Ибо тянется рукой к Сяо Чжаню, невесомо касается виска, проводит пальцем по скуле, плавно очерчивает чёткую линию челюсти. Его глаза пленительно мерцают в неярком жёлтом свете торшера, контрастные тени резко обозначают красивое лицо, мягкими растёртыми мазками обрисовывая объём мышц, губы немного приоткрыты и блестят от влаги. Ибо излучает обжигающее желание и в то же время его прикосновения нежны и осторожны, будто он боится причинить Сяо Чжаню вред. Сяо Чжань в свою очередь отчаянно пытается разобраться в беспорядке нахлынувших ощущений.
Все это должно было быть простым экспериментом, замешанным на случайном стечении обстоятельств и минутном порыве. Ему просто стало интересно, каково это — переспать с парнем. Сяо Чжань был довольно любопытным и открытым в сексе, ему были не чужды самые разные эксперименты, так что он охотно соглашался на предложения своих девушек разнообразить постельный досуг и не раз сам выступал инициатором введения новизны. Вот только он никогда не имел дела с парнями. Но после нескольких минут пребывания рядом с Ван Ибо зарождалась острая необходимость сделать исключение.
Пальцы Ибо стекают вниз, на шею, запуская по коже волны мурашек, проводят по бугорку кадыка, спускаются в ярёмную впадину, с нажимом очерчивают изгиб ключицы. Сяо Чжаня обдаёт волной жара, он чувствует эти прикосновения, словно за пальцами остаётся след из расплавленной лавы, которая понемногу концентрируется внизу живота. Сяо Чжань поднимает глаза на Ибо, и внутри всё скручивает от тёмного, пропитанного концентрированным желанием взгляда. Дышать становится труднее, а сердце начинает требовательно колотиться о рёбра. Тело покалывает в предвкушении.
Они с Ван Ибо не были парой. До недавнего времени Сяо Чжань даже не знал его имени — ему было всё равно. В их университете, выпускавшем немало знаменитых людей, училось много студентов, чья красота бросалась в глаза издалека, приклеивала к себе взгляд, чей природный магнетизм и обаяние гипнотизировали толпу. Ибо был одним из таких. Они редко пересекались, учась на разных курсах, — Сяо Чжань на четвёртом, а Ибо на втором, — никогда не говорили, их жизни текли совершенно независимо друг от друга.
Пока Ибо не решил перевернуть всё с ног на голову, признавшись Сяо Чжаню.
— Ты мне нравишься.
Сказать, что Сяо Чжань был удивлён, значит не сказать ничего. Парни ему ещё не признавались, тем более такие, как Ван Ибо — выглядящие, словно только что вернулись с фотосессии для «Harper`s Bazaar» и одним взглядом намораживающие на полюсе новые ледники. Типичная влажная мечта любого, кто достиг пубертата и способен испытывать сексуальное влечение. Это льстило, но вместе с тем изумляло — неужели Сяо Чжань достоин внимания кого-то вроде Ван Ибо?
Не то чтобы Сяо Чжань страдал от низкой самооценки — он довольно здраво оценивал свою привлекательность, знал, что обладает не лишённым красоты лицом и довольно неплохим телосложением, он следил за собой, со вкусом одевался и был мил в общении настолько, насколько мог. В университете, да и чего уж греха таить, во всём Китае было пруд пруди подобных Сяо Чжаней, он был лишь одним из многих. Девушки охотно ведутся на таких, как он, но Чжань как-то не ожидал, что на него поведётся еще и звезда факультета хореографии (этот титул он узнал уже после признания, когда решил порасспрашивать знакомых о личности Ван Ибо).
Но пристальный, откровенно оценивающий взгляд с тщательно сдерживаемыми искрами желания рассеивал приступ неуверенности в себе, взывая к другой, более раскрепощённой стороне личности. Под этим взглядом Сяо Чжань чувствовал себя котом, дорвавшимся до валерьянки. Мозг заволокло мутной поволокой, он перестал ясно мыслить, зато наружу решили вырваться внутренние демоны, которые настойчиво толкали на безумства. И он поддался.
— Нравлюсь настолько, что ты готов со мной переспать? — дерзко спросил он, с вызовом глядя Ибо прямо в глаза, провоцируя. Взгляд Ибо потемнел ещё сильнее, и у Сяо Чжаня невольно пересохло во рту.
Откровенно говоря, Сяо Чжань рассчитывал, что после такого предложения его пошлют в поход по местам, в которых не светит солнце, и совершенно бы не обиделся на подобный исход. Он сам бы счёл подобное поведение неприемлемым и выступал бы первым в списке на вручение себе звания мудака дня. Сяо Чжань думал, что Ибо стушуется и откажет, заберёт свои слова обратно, разочаровавшись в воспитании объекта своей симпатии, развернётся и уйдёт. Сам он, наверное, именно так бы и поступил.
Но Ибо удивил его. Посмотрел так пристально, словно мог насквозь видеть Сяо Чжаня и знал все его мысли, быстро облизал пересохшие губы и, трогательно краснея одними ушами, но при этом оставаясь на удивление собранным и серьёзным, убеждённо произнёс:
— Да, настолько. Хоть прямо здесь, если Сяо Чжань-гэгэ захочет.
Сяо Чжань растерянно хмыкнул, недоумённо уставившись на парня, изрядно поражённый такой прямотой и покладистостью, и про себя решил, что, наверное, спятил, если сам себе готов вырыть зловонную по моральным соображениям яму. Но в этот момент ему так аномально сильно хотелось коснуться Ибо, что кончики пальцев буквально жгло. Это желание одуряло, равно как и близость Ибо, и его откровенный взгляд. Настолько, что на последствия крайне щепитильному в этом вопросе Сяо Чжаню было плевать.
— Тогда как насчёт встречи в пятницу?
— Где и когда? — Ибо не стушевался, напротив, открыто посмотрел на Сяо Чжаня, как будто в происходящем не было совершенно ничего неправильного или предосудительного. Так, будто все шло как надо.
— Адрес и время скину смской. Давай телефон, — Сяо Чжань протянул руку, стараясь не смотреть Ибо в глаза. От одного взгляда его вело, как будто он впервые в жизни попробовал байцзю. Натощак.
Когда Ибо ушёл, дышать стало легче, мозг прояснился и здравый смысл наконец-то вернул себе контроль, Сяо Чжань с ужасом осознал, что натворил. Играться с чувствами людей было не в его правилах, тем более поступать подобным образом с человеком, которому он, как оказалось, нравится. Да и потом, он ведь никогда не спал с парнями, Сяо Чжань вообще крайне смутно представлял, как должен происходить этот акт единения тел у мужчин. В общем, он решил малодушно всё отменить и извиниться перед Ван Ибо за собственное поведение.
Но он не отменил.
Ведомый губительным природным любопытством, Сяо Чжань полез изучать тему в интернет. Информации он нашёл более чем достаточно. Настолько, что снова почти решился всё отменить. Но его опять что-то удержало. Он вспомнил топкий взгляд Ибо, собственную бурную реакцию на него и справедливо рассудил, что если бы всё на самом деле было так ужасно, как выглядело, то вряд ли бы такой секс практиковало столько людей, скорее уж какие-то отдельные особо искушённые индивиды. Интерес взыграл с новой силой, оттесняя страх на периферию. Пускай ситуация выглядела ужасной, а на деле являлась ещё более гадкой, Сяо Чжань решил ею воспользоваться — в конце концов, Ибо, вроде как, совсем не прочь переспать с ним, насильно заставлять его никто не будет и он волен отказаться в любой момент. Не факт даже, что вообще придет.
Успокоив себя подобными рассуждениями, Сяо Чжань нашёл подходящий отель подальше от студенческих общежитий, забронировал номер и, долго колеблясь, все же кинул Ибо адрес и время. Нажав отправить, Чжань сидел над телефоном, тупо пялясь в экран и нервно кусая губу, и с нетерпением ожидал ответа. Тот пришёл почти сразу, короткий, всего одно слово.
«Приду».
И вот они здесь, неловко замерли друг напротив друга, и Ибо смотрит на Сяо Чжаня так, словно он — самое желанное существо во всём мире. От этого взгляда Сяо Чжань невольно теряется, его охватывает неуверенность и смущение, будто он получает что-то, что вовсе ему не принадлежит, и снова начинает скрестись совесть. Но он бескомпромиссно запихивает её куда подальше — от близости Ибо по телу электричеством несётся волна неожиданно сильного возбуждения, внутренности сжимает в предвкушении и мозг заволакивает знакомым дурманом. Сяо Чжань задыхается, а ведь они едва начали.
— Пока мы не слишком увлеклись, — с трудом выдавливает из себя Сяо Чжань, потому что язык отказывается слушаться должным образом, с трудом ворочаясь во рту, — должен предупредить, что это мой первый раз с парнем.
Ибо поднимает на него бездонные глаза, замирает и шумно сглатывает. Сяо Чжань как завороженный наблюдает за движением четко очерченного тенью кадыка и беззастенчиво скользит взглядом ниже, по полосе светлой кожи над кромкой футболки, одновременно скрывающей и подчёркивающей гибкость хорошо сложенного тренированного тела. Ибо очень красив, словно небожитель, который почему-то решился покинуть небесные чертоги и спуститься на землю. Руки так и чешутся взять кисти и масло и перенести его совершенство на холст.
— Ты уверен, что хочешь... доверить свой первый раз мне? — Ибо хмурится, нервничает, исподлобья глядя на Сяо Чжаня. Он делает паузы и запинается, стараясь тщательно подобрать слова, и неуверенность парня, который до этого казался живым воплощением решительности и напористости, заставляет что-то внутри щекотно дрожать от благодарности и умиления.
Сяо Чжань видит, с каким трудом это даётся Ибо, видит опасение, которое тенью набегает на красивое лицо. Опасение, что ему откажут, что Сяо Чжань рассыплется, оставшись недостижимой, несбыточной мечтой. Сяо Чжань соврал бы, сказав, что понимает, что сейчас испытывает Ибо — с подобной ситуацией он сам никогда не сталкивался и не испытывал ничего подобного, а потому не знает, как бы поступил на его месте. Искренняя забота смущает, потому что это он привык быть тем, кто беспокоится, а не наоборот. И всё же сердце в груди непроизвольно совершает бешеный кульбит, а к щекам предательски приливает кровь.
— Я пойму, если ты не захочешь. Если неприятно… — неловко продолжает Ибо.
Сяо Чжань мягко улыбается, по достоинству оценив благородный порыв Ван Ибо. Это подкупает. В груди что-то ёкает, тронутое актом заботы. Даже не верится, что это тот самый человек, который так смело признался ему в собственных чувствах. Но такая нерешительность не отталкивает, скорее даже наоборот, ведь Сяо Чжань лишний раз убеждается в том, что Ван Ибо тоже человек, а не кусок камня, как может показаться на первый взгляд. Что он не идеален, что он боится, нервничает и смущается, и что ему важно, чтобы его партнёру было с ним комфортно.
