to all the guys i've fucked before

Кёнсу никак не мог оторвать взгляд от электронных часов, моргавших неоново-зелеными цифрами. Секунды неумолимо бежали вперед, и Кёнсу чувствовал, что с минуты на минуту все это сумасшествие закончится и ему придется расплачиваться за свои поступки. Расплачиваться за то, насколько грязным и похотливым мудаком он был. Чонин не заслужил парня вроде него. Чонин — замечательный человек, добрый, милый и заботливый. Кёнсу его любил всем сердцем, но… Черт побери, он настолько труслив, что не мог даже в мыслях признаться самому себе, что не так и зачем он настолько мерзко поступает с Чонином. Отвратительно. Кёнсу ненавидел себя. Лучше бы ему, наконец-то, признаться во всем и постараться стать кем-то лучше, чем нынешний Кёнсу. Стать кем-то, достойным любви Чонина. Рави уже успел стащить с Кёнсу футболку и штаны и сейчас шумно и горячо сопел ему в ухо, проникнув ладонью в трусы. Кёнсу даже в мыслях не называл Рави его настоящим именем, чтобы хоть немного отстраниться от всего того, что они делали. Рави, как обычно, с Кёнсу не церемонился. Никаких нежных ласк или поцелуев, никаких комплиментов. Его не особо интересовало, хотел ли Кёнсу заняться этим прямо сейчас. Он просто брал и использовал то, что само шло к нему в руки без сопротивления. Возможно, Кёнсу именно это и заводило. — Детка, ты чего? — недовольство в голосе Рави ощущалось так же отчетливо, как и его пальцы на члене Кёнсу. Рави не привык к тому, что Кёнсу не реагирует на него и сидит молча. Он даже надрачивать Кёнсу перестал, но руку из трусов не вынул. Кёнсу еще раз бегло глянул на часы. — Чонин скоро вернется. Не хочу, чтобы он увидел все это. — Да брось, детка, — губы Рави растянулись в хищной улыбочке. Отвратительно, но член Кёнсу отреагировал на нее. Дернулся, по загривку пробежали мурашки. Блеснули чужие зубы и Кёнсу зачем-то вспомнил, как позавчера эти самые зубы вгрызались в его чувствительные соски. Чонин был на съемках для журнала — Рави посчитал, что это прекрасный подарок к грядущему Рождеству и оттрахал Кёнсу так, что тот на пятом заходе чуть не потерял сознание. Рави, конечно же, считал это личной победой и с тех пор называл свой член не иначе, как волшебной палочкой, творящей чудеса. В любой другой ситуации Кёнсу бы посмеялся, но смешно не было. Было грустно. И гадко до тошноты от того, как ему нравилось ощущение заполненности. У Рави действительно был отличный член — толстый и длинный. Рави любил напоминать о нем, присылая Кёнсу тупые фотографии по ночам и самодовольные эмодзи. И персики с баклажанами. Кёнсу было противно от того, как это его будоражило. — У нас в запасе точно есть двадцать минут, я попросил его купить пива, — шепнул Рави, возобновляя грубоватую ласку и собирая в горсть яйца Кёнсу. — Ты убрал волосы? — довольно протянул он, скользя пальцем по мягкой и гладкой коже лобка. — Да. — Потому что я попросил? — Мечтай, — буркнул Кёнсу, молясь, чтобы на щеках не вылез румянец. — Не ври мне, детка. Чонин обожает тебя, ему плевать, как ты выглядишь, — самоуверенно протянул Рави, прикусив мочку уха вздрогнувшего Кёнсу. Зацепил пальцами резинку трусов и стянул их вниз. — А я люблю, когда ты гладенький. Особенно там. Кёнсу вдруг вспомнил, как на прошлых выходных Рави мокро лизал его задницу в одном из служебных помещений, пока они оба дожидались Чонина со съемок реалити-шоу. А потом взял его, нагнув над какими-то пыльными ящиками. Налитый член дернулся снова, на головке блеснули капли смазки. Кёнсу ненавидел себя. Рави уселся