая щёки, и яростно поцеловал её. Он был в бешенстве из-за её слов, полностью контролировал поцелуй и вызывал мурашки по спине. Ошеломлённая, она невольно к нему прильнула. Наконец отстранившись, он продолжал держать её лицо в ладонях, зарывшись пальцами в кудрявые волосы. Тяжело дыша, он прислонился к ней лбом.       — Никогда не было никого, кроме тебя, — яростно прошептал он. — Никогда. Ни прежде, ни сейчас, не будет и в будущем.       Ещё мгновение он стоял так, вдыхая её запах, но не пытаясь поцеловать. Затем сделал шаг назад, провёл ладонью по лицу, задержав пальцы на губах, и двинулся к двери. Резко распахнул её и ушёл.       Гермиона облокотилась на стойку, чтобы удержаться на ногах: в груди потяжелело, а руки дрожали.

***

      Несколько дней спустя Гермиона заскочила к Джинни на кофе по дороге на работу. Её собственная семья стала источником стресса и напряжения, о чём она жалела сильнее всего во всём этом беспорядке. Она едва могла посмотреть Гарри и Джинни в глаза, Роуз продолжала тайком на неё поглядывать, когда думала, что она не видит, даже вдохновлённая болтовня Лили угнетала, и каждый раз, когда она видела или говорила со своим мужем — не говоря уж о том, когда он касался её — её желудок завязывался узлом.       — Лили рассказала последние новости? — весело спросила Джинни, делая глоток кофе. Гермиона попыталась заглушить тяжёлый вздох.       — Нет.       Джинни наклонилась поближе.       — Малфой купил им квартиру. — Она засмеялась, запрокинув голову. — Гарри вне себя, пытается придумать, как переплюнуть это. Предоставь это грёбаному Малфою, — пробормотала она, всё ещё ухмыляясь. — Я думала, что квартира Скорпиуса неплоха, но он сказал, его отец считает, что она слишком маленькая для двоих.       Гермиона крепче сжала кружку.       — Где она? — спросила она. Когда Джинни ответила, она судорожно вздохнула. — Это… вау. — Её сердце разбилось, но она старалась удержать голос ровным. — Не могу поверить.       — Я знаю, обалдеть, да? — Джинни стукнула кулаком по столу, всё ещё смеясь. — Чёртов Малфой! Честно, Гермиона, понятия не имею, как мы выдержим это — родство с ним. Что он старается доказать? Может, мы и не сыпем деньгами направо и налево, как он, но тоже не бедствуем. Совсем не обязательно покупать детям квартиру только для того, чтобы посоревноваться с Гарри.       Гермиона уставилась в кружку, пытаясь унять головокружение.       — Это не единственная причина, по которой он это сделал, — пробормотала она себе под нос.       — Мм? — переспросила Джинни уже с другого конца кухни, вытаскивая молоко из холодильника.       — Нет, ничего. — Гермиона помешала свой остывший кофе, уставившись в стол.

***

      Этап четвёртый: Большой День       Драко определённо не думал, что это как-то на него повлияет, но с наступлением дня свадьбы сына он почувствовал себя довольно взволнованным.       И церемония, и приём проходили в мэноре: начало в парке снаружи, под зачарованным небом, продолжение — в главном бальном зале. Он признал, что Астория, Джинни и Лили превосходно всё распланировали. От него требовалось только появиться, пожать руку Поттеру и дождаться невесту вместе с жалкими новыми родственниками.       Он не мог не почувствовать облегчение за Скорпиуса, потому что эта свадьба была намного более сдержанной, чем у самого Драко. Мерлин, его мать притащила портного из Франции, чтобы пошить их с Асторией мантии, а связующую магию творили три сгорбленных волшебника-альбиноса из пещеры в Нагорье или откуда-то там, которым, должно быть, было по тысяче лет. Его отец уверял, что они были лучшими из лучших, на что Драко и Астория только обменялись недоумёнными взглядами, скрестив руки, и всю церемонию старались не прикасаться к старым педикам.       Скорпиус и Лили попросили Поттера оказать им честь, и даже Драко признал, что это был мудрый выбор. В любом случае, его магия была лучше потуг любого бездельника из Министерства.       Он наблюдал, как его сын берёт Лили за руку, не отрывая от неё взгляд. Они оба были в белом, их чистые лица и блестящие волосы делали их слишком молодыми и ангельски-милыми. Драко не смог удержаться от гордой улыбки, когда поймал взгляд сына. Они выглядели такими счастливыми.       За целый день он ни разу не взглянул на Гермиону — или ему так казалось — но всё же знал, что она была одета в безупречную бронзовую мантию с тёмным поясом на бёдрах, что половина её гривы забрана наверх, но кудри всё равно неукротимой волной падали на спину, и что она крутила обручальное кольцо на пальце, слушая клятвы Скорпиуса и Лили.       Возвращаясь в дом после того, как пожал достаточно рук и поцеловал достаточно щёк, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь, Драко машинально провёл по безымянному пальцу левой руки и вздрогнул, вспомнив, что кольца там больше нет.