Возникает навязчивое желание доказать ему, что, будь Сяо Чжаню неприятно, его бы здесь не было. Да и с чего вообще неприятно? Ван Ибо привлекателен, явно следит за собой, внимателен, обходителен. Или это из-за того, что у него плоская грудь, а между ног член? Ну так нет в мире совершенства, сегодня Сяо Чжань совсем не против маленького разнообразия.
Для Ибо его мысли остаются загадкой, он ожидает ответа, напряжённо вглядываясь в лицо напротив, готовый в любой момент отстраниться по первому слову Сяо Чжаня. Сяо Чжань лукаво прищуривается, криво ухмыляясь, делает шаг ко вздрогнувшему всем телом от его близости Ибо и склоняется, горячо шепча тому в самое ухо, нарочно опаляя дыханием кожу, чтобы послать по ней табун мурашек.
— Ты замечательный кандидат на право обладания моей голубой девственностью, Ибо.
Выпрямляется и томно смотрит парню в глаза, откровенно наслаждаясь оказанным эффектом. Уши Ибо становятся цвета варёной свеклы, глаза лихорадочно загораются вожделением, а штаны выразительно топорщатся в области паха.
— Тогда, думаю, будет лучше, если ты… — Ибо мнётся, краснеет и старательно пытается собрать воедино разбегающиеся мысли. — Тебе… снизу… Ты позволишь?
Его язык заплетается, и Сяо Чжаня умиляет его смущение. Представленный в голове образ неотразимого Ван Ибо, сформированный после единственной встречи и полученных путём ознакомления со сплетнями сведений, трещит по швам. Сяо Чжань соврал бы, сказав, что ему это не нравится.
Он не отказывает себе в удовольствии подразнить Ибо ещё немного. Понижает голос и, невинно глядя парню в глаза, тягуче мурлычет:
— Хочешь знать, позволю ли я тебе войти в себя?
Вспыхнувшие щёки Ибо и его голодный взгляд, буквально раскладывающий Сяо Чжаня во всех мыслимых и немыслимых позах, служат для последнего достойной наградой собственной бесстыдной шалости. Чувствовать себя настолько желанным странно, но удивительно приятно. Он озорно улыбается, стараясь позорно не растаять от накатившей волны жара, вызванной вниманием Ибо. Сейчас Сяо Чжань чувствует себя гормонально нестабильным подростком, без труда возбуждающимся от любой мелочи. Это если опустить часть про неожиданно открывшуюся новую грань собственной сексуальности. Словно в насмешку, мозг подбрасывает до дрожи реальные картинки их с Ибо скорой близости. Сяо Чжань не может точно представить ощущения, которые она должна вызывать, но живо заимствует сюжет из горы просмотренных в остром приступе любопытства порно роликов. То, что при непосредственном ознакомлении вызывало скорее отвращение и желание поскорее выключить, сейчас, с перенесением образов актеров на них с Ибо, кажется привлекательной перспективой и вызывает волнующее возбуждение.
Сяо Чжань с хитрым прищуром разглядывает Ибо из-под полуопущенных ресниц, размышляя о том, каков он в постели: страстный и грубый или нежный и чувственный. Неприступный внешний вид склоняет к первому варианту, но Ван Ибо уже продемонстрировал Сяо Чжаню несоответствие своего характера производимому впечатлению, так что понять наверняка не получается.
— Хочу знать, позволишь ли ты мне сделать тебе приятно, — севшим голосом поправляет Ибо, с обещанием глядя своими пленительными тёмными глазами Сяо Чжаню в глаза. Умопомрачительный контраст недавнего смущения с этими откровенно провокационными словами окунают в замешательство пополам с разгорающимся всё сильнее, опаляющим внутренности возбуждением.
Чжань с трудом сглатывает ставшую вязкой слюну и пытается унять нервную дрожь. Просто невероятно, как он, донедавна считавший себя натуральнее растущего в полях риса, сейчас ведётся на этого, пусть и чертовски привлекательного, но парня. Сяо Чжань едва сдерживает ироничный смешок. И всё же он совершенно не чувствует отвращения — только волнительное ожидание, вязкую истому, топкое желание и совсем немного страх, вызванный неизвестностью. Для него это впервые и, несмотря на тонну просмотренного материала по теме, он мало представляет, что должен делать. Хотя если у него позиция принимающего, всё должно быть не так сложно, правда?
Ибо внимательно следит за эмоциями на лице Сяо Чжаня в намерении считать его мысли, узнать, о чём он думает. Он не торопит, терпеливо ждёт, пока его партнёр наконец определится с тем, чего хочет. И Сяо Чжань, будто услышав его просьбу, решает.
Устав гадать и бояться, он делает порывистый шаг вперёд, вплотную подходя к Ван Ибо, практически не оставляя пространства между ними, обхватывает ладонями его лицо и решительно, словно прыгая со скалы в ледяную воду, прижимается к его губам. Ибо, очевидно, совсем не ожидает от Сяо Чжаня подобной инициативы, а потому на бесконечную секунду теряется. И Сяо Чжань уже успевает подумать о том, что зря он, наверное, это сделал, как Ибо отмирает. Он голодно отвечает, целует с нажимом, по-хозяйски обхватывает ладонями талию Сяо Чжаня, притягивая ещё ближе, с наслаждением сжимает её, скользит руками ниже, накрывая округлые ягодицы, и жадно вжимает в себя так, что Сяо Чжань отчётливо ощущает вполне однозначную реакцию на свою выходку.
Руки оказываются неудобно зажаты между телами, и Сяо Чжань, не разрывая поцелуй, меняет положение, обхватывая ими Ибо, прижимаясь к чужой непривычно плоской груди. По венам течет огонь, подстёгиваемый исходящим от кожи Ибо жаром, который ощущается даже через одежду. Внезапное желание коснуться голой кожи охватывает Сяо Чжаня, и он, подцепив пальцами края, торопливо вытряхивает Ибо из футболки. Открывшийся вид заставляет его бессовестно залипнуть.
Он догадывался, что Ван Ибо выглядит как влажная мечта, но одно дело знать, а другое — видеть это своими собственными глазами. В неярком жёлтом свете прикроватной лампы чётко прослеживаются мускулы, сухие узлы тренированных мышц плавно перекатываются под бледной кожей, и это гипнотизирующее движение против воли приковывает к себе внимание. Ван Ибо худой и жилистый, а ещё, глупо думает Сяо Чжань, восхищаясь открывшимся зрелищем, наверняка очень тяжёлый. Движения Ибо отличаются плавной текучестью и грацией. Сяо Чжань завистливо закусывает губу — сам он является, что называется, деревянным. Не то чтобы это его когда-либо беспокоило, у каждого свои достоинства, — он, например, хорошо пел, — но в данный момент, стоя рядом с Ибо, он со своим неуклюжим телом чувствует себя несуразной насмешкой природы.
— Нравится? — Сяо Чжаню кажется, или Ван Ибо действительно придал тону игривые нотки.
Подняв глаза, он понимает — не показалось. На лице Ибо красуется кривая самодовольная ухмылка, он упивается оказанным на Сяо Чжаня ошеломляющим эффектом.
— Впечатляющий… рельеф, — с трудом сглотнув, признаёт Сяо Чжань, лаская взглядом результат изнурительных тренировок. — Никогда не задумывался о работе натурщиком?
Ибо забавно заламывает брови.
— Это там, где эксгибиционисты ловят кайф, пока толпа художников их рисует?
— Какая удивительно узколобая точка зрения, — фыркает Сяо Чжань, немного уязвлённый словами Ибо. В конце концов, он ведь и сам является гордым представителем озабоченных художников. Но, поборов приступ раздражения, словно маленькому, Сяо Чжань втолковывает: — Эксгибиционизм — расстройство, а натурщиками становятся самые обычные люди. А если ты стесняешься демонстрировать своё… — многозначительный взгляд вниз, — достоинство, то можешь позировать в белье, тебя никто не будет заставлять оголяться полностью.
— Гэгэ хочет, чтобы на меня смотрели другие люди? — Ибо придвигается ближе к Сяо Чжаню, и у того невольно складывается впечатление, что над ним нависают, хотя именно он выше Ибо.
— Диди хочет стать персональным натурщиком? — в тон ему отзывается Сяо Чжань, вопросительно вскидывая бровь и с вызовом глядя Ван Ибо в глаза.
— Только если Чжань-гэ будет вот так на меня смотреть.
Ибо наклоняется и накрывает губы Сяо Чжаня своими, глотая готовый сорваться с языка едкий ответ. Сяо Чжань не протестует, охотно отзывается на ласку, позволяя языку Ибо проникнуть в свой рот. Ему нравится, как целуется Ибо. Грубее, напористее, своенравнее и куда жёстче, чем он привык, это куда больше напоминает соревнование, где каждый пытается доказать другому, что он тут главный, и Сяо Чжань с готовностью принимает в нём участие, не желая так просто сдаваться. Пользуясь моментом, он проводит ладонями по упругому прессу, с восторгом ощущая под пальцами твёрдый рельеф, неуверенно оглаживает спину, касается лопаток, шаловливо спускается на крепкие ягодицы и, пользуясь положением, с наслаждением мнёт, кайфуя от короткого низкого стона Ибо, вибрация от которого передаётся его губам. Сам Ван Ибо не отстаёт, шаря по телу Сяо Чжаня, будто изголодавшийся, то гладя, то сжимая почти до боли, то едва касаясь, и так по кругу в произвольном порядке, от которого рвёт крышу. Белая рубашка на Сяо Чжане давно измята, и он хочет быстро сбросить её, но Ибо перехватывает его руки.
— Позволь мне.
Лицо у Ван Ибо в этот момент такое, что Сяо Чжань при всём желании не смог бы найти в себе силы ему отказать — это всё равно, что пнуть маленького щенка. Во взгляде Ибо столько страсти, нежности и желания, что кажется почти чудом, что они до сих пор не разорвали его изнутри.
Сяо Чжань послушно опускает руки, позволяя Ибо себя раздеть. Тот едва не светится от непонятного Сяо Чжаню благоговейного счастья. Он внимательно наблюдает за тем, как чуткие пальцы аккуратно вытягивают пуговицы из петель, и вздрагивает, когда Ибо, словно невзначай, проводит подушечками по оголившейся коже. Разряды от касаний разгоняют по телу огонь, концентрирующийся в паху. Воздух вокруг них сгущается ещё сильнее и едва не искрит. Взгляд у Ибо восхищённый, будто он видит перед собой нечто, о чём не смел даже помыслить. Будто Сяо Чжань — его сбывшаяся мечта. Это изумляет.
