***
Они возятся с мотоциклом, который, по сути, можно было бы починить за пару дней, если хорошо постараться. Но Джейкоб не старается. Вообще. Белла изгибает уголок губ, когда он шутит, крошит в пальцах кусочек пиццы и не ест. Джейк смотрит на нее и пытается вспомнить, как выглядит ее улыбка. Она больше не улыбается. Совсем. Джейкоб встает и, обтерев грязную руку о рабочие штаны, протягивает ее Белле – вставай. Она смотрит на него, нахмурившись. Пожалуй, никогда еще она не была такой бледной, как сейчас. Ему хочется отогреть ее, накормить, завернуть в одеяло и раскачивать на своих руках. Потому что он знаете ее с детства. Он любит ее. И тут дело даже не в том, что ему хочется к ней прикасаться (это было в нем всегда, было внутри, как одно из ребер), но еще и в том, что ему невыносимо на нее смотреть. Самое хуевое – когда она вдруг слегка расслабляется в ответ на его шутку и что-то несерьезно отвечает. И Джейкоб внутренне кричит от радости – ведь лед тронулся! Этот айсберг, глыба, она по капелькам начинает таять… А потом она вдруг замирает, глядя в одну точку – на старые сломанные часы на стене, к примеру… И снова становится грустной. И снова делает вид, что не проглатывает слезы.***
Чарли так обеспокоен, что просит Джейкоба приехать однажды ночью. – У меня дежурство, Джейк, а я забыл, когда она в последний раз спала без кошмаров. Не могу ее оставить. Пожалуйста… Его не нужно просить. На самом деле, он расчетливо и тупо, как последняя мразь, готов умолять сам. Эта псина тупая внутри скулит – дайте, позвольте, пустите. Пустите к ней. Джейк приезжает и делает вид, что просто был неподалеку. У него в руках связка пива и стопка DVD с ужастиками (и да, он убедился, ни в одном из этих фильмов нет ссаных вампиров). Белла в свою очередь делает вид, что верит ему. Она пускает его к себе под одеяло, и он чувствует, как вспыхивают его внутренности. Она в пижаме, он – полностью одет, а на экране ее гудящего от старости компьютера мужик с топором пытается отбиться от зомби. Его съедают. Белла смотрит на все это так, словно это реклама между программами по ТВ, а не целый настоящий, кем-то спродюсированный и снятый фильм. – Тебе не интересно? – спрашивает он от безысходности. Она поворачивается и как будто только сейчас его замечает. Пожимает плечами. Джейкоб, кажется, сходит с ума от запаха ее волос. Волчара рвется с цепи, едва не выпрыгивает. Она ведь даже не представляет, что творит с ним. – Я думала… Может, мы займемся чем-то другим? Джейк не успевает вдохнуть, потому что Белла перекидывает ногу через него и садится сверху, обжигая жаром своего дыхания. С ним и так творится полный ад, легкие огнем горят, а она еще и потирается промежностью о его член, играя. Он знает, что это – не то, чего им обоим хочется. Он знает, что так нельзя, ведь Белла пытается выгрызть боль из самой себя. Он все это прекрасно знает, но когда ее губы оказываются на его губах – он не сопротивляется. Это невозможно. Невыносимо, страшно. – Белла, остановись, – шепчет он между поцелуями, но ее руки уже под его футболкой, и он не сопротивляется, когда она стаскивает ее с него целиком. Это не должно происходить так. Но происходит. Они целуются жадно, страстно. Джейкоб делает это впервые, с девушкой, которую любит, но отчего-то так горько, так паршиво на душе, что хочется пойти в лес и кого-нибудь загрызть. Какого-нибудь вампира, к примеру. Белла целует его горячо и влажно, так, как он мечтал, но все, о чем Джейк может думать – как сильно он ненавидит Эдварда Каллена. Он злится. Злится и рычит в ее рот. Впускает ее язык, слизывает капли отчаяния с ее рта. И злится, злится, злится. Рвет ее футболку в клочья, впивается в сосок, сдвинув вниз чашечку лифчика, посасывает его, слегка кусая. Белла стонет, зарывается в его волосы пальцами, прижимает крепче к себе. Это безумие, это ад, это то, во что он не может поверить, и что завтра захочет забыть, стереть навсегда из памяти. Гордость падает под кровать, Джейкоб прижимает Беллу к себе, и они уже просто бесстыдно трутся друг о друга через штаны, как одержимые, как сумасшедшие. На экране кто-то снова кого-то съедает, волк внутри Джейкоба рвется наружу, и он стонет в ту же секунду, когда стонет она.***