***

      Гермиона извинилась перед собеседниками и пошла по одному из роскошных коридоров, отходящих от бального зала. Стены украшали живые портреты Малфоев и Блэков, и каждый изображённый на них человек задирал подбородок и оценивающе смотрел на неё сверху вниз, когда она проходила мимо. Она старалась успокоить дыхание, повторяя себе, что сегодняшний день посвящён Лили и Скорпиусу, что она справится, что это вопрос счастья её семьи, что её собственное счастье нужно отставить в сторону.       Хотя эта мысль не очень-то помогала. Она остановилась, оперевшись о стену на мгновение и прижав кулак к губам. Что ж, ей просто придётся найти счастье в чём-нибудь другом — например, в попытке уговорить Роуз и Афину переехать в Англию, или в создании проекта для поиска работодателя, способного нанять Хьюго с такими ужасными оценками.       — Ну, это немного необычно, но не невозможно. Тебе придётся снова сдать квалификационный экзамен.       Это был Гарри.       — Да, я знаю. Прошло слишком много времени, чтобы результаты оставались в силе. С кем мне нужно поговорить?       Гермиона замерла, привалившись спиной к стене, когда услышала доносившийся из-за угла голос Астории.       — Со мной, наверное, — усмехнулся Гарри. — И Кингсли. Я смогу это устроить. Когда ты хочешь сдавать?       — Чем быстрее, тем лучше, — тихо ответила Астория. — Мне нужно отвлечься на что-нибудь.       — Я слышал о кризисе среднего возраста, — сказал Гарри со смешком, — но поступление в Аврорат — не самый распространённый способ с ним справиться.       — Это не мой кризис среднего возраста, — ответила она со вздохом. Грудь Гермионы сжалась.       — Хм, да. Прости. Ну… — Гарри прочистил горло. — Драко… уверен? Время немного…       — Ужасно неподходящее? — Она снова вздохнула. — Он объявил мне об этом на прошлой неделе, но не могу сказать, что удивлена. Как только дети вернутся из свадебного путешествия, он собирается сказать Скорпиусу, что уходит от меня.       — Мне правда очень жаль. Мы с Джинни даже не подозревали.       — Ну. — Она сделала паузу. — Скажем так, я давно предполагала. Не то чтобы это разрушило семью, так что не переживай, — добавила она с усмешкой. — Скорпиус и Лили женились по любви, представь себе.       — Ох. Нет, я никогда не думал, что Скорпиус…       — Я знаю, Гарри.       Они немного помолчали.       — Что ж, почему бы тебе не зайти в Министерство в эту пятницу? — наконец сказал Гарри. — Можем начать оформлять бумаги.       Они дошли до угла, и Гермиона наконец-то отмерла, метнувшись обратно в сторону зала. У неё кружилась голова, и она неловко споткнулась о подол собственной мантии, когда вышла в главную комнату, где всё ещё суетились гости, разбирающие закуски и бокалы с вином с проплывающих мимо подносов.       — Воу!       Тёплая рука обхватила её за плечи, чтобы поймать, и, подняв взгляд, Гермиона увидела с любопытством уставившуюся на неё Роуз.       — Всё в порядке, мам?       Гермиона едва могла говорить. Вцепившись в ладонь дочери и глубоко вдыхая, она кивнула.       — Иди ко мне, — пробормотала она, сжимая Роуз в объятиях и пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.       — Что случилось? — обеспокоенно прошептала девушка. Гермиона отстранилась.       — Просто эмоции нахлынули. Большой день. — Она немного истерично рассмеялась, прикрывая рот ладонью.       Над плечом Роуз она поймала взгляд Драко. Он наблюдал за ней, покачивая в руке бокал с шампанским, засунув вторую в карман, и от него исходила аура спокойной властности. Её сердце ускорилось. Он уходит от жены. Гермиона понятия не имела, что дальше делать, но не могла оторвать от него взгляд.       Он смотрел ей в глаза, пока не приподнял бокал, кивнув и грустно улыбнувшись.       С запозданием Гермиона поняла, что Роуз проследила за её взглядом. Она беспомощно посмотрела на дочь.       — Я…       — Пожалуй, мне следует найти Афину, — прервала её Роуз, сжав ладонь матери. — В последний раз, когда я её видела, Джеймс подбивал её на алкогольное соревнование. Он уже должен валяться под столом. — Она озорно улыбнулась Гермионе. — А тебе следует пойти поздороваться с хозяином.       — Ох, нет. Это не… Роуз…       Но она уже растворилась в толпе, оставляя Гермиону в одиночестве. Это какое-то безумие. Она невероятно хотела поговорить с Драко, спросить его, взаправду ли это, но не могла сделать это здесь, не потеряв контроль над собой и не совершив чего-то глупого — например, не бросившись в его объятия на глазах у всех. Избегая его взгляда, она снова поторопилась прочь из зала и бежала по коридору, пока не нашла лестницу вниз, ведущую на кухню.       — Нет-нет, представьте, что меня здесь нет, — сказала она домашним эльфам, которые немедленно окружили её, предлагая что угодно от жареной ножки цыплёнка до целого шоколадного торта. Получив приказ, они испарились так же быстро, как и появились, вернувшись на свои места и продолжив работу.       — Я плачу им зарплату, знаешь.       Гермиона закрыла глаза, не оборачиваясь.       — У них есть даже своего рода профсоюз. Эта мелкая, Пинки — их лидер. По ней не скажешь, но она отчаянно торгуется.       Гермиона мягко рассмеялась, хотя её глаза наполнились слезами. Драко дотронулся до её плеча, и она моментально прижалась к нему.       — Почему ты смотрела на меня так, будто наступал конец света? — мягко спросил он, приблизившись губами к её уху.       — Я слышала, как Астория говорила с Гарри, — пробормотала она.       Он немного отстранился, и она наконец обернулась. Сохраняя нейтральное выражение лица, он внимательно смотрел на неё.       — Она снова идёт в Аврорат, — добавила Гермиона. — Тебе не следует волноваться?       Он скривил губы и незаметно выдохнул.       — Возможно.       Она прижала ладони к его груди, медленно двигая их вверх к плечам и обратно, пытаясь собраться с мыслями.       — Она не выглядела сердитой, просто… смирившейся.       Он коснулся её лица, пробежавшись пальцами по щеке, прежде чем обхватить её за шею, но не стараясь приблизить к себе. Он просто позволил им стоять там, будто это была самая естественная вещь на свете.       — Это было потрясающе безболезненно, на самом деле. Если бы я знал, что она не будет швыряться в меня тяжёлыми вещами, сделал бы это много лет назад.       Подавленная, Гермиона опустила глаза.       — Она согласилась. Очевидно, что Скорпиус уже взрослый, и ему плевать, по большому счёту. И ей следует найти кого-нибудь, кто… — он вздохнул. — Кто будет относиться к ней лучше.       Его сердце равномерно билось под её ладонью, и Гермиона почувствовала, что тонет в нём даже сильнее, чем обычно. Он был свободен, ну или почти свободен.       — Ты рассказал ей… обо мне?       — Пока нет. — Драко приподнял её подбородок. — Есть, о чём рассказывать?       Гермиона гортанно застонала, подалась вперёд и жадно его поцеловала. Скользнув руками вверх по твёрдой груди, она впилась пальцами в его затылок и прижалась крепче. Гермиона растворилась в нём, облегчение захлестнуло её с головой. Драко тут же крепко её обнял и углубил поцелуй. Она слегка подалась назад, всё ещё зажимая его нижнюю губу своими, и прислонилась лбом к его лбу.       — Ты отдал нашу квартиру, — произнесла она, задыхаясь.       Его смех перешёл в стон.       — Ты выбесила меня.       — У тебя ужасный характер.       — Едва ли это новость для тебя.       Она ткнула его в грудь пальцем.       — Ты отдал нашу квартиру!       — Ты обвинила меня в том, что я сплю с другими женщинами!       Она открыла рот и уставилась на него.       — Я… — Она дотронулась до его лица. — У тебя на самом деле никого не было?       Он зарычал на неё, наступая, пока она не уперлась спиной в стену, и прижался к ней всем телом.       — Почему, — пробормотал он, скользя губами по её шее, — я могу когда-нибудь захотеть кого-нибудь, кроме тебя? — Он захватил контроль над ней, и Гермиона сразу же распознала его собственническое настроение. О боже. Они не могут сделать это здесь, не тогда, когда прямо над ними проходил приём, но Драко уже касался её груди и кусал мочку уха, и её затопили ощущения.       — Не здесь, — выдохнула она, но выгнула шею так, чтобы дать ему лучший доступ. Он расстегнул её мантию и скользнул руками внутрь, сжав пальцами шелковую комбинацию. — О боже, Драко…       Он на мгновение оторвался от неё, но его большой палец всё ещё медленно поглаживал напрягшийся сосок. Он внимательно наблюдал за её реакцией, устремив на неё взгляд потемневших глаз.       — Скажи «нет», — бросил он вызов.       Боже. Она намокла за секунду, её тело дрожало. Гермиона развела ноги шире, даже не осознавая этого.       — Домовые эльфы, — пролепетала она, вцепившись в его мантию и пытаясь расстегнуть пуговицы.       С раздражённым стоном он повернулся и рявкнул домовикам, чтобы они держались подальше и никого не впускали, затем втолкнул её в ближайшую кладовую и захлопнул дверь. Мягкий свет проникал сквозь высокое окно, в воздухе стоял запах корицы.       — Довольна?       Она сбросила мантию на пол и скинула туфли, оставшись в комбинации и трусиках. Он отступил назад и пристально посмотрел на неё, одним голодным взглядом распаляя её ещё сильнее. Гермиона прислонилась поясницей к грубому деревянному столу, наблюдая, как он сорвал с себя мантию и начал расстёгивать безукоризненно отглаженную рубашку. Ей всегда нравилось смотреть, как из-за неё этот тщательно одетый мужчина превращается в растрёпанное нечто.       Драко остановился, оставив расстёгнутую рубашку свисать с плеч, когда она подошла и коснулась его кожи. Её пальцы огладили его грудь и живот, и он закрыл глаза, глубоко вдохнув.       — Иди ко мне, — прошептала она.       Он шагнул вперёд, и она прижалась губами к его плечу, схватила полы рубашки и немного стянула её вниз. Скомкав её у него за спиной и лишив возможности двигать руками, она укусила его за плечо и сильнее прижалась к нему грудью.       — Неплохой трюк, — выдохнул он. — Но как долго ты выдержишь без моих прикосновений?       — Недолго, — признала она, ухмыляясь, и стянула рубашку до конца, бросив её на пол. Он прижал её спиной к столу и горячо поцеловал, скользя руками по телу. Длинные пальцы скользнули по краю трусиков, раздвигая бёдра и поглаживая нежную кожу. Она задрожала в его руках, прерывисто вздыхая. Ни с кем другим она не чувствовала подобного — не только физически, но и духовно. Он был совершенно невыносим, но в то же время так яростно любил её, что у неё кружилась голова.       Внезапно она осознала, что с ним чувствовала себя в безопасности. И всецело любимой.       — Прикоснись ко мне, — прошептала она, сцеловывая его стон, когда он скользнул пальцами под её трусики. Она уже была мокрой, и его лёгкие касания сводили её с ума. — Пожалуйста. Сейчас же.       — Такая властная, — пробормотал он, но повиновался, медленно введя в неё два пальца и обхватив другой рукой за талию. Всхлипнув от пронзивших её ощущений, она впилась пальцами в его плечи. Он двигал рукой так медленно, что ей хотелось заплакать, глубоко проникая в неё и доводя до дрожи. Каждые несколько движений он вытаскивал пальцы, проводил ими по клитору, от чего её пронзал новый импульс, а затем снова проникал внутрь. Её ноги дрожали, и она поняла, что слишком сильно впилась ногтями в его бицепс.       — Не так быстро, — пробормотал он, легко касаясь языком её губ. — Я буду трахать тебя до изнеможения, прежде чем разрешу тебе кончить.       На этих словах она содрогнулась от накатившего оргазма, сжимаясь вокруг его пальцев.       — Ох. Ох, чёрт, прости, я… — Она задохнулась, когда его пальцы продолжили двигаться, а он мягко рассмеялся ей в шею.       — Хм, тебе понравилось, не так ли? — пророкотал он. — Что ещё я могу сказать тебе, Грейнджер? Что я ещё не закончил с тобой, что я собираюсь трахнуть тебя на этом столе и кончить в тебя? Сделать тебя моей, — добавил он, неистово её целуя.       