Дай отдых воспоминаниям

      Я лежал на кровати и всё думал о произошедшем накануне. Поз о чём-то спорил с Тимуром, но я был погружён в свои мысли и почти не слышал их. Сейчас тихий час и есть время побыть наедине с собой. Я не очень люблю смотреть на зеркало своей души, потому что с ним надо разговаривать в такие моменты. Мне не нравится это. Особенно, если это касается чего-то не совсем нормального. Например, я не считаю нормальным то, что лежу и прямо сейчас вспоминаю голубые глаза брюнета. В них полыхал огонь злости, но при этом глубокий океан отражал умиротворение и спокойствие. Плечи до сих пор немного ноют после такой жестокой хватки Арсения. Но как-то не до этого. Ладно, признаю, внешне он очень даже красив. Уверен, пол лагеря в него влюблено. Вообще, на сколько я знал, было три человека, в которых были влюблены все девочки лагеря: директор, заместитель директора и Арсений-прекрасный. Уж не знаю, чем друзья директорашки так понравились девчонкам. Как по мне, у них совершенно обычная внешность для мужчин за 35. Щетина, аккуратно уложенные волосы и одеколон, который у них на запах один на всех. Но вожатый отличался от них, причём кардинально. Во-первых, возраст. Он был моложе их минимум на 10 лет. Во-вторых, нестандартная модельная внешность. Не в том смысле, что было что-то не так с его лицом, даже наоборот, можно было ошибочно подумать, что он модель. А может так и есть, кто его лисью душу знает. В-третьих, глаза. Кажется, я надолго запомнил конкретно этот оттенок голубого. Настолько глубокого и насыщенного. В них можно буквально утонуть. Мои мысли прервала неожиданно вошедшая к нам в комнату Аня, от которой даже Дима с Родригезом дёрнулись: — Отлично, я вижу, что вы не спите. Не пугайтесь, я пришла не для того, чтобы ругать вас за это, хотя надо бы. В общем, там вожатому надо помочь раскрасить плакат для отрядного уголка, соответственно, он вам заплатит гудвины за это (Гудвины – лагерная валюта, использующаяся только конкретно в этом лагере. Их ты можешь получить за помощь другим вожатым, сотрудникам лагеря или даже самому директору. Так же за них можно покупать всякие поблажки или ништячки, по типу сонного дня или продления дискотеки). Вы же хотите помочь отряду собрать достаточно гудвинов для банного дня? — немного упрашивающим тоном намекает нам Аня, строит глазки, чтобы мы занялись делом. Переглянувшись с пацанами и единогласно поняв, что выбора у нас всё равно нет, мы поднялись и пошли следом за вожатой.       Пройдя десятку-два метров, мы оказались в холле младших отрядов, где нас уже ждал... Арсений. Как "неожиданно". Он не сразу заметил нас. У него были наушники и взгляд был устремлён в экран телефона. Вожатый сидел на ручке одного из кресел, закинув одну ногу на другую, а перед ним лежал уже готовый чёрно-белый эскиз плаката. Собственно, как и его одежда: чёрная оправа очков, чёрная свободная рубашка, узкие чёрные джинсы с порванными коленками и кроссовки с белоснежной подошвой. Наверно, он их чистит каждый день для такого блеска. Или же кроссовки пока ещё новые. — Арс, — Аня привлекает внимание брюнета, потому что тот не реагировал на нас, а мы как придурки стояли в дверях. — Да? А, ой, извините, ребята, не заметил вас, — он улыбается немного виновато, гадая, сколько мы тут стоим. Мы пересекаемся с ним взглядами, невольно вспоминая о нашей договорённости. Окидывает меня и парней быстрым взглядом и останавливается на Ане. — Анют, можешь идти, дальше мы тут как-нибудь сами справимся, — кратко кивнув, наша вожатая удалилась, и с этого момента стало немного не по себе. Как будто с тебя броню сняли в самой горячей точке сражения. Но деваться уже было некуда. Мы втроём подошли к рабочему месту. — Что