удобней на диване и затащил уже обнаженного Кёнсу к себе на колени. Провел пальцами по бедрам и голеням, удовлетворенно хмыкнул. — Даже ножки побрил, детка? Так бы и вылизал тебя всего, — мурлыкнул похотливо, а затем вскинул взгляд на часы. — Но у нас осталось всего пятнадцать минут. Хочу, чтобы ты взял в рот. Кёнсу недовольно скривился. Отсасывать Рави было нелегко, потому что обычно он сам брал и трахал рот Кёнсу своим толстым членом и только ускорялся, когда слышал, как Кёнсу давится и тяжело сглатывает. Не самые приятные ощущения. Если Чонин вернется — по растраханным губам Кёнсу все поймет. Может, это и к лучшему. Рави понял, о чем думает Кёнсу, и снисходительно усмехнулся. — Не как обычно, принцесса. Просто пососи чуть-чуть. Хочу увидеть, как твои губы заняты делом. Он сжал одну из круглых ягодиц Кёнсу и улыбнулся. — А потом мы займемся чем-то повеселей. Кёнсу послушно соскользнул вниз с его колен — Рави развел ноги шире, но так и не снял штаны, — одной рукой схватился за его твердое бедро, а пальцами другой обхватил крепкий ствол. Рот непроизвольно наполнился слюной. Даже обидно, почему именно у этого похотливого придурка такой отличный член, а не у Чонина. — Ты там молишься или что, детка? — иронично протянул Рави, глядя на Кёнсу сверху вниз. — Живее. Я собираюсь тебя трахнуть, а не играться. Кёнсу влажно провел языком от самых яиц до головки, пробуя вкус. Терпкий и солоноватый. Привычный. Быстро глянул на Рави — тот лыбился, откровенно наблюдая за тем, что происходило. Кёнсу накрыл головку ртом сверху и опустился чуть ниже, приноравливаясь и выравнивая дыхание. Рави, конечно, не позволил привыкнуть. Положил руку на макушку, схватился за волосы и толкнулся бедрами, загоняя член почти на всю длину в глотку. Кёнсу закашлялся и попытался отстраниться. Рави позволил. — Терпеть не могу, когда ты так делаешь. — Прости-прости, — в чужом голосе не было даже капли раскаяния. — Когда я фантазировал о том, как ты мне отсасываешь, я всегда представлял, что ты берешь глубоко, по самые яйца. Думал, что тебя натренировали при приеме в трейни и после того. Суман, говорят, обожает мальчиков вроде тебя. А ты совсем неопытный. — Извини уж, — язвительно проговорил Кёнсу, вытирая слюну с губ. — Ты не сосешь Чонину? — Это не твое, блять, дело. — Значит, очень редко, — утвердительно заявил Рави, будто давно обо всем знал. — Он тебя бережет, будто ты хрустальный. Наверное, трахаетесь только в Чусок, поэтому ты так охотно даешь мне. — Заткнись. — Я ведь правду говорю. Ты такой узкий и чувствительный, с шикарной попкой и ротиком, а Чонин считает тебя музейным экспонатом, — хохотнул Рави. — Хотя я-то знаю, что ты обожаешь, когда тебя долбят так, что воздуха не хватает на вдох. — З-заткнись уже. — Не злись, малыш. Давай, оближи его еще раз. У нас двенадцать минут. Кёнсу, как полный дурак, послушался. Его собственный член налился кровью и сочился смазкой после всех тех мерзких слов, сказанных Рави. Они действительно не так часто занимались этим с Чонином. И почти всегда это было что-то нежное и воздушное, будто секс в диснеевском мультфильме. А Кёнсу хотелось кое-чего другого. И сказать об этом Чонину он не мог, потому что умер бы от стыда и разочарования в глазах Чонина. Тот считал Кёнсу-хёна едва ли не лучшим из людей. Рави опять загнал свой член Кёнсу в глотку по самое основание и снова с глумливым смешком извинился. Кёнсу вытер появившиеся от кашля слезы и послал Рави к черту. Тот хмыкнул и затащил Кёнсу к себе на колени, тут же схватившись ладонями за