Белла реагирует на то, что он оборотень, так спокойно, будто знала об этом всегда. Разумеется, когда твой бывший – вампир – немного глупо не верить в существование чего-то еще сверхъестественного. Но ее реакция – удивительна. Она находит общий язык со всей стаей, кроме Леи. Сэм хлопает Джейкоба по плечу и как-то подленько улыбается – хочется с него шкуру спустить, ей-богу. Ему одновременно льстит тот факт, что Белла хочет проводить время с оборотнями, и бесит. Потому что он не хочет ее ни с кем делить. Ни одной ее гребаной минуты. – Мы уходим, – говорит он, когда Беллу достают с вопросами окончательно. Она вскидывает брови. – Разве? – Да. Он идиот. Ему бы радоваться, что она уже не так сильно закопана в свои мысли, как неделю назад, радоваться и кивать. Но он хочет быть с ней наедине. Быть постоянно. Он ждет, что Белла пошлет его нахрен, но она невероятная, правда. Кивает, как будто всегда четко слушалась его, встает и протягивает руку. В это трудно поверить. Она сама берет его за руку. Джейкоб переплетает их пальцы и старается не слушать издевательских подколок за спиной, когда они выходят из дома, но это трудно, когда у тебя суперслух. – Что они говорят? – спрашивает Белла, шагая с ним в ногу к своему пикапу. – Хотят знать, как ты меня терпишь. – Это ты меня терпишь, Джейк, – говорит она. И снова становится грустной. Это не такая грусть, какой она была в первый день. Не трагично-болезненная, не траурная. Она просто… Просто грустит. Как грустят все девчонки порой. Начинается дождь, и они сидят в машине у ее дома. Чарли делает вид, что не подглядывает в окно, когда они целуются. Это все еще так странно – целовать ее. Джейкоб не совсем конченый, он в курсе, что она до сих пор думает о Каллене, но он может мечтать в такие моменты. Он позволяет себе мечтать. Вряд ли когда-то она сможет полюбить его так, как он любит ее. Хотя бы потому что он этого не заслуживает. Он пользуется ею. Пользуется ее слабостью, ее слезами, тем, что она хочет заполнить пустоту… И она тоже пользуется им, и это равносильно, но ему больно все это осознавать.***
Они жарят сосиски на гриле за домом, тыкая друг друга локтями и смеясь. Чарли с отцом обсуждают рыбалку и поглядывают на них с улыбками. Должно быть, думают, какая они милая пара. Джейк не знает, пара ли они вообще. Странно это предполагать, когда все начинается с другого парня. Белла смеется – это главное. Даже несмотря на то, что Джейкоб каждую секунду боится того, что Каллен объявится. Или кто-либо из них. Просто проедет мимо. Просто напомнит о себе. Должно быть, Белла сойдет с ума в тот же миг, но он… Он, блять, сдохнет.***
На улице ливень, Джейкоб мокрый насквозь, но все равно ждет ее рядом со школой, натянув на голову капюшон толстовки. Она выбегает, прикрывая макушку рюкзаком, видит его на парковке и начинает отчитывать. – Оборотни не болеют, – смеется он, когда они садятся в ее пикап. – Правда? А если я тебе врежу – как быстро заживет? – Если ты мне врежешь – ты сломаешь руку. Белла решает не проверять. Они катаются по городу, слушают старый рок, едят чипсы из одного пакета и думают о том, чем бы им заняться в эти выходные. Скоро зима. Джейкобу нравится, когда выпадает снег, и он с предвкушением ждет того дня, когда они смогут вручить друг другу подарки на Рождество. У Чарли закрутился роман с кем-то из резервации, и Белла несколько дней ворчит по этому поводу. А потом они вместе узнают об этой женщине все. Играют в детективов. Подшучивают, когда Чарли делает вид, что не улыбается