Ты жалок...

Быть заточенным в консоли это так скучно, неправда ли? Особенно, если ты здесь уже не пойми сколько лет. Довольствоваться тишиной уже надоедает, взаимодействия с другими — морока, ведь одно неверное слово, и голова какого-нибудь Кайла уже валяется в стороне от тела, а ты стоишь над ним с топором, полностью истерзанный от мучительной боли после удаления и пошатнувшимся рассудком спустя года. Белая пустота режет глаза, а иконки взаимодействия и создания мии-персонажа для тебя не несёт какой-то важной роли, ведь делать в них, по сути, нечего. А важны ли они вообще? Все созданные мии спустя недлительное время отправляются в мусор, откуда им не выбраться. Этим бедолагам остаётся только мучительно ждать приближающийся смерти, привязавшись к аппарату жизнеобеспечения, не способным сделать ничего, кроме как страдать от боли и вспоминать свою недолгую жизнь. Но есть один мии, что не желает оканчивать всё так напрасно. На Етеледа это не действует. И даже несмотря на сильные муки от перенесенных удалений, он всё равно способен встать с койки, отцепить от себя аппарат жизнеобеспечения и вернуться в «Mii Channel» как небывало, дабы наказать проворного школьника, посмевшего сделать роковую ошибку. Етелед не считает себя таким уж одиноким. Он привык к этому. Сидеть в тишине, наедине с самим с собой и своими мыслями, размышлять о чём попало. О хозяине консоли Nintendo Wii, о своей прошлой жизни… О нём. Со спины послышались тяжёлые шаги. Мии напрягся, понимая, кто идёт к нему и с какой целью. Но он всё также тихо сидел на полу, вслушиваясь в приближающиеся к нему звуки. А затем всё стихло. Неужели остановился? Етелед первым начинает разговор. — И зачем ты пришёл? — Парень недоволен, с раздражением в голосе задаёт вопрос. Ему не нужны собеседники. В особенности он. — И даже не поприветствуешь? Грубо, Генри, грубо. — В словах слышна насмешка, какая-то издёвка, режущая слух и заставляющая разозлиться сильнее. Етелед ворчит, бубнит что-то под нос, резко отвечает незваному гостью: — Свали уже куда подальше и оставь меня одного, Остин! — Шаги вновь приближаются к сидящему на полу. Проходит ещё одно мгновенье и Генри не выдерживает. — Да ладно тебе, Генри, неужели не хочешь погово- — Остин останавливается в трёх шагах от Етеледа, как только топор предстаёт перед ним, упираясь лезвием прямо в его потрёпанную «броню». Высокий бросает удивлённый взгляд на своего приятеля, после ухмыляясь. — Ого, вау, я поражён тому, насколько быстро ты реагируешь… Захотел во второй раз прирезать? — Да я бы тебе с удовольствием отрубил бы голову во второй раз… — Хочешь попробовать, не так ли? — Да я с радостью! — Етелед встаёт с земли, беря топор уже двумя руками, встав в боевую готовность, смотря разгневанно в глаза противника. Остин не спешит нападать, даёт себе время всё обдумать, проанализировать. Если он неправильно двинется, то удар, как минимум, пройдёт по корпусу, либо же придётся уворачиваться, что лишь замедлит ход дальнейших действий и поставит в трудное положение. Думать долго не пришлось. Етелед нападает первым. Повреждённый Мии сразу же уклоняется, без всяких раздумий ударяя в живот Генри, выбивая топор с его рук, заставив упасть и сжаться в клубок, обхватив руками больное место. Остин встряхивает напряжённую кисть после ответной атаки. Он не ожидал такого сильного удара с его стороны. Этого не было в планах. Неужели он смог с одного раза так сильно навредить? — И чего ты улёгся? Уже выдохся, да? Где же теперь твоя смелость, м? Не можешь мне вновь отсечь голову с плеч как раньше, а почему? Боишься? Жалкий… — Остин присаживается на корточки рядом с телом Етеледа, ожидая того момента, когда тот, наконец, подымется. — Хватит… Прекрати, Остин… — Шепчет Мии, не желая сражаться дальше. — Зачем ты это продолжаешь делать… — Повреждённый ещё какое-то время прокручивает слова в голове, но после разъярённо, со всей злостью, хватает Генри за воротник свитера, заставляя того поднять глаза. — Зачем? ЗАЧЕМ? Ты отнял у меня жизнь, ты отнял у меня всё, и теперь ты желаешь просто мирно разойтись, будто ничего и не было?! Что за чёрт ты