упругие ягодицы, разведя их в стороны. Выставил их напоказ. Этот придурок еще разместился на диване так, что их было бы отлично видно из прихожей. Если бы Чонин прямо сейчас пришел, он бы сразу заметил голую задницу своего парня, чужие ноги, торчащие из-под него и спущенные до щиколоток джинсы. Это было отвратительно, но… Кровь побежала по венам куда быстрее обычного и Кёнсу понимал, что именно осознание этого возбуждало еще сильней. Что было бы, если бы Чонин зашел именно тогда, когда с прелюдией было бы покончено и началось основное действие? Рави тоже понимал это, засранец, потому и уселся именно в этом месте. Его широкие ладони мяли задницу Кёнсу, пока они влажно целовались. Член Кёнсу терся об его твердый живот. На душе было мерзко, но телу было удивительно хорошо. — Обожаю твою попку, детка. Пилатес явно пошел тебе на пользу, — проворковал Рави, вставив в Кёнсу палец. — О, ты готовился? Растянул себя для меня? — Мечтай, — с трудом проговорил Кёнсу, потому что от возбуждения язык стал совсем непослушным. Губы горели от поцелуев, а в заднице хозяйничали чужие пальцы. Хотелось умереть или трахаться до отключки. — Знаю, что для меня старался, — самодовольство в голосе Рави густо сочилось, смешиваясь с возбуждением. — Хороший мальчик, — его ладонь звонко шлепнула по гладкой коже ягодицы, а потом пальцы быстро огладили то место. Другая рука шлепнула по второй ягодице. И еще раз. И снова. Кёнсу мычал в ответ, но было неясно — выражал он этим мычанием недовольство или просил еще. Рави решил, что просил еще, поэтому потратил пару драгоценных минут на то, чтобы вдоволь наиграться с задницей Кёнсу. Нежная кожа горела от шлепков и щипков. Член сочился смазкой, пачкая живот Рави. Кёнсу сходил с ума от того, как хотелось трахаться. — О, ты сильно сжал мои пальцы, детка. Так хочется? — прокомментировал Рави. — Ты заткнешься когда-нибудь или нет? — Нет. Мне нравится, когда твое лицо все красное от стыда, потому что ты знаешь, что мы делаем все это за спиной у Чонина. Наш маленький, грязный секрет. Рави шептал все это, потираясь членом между чужих влажных ягодиц. Кёнсу буквально чувствовал, насколько он твердый и горячий. И как классно будет, когда Рави вставит ему по самые яйца. В солнечном сплетении скрутило от желания, в поджавшемся животе все горело и губы совсем пересохли. Воспоминания о Чонине отодвинулись на задний, куда-то за край адекватного сознания. Головка притерлась к влажному входу и, раздвинув стенки, наконец-то погрузилась внутрь. Ох-ре-ни-тель-но. Дыхание перехватило. Рави, как обычно, не дал ему привыкнуть, ублюдок. Подхватил под бедра, немного приподнял и начал вдалбливаться в Кёнсу с силой и частотой поршня. Кёнсу казалось, что еще чуточку и этот проклятый, офигительно длинный член будет толкаться прямо в желудке. Кёнсу был таким мудаком, потому что искренне наслаждался этим. Стонал, не сдерживаясь. Сжимался на этом восхитительном стволе. Хотел, чтобы его трахали именно так вечно. В какой-то момент Рави поставил его на четвереньки и вошел сзади, сразу набирая сумасшедший темп. Кёнсу впился зубами в диванную подушку и пытался хоть так приглушить свой голос, срывавшийся от удовольствия. Горячо. Влажно. Жестко. Член Рави просто сводил с ума. Толстый. Длинный. Идеальный. Его хотелось сосать и позволять ему толкаться в своей заднице одновременно. Даже если Чонин сейчас вернется в квартиру, Кёнсу не остановится. Он должен кончить именно от этого члена внутри. Он ненавидел себя. И боготворил мудака Рави. Хотел закончить все это. И не