ж, давайте знакомиться, — встав с ручки кресла и убрав телефон в карман, предложил вожатый. — Меня зовут Арсений, я вожатый восьмого отряда и сразу скажу. Не называйте меня, пожалуйста, Сеней, очень мне не нравится эта форма моего столь прекрасного имени, поэтому прошу понять и принять. Можете звать Графом, я не обижусь, — смеётся сам себе. Складывается ощущение, что его самооценка завышена, либо как минимум находится на приличной высоте. Не удивлён, с такой внешностью и телосложением полюбишь себя. — И так, как вас зовут? Ну, кроме тебя, Антон, с тобой мы уже знакомы, — граф выдавил из себя улыбку, напоминающую о нашем договоре, а я получил дозу непонимающих взглядов со стороны Димки и Тимура, ведь им то я не рассказывал, от куда мы с Арсением знакомы. Но за глазки вожатого невозможно не простить за лишние слова. Меня поразило, что он запомнил моё имя. Ситуация тогда была довольно напряжённой, и будь бы я на его месте, ни за что бы не запомнил, что мне там так несвязно и невнятно пробормотал мальчишка, поймавший меня с поличным. — Дима. — Тимур. — Очень приятно, будем знакомы, — Арсений демонстративно поправил очки и направил наш взгляд на недоделанный плакат, — а вот ваша работа на весь тихий час. Не волнуйтесь, я всё время буду с вами сидеть, а то мало ли вам что-нибудь понадобится из материалов, а я где-нибудь у детей в комнатах буду, и хрен вы меня найдёте. В общем, можете приступать, — брюнет плюхнулся на кресло и уставился в телефон.       Всё, что у нас было из материалов: несколько пачек акварели, стаканчики с водой и слишком маленькие кисти, неподходящие для такой огромной работы. Нам ничего не оставалось сделать, кроме как попросить у вожатого губку, для дальнейших действий. — Без проблем, сейчас принесу, — тот испаряется в тёмном коридоре примерно на минуту, и вскоре возвращается. За дверьми слышится, что он кому-то отвечает. — Нет, солнышко, мне сказали, что это окончательное решение, и шансы на вторую попытку у меня критически малы, — наконец, он доходит до нас с пачкой губок для посуды, которые часто использовали вместо валика. Заметив наши вопросительные взгляды, он начал шёпотом объяснять. — Я своим детям сказал, что меня увольняют из-за того, что я с ними не справляюсь. Да и вы сейчас просто сравните, — указывает на наше крыло, — слышите? Тишина, — показывает на крыло своего отряда, — нескончаемый гул спиногрызов, которым всё равно на уход вожатого. Дальше думайте сами, — наконец Арс Граф кинул нам пачку губок и сел обратно в кресло, загадочно скрываясь за экраном телефона. Странный, но красивый. Тут я себе соврать не могу, он действительно красивый. Уверен, ещё и очень интересный, просто его разговорить надо.       Каждый взял себе по губке и принялся за работу. Кто-то аккуратно выводил контуры, кто-то заливал фон, а я подбирал цвета, чтобы градиент смотрелся. И конечно же помогал, не буду же на жопе ровно сидеть и ничего не делать. Спустя минуты три нашей тихой и скромной работы, к Арсу пришла маленькая девочка из его отряда: — Нам вожатый ваш всё рассказал про вас. Вот вам не стыдно? У вас есть попытка исправится, а с ваших комнат всё равно доносится шум и гам! Вы что, не любите своего прекрасного вожатого? — театр открыл Тимур. Что же, он выбрал роль ведущего, а сценарий мы додумываем сами. — Да ну, это неправда! Арсений, ты же останешься, правда? — от такого жалостного взгляда плакать хочется, честно. А её детский голосок разливался с запахом надежды. — Нет, Вик. У меня действительно мало шансов остаться здесь. Мне директор сам сказал, что я плохо справляюсь с вами. Меня уволят, а вам найдут более строгую замену, — он взял её крохотную ручку и накрыл второй ладонью. Этот крохотный