несёшь?! Думаешь, что я прошу тебе это? Ха-ха, нет! Никогда! — Такой злости парень ещё никогда не испытывал. Такой ненависти к кому-то либо. Желания порвать кого-то на куски, на множество маленьких кусков. Руки сами подбирались к горлу Етеледа, плотно сжимали, вонзаясь когтями настолько сильно, насколько хватало сил. Паника в глазах Генри постепенно нарастала, как только воздух перестал поступать в лёгкие. Он пытается вырваться, пытается ударить Повреждённый Мии, но всё безнадёжно. Его прижали к полу, надавливая всей массой на хрупкое горло. — Как же ты меня бесишь… — Остин с особой ненавистью говорит это. Эта улыбка его раздражала. Как же он хочет разодрать ему лицо и больше никогда не смотреть в эти бездушные глаза. Етелед ослабивает хватку, падая без сознания. Наконец-то он вырубился. Парень ещё некоторое время смотрит на тело перед ним, раздумывая о дальнейших планах. Пока этот лежит в отключке, Остин мог бы сотворить что-то, что могло выместить всю свою злость на нём. И тут приходит отличная идея… Етелед резко просыпается. Темнота окружала его. Он чувствовал онемение в своих ногах, не способным пошевелить ими. Горло ужасно першит, пульсирует от боли. Какое-то время мии пытается прийти в себя, обдумать, понять как оказался здесь… В голове проносятся моменты, где Остин душил его. Неужели… Парень пытается встать, но ему не удаётся это сделать. Руки привязаны к подлокотникам. Что за чёрт?! Опять в комнате с электрическим стулом? Опять эти «терапии» с шоком? Он яростно пытается вытащить запястья из ремней, а после и вовсе останавливается, когда в помещении становится светло. Оперевшись о стенку, скрестя руки на груди, Повреждённый Мии пронзал своим взглядом несчастного Етеледа. Нависает давящая тишина. Парень продолжает брыкаться и стараться развязать крепления, но громкий и ненавистный голос останавливает: — Не смей даже стараться выпутаться. Ты никуда не уйдёшь от меня. Будешь продолжать — тебе же хуже. — Генри останавливается на секунду. Хуже? Собирается как обычно пытать электричеством? Думает, что так просто сдамся? Ну и шутник. — А то что? Будешь сверлить меня своим взглядом? Так я тебя и послушал, ублюдок. — Остин смеётся. Его угрюмое лицо расплылось в улыбке. — Ха… Так и думал. А ты не учишься на своих ошибках, Генри… — Парень медленно начинает подходить к связанному. — Ох, дорогой Генри, ты даже не представляешь, что тебя ждёт… — Он заходит за спинку электрического стула, кладёт ладони на плечи мии, сжимая и вонзаясь когтями в плоть, заставляя Етеледа скрочиться от неприятной боли. — Этот день станет самым худшим в твоей жизни… — С оскалом шепчет парень, расцарапывая плечи до кровавых порезов. Генри тяжко дышит. Страх постепенно наполняет всё тело. Худшим? Что за бред этот псих несёт? Это он так старается запугать? У него неплохо выходит… Повреждённый Мии убирает руки, берёт наушники, поглядывая коварным взглядом на приятеля. Тот, в свою очередь, старается вновь вырваться, что крайне бесит Остина. — Прекрати уже! — Он кричит на Етеледа, но его не слушают. Высокий не выдерживает, замахивается и наносит удар, оставляя порезы на теле. Связанный Генри вскрикивает. Больно, очень больно. Остин успевает нацепить наушники, отойти к переключателю и включить. Небольшой разряд тока проходит через всё тело мии, заставив вцепиться в подлокотники. Етеледу никогда не нравилось это. За все эти года, что он провел здесь, он оказывался в этой комнате раз за разом, схваченный Повреждённым Мии для «терапии» или же наказания. Всё окончивалось после нескольких разрядов, когда парень уже не мог пошевелиться от перенапряжения, но, похоже, сегодня этого не будет. Остин выключает подачу электричества, глядит на приятеля. Маниакальная улыбка появляется на лице, видя то, насколько сейчас больно Генри. — Ох~ Глядите-ка, кому-то плохо… Может, мы поднимем планку и повысим мощность этой штуки? — Етелед вздрагивает, смотря что Повреждённый Мии повышает силу разряда в два раза. Руки и ноги дрожат, дыхание учащается. Етелед не хочет этого. Етелед не готов к этому. — ХВАТИТ! Прошу, остановись! Ты чёртов садист! — Выкрикивает