Сяо Чжань невольно задаётся вопросом о том, неужели Ван Ибо был настолько серьёзен, когда говорил Сяо Чжаню, что любит его? Почему-то ему с трудом в это верится — как можно так сильно любить человека, с которым едва знаком? Он не верит в любовь с первого взгляда, полагает, что с таким же успехом можно влюбляться в айдолов — те же придуманные образы, бесконечно далёкие от реальности, и люди, которые на самом деле совершенно другие. Влюблённость быстро проходит, а настоящая любовь едва ли возможна без того, чтобы по-настоящему узнать человека, узнать, чем он живет, чем дышит, о чем молчит. Только тогда любовь имеет смысл. Они с Ибо совершенно не знают друг друга, так что становится понятно, что чувства временные. Интересно, какой образ Сяо Чжаня Ибо нарисовал себе в голове? «Наверняка гораздо лучше оригинала, — с несвойственной себе горечью думает Сяо Чжань. — Да настолько, что сразу так сильно влюбился. Аж завидно».
Ибо не торопится, растягивает удовольствие, а Сяо Чжань не торопит, затаив дыхание наблюдая за еле заметной дрожью в длинных ловких пальцах, за расширенными зрачками, которые почти поглотили и без того тёмную радужку, за приоткрытыми пухлыми губами, по которым то и дело проходится влажный язык.
Когда с пуговицами покончено, Ибо немного отстраняется и просто смотрит, жадно впитывая этот момент, запечатывая его в собственном сердце. Сяо Чжань отводит взгляд, позорно не выдерживая наплыва всех тех эмоций, которые видит в глазах Ибо. Он их не заслуживает, этих светлых чувств, и потому чувствует себя виноватым.
Сяо Чжань вздрагивает, когда голой груди осторожно касаются горячие пальцы, но не протестует, позволяя шероховатым ладоням скользить по торсу, изучать его тело теперь без помехи в виде рубашки, которая висит на худых плечах. В этих бережных чувственных касаниях сокрыто нечто столь интимное и сокровенное, что Сяо Чжань смущается сильнее, чем если бы Ибо просто швырнул его на кровать и грубо, без какой-либо эмоциональной привязки втрахивал в матрас, как и полагается спонтанным партнёрам на одну ночь. Происходящее выходит за те границы, которые Сяо Чжань наметил себе, собираясь на встречу, и мозг безудержно вопит о том, что надо осадить Ибо, прекратить всё, пока ситуация не приобрела нежелательную смысловую нагрузку и чересчур сильный эмоциональный накал. Но тело не двигается, а глаза сами собой прикрываются, обостряя ощущения.
— Такой красивый. Совершенный… — с восторгом шепчет Ибо, бережно проводя ладонью от груди до бедра.
От комплимента, озвученного томным, выбрирующим в груди голосом, Сяо Чжань смущённо заливается краской. Ему и раньше делали комплименты по поводу внешности, но ещё никогда они не казались настолько весомыми. Странное тёплое чувство расползается где-то под солнечным сплетением, а сердце смущённо бьётся в груди, после с троекратным усердием норовя пробить грудную клетку и выскочить из неё на свободу.
Ибо склоняется к Сяо Чжаню и, опалив нежную кожу на груди горячим дыханием, оставляет на ней невесомый поцелуй. Сяо Чжань рвано втягивает носом воздух, рука непроизвольно тянется к Ван Ибо, зарываясь в растрёпанные волосы, и притягивает того ближе к себе. Ибо тихо хмыкает, но подчиняется, снова целует в области сердца, затем в районе солнечного сплетения, хаотично осыпает лёгкими касаниями живот Сяо Чжаня, ловя губами россыпь родинок, постепенно опускаясь всё ниже и ниже. Ладони нетерпеливо оглаживают спину, плечи, предплечья, спускаются до запястий и возвращаются обратно, чтобы повторить весь путь ещё раз. Ибо жаден до касаний, как будто прикосновение к Сяо Чжаню становится его воздухом, и последнего это пугает.
Сяо Чжань рассчитывает потрахаться. Ибо хочет заниматься любовью.
В какой-то момент Ван Ибо стекает на колени и принимается возиться с пряжкой ремня на штанах Сяо Чжаня, периодически оставляя влажные поцелуи везде, куда может дотянуться. Ноги Сяо Чжаня слабеют, колени подкашиваются. Незамысловатая ласка щекоткой отзывается в низу живота, трансформируясь в вязкую истому. Ощущения остры своей новизной, и он чутко реагирует на каждое касание, волнами жара пульсирующее в теле. Сяо Чжаню невольно думается о том, что он впервые ощущает происходящее настолько ярко и с такой фантастической четкостью.
Приняв волевое решение по возможности отключить голову и просто ловить момент, Сяо Чжань с упоением доверчиво отдается ощущениям, позволяя Ибо вести, а себе — быть ведомым, потому что удивительно чётко понимает одну простую вещь — Ван Ибо не сделает ничего, что может ему навредить или причинить боль. Он расслабляется и отпускает себя, не желая больше анализировать ситуацию. На самом деле всё предельно просто. Он просто хочет ладони Ибо на коже, просто хочет его губы на себе, просто хочет ощутить его в себе.
Звякнув пряжкой ремня, Ибо расстёгивает ширинку, неторопливо опускает штаны, которые растекаются бесформенным комом в ногах, а затем тянет за ними боксеры. Чжань рассеянно поглаживает Ван Ибо пальцем по скуле, наслаждаясь бархатистостью кожи, и с лёгким нетерпением ожидает дальнейших действий любовника. Ибо шумно выдыхает, с восторгом глядя на открывшийся вид, и облизывает пересохшие губы. Чжань наблюдает за ним сверху и, признаться, его чертовски заводит стоящий на коленях Ибо, который выглядит настолько сексуально, что даже не верится.
Ван Ибо как завороженный смотрит на налившийся и подрагивающий член Сяо Чжаня, проводит руками по тонким длинным ногам, одной ладонью скользит на крепкую ягодицу, притягивая ближе к себе, в то время как второй сжимает член у основания. От прикосновения тело Сяо Чжаня прошивает мощная судорога. Затем Ибо резко вскидывает тёмный топкий взгляд на Сяо Чжаня, глядя тому прямо в глаза. В скудном желтоватом свете прикроватной лампы они кажутся бездонными. Сяо Чжань чувствует, как воздух начинает искрить от электрических зарядов, возникших в слишком сгустившемся между ними воздухе. Чужая мозолистая рука на члене непривычно большая, но в данный момент её нахождение там кажется до непонятного правильным, даже необходимым. Желанным.
Ибо, не отрывая глаз, склоняется чуть ближе, опаляя горячим выдохом чувствительную головку, а затем медленно проводит членом Сяо Чжаня по своим губам. И ещё раз. Внутри Сяо Чжаня всё скручивает от возбуждения, он едва подавляет рвущийся наружу стон. Ибо обхватывает губами головку и втягивает её в рот. Проводит языком и заглатывает глубже. В этот раз сдержать стон у Сяо Чжаня не получается. Он судорожно впивается пальцами в плечи Ибо, потому что такая простая задача, как стоять, оказывается практически непосильной. Ибо хмыкает, польщённый реакцией партнёра, и короткая вибрация проходится по стволу. Он выпускает член изо рта и проводит приоткрытыми губами вдоль, касаясь кожи кончиком языка. Обводит языком уздечку, задерживая внимание на особенно чувствительном венчике, и снова втягивает головку в рот, посасывая. При этом Ибо внимательно наблюдает из-под полуопущенных ресниц за реакцией Сяо Чжаня, следит за откликом на свои манипуляции, упиваясь искажённым незамутнённым удовольствием лицом. Дразняще целует головку члена и хитро спрашивает низким, до жути соблазнительным голосом:
— Чжань-гэ нравится?
Сяо Чжань несколько раз недоумённо моргает — до поплывшего сознания не сразу доходит, что ему задали вопрос.
— Бо-ди умеет удивлять, — наконец выдавливает из себя хриплое.
Пожалуй, это чудовищное преуменьшение, потому что такое слово, как «удивление» слишком слабо отражает реальное положение дел. Сяо Чжань ошеломлён и оглушён. Откуда Ибо вообще научился такое вытворять своим ртом? Хотя, если говорить начистоту, Сяо Чжань совершенно не уверен, что хочет узнать ответ.
Ибо молчит, и выражение на его лице столь сложное, что Сяо Чжань и в более трезвом состоянии не взялся бы пытаться понять эмоции, не то что сейчас, когда мозг, благодаря Ибо, превратился в кисель.
— Что-то не так? — волнение в голосе не удаётся скрыть.
— Повтори.
— Что?
— Как ты меня назвал.
— А? — Сяо Чжань смущённо трёт щёку. Он как-то не подумал, что более фамильярное отношение заденет Ибо, тем более тот первым назвал его Чжань-гэ. — Прости, это слишком, да? Я больше не буду.
Ибо поднимается с колен, равняясь с Сяо Чжанем, и, пронзительно глядя прямо в глаза, требует:
— Повтори.
Сяо Чжань хмурится.
— Бо-ди… — выдыхает с небольшой долей замешательства, и произнесённое имя оседает на губах Ибо, настолько близко он стоит.
— Ещё.
— Бо-ди, — повторяет Сяо Чжань, ощущая, как сильно бьётся сердце в груди Ибо.
— Ещё.
— Бо…
Ван Ибо резко вжимает в себя Сяо Чжаня и целует, порывисто, страстно, до невозможного сладко. Сяо Чжань ощущает собственный тёрпкий вкус на его губах и думает про себя, что Ибо как ребёнок. Большой, невероятно красивый и умелый, но ребёнок. Улыбается этой мысли и притягивает Ибо за шею, обвивая его руками, зарывается пальцами в волосы. Они едва знакомы, но почему-то их близость кажется Сяо Чжаню знакомой, как будто старый фильм, который он когда-то видел, а потом забыл, и вот решил пересмотреть; а Ибо — родным. Разбираться в странности собственных ощущений Сяо Чжань не хочет от слова совсем. Ему хорошо в этом коконе, уютно и спокойно так, как не было уже довольно давно. Совесть и чувство вины за использование Ван Ибо в собственных корыстных целях временно исчезают с радаров, и Сяо Чжань целиком и полностью отдаётся моменту, позволяя себе наслаждаться близостью Ван Ибо и принимать его любовь. Притворяться, что он достоин этих чувств.
Когда воздух заканчивается, Сяо Чжань немного отстраняется, глядя в раскрасневшееся, бесконечно прекрасное лицо Ибо. И спрашивает себя, как он, художник, который за несколько ли выцепляет взглядом интересных людей, упустил Ван Ибо. Как не заметил эти сверкающие страстью глаза, уверенный разлёт бровей, притягательную напускным равнодушием прямую линию соблазнительных губ, упрямый подбородок? «Ты ослеп, Сяо Чжань, — думает он про себя. — Тебе пора на пенсию, такое чудо просмотрел. Творческий закат в двадцать три, как печально».