жест сработал словно спичка, брошенная в канистру с бензином, а в голове пронеслось резкое и неожиданное: "Моё". Что со мной такое? Это, блин, вожатый, который старше меня на 5 лет, если не больше. О чём я думаю? Надеюсь, что мой глупый мозг не влюбился в этого брюнета, иначе – дела плохи. — И как вам только не стыдно! — вставляю и свои пять копеек в эту дешёвую юморину. Девочка тянется к Арсу, а тот обнимает её, и тут меня накрыло по полной. Кончики ушей начали гореть. Я отвернулся, но зубы предательски заскрипели. Ужасно сильно захотелось оказаться на месте этой несчастной девочки. В простых объятиях. Объятиях столь прекрасного вожатого. Это конечная станция, Антон. Хуже и быть уже быть не может. Я допустил влюблённость в мужчину? Какого хера со мной творится? Это его мания глаз так на мне сработала или что? Я запутался. Просто сижу в пустой комнате, весь переплетённый нитками из потока мыслей и сомнений, которые стягиваются всё сильнее, а я продолжаю просто сидеть и ничего не делать. А что мне делать? Отвергнуть чувства я уже всё равно не смогу, поэтому посмотрим, что будет дальше. С тобой уже было такое, Антон, и не раз было, дурак. Тебе постоянно причиняют боль. На что ты надеешься на этот раз, никому не нужный глупец? Тебя девушки отшивают, а тут, простите, уже взрослый мужчина, у которого с большой вероятностью есть девушка. Глупый Антон, глупый. — Вик, если ты не хочешь, чтобы мне не дали и малейшего шанса на вторую попытку, то советую тебе идти в свою комнату и укладываться спать, — разорвав объятия, девочка убежала. Я облегчённо еле-заметно выдохнул и продолжил раскрашивать будущий плакат. Арс снова залип в телефон. Я не мог сдержаться и иногда поглядывал на него, делая жалкие попытки ещё раз взглянуть в его глубокие глаза. Что скрывается за этими глазами, знает только он сам. И это возбуждает интригует. И очень сильно. — Антон, харэ пялиться на меня, займись делом, — не отрываясь от экрана пробормотал брюнет. Дима с Тимуром пустили смешок. А вот сейчас было по предательски сказать такую подлянку. — У вас на волосах просто соринка какая-то, — натурально сделав вид, что у него правда что-то есть на волосах, стряхиваю невидимое что-то. У него безумно мягкие волосы. Именно такие я бы трепал у себя на коленях часами напролёт. — Я уж подумал, что на лице что-то было, — вот сука.       Дима с Тимуром залились смехом, а мне вообще не до смеха было. Цокнув и закатив глаза, мол, бред, я продолжил сидеть в ступоре, покрасневший от смущения и стыда. Вглядываться в него резко перехотелось. Точнее, хотелось, но не сейчас. Я чувствую, как его взгляд прожигает меня изнутри и боковым зрением замечаю его довольную победную улыбку. Очень подло Арсений, слишком.

***

      С горем пополам, к концу тихого часа мы доделали этот никчёмный плакат. Теперь каждый раз буду смотреть на него и вспоминать эту нелепую ситуацию. — Спасибо вам большое ребят. Если бы не вы, пришлось бы мне одному на планёрке с этим возиться до 4-х утра, а то из Серёжи художник никакой, даже по контуру рисовать не может, — он протягивает нам 15 гудвинов.       Это неплохая сумма для такой работы. Можно даже сказать, он нам дал их с наценкой. Перед тем, как уйти на построение перед полдником в наш холл, я осмелился посмотреть ещё раз в его глаза: грудную клетку разрывало от желания. Стоило мне только поднять голову, как я сразу наткнулся на его пронзительный взгляд. Вонзает в мой торс сотни стрел одновременно. Спустя секунды две удержания такого напряжённого контакта, Арсений улыбнулся, медленно моргнул и кивнул в сторону двери. Я вышел с их холла последним, чувствуя провожающий взгляд брюнета на спине. Впереди меня ждёт допрос от Поза с Родригезом.

