***
Рано утром всё семейство уже было в машине, а Антон сразу занял место поудобнее, уперся о дверь спиной и прикрыл глаза. Но тут дверь резко открывается и Петров не успевает среагировать и падает. Но упирается он спиной не в землю, а во что-то теплое и твердое. Почувствовался запах сигарет и послышался тихий смешок сверху. — Доброе утро, сонная красавица. — С усмешкой говорит Пятифан. – Спящая красавица, Ром! — Недовольно возникает Оля, когда слышит, что ее любимый мультик неправильно назвали. — Да пох… Пофиг. — Быстро поправляет себя Рома, пока не получит от Петрова. Пятифан спихивает Антона на середину заднего сиденья и усаживается сам. — Ты что тут забыл? — Антон недовольно морщиться и всё же двигается, уступая хулигану место. — С вами еду. Антон перепираться с Ромой не стал, только вздохнул, понимая, что все мечты раскинуться на сиденье, перечеркнул Пятифан. Пока родители собирались, Антон уже уснул и удобно устроился на плече Ромы. А тот и не был против. Уложил свою голову на блондинистую голову Антона и сам уснул. — Ой, какая дружба у них. — Довольная говорила Карина, смотря на мальчишек. Отец посмотрел на эту парочку, и никто из них не думал лишнего. Просто уснули. Просто дружба. Дорога была долгая, но парни спали, как убитые их даже не разбудили громкие возмущения отца Антона, когда их подрезали или дорога резко становилась сплошными ямами. И проснулись они только на берегу речки, когда родители уже вышли из машины, рассматривая местность. Людей на берегу не было и Петрова это радовало.«Чем меньше людей — Тем больше кислорода»
Антон дошел до воды, снял очки и умылся, чтобы привести себя в чувства. А Ромка не стал долго время тянуть. Он снял с себя спортивный костюм и забежал в одних боксерах в воду. Оба семейства лишь посмеялись, а блондин от греха подальше отошел в сторону взрослых, чтобы этот «водяной» и его туда не утащил. Рома вылез из воды, чтобы помочь родителям с приготовлением шашлыка, но в итоге взрослые всё спихнули на подростков. Но Рома и Антона выгнал, а Петров был и не против немного походить, изучить местность. Подросток решил пройтись по берегу с Олей и показывал ей всяких насекомых, давая краткое описание. Антон переводит взгляд на Пятифана, который, только поймав взгляд Антона, провёл языком по испачканным в маринаде пальцам и взял вскоре те полностью в рот. Антон готов был поспорить с кем угодно, что вытащил он пальцы с причмокиванием, и сделано это всё было специально. Пока Петров надувал матрас, чтобы можно было спокойно купаться. Он наблюдал за Пятифаном. Ромка резко и жёстко насаживал мясо на шашлык и при этом, потом поднимал на Антона взгляд, ухмыляясь. — Вот ты чертов змей-искуситель. — Тихо прошептал Антон, отвлекаясь от Пятифана. Блондин подходит к Ромке и тот наклоняется к уху Петрова, тихо прошептав: — Я бы мог тебя насадить тебя точно также, Зайчик. Покраснел Петров, как помидор, а в трусах начало предательски давить. Антон отворачивается, стараясь успокоить себя. Но решает, что пора ему тоже вступить в эту игру. Очкарик резко дергает Рому на себя и прошептал ему на ухо: — Лучше бы меня так насадил и отжарил. Я уже промариновался в ожидании. Гопник ухмыляется, смотря на Антона. Вот только не с тем Антон игру затеял. Ромка подхватывает блондина так, что он скрещивает ноги за спиной брюнета, руками обнимает за шею. Пятифан стягивает с лица Петрова очки и оставляет те на столе. Родители не реагируют на подростков, привыкли уже, что Рома заставит Антона сделать всё что угодно, даже через силу. Хулиган затаскивает ботаника в воду и резко падает вместе с ним в воду. Потом уже ставя Петрова на ноги. — Остынь, шашлычок, а то загоришься сейчас. Пятифан после спокойно выходит из воды и возвращается к своим делам, а Антон стоит в шоке, наблюдает за отдаляющимся, размытым пятном. Блондин выходит из воды, недовольно ворча, и подходит к столу, который еле отыскал среди размытых пятен. Ромка сразу отдаёт блондину его очки, чтобы тот не убился. Всё оставшееся время Ромка совращал Антона, но последний в свою очередь не реагировал, ведь придумал идеальную месть в виде ИГНОРА. Хулиган заканчивает с шашлыком и уже к мангалу возвращаются взрослые, чтобы пожарить мясо, ведь все знали о внимательности Пятифана и тогда остались бы все без мяса. Пятифан хватает надувной матрас с земли, подходит к Антону, снимая с того очки вновь, оставляет их на столике. Схватив одноклассника за руку, он затаскивает его в воду. Была слепая точка на месте со столиком из-за густого дерева и Рома это прекрасно запомнил. Поэтому парни уже оказались как раз таки в этой слепой точке. Пятифан прижимается к Антону сзади и заставляет того покрепче держаться за матрас. — Допрыгался, Зайка. — Рома спускает руку в трусах Антона и оглаживает его пах. Но это был только отвлекающий манёвр, ведь вскоре Рома просто кусает Петрова за плечо и быстро отплывает от блондина. Антон в шоке от такой наглости. Плывет за хулиганом, и устраивают они войну брызгами именно так, и выглядела «Чайная война» в далёком прошлом. Оля к ним подключается, и водные процедуры продолжаются, пока родители не выгоняют всех троих из воды со словами: «Уже губы синие, заболеть решили?» Ночь уже приблизилась и все сидели у костра, кроме Оли, которая спала в машине, ведь там теплее. Рома с Антоном сидели под одним одеялом, наблюдали за огнем и грелись. За такие моменты хотелось продать душу Дьяволу. Чтобы они не прекращались или повторялись чаще. Рома задумчиво смотрит, обнимает Антона одной рукой и взрослые этого не видят. Им и не надо знать, что они любят друг друга больше, чем друзья. Петров уже начинает засыпать и Рома повел друга в палатку, которая предназначалась для него и Ромки. Хулиган закутывает одноклассника в одеяло и сам укладывается рядом, крепко обнимая комок из одеяла. Антон завошкался, открыл одеяло и затянул Рому в свое царство тепла. Пятифан прижимается к блондину. И они оба были готовы отдать всё своё тепло и любовь, которую имеют друг другу. Антон зарывается пальцами в тёмные волосы и поглаживает Ромку, как кота, а тот ластиться, прижимаясь теснее. — Я люблю тебя, педик. — Тихо говорит Рома и получает легкий подзатыльник, а потом вновь получает поглаживания. — Я тоже тебя люблю, Ром.