— Не думай о плохом, когда я с тобой, — произносит Ибо, крепче сжимая Сяо Чжаня в своих руках, и оставляет невесомый поцелуй в уголке губ, а затем ещё один — на месте, где у Сяо Чжаня родинка.
Видимо, от него не укрылись самоироничные мысли Сяо Чжаня, только он истолковал всё неверно.
— Как я могу, когда передо мной такая красота? Ван Ибо прекрасен как небожитель, — шутливо отвечает Сяо Чжань, поддразнивая.
Только реакция Ибо совершенно отличается от той, которую он ожидал. Его взгляд будто подёргивает тонкой корочкой льда, и Чжань понимает, что прокололся, но что он такого сказал? Любой другой человек счёл бы этот комплимент приятным.
— Бо-ди не любит, когда его называют красавчиком?
Ибо молчит, но Сяо Чжань отчётливо чувствует, как он закрывается. И это из-за одного невинного комплимента его внешности, которая действительно восхищает. Чжань хмурится, совершенно ничего не понимая, и это раздражает.
— Послушай, ты ведь называл меня красивым, даже совершенным назвал, — заговаривает он осторожно, прощупывая почву. — Значит тебе можно, а мне нельзя?
— Мгм, — скупо отвечает Ибо, не глядя в глаза.
— Почему? — недоумевает Сяо Чжань. — Я тоже хочу сделать тебе приятно, а ты лишаешь меня этого удовольствия, — мягко корит он Ибо.
— Ты здесь, этого достаточно.
— Ну уж нет, — фыркает Сяо Чжань. — Так не пойдёт. Я не хочу быть единственным, кому будет хорошо. Скажи мне, чего ты хочешь?
Ибо внезапно поднимает на него пронзительный взгляд тёмных глаз и с непроницаемым выражением вглядывается ему в лицо.
— Хочу, чтобы ты стонал моё имя.
— Так заставь меня, — вызывающе улыбается Сяо Чжань, стараясь не выказать смущения.
— Хочу, чтобы ты запомнил эту ночь, — продолжает Ибо.
— Как я могу забыть..?
— Хочу, чтобы видел меня.
Сяо Чжань вдруг отчётливо понимает, что слова для них с Ибо имеют разное значение. Ван Ибо явно вкладывает в них нечто более глубокое, но Сяо Чжань не знает, что именно. Пропасть недопонимания между ними становится размером с Марианскую впадину. Сяо Чжань тянется за ускользающим чувством обволакивающего комфорта и приятной близости, но та дорогим шёлком проскальзывает меж пальцами. Он не знает, как её вернуть. Вглядывается в лицо Ибо, надеясь найти подсказку, но безрезультатно.
Первая мысль — прекратить всё, собрать вещи и уйти. Ему не нужны лишние проблемы, и от своих уже голова болит. Но он не может так поступить с Ибо, не после того, как тот так открылся перед ним, показав чувства.
Ибо по-прежнему обнимает Сяо Чжаня, но если бы тот пошевелился, мигом бы отпустил, даже не попытавшись удержать. Сяо Чжань это понимает, и такое развитие событий ему категорически не нравится. Он перемещает руки с плеч Ибо на его талию, обвивая её, и оставляет на плече поцелуй. Кожа Ибо покрывается мурашками, и Сяо Чжань незаметно улыбается, спрятав улыбку в уголках губ. Прокладывает цепочку поцелуев от плеча до шеи, целует под ухом, а затем произносит:
— А знаешь, чего я хочу, Бо-ди? — тот смотрит на него сложным взглядом. — Тебя.
Сяо Чжань шутливо целует Ибо в кончик носа. Тот растерянно моргает, а затем впивается поцелуем в губы Сяо Чжаня. Сяо Чжань охотно отвечает, лаская язык Ибо, чувствуя его вкус, вовсю наслаждаясь моментом. На душе бесконечно легко и приятно, и неожиданно хочется поделиться этим ощущением с Ибо. Хочется подарить ему удовольствие, какое испытывает сам.
Внезапно Ибо подхватывает Сяо Чжаня под ягодицы, без труда поднимая и усаживая его на себя. Сяо Чжань шокировано охает, испуганно цепляясь пальцами за плечи Ван Ибо, но сообразительно обхватывает ногами его поясницу.
— Тяжёлый ведь, пусти, — хрипит Сяо Чжань, намереваясь слезть.
— Ни за что.
Сяо Чжань неодобрительно закатывает глаза, но больше не спорит, откуда-то понимает — бесполезно. Что ж, пускай. Оставляет поцелуй сначала на верхней губе Ибо, а затем втягивает нижнюю, игриво прикусывая.
Ибо усиливает хватку на заднице Сяо Чжаня почти до боли, но тому все равно, он наслаждается процессом. Ибо делает несколько осторожных шагов к кровати и, стиснув Сяо Чжаня почти до хруста в рёбрах, бережно опускает на кровать, накрывая сверху собой.
Как Сяо Чжань и предполагал, Ван Ибо оказывается тяжёлым, но этот вес приятен. Какое-то время они просто самозабвенно целуются, изучая ладонями тела друг друга, срывая тихие стоны удовольствия. Ибо скользит поцелуями по шее вниз, к ключицам, спускается к груди. Игриво прикусывает зубами сосок, получая в награду едва слышный низкий стон Сяо Чжаня, ласкает его языком, пальцами, а затем перемещается ко второму. Чжань начинает ёрзать под ним. Тело с готовностью отзывается на его действия. Сяо Чжань никогда не замечал за собой такой чувствительности, но, кажется, Ибо вновь удалось открыть ему новую, неизведанную ранее сторону самого себя.
Ибо опускается всё ниже и ниже, прослеживая поцелуями россыпь родинок, с интересом первооткрывателя пристально изучая каждый сантиметр тела своего любовника. Сяо Чжань весь горит от неторопливых ласк, член стоит так, что становится больно. Пальцами он комкает простыню и закусывает губы, едва сдерживаясь от того, чтобы не скатиться в череду беспрерывных стонов. Ему очень хорошо. Но он догадывается, что может быть ещё лучше.
— Хочу тебя, — шепчет он Ибо. Тот замирает и поднимает на него взгляд своих бездонных, сверкающих звёздами тёмных глаз.
Ибо медленно кивает и, оставив на бедре Чжаня смазанный поцелуй, поднимается на ноги. Расфокусированным взглядом Сяо Чжань замечает, что на Ван Ибо всё ещё есть одежда.
— Почему ты ещё в штанах?
— Имеешь что-то против? — выгибает бровь Ибо, беря из тумбочки смазку и пачку презервативов.
— Разумеется, — фыркает Сяо Чжань. — Я лежу тут полностью голый, а ты нет. Так нечестно! Хочу посмотреть, какой ты.
К первой брови взлетает вторая, но Ибо ничего не говорит. Кидает смазку и презервативы на кровать и дразняще медленно стягивает с себя штаны, обнажаясь перед Сяо Чжанем, который, кажется, забывает как надо дышать. Ибо прекрасен в своей наготе, и всё в нём кричит о том, насколько Сяо Чжань желанен.
— Чжань-гэ доволен? — криво усмехаясь, интересуется Ибо, когда штаны безжалостно отброшены ногой в сторону.
— М-м, да, неплохо, — Чжань не может удержаться от поддразнивания, но раскусить его просто — у него совершенно не получается скрыть горящий желанием восхищённый тёмный взгляд. Отвести глаза кажется почти что кощунством.
— Всего лишь неплохо? — хитро уточняет Ибо и немного меняет позу, поворачиваясь три четверти и прогибаясь в пояснице.
— Мне казалось, Бо-ди не любит комплименты, — беззлобно подкалывает Сяо Чжань, посмеиваясь.
Ибо в шутку несильно щипает Чжаня за лодыжку. Тот весело смеётся, пиная Ибо босой ступнёй в бок. Ибо перехватывает ногу, подносит к губам и, пронзительно глядя Сяо Чжаню в глаза, оставляет на щиколотке лёгкий поцелуй.
— Ладно, уговорил. Признаю, Бо-ди чуть лучше, чем неплохо.
Ибо рычит, наваливаясь сверху, и с напором целует Сяо Чжаня, хотя это больше похоже на укус. Сяо Чжань чувствует животом чужой член, и в нём поднимается волна любопытства. Он просовывает руку между их телами и осторожно обхватывает член Ван Ибо пальцами. Тот идеально ложится в ладонь. От ощущения мягкой бархатистости нежной кожи сносит крышу, Чжань закусывает губу. Из груди Ибо вырывается сдавленный изумлённый стон, он отстраняется, глядя на Чжаня. Сяо Чжань же с интересом ребёнка порывается исследовать новые территории. Он на пробу несколько раз проводит рукой по стволу, чувствуя, как тот пульсирует под его ладонью. Ощущение чужого члена в собственной ладони непривычно, Сяо Чжань никогда не трогал никого, кроме себя, но от этого, пожалуй, даже более волнующе касаться Ибо.
Сяо Чжань внимательно всматривается в лицо Ибо, продолжая на пробу двигать ладонью, следит за напряжённым изломом бровей, прикрытыми глазами с трепещущими веками, опухшими губами и тяжёлым сбитым дыханием. Повинуясь внутреннему наитию, аккуратно проводит пальцем по головке, размазывая предэякулят, и снова проводит по стволу ладонью. Ибо беспомощно утыкается лбом Сяо Чжаню в плечо, позволяя тому делать что вздумается. Сяо Чжань благодарно целует его в висок и продолжает экспериментировать. Он то ласкает мошонку, гладя пальцами промежность, то двигает ладонью по стволу, так, как обычно нравится ему, то дразнит головку. Ему доставляет удовольствие изучать Ибо, нравится делать ему приятно, видеть, как тяжело вздымается его спина, чувствовать кожей жар его тела и волны опаляющего дыхания, слышать тихие стоны, ощущать блаженную дрожь. Он ловит каждую, даже самую незначительную реакцию, смелея все больше.
— Ты невероятен, — искренне делится впечатлением Сяо Чжань, оставляя смазанный поцелуй на плече Ибо.
— Чжань-гэ, хватит, — внезапно осаждает его Ибо. — Я так скоро кончу, — объясняет, увидев вопрос на лице Сяо Чжаня. Тот понятливо кивает и нехотя выпускает Ибо из рук.
Получив свободу, Ибо сильно зажмуривается, собирая себя в кучу, и немного отстраняется от Сяо Чжаня, нашаривая рукой смазку и упаковку презервативов.
— Тебе нет нужды меня подготавливать, — немного смущаясь, произносит Чжань. — Я сам это сделал.