***

      Вечер, торжественная линейка, посвящённая открытию смены. Здесь наша цель – стоять, иногда хлопать и улыбаться в камеру. Сейчас семь часов вечера и на улице уже веет прохладный ветерок, забираясь под мою незастёгнутую чёрную толстовку, заставляя съёжиться и укутаться в ней. Конец июля, сейчас уже не так жарко днём, в отличие от середины месяца, а вечером так ещё холоднее, поэтому некоторые даже стояли в ветровках или куртках.       Я стою в аккуратной ширенге и так глупо наблюдаю за тем, как Арс старается успокоить энергичных ребятишек, подходя чуть ли не к каждому, постоянно выравнивая строй. Он был одет удивительно легко и честно, я немного переживал, не замёрз ли вожатый. Не хочется, чтобы тот слёг на больничный. Все отряды выстроились в полукруг для наилучшего обзора за флагами и наблюдения за директорашками с главной вожатой. До начала столь короткого, но почему-то очень важного мероприятия, остаются считанные минуты. На фоне свежевыкошенной, янтарно-зелёной травы садился малиновый закат, смешиваясь с серыми тонкими облаками. На фоне гул десятков диалогов, споров, криков. Невероятное зрелище. Не каждый день наблюдаешь такую атмосферную красоту. Вдыхаю полной грудью свежий воздух и медленно выдыхаю, наслаждаясь моментом. — Тох, алё, гараж, ты вообще с нами? — меня вытаскивает из пелены мыслей Димка, которому приспичило именно сейчас устроить мне допрос. Он беспощаден. — А? Да, конечно, просто залюбовался на столь прекрасный закат, — указывая рукой на красивое небо, вру. Слишком нагло вру. Не на столько этот закат был красив, чтобы быть лучше Арсения. Я специально выбрал идеальную точку, где я вроде смотрю на закат, но при этом и отлично боковым зрением вижу брюнета. Всё ещё не верю и никак не могу смириться, что мне хватило одной, пусть и не очень приятной встречи, как мой мозг дал сбой. Чертовка Арсений. Ты дурак, Антон, полный идиот. — Так ты в итоге расскажешь, от куда тебя вожатый восьмого знает? — прости, Дим, но правду я не скажу. Договорённость не даст распустить мне язык. — Всё просто, — врать я плохо умею, но надо постараться. — Помнишь я вчера остался в холле 8-ого отряда? Когда те пришли с завтрака, там я и пересёкся с этим…, — делаю короткую паузу, немного озлобленно, но смущённо смотрю в сторону голубоглазого, — столь вредным вожатым. — А чё это он вредный сразу? — Ну ему что, жалко пространства было? Что такого в том, что я просто осматривал их холл? Но нет, это же мистер Идеал, и ему, видите ли, посторонние не нужны на его территории, — мысленно хвалю и корю себя за столь хорошую и удачную попытку соврать. — А как зовут тебя он откуда знает? — Откуда? Он у меня спросил. Дим, не тупи, — завершающий акт и антракт мой. — Н-да. Ладно, Тох, сорян, — он правда так легко повёлся? Хотя, чего это я. Думаю, ему и в голову бы не пришло даже малейшей догадки о том, какое наше знакомство было на самом деле.       Звучит сигнал оповещающий о том, что мероприятие начинается. Арсений, наконец, заканчивает возню с маленькими, пригрозив им указательным пальцем и тоже встал в строй. По сравнению с ребятишками, брюнет выглядел гигантом. Но на этой встрече всё равно самым высоким был я. Хорошо, что хоть не страшный, а вполне даже добрый, требующий банальной ласки, которой мне не хватало в последние месяцы напряжённой учёбы. Экзамены вперемешку со стрессом навалились на меня в начале лета, когда младшие классы беззаботно бегали по улице и радовались тёплому солнышку, в то время как я просиживал жопу дома, зубря один и