В одно мгновение она извернулась в его объятиях и выгнулась над столом, вытянув руки вперед и оглянувшись через плечо. Её трусики всё ещё обтягивали задницу, мокрые насквозь.       — Хорошая девочка, — пробормотал он, погладив её по бедру. — Хочешь оставить их? — Его пальцы снова скользнули под резинку, натягивая ткань.       Она приподнялась на локтях, и, прикусив нижнюю губу, посмотрела на него.       — Почему бы тебе не сорвать их с меня? — Она прищурила глаза, и он издал довольный смешок.       Должно быть, он использовал какую-то магию, но было такое ощущение, что он просто дернул их, и трусики уже оказались в его руке. Малфой усмехнулся, отбрасывая их в сторону, другой ладонью поглаживая её задницу. Влагалище всё ещё пульсировало, низ живота сжимался, а по внутренней стороне бедра текла смазка. Она раздвинула ноги, когда услышала звяканье пряжки ремня и шорох спускаемых штанов. Его член толкнулся в неё мгновением позже, и Гермиона потерялась в ощущениях.       Сквозь шёлк сорочки она чувствовала тепло ладони на своей спине, пока он двигался в ней. Вытащив член, головкой он надавил на клитор, на что она застонала и протянула руку назад, чтобы притянуть его ближе.       — Драко, — простонала она.       — Чего ты хочешь, детка? — горячо прошептал он ей на ухо, прижавшись к её спине. Она повернула голову набок.       — Сделать тебя моим, — пробормотала она, ухмыльнувшись, и он укусил её за мочку уха.       — Да?       — Мм. — Гермиона кивнула, сжимая пальцами край стола. Грубое дерево царапало соски сквозь сорочку, посылая искры по всему телу. Она почувствовала, как он снова начал входить в неё, медленно, пока не заполнил полностью. Затем он замер, прижался к её спине и поцеловал за ухом.       — Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — пробормотал он, но резкие слова контрастировали с медленными, чувственными движениями его тела, когда он начал скользить в ней.       Она вздрогнула, вцепившись в стол.       — Думаю, мне нужно, чтобы ты сказала это вслух. — Он снова вошёл в неё — опять мучительно медленно — восхитительно её растягивая.       — Драко, — протестующе застонала она. Он замер.       — Скажи это, Гермиона, — низким голосом прорычал он. Она спрятала улыбку, зная, как сильно ему нравится её развращать. Спустя столько лет для него она всё ещё была скромной студенткой, следующей правилам.       Она оглянулась на него через плечо, и её сердце немного сжалось от того, как он покраснел, как его волосы растрепались от её рук, какими полными и розовыми были его губы, а его взгляд прикован к месту, где соединялись их тела.       — Трахни меня, — чётко и ясно прошептала она.       Его взгляд метнулся к её лицу, и он одарил её мимолётной озорной улыбкой. Впившись пальцами в её бедра, он резко вошел в неё, выбив весь воздух из лёгких. Она вцепилась в стол и повернула голову, прижавшись щекой к деревянной поверхности и позволяя ему брать её так сильно, как он хотел. Он глубоко, в грубом ритме входил в неё, сжимая её бедра и со стонами выдыхая воздух. Он потрясающе наполнял её, врываясь яростно и собственнически.       Гермиона ахнула от того, как глубоко он вонзился, будто действительно пытаясь убедиться, что она принадлежит ему. Её тело трепетало. Драко обнял её за талию, немного приподняв, и коснулся её груди, горячо выдыхая между лопаток.       — Гермиона, — выдохнул он, всё ещё мощно врываясь в неё. Его ритм начал сбиваться.       — Сильнее, — простонала она. — Пожалуйста.       Он двигал бёдрами, со звонкими шлепками ударяясь о её ягодицы. Она чувствовала, как его сердце колотится у неё за спиной, и подавалась назад, встречая каждое его движение. Её тело погрузилось в хаос ощущений. Всё ещё чувствительная после оргазма, она ощущала себя восхитительно наполненной, охваченной теплом его тела и силой своей реакции на него.       