Это было прошлым летом

Ночное небо сгустилось и нависало чёрными тучами. Всполохи мощных молний бороздили мутный летний воздух. Духота сжимала свои ладони на глотке одиноко идущего парня, не давая ему шанса вдохнуть полной грудью. Всё смешалось, как и в голове, так и в желудке, который, казалось, прожигало выпитым за вечер алкоголем. Еще немного и он познакомит газоны со всем своим внутренним миром, позабыв об остатках своей гордости. Он старался ни о чем не думать, любые мысли, слова, всё будто подстёгивало его рвотные порывы, а их сдерживание только удваивало мучения сгорбившегося бродяги, лихорадочно пытавшегося ухватиться за самого себя. Его ладони были все в дорожной пыли, раскалённые, пересохший рот приоткрыт, а глаза блестели под огнями фонарей. Их свет не был теплым, радушным, только странное оранжевое фальшивое сияние. «Дойти... асфальт... трещины... поворот, трава...» — крутилось в голове у бедолаги. Наконец-то преодолев пару-тройку ступенек он оказался на деревянном скрипящем крыльце, выкрашенном некогда в белый, но теперь облупившемся. Он застыл ненадолго, вглядываясь в доски, пока не услышал характерный щелчок, который заставил его повернуть голову. Тёмный, бесформенный силуэт, состоявший из кресла-качалки, пледа и восседающего на нём человека, нацелил на него старое охотничье ружье. Подле, на перилах небольшой террасы, стояла надтреснутая пепельница. — Ты опоздал. — Я пришёл, когда считал нужным. Человек нагнулся слегка вперёд, и раздался выстрел. Шарахнувшись в сторону и стиснув зубы, подросток изумлённо взглянул на него, а затем резко развернулся — на противоположном конце заборчика стоял ряд из жестяных банок, по которому тот и палил. Кровь стучала в висках от неожидпнности. — Промахнулся из-за тебя. — Ты больной?! Хотя зачем я спрашиваю... Тот ответил невнятным кряхтением. Вставая с кресла, «охотник за банками» откинул плед, упавший на пол, и прошёл к двери, бесцеремонно заходя внутрь, тут же исчезнув в проёме из которого лился свет. «Блудный сын» протиснулся в оставленную щель и захлопнул её. — Где хоть был? — отставляя ружьё, спросил блондин с немытой сальной головой, смотря на пришельца голубыми глазами из под слипшихся прядей, — А впрочем... не важно. Тот и не собирался отвечать, сразу устремившись в родную загаженную уборную. «В том баре туалеты чище...» — промелькнуло у него в голове, прежде чем рвотный рефлекс взял верх и кислый обжигающий привкус не заполнил его рот и нос, заставив его скорчиться над унитазом, забыв даже собрать длинные рыжие волосы. После того как ему заметно полегчало, он будто рыба, брошенная с суши обратно в воду, начал жадно глотать воздух, оглядываясь по сторонам и садясь на побитую плитку. Из кухни, находящейся за тонкой стенкой, лилась приглушенная музыка из радио, с шероховатыми помехами, слышались мирные разговоры и звон расставляющейся посуды. Наспех умывшись и прополоскав рот с жёлтыми от табака зубами, он наконец посвежел лицом. Когда подросток наконец появился на пороге кухни, там сидело четверо — все уже собрались, рассевшись по местам, за два года успевших закрепиться за каждым. Два года. Именно столько он жил со своими друзьями в доме на окраине города, если конечно заброшенный недостроенный супермаркет может называться домом. Вот сидит Клифф — негласный авторитет в их «семье», самый старший из всех. Худой крепкий парень, с острыми, но пластичными и весьма мужественными чертами. По его плечам и спине спадали слегка рыжеватые каштановые волосы, серые, источающие спокойствие и ум глаза не без усмешки смотрели на объявившегося парня. Он ковырял вилкой скудный ужин, наспех приготовленный суетящимся у стола низкорослым датчанином. Того слегка выдавал почти исчезнувший акцент, если не знать, то и догадаться будет сложно. Его звали Ларс, он самым последним присоединился к их компании, вжившись в неё и даже принося заметную пользу: готовил порой, мог убраться, чего больше никто не хотел делать, но в основном из-за хороших связей — его отец работал в местной полиции, отчего их «магазинчик» не спешили прикрывать, правда последнее время это не спасало. Их отаязная бедная