Слушаюсь, учитель

      — Александр, ваши работы меня скоро до инфаркта доведут! Либо до нервного срыва. Вы что, решили по дороге Анастасии* пойти?       Эта жестикуляция, этот тембр, горящий взгляд голубых глаз… Преподаватель литературы с большим стажем, начитанный, грамотный и, без сомнений, умный человек, расхаживал по аудитории и яростно махал руками, постоянно поправляя свою челку. В одной из рук он держал свой айпад, на котором была открыта рукопись его горе-студента.       Александр сидел за первой партой и краснел то ли от стыда, то ли от красоты его преподавателя. Привычная манера активно жестикулировать руками вызывала трепет в нежном и ранимом сердце юного писателя. Эх, если бы только Энтони знал, что его студенту приносит удовольствие лицезреть его всплески эмоций и слушать его голос, бьющийся эхом о стены аудитории.       — Какая антиутопия, Александр? Что в этом рассказике антиутопичного? Какой паучий голос? А почему не блондинистый? Давайте, добейте меня, дети. Я проработал в университете столько лет и в первый раз вижу такую… такую… Нелепость!       Энтони явно стоило больших усилий сдержать нецензурную брань. Он вдруг остановился у окна, положил айпад на стол и сложил руки на груди. Тяжелый взгляд направлен вдаль, дыхание глубокое и медленное. Буря по-тихоньку стихала.       Мужчина снял очки, оценивающе оглядел их, выставив перед собой, а затем вытер их краем водолазки. Повисла тишина. Александр слышал только свое сердцебиение и тяжелые вздохи преподавателя. Вдруг он снова подошел к столу, взял айпад и направился к парте Александра. Тот заметно занервничал.       — Александр, ответьте честно, за какое время вы написали это? — перед студентом оказался планшет с его рукописью. — Я почти уверен, что вот эти фотографии (симпатичные, конечно, но я все-таки преподаватель литературы и оцениваю по своему профилю) вы делали дольше, чем писали саму книгу. Вы можете назвать это книгой? У вас повернется язык?       Учитель возвышался над Александром, опираясь руками о парту. Его взгляд готов был прожечь студента насквозь и испепелить его и его «творчество».       — Александр, я устал. Я честно вам признаюсь, я устал. Я измучен. Я прошел через вашу «Мятную» и «Снежную» сказки, через, боже упаси, «Юпи», а теперь вы мне суете это чудо и называете это книгой? Александр, моя дипломная работа была в два раза больше. Но! Я бы ничего не сказал, если бы ваше произведение было коротким, но имело в себе хороший сюжет, интересных героев, мораль и все то, что должно быть в полноценной книге. Я бы даже ваши ошибки простил! Но это уже за гранью добра и зла. Вы вынуждаете меня пойти на крайние меры.       Антон отошёл от парты и повернулся к ней спиной, скрестив руки на груди.       — Я отказываюсь от вашей группы и меняюсь с Сергеем Агарковым.       Если бы слова могли убивать, то Александру прямо сейчас нужно было бы писать завещание. Он встрепенулся, вскочил со своего места как ошпаренный и бросился в ноги своему преподавателю, наплевав на новые джинсы и свои колени.       — Я молю вас, не надо! — отчаянно закричал он. Энтони, увидев данную картину, потерял дар речи и встал в ступор.       — Я сделаю все, только не отказывайтесь от меня, прошу! Я покончу с собой, Антон, если вы от меня откажетесь! Мое сердце не выдержит вашего презрительного взгляда!       В другой ситуации Антон закатил бы глаза от этой пафосности, но сейчас он был ошарашен поведению своего студента. Мужчина встал перед ним на одно колено и положил руку ему на плечо.       — Ну хватит вам, Александр… Не убивайтесь так. Я готов вам дать последний шанс. Но только последний! Ваше следующее произведение должно соответствовать моим требованиям. Пообещайте, что не огорчите меня снова.       Александр активно закивал и в порыве эмоций обнял своего преподавателя, крепко сжав в руке его бежевый пиджак.       — Обещаю вам, моя следующая работа покорит вас! Я сделаю все, чтобы обрадовать вас, учитель! Я буду стараться!       — Когда-нибудь я услышу это от Анастасии. Тогда мое сердце точно не выдержит.