Сяо Чжань не знал, как всё пойдёт, а потому на всякий случай решил быть готовым к любому раскладу. Он тщательно изучил вопрос, докопавшись до какого-то парня на форуме, а затем заперся в ванной, рискуя получить огромные счета за воду. Позиция его не особо заботила, он был не прочь поэкспериментировать в постели и воспринимал всё происходящее как интересное разнообразие. Почему бы нет? Если того будет требовать ситуация, с него не убудет подставиться, и мужчиной, вопреки мнению многих, он быть не перестанет. Сяо Чжань искренне сомневается, что мужество боится члена в заднице, а потому не заморачивается такими дурацкими предрассудками.
Взгляд Ибо невыразимо теплеет, но ещё Сяо Чжань может отчётливо видеть огненные всполохи вожделения.
— Чжань-гэ подготовился для меня? — чуть ли не урчит Ибо, склоняясь к лицу Сяо Чжаня и в перерыве между словами касаясь чужих губ невесомыми поцелуями.
«Я сделал это для себя, — мысленно фыркает Сяо Чжань. — Кто ж знал, каким ты окажешься в постели. Бережёного, как говорится…» Но произнести это вслух и лишить Ибо радости кажется чем-то сродни кощунству. Почему-то Сяо Чжань не решается это сделать, хотя в другой ситуации с другим человеком не колебался бы ни мгновения. Потому просто молчит и смотрит на Ибо.
Ибо нависает над ним, одной рукой упираясь в матрас, в то время как вторая круговыми движениями оглаживает бедро Сяо Чжаня, иногда будто бы случайно соскальзывая и задевая промежность. Чжань не остаётся в долгу и игриво закидывает одну ногу на поясницу Ибо. Он волнуется и совсем немного переживает о том, что вот-вот произойдёт, но старается скрыть неуверенность за нарочито вызывающими действиями.
— Разрешишь мне растянуть тебя? — спрашивает Ибо, шепча вопрос практически Чжаню в губы. Сяо Чжань закусывает губу и коротко кивает.
— Что мне надо делать? — спрашивает он неуверенно.
— Повернись на живот и встань на колени, — мягко подсказывает Ибо.
Сяо Чжань неловко подчиняется, чувствуя себя в такой позе бесконечно уязвимым. Это смущает, и он прячет лицо в сгибе локтя, стараясь отбросить все мысли в сторону и сосредоточиться на ощущениях. Он слышит возню позади себя, пытаясь отгадать, что же Ибо делает, но едва ли ему это удаётся. Он абсолютно не имеет понятия, чем там занимается Ибо.
Сяо Чжань вздрагивает, когда горячие губы касаются его левой ягодицы, оставляя на коже влажный след. Он ожидает, что после последуют пальцы, во всяком случае нечто подобное он видел в одном из порно роликов, и уже морально себя готовит к неприятным ощущениям. Парень на форуме писал, что поначалу будет дискомфортно, но если любовник не садист и не конченный эгоист, то дискомфорт скоро сменится удовольствием. Но вместо ожидаемых пальцев к анусу прижимаются раскрытые губы, нежа кожу влажным прикосновением. Язык осторожно обводит сфинктер, пробуя на вкус, изучая. Сяо Чжань не может толком дышать, только судорожно хватает ртом воздух, смущение наверняка залило лицо неровными пятнами краски.
— Что ты… — пытается протестовать Сяо Чжань, борясь с катастрофической нехваткой воздуха. Он совершенно не рассчитывает, что Ибо решит его вылизывать. — Зачем ты..? Прекрати.
Ибо любовно оглаживает большими ладонями бёдра Сяо Чжаня.
— Не хочу. Мне нравится Чжань-гэ, нравится его вкус. Хочу сделать ему приятно.
Сяо Чжань едва не хнычет от досады. Ну что он может возразить против подобного? Тем более когда ему самому нравится, но смущение и непривычность происходящего мешает ему просто отпустить себя и отдаться на милость Ибо.
Сяо Чжань делает глубокий вдох и кивает, позволяя продолжить. Он плавится от откровенных ласк, расслабляется настолько, что кажется, будто кости превратились в ненадёжное желе. Губы и язык Ван Ибо заставляют медленно сходить с ума, и если бы не руки Ибо, придерживающие Сяо Чжаня за бёдра, он давно бы распластался по кровати не в силах пошевелиться. Сяо Чжаню душно, липко от выступившего на коже пота, член настойчиво пульсирует, требуя внимания, но он целиком и полностью сосредоточил ощущения на месте касаний Ибо. Стеснение ушло и больше не показывает своей головы. Растворилось в горячечных вздохах, трепете, желании. Сяо Чжань решает не сдерживаться и приглушённо стонет в простыни, когда хранить удовольствие в себе больше не хватает сил.
Когда в него неглубоко проникает скользкий от смазки палец, Сяо Чжань замирает, рефлекторно напрягаясь. Ибо тут же реагирует на это, переключает внимание любовника — успокаивающе проводит ладонью по спине, гладит внутреннюю поверхность бедра, целует ягодицы. Палец не вынимает. Наоборот, мягко массирует мышцы, то вдавливая его в Сяо Чжаня немного глубже, то отступая назад. Сяо Чжань теряется — всего слишком много: касаний, жара ладоней Ибо, его мягких губ на коже, его ласкающего изнутри пальца. Вопреки ожиданиям, Сяо Чжань совершенно не чувствует дискомфорта, разве что совсем немного — моральный, хотя после языка, вылизывающего его, чужой палец в собственной заднице не кажется таким уж шокирующим событием. Желание Сяо Чжаня экспериментировать на сегодня реализовано на все сто двадцать процентов.
С лёгким стоном он выгибается, пытливо заглядывая назад, стремясь увидеть выражение Ван Ибо. Ему любопытно, какие эмоции царят на его лице, когда он имеет Сяо Чжаня пальцем. От увиденного Сяо Чжань шумно выдыхает, по телу прокатывается горячая волна желания, перемешанного со странной щемящей нежностью.
Ибо выглядит увлечённым. Глаза сверкают тёмным страстным огнём, покрасневшие губы приоткрыты, с них то и дело срываются тяжёлые прерывистые выдохи, на скулах отчётливо полыхает горячечный румянец. Видно, что его нисколько не отвращает происходящее, наоборот, он вовсю наслаждается процессом и ему доставляет радость чувствительность и отзывчивость любовника. Отзывчивость Сяо Чжаня.
Заметив внимание, Ибо пьяно смотрит на него и, улыбаясь как самый настоящий инкуб, не отводя глаз склоняется и целует ягодицу Сяо Чжаня, одновременно с этим толкаясь пальцем глубже. Тело прошибает волной дрожи, Сяо Чжань тонет в топком омуте глаз Ван Ибо, сгорая от желания.
Через несколько долгих минут, которые кажутся отдельной вечностью, Ибо добавляет второй палец, и его плавные поступательные движения вводят в своеобразный, почти медитативный транс. Сяо Чжань почти привык к распирающему изнутри ощущению и движению внутри себя чужих пальцев. Он поймал ритм, и теперь старательно выгибает поясницу, чтобы Ибо было удобнее разрабатывать его. Сяо Чжань чувствует, как вниз от ануса, щекоча, стекает смазка. Его затапливает ощущением запретности и порочности происходящего, что, признаться, лишь сильнее заводит.
Внезапно Ибо решает внести больше красок в ощущения, резко ввинчивая в Сяо Чжаня пальцы, и тот давится воздухом. От низа живота по телу тёплой волной растекается томительная сладостная дрожь, резонансом разносящаяся по рукам и ногам. В горле застревает стон, он задыхается, широко распахнув глаза и до боли впившись пальцами в простыни. Мгновение проходит, и ощущения затухают, он отчаянно пытается удержать их, но они водой просачиваются сквозь пальцы.
— Сделай так… ещё, — требовательно просит Сяо Чжань, озираясь назад. Ибо выглядит преступно довольным, изгибает губы в лукавой ухмылке, в тёмных глазах пляшут бесята. Но покорно подчиняется, снова нащупывает внутри Сяо Чжаня нужную точку и осторожно трёт подушечками пальцев. Сяо Чжань протяжно стонет, зажмурившись до боли, рефлекторно подаваясь назад, чтобы продлить ощущения. Черт, кто бы мог подумать, что это так... хорошо.
— Знал бы ты, как сейчас выглядишь, — наклонившись, шепчет Ибо в самое ухо, оставляя на лопатке смазанный поцелуй.
Сяо Чжань чувствует его дыхание и хрипло мычит — сейчас это всё, что он может ответить. Связных мыслей в голове нет, только электричество по оголённым нервам, жар возбуждённого тела и ритмично скользящие внутри пальцы.
— Безумно хочу тебя, — делится Ибо, продолжая ввинчивать в Сяо Чжаня уже три пальца, уверенно подводя его к пределу.
— Так возьми, — шепчет Сяо Чжань в ответ. Сам он вполне может кончить и на пальцах Ван Ибо, но не хочет быть единственным, кто получит удовольствие. Эмоции слишком сильные, так что на второй заход его вряд ли хватит, не хотелось бы отключиться в самом разгаре.
— М-м, — мурчит Ибо куда-то в загривок, нежно зарываясь носом во влажные волосы и нетерпеливо вжимаясь бёдрами в промежность Сяо Чжаня. Контраст касаний вырывает из горла утробный стон. — Хочешь мой член?
Сяо Чжань на провокации вестись не собирается. Внезапно обретя уверенность, он, скрепя сердце, отстраняется от Ибо и его пальцев и, подавляя внутреннее недовольство, поворачивается на спину. Решительно обхватывает талию Ибо ногами, скрещивая щиколотки и крепко прижимая к себе, чтобы никуда не мог деться, и властно притягивает его за шею, жарко выдыхая в губы веское:
— Хочу. Тебя. Сейчас.
Ибо весело фыркает и смотрит с обожанием во взгляде. Сяо Чжаню становится неловко, но он скрывает это, потираясь об Ибо, чувствуя, как его эрегированный член елозит по промежности. Игриво закусывает губу и смотрит на Ибо.
— Неужели тебе нужно нотариально заверенное приглашение? — спрашивает, издевательски выгнув бровь, с насмешкой в голосе.
— Обязательно, — серьёзно кивает Ибо, но смеющиеся глаза выдают его с потрохами. — Но давай в следующий раз.
Сяо Чжань уже намеревается возразить, что акция одноразовая, но Ибо приставляет головку к его входу и мягко надавливает. Все мысли сразу сосредотачиваются вокруг процесса. Сяо Чжань неимоверно остро ощущает всё, что делает Ибо — чувствует, как сопротивляются растяжению мышцы, ощущает скользкий презерватив и текущую по бёдрам смазку, наслаждается весом тела Ибо, его рельефом и движением мышц под собственными пальцами, и с упоением вслушивается в гармонию собственных ощущений. Мир вокруг тухнет, сужается до них двоих, превращается в пузырь, в котором значение имеют только чувства и человек напротив. Сяо Чжань тянется за поцелуем, необходимым сейчас как воздух.