тот же материал всё снова и снова. В глазах уже рябило от всех этих бесконечных строк с буквами и цифрами. Тошнило от этого дерьма. Но сейчас я здесь. Мне здесь хорошо. По крайней мере, здесь я встретил вожатого. Только чёрт знает, что из этого выйдет. Но частицы трезвого ума понимали, что ничего. Ничего хорошего точно. И я слепо отгоняю эти мысли и надеваю безумно красивые розовые очки; наслаждаюсь, пока имею шанс, столь привлекательным профилем Арсения. Отголоски в моей голове твердят мне о его принципах, разнице в возрасте и в конце концов кричат мне, что он мужчина, и это неправильно. Не должно быть так. ОЧНИСЬ       Вынырнуть из своих мыслей получается не сразу. Вхожу в реальность уже на моменте, когда включили гимн лагеря и поднимали флаги. Все громко аплодировали, пели, улыбаясь в пробегающую мимо всех камеру. Кто-то махал ей, а кто-то даже не заметил, например я. Я слишком поздно среагировал. Но это совершенно не страшно.       Арсению очень шла его улыбка. Хотелось бы видеть её гораздо чаще, чем получается видеть на самом деле. Я будто невольно делаю кадры его улыбки, закрепляя фотографии перед своими глазами. Я готов сделать всё, чтобы ещё хоть на секунду увидеть его улыбающимся. Это странно. — Чёт Тоха сегодня больно задумчивый, — шепчет Родригез Димке. Ребят, вы даже не представляете, что у меня сейчас на душе, какая палитра красок разлилась. И надеюсь, вряд ли когда-то представите это достаточно чётко. — Тоже заметил. Ещё это его неожиданное знакомство с этим… Ну как его?… Арсением. Во. Он нам даже ничего не сказал, — а ты довольно любопытный, Поз. — Я всё слышу. — П-подслушивать нех-хорошо! — Дима чуть ли не подпрыгнул на месте и начал заикаться от неожиданности огрызается. — За спиной тоже не очень хорошо обсуждать, так ещё и в полный голос. Хоть на шёпот перешли бы. Или вы думали, что из-за роста не услышу? Я всё слышу, ребят, всё, — я мало, что слышу, на самом деле. У меня эмоции сильнее трезвого ума. Поток заглушает слух. К сожалению. Или счастью. — Да ладно тебе, Антох. Просто ты правда странно молчишь всё это время. Может, случилось чего? — мне не послышалось? Тимур беспокоится, не случилось ли у меня чего? Вот так новости. — Всё в порядке, правда. Просто закат такой красивый… — «и не только закат». — Да, закат и правда фантастический, — Димка тоже уставляется на небо. Малиново-красное небо. Безумно красиво. Но у меня перед глазами глубокое синее небо.       Сейчас нам дали не совсем стандартное свободное время. Для начала, младшие и средние отряды ушли на ужин, за ними следом покушали остатки средних отрядов и старшие. А теперь самое интересное. Нас поменяли вожатыми. Наши любимые Аня, Полина и Алина ушли к ребятам из 8-ого отряда, а вожатые восьмого… Да. К нам. Я одновременно и благодарю, и проклинаю судьбу. Будто играет со мной. Не люблю такие игры. Ещё и правил не знаю. Но меня никто не спрашивает о желании в участии. Меня принудили.       У каждого вожатого была заранее подготовлена небольшая программа развлечений на свежем вечернем воздухе. Серёжа уже забрал добрую половину отряда себе, проводить свою программу. Кажется, она была и у Арса, но он пошёл по более простому пути: — Кто в мафию будет играть? — фраза, с которой может начаться самая увлекательная часть вечера. Самая интересная. И она действительно будет интересна и без этих заранее подготовленных программ.       