Он разводится. Уже всё решено. У них могло бы быть всё, если бы только Гермиона смогла найти в себе достаточно мужества. Воодушевлённая этой мыслью, она застонала ещё громче, пытаясь прижаться к нему сильнее, когда он замер и сжал её бёдра, не давая пошевелиться.       — Пожалуйста, — пробормотала она. — Давай же.       Драко выдохнул ей в спину и прикусил плечо, судорожно дёрнувшись внутри неё. Она сжала внутренние мышцы, просто чтобы снова услышать, как он стонет, и он прижался к ней крепче, запустив одну руку в её кудри, а второй спускаясь вниз по животу. Она почувствовала горячую сперму и последние хаотичные толчки. Его сердце бешено забилось, и он потянулся её поцеловать.       Драко выскользнул плавным движением, выругавшись себе под нос. Она почувствовала, как по бедру потекла струйка спермы, и вздрогнула от ощущения. Словно прочитав её мысли, он развернул её и снова опустил руку между её ног, осторожно поглаживая клитор.       — Я не… ох… не думаю, что смогу кончить снова, — запротестовала она, чувствуя себя припухшей и чувствительной. Он не отстранился.       — Тебе же нравится, — пробормотал он ей в рот, — когда я делаю тебя грязной.       Она застонала и поцеловала его.       Драко постепенно замедлил движение пальцев, мягко поглаживая и пощипывая, и поцелуй стал более нежным. Наконец он убрал руку и обнял её. Гермиона почувствовала прилив эмоций от чувства защищенности.       — Что теперь? — прошептала она.       — Теперь… — Он заправил локон ей за ухо. — Мы вернёмся наверх и продолжим празднование нового брака. — Его глаза были печальны, но он заставил себя слегка улыбнуться.       Что-то в его словах и выражении лица пробилось сквозь путанные мысли Гермионы. Ясность этого удивила, и она приоткрыла рот, посмотрев на него.       — Того, которому на самом деле суждено быть, — добавила она, касаясь его щеки.       — Угу. — Он помолчал немного и вздохнул. — По крайней мере, я на это надеюсь. Поттер всучил мне счёт за эти грёбаные цветы. Они стоят целое состояние.       Она засмеялась, уткнувшись лбом в его плечо.

***

      Вернувшись наверх, Драко в девятый раз тайком проверил, всё ли в порядке с его одеждой, выпил столько, сколько осмелился, и вежливо потанцевал со всеми присутствующими рыжеволосыми женщинами. Он стоял рядом с Асторией, когда это было необходимо, благодарил гостей и одаривал их искусственными улыбками, руководил домашними эльфами, когда требовалось, и тихо попросил Скорпиуса вытащить голову Джеймса Поттера из кадки с растением, рядом с которым тот упал, разговаривая с ним так, будто это была его девушка.       Он избегал Гермиону как только мог. Он всё ещё чувствовал её кожу на своей, и кончики пальцев горели от воспоминаний о прикосновениях к ней. Хотя надеяться ему было не на что. Она не дала ему никаких оснований полагать, что передумала, даже если… Нет, он сам принял решение. Если Гермиона не могла оставить своего мужа, сказал себе Драко, это не имеет значения. Он знал, что чувствует, и больше не мог лгать Астории.       Ближе к концу вечера, когда молодожёны уже удалились, Драко стоял у дальней стены зала и наслаждался моментом покоя. Он оглянулся на звук голоса Гермионы, но, увидев рядом с ней Уизли, быстро отвернулся обратно.       — Гермиона, ты в порядке? — обеспокоено спросил Уизли. — Ты побледнела.       Она не ответила сразу, и Драко бросил на неё косой взгляд. Она не смотрела ему в глаза, но явно знала, что он стоит неподалёку.       — Я… На самом деле нет, я не в порядке. — Она сделала глубокий вздох и обхватила обеими руками ладонь мужа. — Рон, когда мы вернёмся домой… нам надо поговорить.       Драко закрыл глаза, к горлу подкатил ком. До него донеслись последние звуки скрипок из бального зала, звон бокалов и громкий смех, когда последние гости в очередной раз подняли тост за прекрасную свадьбу и пошли к камину. Вокруг него угасало торжество, но жизнь только начиналась.