Ибо безобразничает, целует сначала подбородок, потом родинку и лишь затем — призывно распахнутые губы. Жадно сжимает Сяо Чжаня в объятиях, и сердце того полнится невыразимым трепетом. Сяо Чжань даже не знает, испытывал ли когда-нибудь нечто подобное хоть с какой-то из своих девушек. Ибо толкается глубже, и мысли затухают, оставляя лишь яркое, немного жгущее чувство непривычной заполненности. Сяо Чжань сводит у переносицы брови и стонет, закусив губу. Он с силой вдавливает пальцы в предплечья Ибо, невольно сжимаясь.
— Тебе больно? Мне прекратить? — Ибо тут же замирает, встревоженно всматриваясь в лицо Сяо Чжаня. Тот не может удержаться и коротко фыркает.
— В тебя когда-нибудь пихали член? — немного смутившись, Ибо отрицательно мотает головой. — Тогда успокойся и просто дай мне немного времени.
Сяо Чжань и сам поражается той лёгкой уверенности, с которой произносит это заверение. Будто он уже имел в подобном опыт и теперь, прожжённый жизнью, вещает Ибо простые житейские истины и учит искусству любви, а не наоборот.
Ибо не двигается, отвлекая Сяо Чжаня от дискомфорта тем, что принимается целовать его лицо. Лоб, брови, веки, нос, скулы, челюсть, губы, родинка — ничто не может укрыться от его внимания. Несмотря на тот факт, что они едва знают друг друга, Сяо Чжань ощущает себя бесконечно любимым, и, пожалуй, это чувство ему нравится. Даже более чем. Он чувствует себя особенным, дорогим. Родным. Сяо Чжань не понимает, чем заслужил любовь Ван Ибо — а что это она, он не сомневается, потому что с безразличным человеком невозможно заниматься сексом так, как это делает Ибо — но она его согревает мягким теплом, даря ощущение защищённости и счастья. Внутри будто расцветает весна, щекоча внутренности нежными лепестками цветов. Ему так хорошо, что хочется петь.
А ещё разделить свои чувства с Ван Ибо.
Он обхватывает лицо Ибо ладонями, пронзительно смотрит ему в глаза, будто собираясь нырнуть в их глубину, и притягивает к себе, жадно впиваясь в губы. Глубоко, чувственно, искренне. Сяо Чжань призывно качает бёдрами, и Ибо понимает его без слов. Толкается глубже, медленно входя на всю длину. Сяо Чжань охает, отчётливо чувствуя член Ван Ибо внутри себя. Дыхание перехватывает. Неужели он действительно позволил этому случиться?
«Да», — очевидный ответ.
Думать не хочется, хочется чувствовать. Ещё больше, ещё полнее. Сяо Чжань притягивает Ибо к себе и неторопливо, сладко целует, чувствуя, как от смены положения Ван Ибо внутри смещается его член. Ощущение новое и необычное, будоражащее, и Сяо Чжань жадно хочет ещё.
Он напрягает скрещенные на пояснице Ибо ноги, вынуждая того толкнуться вперёд и войти глубже. Ибо проводит шершавой ладонью по бедру Сяо Чжаня и подаётся назад, почти полностью выходя из него. Сяо Чжань не может дышать, хватает ртом воздух, и давится вдохом, когда Ибо снова наполняет его. Он смотрит затуманенным взглядом на пьяное от возбуждения лицо Ван Ибо и любуется искажающей черты страстью. Ибо такой красивый, такой горячий, такой искренний и открытый. Для него, Сяо Чжаня, и больше ни для кого другого. Не сейчас. В этот самый момент этот мир существует только для них двоих.
Забывшись, Сяо Чжань нежно убирает прилипшую ко вспотевшему лбу чёлку и очерчивает контур лица, затем проводит большим пальцем по покрасневшим припухшим губам. Ван Ибо смотрит прямо Сяо Чжаню в глаза и игриво ловит зубами его палец, снова толкаясь. Втягивает палец в рот и сосёт, продолжая плавно наращивать амплитуду движений.
Сяо Чжань закусывает губы, мечется под Ибо в горячке страсти, и мысленно умоляет того не останавливаться. Темп всё возрастает — Ибо наконец нашёл нужный угол проникновения, и теперь после каждого толчка у Сяо Чжаня перед глазами мириадами звёзд взрываются фейрверки. Большие ладони Ибо держат Сяо Чжаня за талию, не позволяя отстраниться, насаживая глубже, сильнее. Больше не получается сдерживать стоны, ни у Сяо Чжаня, ни у Ибо. Острое удовольствие пронзает, размывая грани, становится непонятно, где заканчивается Ван Ибо и начинается Сяо Чжань. Сейчас они — одно целое.
Ритм Ибо становится всё более рваным и беспорядочным, он вколачивается в Сяо Чжаня, доводя до исступления. Они стремительно подходят к краю и вместе срываются в пропасть с неразборчивым шёпотом на губах. Мышцы сводит сладкой судорогой, резонансом разносящейся по каждой клетке тела. Чжань чувствует собственную сперму на животе и ощущает горячую сперму Ибо внутри себя. Пресыщенно вздыхает и прикрывает глаза. Чувство эйфории постепенно затухает, оставляя после себя сладкую негу.
Ибо, дрожа, ложится на Сяо Чжаня, утыкаясь тому носом в шею, крепко обхватывая руками, будто бы говоря, что никуда не отпустит. Сяо Чжань не сопротивляется. Он блаженно выдыхает и беспечно кладёт ладонь на голову Ибо, начиная бездумно перебирать пряди. От переизбытка эмоций и наконец отпустившего нервного напряжения начинает клонить в сон, а расслабленное горячее тело, накрывающее его собственное, дарит неожиданный тёплый уют.
Сяо Чжань чувствует, как чужие губы касаются шеи, как мягко скользит язык.
— Ты еще не устал? — изумляется он, посмеиваясь.
— Не хочу упускать шанс, — глухо бормочет Ибо Сяо Чжаню в шею.
— Хочешь загнать этого старика в могилу? — с нарочитой укоризной в голосе шутит Сяо Чжань.
— Просто хочу, — поправляет Ибо, наконец немного поднимаясь и заглядывая Сяо Чжаню в глаза. — Ты мой только эту ночь.
В голосе слышится горькая грусть. Сяо Чжань разом мрачнеет, расслабленность и послеоргазменная ленца осыпаются прахом. Он знает, что слова Ибо правда, но они звучат слишком жестоко, рассеивая магию момента. Он напрягается.
— Ты же знал, — бесстрастно произносит Сяо Чжань, отвернувшись. — Зачем тогда соглашался?
Взгляд Ибо тяжелеет. Он сползает с Сяо Чжаня, выходя из его тела, быстро снимает и выбрасывает презерватив и садится напротив, так, чтобы видеть Сяо Чжаня. Тот, несмотря на слабость, подтягивается и, подбив подушку, устраивается в изголовье кровати, внимательно наблюдая за Ибо.
Тот кажется невозмутимым, и только играющие желваки выдают внутреннее состояние. От этого зрелища сердце Сяо Чжаня сжимается. Он не хотел этого, не собирался доводить человека, подарившего ему столько удовольствия, до подобного состояния. И всё же умудрился похерить их чудесный момент. На душе становится очень гадко от самого себя.
— Потому что не могу не смотреть на тебя, — от горького отчаяния в словах Ибо всё внутри замирает. Сяо Чжань невольно чувствует вину. — Я пытался отвлечься на кого-то ещё, но после того, как тебя увидел… твою улыбку… Ты такой… такой, что я больше не могу ни на ком задержать взгляд. Все не то. Не ты, понимаешь?
Сяо Чжань не понимает. Он не представляет, каково испытывать нечто столь сильное к кому-либо. И уж тем более не имеет ни малейшего понятия о том, зачем вообще сдался Ибо. Хотя тот, кажется, тоже не знает ответа. Это странно, нелогично, неправильно.
— Знаю, что тебе это кажется фигнёй, — тем временем продолжает Ибо, ломая губы в кривой неискренней ухмылке. — Раньше я бы тоже так подумал. Одержимый придурок. Но я просто… Я знал, что ты мне откажешь. Но думал, что если откроюсь, то станет проще жить со всем… этим.
Сяо Чжань кусает губы. Он не уверен, действительно ли хочет слышать правду. Его с новой силой затапливает чувство вины за содеянное, только если раньше всё можно было исправить, то сейчас дороги обратно нет. Сяо Чжань со всеобъемлющей неотвратимостью понимает какой же он мудак.
— Но ты не послал меня, даже предложил секс, — Ибо не замечает его переменившегося лица. Он вообще не смотрит на Сяо Чжаня, уперев невидящий взгляд в угол прикроватной тумбочки. — Понятно было, что ни о какой взаимности речи не шло, но я ухватился за этот шанс. Если честно, мне очень хотелось узнать, какой ты. Попробовать тебя. Даже если потом будет больно.
— Прости, — через силу выдавливает Сяо Чжань, потому что просто не представляет, что ещё может сделать в данной ситуации.
— Не стоит, — отмахивается от него Ибо. — Думаю, мы оба получили, что хотели. Ты оказался фантастическим, так что мне не о чем жалеть.
— Ибо…
— Тебе стоит сходить в душ, — перебивает Ибо, словно не желает слушать того, что может сказать ему Сяо Чжань. И тот не может его за это винить.
Не желая ранить Ибо ещё сильнее, он нехотя стаскивает себя с кровати и на ватных ногах бредёт в душ. На пороге оборачивается, но все же не решается ничего сказать.
Вода немного проясняет гудящую голову, кожу больше не стягивает пот и засохшая сперма. Совсем немного, но Сяо Чжань чувствует себя лучше, хотя на душе по-прежнему гадко. Обмотавшись полотенцем, он неловко выглядывает в комнату, чтобы сообщить Ибо, что ванна свободна и он может ей воспользоваться, но словам не суждено прозвучать. В комнате никого нет.
Сяо Чжань облегчённо и вместе с тем обречённо вздыхает. Пусть он и не знает, что делать с Ван Ибо, но расставаться на такой ноте как-то совсем неправильно.
Сердце щемит, когда он видит аккуратную стопку из собственных вещей на краю кровати. Кажется, он упустил нечто очень важное.
***
Дни снова тянутся своим чередом, вот только в Сяо Чжане после ночи, проведённой с Ибо, как будто что-то испортилось. Он становится рассеянным, задумчивым, практически перестаёт улыбаться и уходит в себя. Существует скорее по инерции — по-привычке ходит на пары, по-привычке записывает лекции и по-привычке отрабатывает практику.