молодость и её плоды в виде мелких краж и прочих врелительств изрядно достала жителей городишки. Все понимали: ещё один проёб, и их отшельничеству от собственных семей конец, а бежали они явно не от хорошей жизни. Надо было залечь на дно, быть осторожней, оттого в основном парни старались не светиться, выходили либо по одному либо подвое, и то не на долго. Джеймс, именно так звали блондина, каждый вечер сидел на крыльце, истребляя их запасы дешевого виски и развлекался с ружьём, но был начеку — на него выпала доля дежурить по вечерам, если легавые всё же решат нагрянуть из-за новых жалоб. А жалобы были, несмотря на все старания компании. Жалобы были только из-за одного. — Что на этот раз? — чуть ли не родительским тоном спросил Рон, до этого молча уплетающий кусок поджаренной колбасы. «Лучше бы ты и дальше молчал.» — пронеслось в голове у рыжего. Он оставил вопрос без внимания, плюхнувшись на стул и обнаружив что тарелки не было. Недовольный вопросительный взгляд карих глаз поднялся на Ларса. — Мы уже тебя и не ждали. Будешь продолжать в том же духе — готовить себе будешь сам, заебал, я тебе не мамка, Дэйв! — подросток, значительно младше того, против кого он щас попробовал ввести меры, с покровительственным видом сел и принялся есть. Дэйв поморщился. — А ведёшь себя как многодетная манда. — отрезал Дэйв, хлопнув дверцей серванта, который они притащили со свалки. Вся мебель была здесь со свалок или ворованной, часть они латали сами, а часть использовали не совсем по назначению. Например, этот ветхий шкаф для посуды у них служил ещё и для хранения еды. Электричество здесь успели провести, но работало оно с перебоями, что не позволяло парням иметь холодильник. Все скоропортящиеся продукты и выпивку они хранили в тёмном и холодном подвале, да и надо сказать, ни то, ни другое долго не задерживались нетронутым в кругу пятерых голодных ртов. Дэйв же взял себе пачку чипсов и пошёл наверх, не желая дальнейших разборок. Его проводило три пары осуждающих глаз и одна спокойная, будто всё понимаюшая, пронизывающая его насквозь. Стоило ему покинуть их — и музыка в стареньком радио зазвучала погромче, призванная заглушить их шептание у него за спиной. Он тем временем поднимался на самый верх. Колючая, тёплая темнота сгустками собиралась в каждом уголке, приглашая ступить его на мансарду. Провинциальный магазинчик строился по образу и подобию обычного дома — снизу сама лавка, второй этаж жилье владельцев, мансарда и подвал — хранение товара и всякого хозяйского барахла. Но видимо что-то остановило постройку, быть может простая нехватка денег. Крыша закончена не была — прямо через дырку в потолке было видно клочок неба; снизу, под ней, стояло ведро, призванное собирать дождевую воду. Пахло сыростью. Некогда взбухшие и покоробившиеся от влаги доски пола сейчас были сухими и пыльными, а на них лежал один единственный матрас — тут спал Дэйв. Рухнув на «постель», он стал вглядываться в потолочную брешь. Темно. Темно на столько, будто там бездна, и если бы не низкие тучи, на которые падал слабый, еле заметный отсвет от прожекторов и фонарей, то не такой уж далёкой от этих мест трассы. Отвлёкшись наконец, Дэйв потянулся, накинул на своё уставшее тело простынь и постарался провалиться в небытие... — Дэйв... Лежащий замычал и слегка приподнял голову, которую начинала сковывать боль. Взору предстали довольно потрёпанные сапоги. Поднимая взгляд выше, он увидел джинсы клёш, за ними неизменную джинсовку и наконец встретился лицом с Клиффом. Тот слегка улыбался лишь уголками губ и держал в руках тарелку. — Ларс решил сжалиться над тобой. Дэйв моргнул и уже сонно нахмурился. — Передай ему, что мне его жалость не всралась, мне вообще пофиг. Тот хмыкнул, и, присев на корточки, поставил тарелку перед другом. — Надумаешь — поешь. Сейчас не время нам всем ссориться... Если так продолжится, то копы нас прихлопнут раньше, чем мы друг друга.— он сунул руки в карманы, повернулся на низком каблуке и зашагал в сторону лестницы. —Спасибо. — коротко бросил рыжий в ответ, провожая его напряжённым взглядом. Клифф улыбнулся и скрылся из виду. А теперь можно отключиться...