в телефон, читая смс-ки. Все так легко, что даже не верится. Все так легко, что Джейкоб ждет подвоха. Каждый раз, когда Белла падает в себя и молчит, он мысленно повторяет сам себе: «Калленов здесь нет. Они никогда не вернутся. Тебе нечего бояться». Однажды они видят такую же машину, как у Карлайла. Она попадается им навстречу, и Джейк слышит, как у Беллы учащается сердцебиение. Она задерживает дыхание, а потом с облегчением выдыхает, и Джейкоб выдыхает вместе с ней. Они приезжают домой. И занимаются любовью. Это впервые дня них обоих, но Белла просто набрасывается на него, едва не кусая. Джейкоб хочет это прекратить, но также он понимает, что этот раз может стать единственным. Вся его жизнь теперь – пороховая бочка. Каждая секунда в будущее – шаг в неизвестность. Белла дрожит и тянет его на себя. Джейкоб находит ее губы, ловит ее стоны, чувствует ее боль. Он осторожен, но в нем столько силы и желания, что трудно контролировать своего волка, просить его потерпеть. С ней нужно жестче, она намекает на это, царапая его спину, кусая его губы, сжимая ногами его бедра. Белла прекрасна. Как она дышит, как стекает по ее виску слезинка, как дрожат ее пальцы и светятся глаза. Они не спешат, но все заканчивается быстро. Белла крепко прижимается к нему, в комнате пахнет ее кровью и его омерзением к самому себе. Он не может на нее смотреть. Она – смотрит. Не отрываясь. – Джейкоб, – шепчет она в его шею. – Я знаю, что ты скажешь. Я тебя использовал. Она вдруг начинает хихикать. Очерчивать его губы пальцами. Целовать его скулы и линию роста волос. – Нет. Я хотела сказать, что мне очень хорошо. В это трудно поверить. В это с т р а ш н о поверить.***
Джейкоб бегает по лесу. День, два, три. Он сбивается со счета. Он не чувствует лап и, кажется, все человеческое сгнивает внутри, потому что сейчас он – животное. Он зверь, и ему так легче. Он не видел Беллу уже около недели, и чем дольше он ее не видит, тем легче ему бежать. Дальше, и дальше, пока не останется сил. Потом пьет воду в реке, лежит, опустив голову на сложенные лапы. Питается живностью. Смотрит, как встает и заходит солнце. Он думает о том, что может провести так всю жизнь. Остаться волком навсегда, исчезнуть. Но чувства – они под кожей так глубоко, что их не вытравить ни бегом, ни охотой.***
– Я люблю тебя, – говорит он, когда возвращается. Белла сидит у окна в своем компьютерном кресле, подтянув колени к груди, ее волосы убраны в хвост, а рукава толстовки натянуты на пальцы. Смотрит, не отрываясь и не моргая. Молчит. – Ты что-нибудь мне ответишь? Она опускает взгляд в пол. – Отвечу, когда исчезнет желание тебе треснуть. Он улыбается уголком губ. – Мы это уже обсуждали. Ты сломаешь руку. Она кивает, на ее лице – ни намека на улыбку. Должно быть, все это кажется забавным только ему одному. Потом встает и подходит к нему. – Мы переспали. А на следующий день ты исчез. И я могла бы спросить у тебя, неужели все было настолько ужасно, но прямо сейчас мне действительно хочется сделать это… Несмотря на последствия. Джейкоб хмурится. – Сделать что? Белла бьет его по лицу. И ломает руку.***
– Я предупреждал, – говорит он, подпирая кузов ее машины ногой, когда она выходит из приемного покоя с гипсом. Белла смотрит на него так, словно сейчас не пожалеет и свою вторую руку. – Лучше бы тебе помолчать, – отвечает и пытается сесть за руль, но он опережает ее. Надо бы извиниться, но он не хочет. Потому что беспокойство в ее взгляде смешивается с искренней радостью, когда он притягивает ее к себе и целует в макушку. Белла действительно пытается сопротивляться этим объятиям, но все ее выдает: и дрожащие пальцы, и капельки слез в уголках глаз, и мокрые поцелуи, с которыми она встречает его губы, когда у него уже не остается сил терпеть. – Я действительно скучал по тебе, Белла, – шепчет он, когда сердце перестает так сильно колотиться. Она