Дырявый Город

— Вы не смогли их поймать?! Козлы! — Гневно рявкнул мужчина в черном одеянии, замахнувшись на двух мужчин рукой. — С вами двумя разберутся, не переживайте, мальчики. Они твои. — Окинув взглядом «палача», мужчина удалился.       Каменные стены комнаты с трудом освещались тремя свечами, однако это не мешало увидеть свое отражение на мраморном полу. Посреди комнаты стоял большой деревянный стол, на котором располагались орудия для пыток: одни из них использовались регулярно, а другие имели исторический характер. Рядом со столом стояло два тела на коленях, людьми их было тяжело назвать: рваные раны по всему телу, измученные и избитые. Они ожидали исполнения приговора. Немного поодаль была толпа народа, образовав своеобразное «кольцо», в центре которого располагались «виновники торжества». Тишину никто нарушать не осмеливался, слышно было лишь тяжелое дыхание палача, и редкие вдохи полуживых тел, которым не суждено было выйти из камеры пыток. — Ну все, ребятки, теперь вы мои. — Смакуя каждый слог, с огромной улыбкой почти до ушей прошептал палач мужчинам на ухо, предварительно наклонившись, заняв позицию меж их голов. Поднявшись, он не спеша бросил взгляд на свой стол, будто выбирая очередную «игрушку». Обойдя стол, попутно постукивая пальцами о дерево, мужчина замер около лотка с металлической стружкой. На его лице вновь появилась широкая улыбка. — Сегодня у нас с вами десерт в глазури.       Медленной, но верной походкой он подошел к одному из мужчин, схватив того за волосы, грубо запрокинул ему голову назад. Двумя пальцами раскрыл веки на правом глазу и аккуратно, будто посыпая сахарной пудрой пудинг, высыпал толстым слоем на глаз металлическую стружку. Мужчина замычал от боли, он понимал, что если начнет моргать, то все, ему несдобровать, однако глаз стал пересыхать, а боль становилась невыносимой. В конце концов, он зажмурился, но старался не закричать, а лишь сильнее стиснул зубы. — А давайте поиграем? — Продолжил палач, — Если вы не закричите до конца пытки — я вас отпущу, ну а если нет, то сами понимаете. — раздался громкий хохот, от которого наблюдающие за всем происходящим люди стали тише дышать, будто боялись, что настанет и их черед.       Палач провернул то же самое и с другим глазом этого мужчины, отчего тот почти полностью упал на пол и схватился за свои глаза, боль становилась с каждой секундой все сильнее и сильнее. Не понимая, что делать, мужчина стал пытаться вытащить мешающие предметы из своих глаз, но ничего не выходило. На пол начала капать кровь, смешанная с белками, вытекающими из глазного яблока. Мужчина не смог справиться с паникой, и к хохоту палача добавился пронзительный крик, эхом отдающийся по всей комнате. — Что ж, пришла твоя очередь. — Палач окинул безумным взглядом второго мужчину, — с тобой, однако, мы сильно не повеселимся, наш любимый глава Чжан Ши приказал оставить тебя в живых, но наказывать он тебя не запрещал.       Палач схватил мужчину за волосы и бросил того на пол, от чего тот упал на спину. Взяв со стола шприц, наполненный каким-то веществом, палач присел на корточки, и взял мужчину за руку. — Не переживай, это для того, чтоб ты копыта не отбросил. — Воткнув иглу в вену мужчины, он медленно ввел вещество. По окончанию, откинул шприц в сторону, не беспокоясь, попадет в кого-то или нет.       Поднявшись на ноги, палач окинул взглядом мужчину, который бился в агонии на полу, будто проверяя, жив еще тот или нет. Убедившись, что с ним еще можно будет поиграть, он вернулся вновь ко второму. — Так, теперь продолжим. — С энтузиазмом, палач наступил ногой на колено мужчины, и, схватив руками того за лодыжку, дернул ногу резко вверх. Послышался громкий хруст, нога вывернулась в неестественную для человека позу. От резкой боли мужчина заорал. Не дожидаясь, когда тот утихнет, маньяк провернул вновь то же самое и с другой ногой. — Теперь ты кузнечик. Знаешь, раз на своих «родных» ногах не смог догнать сбежавшего, то кузнечиком уж точно сможешь допрыгать! — Громко рассмеялся мужчина. — Ну-с, теперь разберемся до конца с первым калекой.       Мужчина, лежавший на полу, уже перестал кричать, тело его постепенно стало привыкать к такой боли и к инородным предметам в глазах. — Уууу, это не дело, — Протяжно произнес палач, медленно приблизившись к первому мужчине. — я же тебе не обезбол дал, чего заткнулся-то? Ну ничего, все хорошо, ведь пришел вновь твой черед, папочка о тебе не забыл.       Все так же не спеша, он подошел к своему любимому столу, на котором лежали круглые щипцы. Подняв их, он сначала ими полюбовался, разглядывая свое отражение в них, а затем сел рядом с телом. Подняв его руку, он аккуратно подцепил щипцами один из ноготков, так же аккуратно, с любовью, его зажал, а затем резко дернул. На пол полилась кровь. В комнате вновь раздался крик, мужчина хотел вырвать руку, но силы покинули его тело, и он лишь бился в конвульсиях. Так он выдернул ему второй и третий ноготь, но к сожалению палача, мужчина перестал кричать. — Вот блин… — Досадно произнес тот, — Помер что ли? — Палач коснулся двумя пальцами его шеи, в надежде найти пульс, но этого сделать не удалось — сердце остановилось. Разочарованный, палач повернулся к своей публике, окинул взглядом толпу, будто высматривая новых жертв, и радостно произнес: — Спектакль окончен, не слышу ваших аплодисментов!       Тишину не нарушил никто, услышав долгожданные слова «свобода», люди начали по одному покидать комнату «Печального Клоуна», в надежде никогда в нее больше не попасть.