Я плохо умел играть, не было стратегии да и особого желания тоже, в отличие от Димки с Тимуром, которые сразу принялись занимать места на расстеленном на траве пледе, в середине которого стояла электрическая свечка. Неплохая замена парафиновой. И горит дольше, не воняет, и не пожароопасно. Я отошёл подальше, чтобы меня не трогали. Мне нужно было покопаться у себя в голове и разложить весь хлам по полочкам. А на это нужно время. И я хотел бы его использовать. Присев у дерева и облокотившись на его ствол, подгинаю и прижимаю к себе колени. Хочу абстрагироваться от внешнего мира хотя бы на полчаса. Спокойно разобраться и всё осознать.       На пледе еле оставалось место для одного человека, а желающих участвовать в этой увлекательной игре не находилось. С одной стороны, было бы круто провести время с человеком, который мне нравится, но с другой… Это неправильно. Мне не обязательно обжигаться. Достаточно всё осознать ДО точки невозврата, ведь ПОСЛЕ будет поздно, и тогда я точно обожгусь. И ой как больно. Ты слишком глупый, Антон, для того, чтобы вот так просто отказаться. Ты не такой сильный, как ты думаешь. Напридумал себе Шварценеггера, но ты еле до первоклашки дотягиваешь. Тупица. — Антон, давай к нам, — ты сейчас издеваешься или серьёзно? Нет, Арс, ну пожалуйста. Хотел бы я сейчас, чтобы мне просто показалось, но нет, это на яву. — Да ну, я не хочу, спасибо, — не поднимая глаз, отвечаю куда-то в пустоту. Будто и не вожатому вовсе, а своим кроссовкам. — Упрямого осла выключай и иди сюда, — 1:0.       Шансов отбрыкаться у меня всё равно нет. Поднимая голову, я досадно осознаю, что осталось свободное место только бок о бок с брюнетом. Судьба меня избить хочет или что? В любом случае, я уже отпрянул от дерева и начал двигаться в сторону кучки. — Присаживайся, — пуская едкую ухмылку, Арсений немного отодвигается, тем самым освобождая ещё немного места для меня. По другую руку рядом с ним сидела девочка из, вроде как, третьего отряда, и старалась незаметно прижаться к его руке.       Плюхнувшись на место, в нос ударил запах одеколона Арсения. Моментально заиграли бабочки в животе. Нет, они устроили кровавую войну в нём. Ну всё, Антон. Это клиника. Хуже некуда. Послышался едва слышимый смешок со стороны, где сидел Поз с Родригезом. И что они там только про меня думают, я никогда не узнаю.       Вожатый начал мешать карты. Его тонкие длинные пальцы профессионально перебирали почти каждую карту, пряча её в колоду. Через тонкий слой кожи выделялись сухожилия. Как бы я хотел держать эти руки в своих, согревая в тёплом кармане толстовки. Темнело, значит холодало, а он всё так же был легко одет. Даже мне уже стало не хватать моей тонкой одежды, не особо согревающей сейчас. — Все знают правила игры?       Ребята в одноголосие уверенно ответили «Да». — Замечательно. Антон, не подглядывай, — хватит блять. Хватит меня стыдить при всём моём отряде. Хватит. Пожалуйста.       Я просто демонстративно отворачиваюсь и закрываю глаза ладонями. — Так лучше, — смешок. Неприятно.       Наконец Арсений встал, чтобы пройтись вокруг нашего собрания и каждый из игроков смог взять по карте. Он же был ведущим. Мне кажется, что без него, как игрока, играть совсем неинтересно. Но я же не мог заставить его взять карту и играть с нами. Хотя меня то он заставил.       Я комиссар. Ну хотя бы не мирный, и на том спасибо. Арс завершил обход и сел обратно ко мне. Такое приятное тепло на душе. Антон, остановись. Хватит. Это бессмысленно. Ты обожжёшься. Уже проходили. Не надо. Бедный маленький мальчик. Несчастный растяпа, потерявший голову от какого-то вожатого. Ты меняешься, Антон, и не в лучшую сторону.