поднимает взгляд, и как будто… Как будто что-то меняется. Возможно, он ебнулся окончательно, но ему кажется, что она не смотрела на него так прежде. Словно впервые увидела. Словно, блять, открыла для себя его мир. – Не оставляй меня больше. В ее голосе столько горечи. Прямо сейчас он понимает, что именно он сделал. Только теперь. Ох, блять. Он же просто. Поступил. Как Каллен. Привязал ее к себе, занял собой все ее время, пространство, мысли, а потом просто свалил. – Прости меня, – говорит это и целует ее лицо, целует каждый сантиметр, пока не собирает все до последней слезинки, пока сам не начинает дышать, словно вот-вот сдохнет на этом месте. – Больше никогда…***
Одна гирлянда с крыши отвалилась и теперь стучит по окну, потому что на улице разбушевался ветер. Чарли смотрит на него с жалостью. На самом деле, он явно пытается подбодрить, хлопая его по плечу. – Все будет нормально, сынок, – убеждает он, и Джейкоб кивает. Он был бы и рад ответить, да только ком встал в горле и не хочет никуда уходить. Они с Беллой только что вручили друг другу подарки под елкой. А теперь она стоит на улице и разговаривает со своим бывшим. Ха. Ха-ха. Как же круто все изменилось за какие-то полгода. Джейкоб был уверен, что просто пойдет и разобьет Каллену лицо. Вряд ли у него получится это сделать, ведь мертвые лица не разбиваются так легко, но он бы попытался. К сожалению, Белла попросила его не вмешиваться. Не выходить. А еще он мог бы прислушаться и узнать, о чем они говорят, но… Черт, он хочет еще немного пожить. Потому что, если там сопли про «Я тебя ждала», то он просто пизданется от боли. Его и сейчас от нее разрывает так, что он едва дышит, ему достаточно. Какого хера он приехал? Просто явился, как будто имеет на это право. Должно быть, это кто-то там сверху наказывает Джейкоба за то, что был недостаточно сильным. Недостаточно убедительным. За то, что за все это время так и не заслужил от Беллы ответного «Люблю». Он уже представляет, как будет выглядеть теперь его жизнь. Белла возвращается к Эдварду, а Джейк… В лес. Нахуй. Он не сможет здесь дальше жить. Не после тех дней, когда вытирал ее слезы. Не после тех ночей, когда она стонала под ним, когда умоляла, когда сжимала его в себе, когда краснела, опускаясь на колени и беря в рот его член, когда целовала… Всегда горячо, всегда глубоко, всегда сильно. Он не сможет. Не после того, как она выбежала из школы и поцеловала его на глазах у всех. Не после того, как они врезались в дерево на ее пикапе, потому что тискались на полной скорости. Не после того, как Чарли посадил ее под домашний арест, но он забирался в окно буквально каждую ночь и уходил с рассветом. Не после того, как они починили тот мотоцикл. – Ну что ж, – говорит Чарли, потому что, скорее всего, эта тишина оглушает даже его. – Я порежу пирог. Джейкоб снова кивает. Он закрывает глаза. Слышит ее шаги. Слышит, как закрывается за ней дверь, как она снимает куртку, которую перед этим небрежно набросила на плечи. От нее пахнет снегом и какой-то невероятной радостью. Джейкоб открывает глаза. Белла улыбается ему. Откусывает от пирога маленький кусочек, потом подходит и нежно целует его в губы. Так странно. Он ждал разрыва сердца, но разрывается только его лицо от ответной улыбки. – Здесь твой отец, юная леди, – напоминает Чарли. Но ей все равно. Она немного сумасшедшая, немного лохматая, немного пьяная, немного другая… Но в то же время его Белла. Которая дожидается полуночи, а потом наклоняется к нему у камина и шепчет на ухо: «Я очень тебя люблю». Джейкоб не знает, чудо это, чистая правда, или он просто сошел с ума. Он понятия не имеет. Да и ему, честно признаться, плевать.***
Калленов в городе больше нет. И никогда не будет. Когда Белла говорит об этом – сердце ее бьется спокойно. Пороховая бочка летит в океан, прямо на самое дно, и тонет. Никакого взрыва не будет.