Апатичное состояние Сяо Чжаня откровенно пугает его окружение, они никогда не видели его таким угрюмым, а потому без понятия, как помочь. На все расспросы Сяо Чжань только сильнее закрывается в себе, и вытащить его из раковины всё равно что сдвинуть гору — вопреки громкому заявлению в притче, нереально. Устав биться о стену отстранённости, друзья философски решают, что мальчик он большой, так что если ему это нужно, пускай поварится в собственных мыслях, а в случае чего они рядом, чтобы вдруг не переварился.
Сяо Чжань страдает от того, что совершенно не понимает себя. До признания Ибо он его едва ли замечал, а после пятничной ночи не может выбросить из головы. Сяо Чжань не понимает — то, что он испытывает, навязано чувством раскаяния из-за произошедшего, или же Ибо на самом деле смог задеть тонкие струны души Сяо Чжаня. Бесконечный анализ собственных мыслей и поступков лишает какого-либо равновесия, заставляя сомневаться и лажать даже при принятии самых банальных решений, а постоянное нервное напряжение изматывает, расстраивая чётко налаженную за годы учёбы схему жизни.
И то ли Чжань помешался настолько, что больше никого не замечает, то ли Ван Ибо действительно начинает чаще попадаться ему на глаза. Сяо Чжань замечает его тёмную макушку в столовой, видит среди толпы студентов, а однажды даже, торопясь на пару к профессору Ли, сталкивается нос к носу. Точнее, на полном ходу влетает в него. Ибо ничего не говорит, едва ли даже удостаивает взглядом. Просто вежливо придерживает под руку, чтобы Сяо Чжань не упал, и проходит мимо, как ни в чем не бывало продолжая разговор с друзьями, как будто Сяо Чжань пустое место.
Хотя почему как будто?
Страшно рассердившись на Ибо за равнодушие, Сяо Чжань пытается выбросить ситуацию из головы, переключиться на учёбу и не думать об Ибо. Он берёт дополнительные часы, записывается в университетскую театральную труппу, берёт заказы — в общем, старается измотать себя физически до такой степени, чтобы на моральную накрутку не оставалось сил. И у него почти получается. Почти, потому что во снах он снова видит Ибо, его раскрасневшееся от желания лицо, обожание во взгляде, чувствует бережные касания шершавых ладоней и слышит вибрирующее в груди «Потому что не могу не смотреть на тебя». Во снах Ибо рядом, в то время как в реальности не обременяет себя даже взглядом в сторону Сяо Чжаня. И это обижает — неужели всё, что произошло, ничего не значит?
Сам того не замечая, Сяо Чжань начинает присматриваться к Ван Ибо, и по ходу наблюдений открывает для себя его новые грани. Например, он выясняет, что Ибо редко улыбается, а когда такое чудо всё же случается, то это больше напоминает кривую ухмылку. Смех у него резкий и громкий, непременно привлекающий внимание окружающих. Ибо каждый раз смущается, когда взгляды обращаются к нему, и недовольно хмурится. Сяо Чжань узнаёт, что Ибо буквально зависим от музыки — в ухе постоянно торчит беспроводной наушник, с которым он не расстаётся даже когда вокруг люди. А ещё он фанат мотогонок, катается на скейте и недавно закончил сборку «Тысячелетнего Сокола» из лего. Ибо не нравится сладкое, зато он любит молочный чай. Он необщительный и угрюмый со всеми, кроме нескольких друзей, обязательный и не терпит лентяев. И ещё море мелочей, которые наблюдательный Сяо Чжань выцепляет из повседневной жизни Ибо.
С лёгкой руки случая Сяо Чжань получает уникальную возможность лично узнать о том, почему Ибо считают звездой факультета хореографии. Однажды, допоздна задержавшись в кампусе из-за очередного проекта, Чжань по рассеянности забредает в конец крыла. Услышав громкую музыку, он не может противостоять искушению и дёргает за ручку, бесшумно приоткрывая дверь. Ибо Сяо Чжань узнаёт сразу. В зале он совершенно один, если не считать самого Сяо Чжаня. Ибо поглощён танцем, плавно перетекает из одной позы в другую, делает четкие точки, стремительные выпады. Тянет руки к небу, кружится, стремительно стекает на пол, пускает телом волну. И в каждом его движении звучит музыка, каждая связка наполнена жизнью. Ибо вкладывает в танец всего себя.
Сяо Чжань не может оторвать глаз, пялится завороженно, впитывает жадно каждый удар бита, лёгкий прогиб, блеск пота на коже, растрёпанные влажные волосы.
Когда песня затихает, Чжань, преодолевая себя, прикрывает дверь и прислоняется к холодной стене, закрывая глаза. Сердце бешено стучит, как будто он пробежал кросс, воздуха не хватает, а под веками он вновь и вновь видит гибкую фигуру, с невероятной лёгкостью исполняющую сложные комбинации, и тело прошивает горячей волной.
В эту ночь Сяо Чжань не может сомкнуть глаз.
Идут дни, и он всё больше чувствует себя сталкером, слишком боящимся приблизиться к объекту своего желания и заговорить с ним. Просто наблюдает издалека, любуется, ловит малейшее изменение и каждую деталь. Но всего этого ничтожно мало.
Сяо Чжань прекрасно понимает, что дальше так продолжаться не может, что ему надо что-то делать, иначе он просто сойдёт с ума. Ему надо определиться насчёт Ибо. И он не придумывает ничего лучше, чем подойти и поговорить с Ибо.
Решившись, он подкарауливает его после лекции, то и дело запинаясь, объясняет, что хочет поговорить, и Ибо, хмуро глядя на Сяо Чжаня, нехотя соглашается. Под тяжёлым взглядом Ибо Сяо Чжань окончательно теряется и не может выдавить из себя ничего, что можно принять за нормальную человеческую речь. Наконец Сяо Чжань сдаётся и просто беспомощно смотрит на свои руки. Впервые в жизни он не может связно выразить свои мысли. Он хочет получить от Ибо ответы, но не в состоянии сформулировать вопросы. В конце концов Ибо уходит, оставляя его сгорать от стыда и досады на себя, вместо прощания бросая:
— Сяо Чжаню-гэгэ не стоит искать со мной встречи, я могу неправильно понять. Хватит играть моими чувствами.
После этого несостоявшегося разговора Сяо Чжань чувствует себя пустым, ничтожным и разбитым. Зато он знает, что Ван Ибо по-прежнему что-то к нему чувствует, хотя едва ли это делает положение дел хоть сколь-нибудь лучше. С трудом сдав сессию, Сяо Чжань с некоторым облегчением уезжает на новогодние каникулы в родной Чунцин к семье. Он надеется, что праздничная суета сможет его отвлечь, тем более если Ибо не будет постоянно маячить перед глазами печальным напоминанием, то забыть о нём будет не так уж и трудно. Но Сяо Чжань ошибается. Тоска лишь усиливается, отрывая его от всеобщего праздничного волнения, молчаливо маячит на задворках сознания, постоянно одёргивая и возвращая к безрадостным мыслям.
— А-Чжань, ты похож на труп, такой же жизнерадостный, — заявляет Сяо Ю, вручая сидящему в одиночестве на веранде Сяо Чжаню пиалу с рисовым печеньем. Наверняка утащила с кухни, воспользовавшись всеобщей суматохой. Она с самого детства была такой, проказливой и неугомонной, а ещё ужасной сладкоежкой.
Сяо Чжань вяло благодарит и без энтузиазма берёт одну печенюшку, в то время как Сяо Ю поглощает их одну за другой, вертит её в пальцах, словно там начертаны судьбы и даны ответы на все вопросы.
— Мда, — тянет сестра, неодобрительно косясь на брата. Она уже несколько раз высказывала ему своё недовольство его праздничным настроением, на что Сяо Чжань только неубедительно обещал исправиться, но лучше не становилось. — Может, скажешь наконец, что не так?
Повисает пауза. Сяо Чжань колеблется, решая, довериться сестре или продолжить морально угнетаться в гордом и совершенно бесполезном одиночестве.
— Кажется, я влюбился, — наконец, со скрипом признав, что сам не справится, бесцветно объявляет он.
— Так это ведь прекрасно! — восклицает Сяо Ю, резко поворачиваясь к Сяо Чжаню и едва не уронив в порыве чувств пиалу с печеньем. — Кто она? Где вы познакомились?
Сяо Чжань морщится от громкости и задумчиво молчит, раздумывая над тем, как бы лучше сообщить родной сестре, что, кажется, запал на парня.
— С ней что-то не так? — осторожно интересуется Сяо Ю, проницательно заглядывая брату в глаза. Тот дёргает уголком губ и отводит взгляд. — Или, может, это он?
Сяо Чжань вздрагивает и хмурится, украдкой глядя на сестру. Та ласково ему улыбается, догадавшись, что права. Он немного расслабляется — Сяо Ю совсем не выглядит шокированной или растерянной, скорее любопытной.
— Если вся проблема только в этом, тогда чего ты тут киснешь? Пойди лучше поешь мамин тансулицзи. Вкуснотища-а!
— Проблема не только в этом, — нехотя признаётся Сяо Чжань, кусая губы. Разговаривать о чувствах с Сяо Ю кажется странным, даже несмотря на тот факт, что он старше неё всего на два года. Пусть они прекрасно — для брата с сестрой, разумеется — ладили, но сетовать на разбитое сердце было ни в его, ни в её характере. Хотя, если быть откровенным, до недавнего времени Сяо Чжань никогда не попадал в подобные ситуации.
Он начинает говорить, сухо пересказывает суть без углублений в детали, за которые испытывает неловкость перед сестрой.
Сяо Ю с несвойственной ей внимательностью слушает, не перебивает, а потом глубокомысленно заключает:
— Дурак ты, Чжань-Чжань.
— Спасибо, — фыркает он, закатывая глаза. — Как будто я сам не знаю.
— Не знаешь, — спокойно подтверждает она. — Ты запутался и бестолково мечешься, словно рыба, попавшая в сеть.
Сяо Чжань смотрит на неё с удивлением. Пускай слышать подобные слова, да ещё и из уст сестры, не слишком приятно, но изумляет не это. Получать такие выводы от обычно беззаботной Сяо Ю настолько непривычно, что несколько секунд уходят чисто на осознание. Сяо Чжань шокирован и горд одновременно.
— Подумай вот над чем, — тем временем продолжает Сяо Ю. — Ты ищешь встречи с ним, потому что чувствуешь себя виноватым из-за того, что не можешь ответить ему взаимностью, или потому, что он действительно тебе небезразличен? Наблюдаешь, потому что тебя терзает совесть и ты хочешь искупить вину, или потому, что тебя к нему тянет? Хотя не то чтобы одно исключало другое…
— Сяо Ю, — восклицает Чжань, — когда ты успела повзрослеть и почему я это пропустил?
Она только загадочно улыбается.