станет ничего заканчивать. И только когда оставалось три минуты до отведенного времени, Кёнсу понял, что Рави не надел резинку. — Ты без презерватива? — Кажется, да, — легкомысленно отозвался Рави откуда-то сверху, на несколько секунд перейдя с режима сумасшедшей долбежки на режим глубоких, медленных толчков. Режим, из-за которого перед глазами Кёнсу возникали и рассыпались предоргазменные звезды. Рельефный член скользил внутри и Кёнсу хотелось скулить от того, насколько ему хорошо. — И что будем делать? — Я кончу в тебя, принцесса, — прозвучало так, будто Рави давно это решил. Кёнсу судорожно замотал взмокшей головой и попытался оглянуться. Пальцы Рави схватили его за волосы и ткнули назад лицом в подушку. — Не… надо… — Надо-надо. Так будет проще всего. Потом разберешься с этим, — насмешливо обронил Рави. — Да и представь, как будет классно — ты и я знаем, что внутри твоей попки хлюпает моя сперма. Черт, как бы сдержаться и не трахнуть тебя у Чонина на глазах, пока будем смотреть матч. Может, получится по-быстрому перепихнуться, если он заснет? — Ты… поехавший… мудак… — Кёнсу с трудом мог говорить из-за ослепительного возбуждения и подушки, забившейся в рот. — А ты трахаешься с лучшим другом своего парня. У каждого свои недостатки, детка. Да, Кёнсу изменяет Чонину с его лучшим другом. За эти несколько месяцев они с Рави занимались сексом так много раз, что это, наверное, в любом ином случае вызвало бы восхищение. Кёнсу отсасывал Рави в машине, когда они заезжали за Чонином после уроков вокала; ходили в кино и Кёнсу тайком насаживался на чужой член, когда в зале выключалось освещение и начинался фильм; Кёнсу врал Чонину, говоря, что поехал навестить родителей, а на самом деле они с Рави устроили безумный секс-марафон — в желудке Кёнсу те два дня не было ничего, кроме воды и чужой спермы. Это было неправильно. Кёнсу тошнило от самого себя. Но с Чонином он не расстанется. Кёнсу любил Чонина. И любил ему изменять. Грубые толчки означали, что Рави уже на финишной прямой. Он никогда не прикасался к Кёнсу, потому что считал, что тот должен кончить просто от его члена внутри. Кёнсу не мог с этим спорить, потому что обычно так и происходило. Чужие пальцы до боли сжали кожу на круглых ягодицах Кёнсу, Рави гортанно зарычал, вбиваясь во влажную задницу, ругнулся и бурно спустил внутрь. Кёнсу последовал за ним следом через секунду, зажмурившись и прикусив щеку, чтобы сдержать громкий вскрик — последнюю минуту Рави методично попадал прямо по нужной точке. Рави осторожно вышел из него и грубовато провел пальцами по растраханному входу ничего не соображавшего Кёнсу. Шлепнул по заднице, мазнул по яйцам, сунул палец в покрасневшую дырку и хохотнул. — Будь ты девушкой, то точно бы залетел прямо в эту секунду, малыш. Я постарался. — Придурок, — сдавленно проговорил Кёнсу, пытаясь нащупать где-то на диване свои трусы. — Хорошо, что ты не девушка и я могу кончать в тебя столько, сколько захочу. Кёнсу проклял себя за то, как сладко дернулось у него в животе после этих слов. Они успели все привести в порядок до прихода Чонина. Рави даже умудрился зажать Кёнсу в прихожей, пока Чонин поднимался в лифте, прихватить зубами его губу и сунуть пальцы в чувствительную дырку. Чонин весь засветился от счастья, когда Кёнсу чмокнул его в щеку, а Рави крепко обнял. Он не заметил, как Рави похотливо ткнул языком в щеку изнутри, очевидно намекая, а Кёнсу сконфуженно свел ноги вместе. Кёнсу ненавидел себя. Но послушно сосал член Рави, пока Чонин на кухне готовил всем чай.