***

      Мафия победила. В обеих играх. Неудивительно. Она била слишком метко. Но даже несмотря на проигрыш, я был доволен игрой. Ладно, сам себе вру. Я был доволен присутствием Арса рядом со мной. В течение всей игры вожатый не упускал шанса как-то прикоснуться ко мне: то во время удачной шутки хватался за моё плечо, которое ещё не оправилось после той хватки, то когда вёл ночь, клал голову на всё то же плечо. Стоит мне говорить, что я там чуть не умер? А его тихий, чуть хриплый и спокойный голос во время игры... Я просто промолчу.       Когда все начали расходиться, я решил помочь вожатому сложить плед и донести его до вожатской. — Тебе не холодно? — не сдерживаю себя и всё же интересуюсь у брюнета его состоянием, пока я складываю плед в аккуратный квадрат. Не смотрю на него. Не решаюсь. Не страшно. Стыдно. — С чего бы такая забота с твоей стороны? — колко. — Я просто интересуюсь. Ты одет легче, чем я, и честно, тряпьё, которое на мне, мало спасает от холода. Не хочу, чтобы ты слёг на больничный в самом начале. — О себе лучше позаботься, Антон, — выхватывает из моих рук сложенный плед и двигается в сторону корпуса. Мне ничего не остаётся сделать, как просто поднять голову и провести его взглядом. Пару шагов спустя он всё-таки остановился и не разворачиваясь, лишь немного повернув голову, решается ответить. — Я немного замёрз. Мне следовало одеваться теплее. Надеюсь, не заболею. Ты тоже давай потеплее одевайся, — медленно проговаривает каждое слово.       Выдержав небольшую паузу, удаляется в дверях корпуса. Ну, не послал, и на том спасибо.

***

1:52       Тимур с Димоном давно спят, отбой был несколько часов назад, но я не сплю. Почему? Ответ очевиден. Арсений. Вот, только помимо мыслей о нём, меня тревожит ещё кое-что. Он сам, сидящий в холле нашего отряда. Пришёл недавно, наверно, его приплела с собой Алина, которая была на планёрке. Я упускаю мимо абсолютно всё, о чём они болтают, как-то мало меня это волнует. Голос. Этот чёртов голос. Кажется, я скоро блевать бабочками буду, потому что все те полчаса, которые я не сплю, наслаждаясь тембром Графа, они разрывают живот изнутри. Проходят где-то под рёбрами и выходят в тёплую улыбку. Со стороны, думаю, это выглядит жутко. Представьте человека, смотрящего в потолок улыбаясь. Стрёмная картина. Вот именно так я сейчас лежу. А мне всё равно. Я слышу его смех и представляю себе его лучезарную улыбку. Он улыбается почти во все свои белоснежные и ровные зубы. Арс чертовски милый, даже когда пускает лёгкую ухмылку. Который раз уже ловлю себя на мысли, что очень много думаю о вожатом в последнее время. Да, я не хочу признавать того факта, что вероятно влюбился, ведь... Ну, не должно быть так! Это девчонки должны в него влюбляться, не я! Это не по моей части. Но мозгу плевать, процесс запущен и необратим. Вдруг я услышал своё имя и вслушался в смысл диалога. — Как думаешь, Антон уже проболтался? — он не сдержал своей договорённости. Как-то обидно стало. — Ой, Алин, не знаю. Вроде пока про меня никто ничего не говорил, значит молчать умеет, умный мальчик, большой уже, —умный мальчик, большой. — Скажи, он милашка? Такой огромный кот, —Алина, что прости? Огромный кот? Это она точно про меня? — Не могу не согласиться, у него привлекательная внешность. Думаю, все девочки его будут. Высокий, худой, зеленоглазый, язык за зубами держать умеет. Что может быть лучше? — в следующую секунду я пищу в подушку. Молюсь, чтобы меня не услышали, потому что обе двери нашей комнаты открыты. Меня наизнанку выворачивает, что ОН это сказал. Это не сон? Кто-нибудь, ущипните меня! Жаль, что вожатый не узнает, что девочки мне нафиг не сдались. Будьте моим, чёрт меня подери!       Успокаиваюсь я только через минут 10, уже снова потеряв цепь их разговора. Да плевать, о чём они там базарят, Арсений согласился, что я привлекательный! Ладно, возможно, я ещё не до конца успокоился. Даже Катин комплимент в автобусе не сравнится с тем, что я услышал. У меня сейчас ураган эмоций. Очень приятных и тёплых эмоций. С полной уверенностью теперь могу сказать: Арсений мне нравится.А может уже и люблю его, не знаю. Нет, для влюблённости прошло слишком мало времени. Сильная симпатия и заинтересованность. Да, так правдоподобнее.       Поёрзав в кровати от счастья ещё минут так 20, наконец нахожу удобную позу и засыпаю. Конечно же с мыслями не секрет о ком.