— А-Чжань, в таких делах я тебе не советчик, но просто задайся вопросом: если Ибо больше не появится в твоей жизни, что ты почувствуешь.
Сяо Чжань невидяще смотрит перед собой, прокручивая в голове слова сестры. Что он почувствует, если Ибо исчезнет?
Сяо Ю несильно толкает Сяо Чжаня в плечо, таким своеобразным образом подбадривая.
— Думай сколько нужно, но приходи к нам, мы скоро будем запускать феерверки.
Сяо Чжань поднимает глаза на Сяо Ю и видит её будто бы в новом свете. С этой стороной своей сестры он слишком плохо знаком, и делает мысленную пометку как-нибудь исправить это. Он благодарно улыбается.
— Спасибо.
***
— Ибо! — окликает Сяо Чжань, не поспевая за группой чересчур быстрых танцоров. Не в его годы так активно бегать. — Ван Ибо! Подожди!
Ибо будто бы не слышит, но Сяо Чжань упорно продолжает его звать, и тот наконец сжаливается и останавливается, оборачиваясь.
— У меня нет времени. Это срочно? — холодно роняет Ибо, не глядя Сяо Чжаню в глаза. Тот отчаянно пытается отдышаться, лёгкие горят. Все же дизайнеров не готовят к забегам с препятствиями. Как оказалось, очень даже зря.
— Вопрос жизни и смерти, — серьезно отвечает Сяо Чжань.
Еще хотя бы день самоанализа и метаний он просто не переживёт, и тогда его смерть останется на совести Ван Ибо, а сам он превратится в злобного призрака, и будет являться ему во снах, напоминая о причине своей смерти каждый божий день. Конечно, всё это лишь фантазии и Сяо Чжань ни за что бы так с ним не поступил, но помечтать не вредно.
— Давай быстро, — торопит Ибо, скрещивая руки на груди.
Сяо Чжань озирается по сторонам. Признаться, он рассчитывал на более уединённое место, потому что тема была не для ушей посторонних, она касалась только их двоих и никого больше. Ибо бросать друзей не торопится, те стоят рядом, кто с интересом, а кто с осуждением смотрят на Сяо Чжаня.
Сяо Чжань с трудом сглатывает, набираясь храбрости. Представлять всё в голове было относительно просто, а вот принимать непосредственное участие в событиях оказалось гораздо сложнее, чем представлялось. Ну и пусть, он уже всё для себя решил.
— Я хочу поговорить о той ночи, — набрав в грудь побольше воздуха, начинает Сяо Чжань.
Глаза Ибо широко распахиваются, и он стремительно выбрасывает вперёд руку, накрывая рот Сяо Чжаня ладонью, не позволяя ему продолжить.
Толпа с интересом наблюдает за происходящим — ещё бы, мечта половины университета и просто красавчик-танцор Ван Ибо вместе с Сяо Чжанем с факультета дизайна, о выставке которого в прошлом году столько говорили преподаватели. Еще и про ночь что-то говорят.
— Не здесь, — рычит Ибо и осторожно отпускает ладонь, так, словно, убери он её слишком быстро, Сяо Чжань примется кричать непотребства на весь кампус.
Тот фыркает, хватает Ибо за руку, чтобы тот точно никуда не делся, бросает его друзьям короткое: «Я его забираю. Скоро верну», и тащит за собой. Ибо в шоке, зрители разочарованы, а сам Сяо Чжань чувствует себя уверенно и одновременно с этим бесконечно глупо.
Они минуют главный вход в корпус, кишащий торопящимися на пару студентами, и сворачивают за угол. Ибо молчит, а Сяо Чжань торопится всё сильнее, крепко сжимая чужую ладонь в своей руке, боясь, что если хоть немного ослабит хватку, то Ибо уйдёт. Сяо Чжань уверенно сворачивает, минуя зелёный газон, усеянный островками студентов, раскидистую восьмидесятилетнюю сакуру, которой искренне восхищалась профессор Лу, идёт вдоль забора и вдруг ныряет в поросший плющом проём, который заметить можно только уткнувшись в него носом. Это тайное место Сяо Чжаня. Он нашёл его во время одной особенно изматывающей сессии ещё на первом курсе. Несколько раз его там ловил садовник, но после жалобного умоляния и нескольких пакетов с горячими баоцзы тот согласился иногда позволять Сяо Чжаню тут находиться.
— Не переживай, я не буду тебя убивать, — неловко шутит Сяо Чжань, когда, обернувшись к Ван Ибо, видит опасливое выражение на его лице.
— Мгм, — немногословно отвечает тот, и на этом разговор исчёрпывается.
Они останавливаются у ограды. Ветер с лёгкой задумчивостью и вальяжной мягкостью перебирает листья плюща, и тот успокаивающе шелестит, убеждая, что сохранит их секрет.
— Ван Ибо, ты мне нравишься, — как на духу выпаливает Сяо Чжань, отчаянно краснея.
Ибо от неожиданности, кажется, теряет дар речи. Он выглядит так, как будто воочию увидел яогуая.
— Я долго об этом думал, а ещё наблюдал за тобой, — тараторит Сяо Чжань, ещё гуще заливаясь краской и то и дело поглядывая на Ибо, — вспоминал всё то, что ты делал со мной той ночью. Что мы делали, — поправляет сам себя, — и что можем сделать. И я хочу… Нет, мне хотелось бы узнать тебя получше. Ты кажешься мне потрясающим, Бо-ди, и мне никогда прежде… Я никогда прежде не чувствовал себя так хорошо, как тогда с тобой, и мне никогда никого так не хватало рядом.
Речь Сяо Чжаня быстрая и сбивчивая, он боится не успеть, боится, что Ван Ибо попросту не захочет его слушать, боится, что тот уже решил отказаться от Сяо Чжаня, и он попусту сотрясает воздух, выставляя себя на посмешище. Сердце колотится как безумное, а Сяо Чжань чувствует себя стеснительным подростком, впервые признающимся в чувствах. Хотя для него это действительно впервые.
— Я не могу не смотреть на тебя, слышишь, Ибо?
Сяо Чжань, закусив губу, опасливо всматривается в его лицо в надежде предугадать реакцию. Он не представляет, чего ожидать в ответ на свой невнятный эмоциональный монолог. Он чувствует себя максимально тупо, облегчением и не пахнет, а в животе в тугой узел скрутилось волнение, от которого уже банально тошнит.
Ибо молчит. На его лице такое сложное выражение, что Сяо Чжань не понимает, какая чаша весов перевешивает, а спросить чертовски боится. Минуты утекают, и Сяо Чжань успевает прожить за них целую бесконечно долгую жизнь. А Ибо по-прежнему не произносит ни слова.
Кажется, Сяо Чжань действительно опоздал со своим неуместным признанием.
— Знаешь, я, наверное, пойду, — он делает шаг назад, отворачиваясь. Он предвидел подобный исход, и всё же не предполагал, что получить отказ окажется настолько больно. Сяо Чжань чувствует себя разбитым, но упрямством старается не позволить себе разлететься на осколки прямо на глазах у Ибо. Только не у него на глазах и только не в данный момент. — Ты тоже можешь идти. Возвращайся к друзьям, и к делам тоже, они тебя заждались. Друзья, не дела. Хотя, может, и дела тоже, — Сяо Чжань едва ли соображает, какую околесицу несёт, просто ему надо говорить, чтобы совладать с чудовищным желанием то ли что-то сломать, то ли позорно разрыдаться, то ли напиться вдрызг.
— Чжань-гэ, — внезапно тепло зовёт Ибо, хватая намеревающегося удрать Сяо Чжаня за руку и поворачивая к себе. — Ты это всё серьёзно? Всё, что ты только что сказал, правда?
Сяо Чжань глубоко вдыхает через нос и хочет было ответить, но ком в горле не даёт произнести ни слова. Поджав губы, он коротко кивает.
— Чжань-гэ, посмотри на меня.
Ибо просит мягко, даже нежно, но Сяо Чжань не хочет подчиняться. Он сейчас выглядит как расклеившийся идиот, глаза наверняка успели покраснеть, да и вообще зачем.
— Чжань-гэ, — снова зовёт Ибо. Снова не получает ответа и, привлекая вяло сопротивляющегося Сяо Чжаня к себе, уверенно произносит: — Если ты не можешь не смотреть на меня, тогда что тебе мешает просто не отводить взгляд?
Сяо Чжань хмурится, не уверенный в том, что только что услышал, неверяще моргает, поднимает взгляд на Ибо, ища в его чертах подвох, но не находит. Его колотит. Он недоверчиво переспрашивает:
— Это да? Ибо, прошу, скажи, что это да. Ты мой? Я могу больше не думать о том, кто мы друг другу?
Ибо тихо смеётся, и это совсем не похоже на тот смех, который Сяо Чжаню доводилось слышать, когда он наблюдал за Ибо. Этот — лёгкий, нежный, согревающий. Так и хочется улыбнуться в ответ, но Сяо Чжаню слишком важно услышать, что скажет Ибо.
— Да, Чжань-гэ, это да, — уверяет Ибо с коротким смешком.
— Фу-у-уф, — выдыхает Сяо Чжань и утыкается носом в шею Ибо. — Я так счастлив. Ты не представляешь, в каких дебрях самокопания я успел побывать.
— Хочу тебя поцеловать, позволишь? — вместо ответа спрашивает Ибо.
Сяо Чжань хмыкает и сам целует Ибо. Ощущение его суховатых губ кажутся самым правильным, что есть в его жизни. Тёплые ладони, обвивающие талию, дарят долгожданное спокойствие, а сам Сяо Чжань с пузырящимся счастьем понимает, что всё сделал как надо.
— Я мечтал об этом с того самого момента, как ушел из номера, — отстранившись, после признаётся Ван Ибо.
— Прости.
Ибо мотает головой.
— Ты не должен извиняться. Не за это. С моей стороны было неправильно обременять тебя своими чувствами.
— Тогда я бы вряд ли узнал, что где-то существует настолько прекрасный Ван Ибо, — с улыбкой на губах парирует Сяо Чжань и целует Ибо в губы. Просто касание, но сколько всего оно в себе несёт.
— Я рад, что они стали взаимны.
— А я рад, что ты дал мне шанс, — ласково поглаживая затылок Ибо, улыбается Сяо Чжань. Ярко, солнечно, так, как привык, но теперь эта улыбка только для Ибо и никого больше.
— Чжань-гэ, я люблю тебя.
— Мой Бо-ди, — с восхищением отвечает Сяо Чжань и порывисто обнимает Ибо. От счастья он чувствует себя невесомым, оно щекочет рёбра и распирает изнутри, требуя выхода. И Сяо Чжань вновь целует Ибо, делясь с ним всеми теми прекрасными эмоциями, которые Ибо подарил ему.
Теперь они будут смотреть только друг на друга.
