Она была необычной. Не такой как все.
Однако Мэйбл упорно доказывала, что для прекрасной и полной счастья жизни совсем не обязательно создавать иллюзию: девушка способна находит радость в каждой вещичке прогнившего, пропитанного кровью и страданиями мира людей. Даже в ужасающем Странногеддоне.И Сайфер искренне этим восхищался.
Билл называл её Падающей Звездой, потому что её всеми чёрствыми силами пытались столкнуть с горы, опустить на самое дно, но она раз за разом загоралась оптимизмом, вновь и вновь взлетая ввысь с гордо поднятой головой.Удивительная сила, о которой он умалчивал, вслух говоря только о первой части своего представления.
Однако, увидев, что он сделал только хуже этой маленькой Звёздочке, Сайфер сымитировал собственную смерть, крах. Он не хотел видеть в её глазах страх, хотя Мэйбл до последнего пыталась казаться сильной. И Билл подыграл, чтобы дать ей свободу и радость. Чтобы она не сломалась.Ведь Демон Разума был не так глуп, чтобы перепутать совершенно разных по характеру и уму близнецов.
Сайфер был увлечён Мэйбл, и он не отрицал этого, забывая обо всех важных делах. Он впервые почувствовал желание узнать поближе мешок с костями. Поправочка. Необычный мешок с костями. Однако после своего резкого исчезновения он никогда не покидал её. Билл всегда следил за ней, сумев освободить себя от купола города самостоятельно, ведь он всегда знал то самое уравнение. Просто хотелось поиграть. Скучные тысячелетия давали о себе знать. Он пронзительно смотрел на Мэйбл, где бы она ни была, а Пайнс, чувствуя за собой туманное и непонятное облако напряжения, с интересом оборачивалась и вглядывалась, словно пыталась кого-то найти. Но он никогда не выходил в свет. Пока она вновь не приехала в Гравити Фолз спустя три года. И первым делом, отделавшись от родственников, она пошла к нему. К его каменной статуе, что навевала у всех горожан страх и мрачные воспоминания о былых днях. Однако Мэйбл не побоялась навестить его, всё так же улыбаясь во весь рот, как это было прежде. С каждым её шагом, отдающим лишь шуршанием в сочной траве, в Сайфере разгорался неподдельный интерес. Он мог заглянуть в её мысли, однако не было никакого желания портить себе сюрприз. Пусть она поразит его. Пайнс так же бесшумно и юрко опустилась на землю перед его изваянием, кидая в рот до безумия кислые конфеты, от которых у всех могло свести зубы. У всех, кроме неё. — Я знаю, что ты здесь, Билл, — тихо обратилась она к нему, но Сайфер услышал её так же хорошо, как слышит каждое биение её сердца. Она терпеливо ждала его ответа, поглощая взглядом каждый скол его неживой скульптуры. — Всё это время… это был ты, — прошептала в пустоту Мэйбл, аккуратно дотрагиваясь указательным пальцем до пыли на неживом треугольнике. Так бережно, словно эта каменная фигура была самым важным предметом в её жизни.Хотя, наверное, так оно и было.
Билл, приняв человеческое обличие, появился за её спиной и медленно приближался к Пайнс, даже не касаясь подошвой земли. Он летел, не выдавая своего появления, пока она задумчиво витала в своих мыслях. Сайфер, оказавшись неподалёку от спины Мэйбл, наклонил голову чуть в бок, с азартом в янтарных глазах наблюдая за девушкой. В это время Мэйбл откинулась на спину в позе звезды, уставившись на такое же ясное, как её существование, небо. Но краем глаза она заметила чёрно-жёлтый силуэт, парящий в воздухе в нескольких метрах от неё. Пайнс расслабленно выдохнула и едва заметно улыбнулась, что, конечно, не укрылось от её наблюдателя. — Когда ты догадалась? — спросил он бархатным голосом, от которого у неё захватило дыхание. И в это мгновение ей почудилось, что из Билла бы вышел прекрасный рассказчик. — Почти сразу, — ответила Пайнс. И пояснила, не давая и слова вставить Сайферу: — Ты появлялся в моих снах, наблюдая из тени. И он снова восхитился ею, прощая себе такую оплошность. Ветер трепал его соломенные волосы, и Билл, мягко опустившись на землю, лёгким, но медленным и грациозным шагом приблизился к Мэйбл, разглядывая её сверху. Однако это ощущаемое превосходство не было чем-то пугающим. Оно было приятным, уютным. Родным. Словно так должно быть. И Пайнс, ведомая волшебным чувством, села, постучав ладошкой по земле, как бы предлагая расположиться рядом с собой бывшему врагу. И он сел. Несмотря на то, что меньше, чем в метре от него находилась смертная. Потому что его это не волновало. — Почему ты ни разу не появился? — на сей раз Мэйбл задала ему вопрос, вглядываясь в верхушки деревьев, и где-то на автомате протянула ему пачку с кислыми конфетами, которые он, конечно же, с удовольствием принял. Он любил противоположности. Сочетание кислого и сладкого напоминало то, что в мире должен быть баланс. — Ты бы не приняла меня так быстро, — Билл произнёс это так обыденно, словно они говорили о том, куда лучше положить блёстки, а не о прошедшем чуть ли не мировом конфликте. — Ошибаешься, — мягко улыбнулась Мэйбл. — Я знала, что ты не желаешь мне зла. Он рад. Действительно рад, что она не злилась. Но в голове пронеслась одна важная, но временно забытая мысль, и Сайфер повернул в сторону Мэйбл голову, внимательно разглядывая её, словно пытался проникнуть в её душу. А Пайнс это ничуть не смущало, и девушка в ответ повернула голову, разглядывая золотые глаза, в которых плескалась своя личная вселенная. Билл понял, что вот он. Этот момент. Когда она может вновь взлететь, но уже гораздо, гораздо выше. — Падающая Звезда, ты готова обучиться основам магии, чтобы взлетать вновь и вновь? Он выжидающе-серьёзно смотрел на неё, пока она, под видом задумчивости, тянула время, читая это небольшое признание между его строк. Мэйбл хотела отплатить Сайферу той же монетой. Ожиданием. Однако месть не была коньком Пайнс, даже такая крохотная. И девушка, сдавшись подЧтобы узнать, как продлить лето.
Чтобы узнать, как создавать реки из Мэйбл-джуса и деревья из мармелада.