парень. Остин останавливается, сжимает руку в кулак. — Садист? Да ты смеёшься… — Белые зрачки сверлят взглядом мии. — Садист? Я садист? А кто у нас довольствовался моей смертью? — Он приближается к беспомощному заложнику, ударяет того в лицо, вымещая гнев от его гнилых слов. — Конечно же ты, кто же ещё?! Прирезал меня как бродячую собаку, а теперь пытаешься раскаяться?! — Ещё удар. Порезы остаются на груди связанного. Небольшая струя крови сочиться из свежих ран. Генри терпит, прикусывает губу и сдерживается, чтобы не выглядеть жалким перед глазами ненавистного человека, не проявлять слабость. Остин видит все его попытки не кричать. Это проявляет в нём азарт. Дикий интерес к тому, сможет ли он держаться так и дальше. — Хей, Генри… — Полушёпотом произносит высокий, заходя за спинку стула вновь. — Ты будешь продолжать молчать? — В ответ ничего не следует. Повреждённый Мии хмыкает, беря что-то. — Интересно… А долго ли ты продержишься с закрытым ртом? — Етелед задаётся вопросом. Продержаться? Что? Ему недостаточно той боли, которую он сейчас приносит, и поэтому хочет услышать свежие крики? Грёбаный маньяк! Остин подходит, держа в руках топор. Топор Етеледа. Страх возрастает, как только оружие прокручивают в руках, осматривают, изучают, а после смотрят на мии. — Ты… Ты никогда не хотел узнать, что чувствовал я во время смерти? — Он сжимает рукоять, а глаза устремлены на испуганного Генри. Ему нравится видеть это. Видеть животный страх, поразивший с ног до головы. В ответ ничего. Как обычно. Повреждённый Мии долго не задерживается, ближе подходит к связанному, замахивается и наносит удар по правой ноге, оставляя глубокую рану, чуть не пробивая кость. Етелед кричит от боли, слёзы стекают по щекам. Кровь сочиться, Остин с трудом вынимает топор, причиняя ещё больше агонии. — Хах, уже сорвался? Отлично… А я то думал, что ты крепкий орешек… А давай-ка ещё раз! — Топор вновь устремляется, попадает уже по левой ноге, оставляя и там ранение, но меньшего размера. Алая жидкость брызжет во все стороны, попадает на самого мучителя, с удовольствием смотря на плачущего Генри. — Хва… Хват-тит… Хва-атит… — Мии дрожит, уже не в силах даже кричать. Ему хочется просто уснуть, не просыпаться, не видить его и забыть о страданиях. — Смотри, весело стрелочка повернулась, не правда ли? Узнаёшь свои же методы? — Злобно насмехается, игриво произносит слова, будто пытаясь прощупать почву и надавить со всей силой, заставив почувствовать себя жалким. Етелед уже даже и не откликается. Из-за болевого шока разум помутнел, перестал что-либо различать, а писк в ушах заглушал всё. Он чувствовал, что сейчас отключиться. Повреждённый Мии замечает вялое состоянии своей «груши для битья», но понимая, что он не в состоянии поддерживать активность в истерзанном теле, решается прибегнуть к финальному акту сея выступления. Остин нехотя развязывает ремни на руках, хватает израненного Генри за воротник и бросает на пол. Покрутив недолго окровавленный топор в своих руках, будто готовясь к чему-то, высокий пинком в живот переворачивает лежащего на спину, после фиксирует на месте, наступив на грудь и прижав к полу. С оскалом на лице, сильнее давя ногою и заставляя выпустить хрип из лёгких, он вдруг останавливается и ждёт чего-то. Ожидает, что Етелед что-нибудь скажет? Минутное молчание проходит. — Эй, Генри… — Проговаривает парень, чуть нахмурив брови. — Странно, не правда ли? Ты мог дать мне отпор, а сейчас? Ты жалок… Но мы чем-то схожи, не правда ли? — Остин смеётся, протирает лезвие топора от крови. Мии же уставше смотрит, ожидает когда его прикончат и он сможет вновь оказаться в коридоре. Эта ненужная болтовня никак не заботила, лишь бы скорее прирезали. Топор сверкает над головою. Повреждённый Мии прижимает наконечник оружия к шее Етеледа, отмечая куда нужно бить, затем замахивается. — Чтож, увидимся на той стороне, мой милый друг~ — Протягивает Остин.

Удар

Генри подскакивает, тяжко дышит, схватившись за свою шею. Всё ужасно болело. Будто куча тонких игл пронзало тело. Парень оглядывается. Никого рядом. Только он и больничная койка. Етелед облегчённо выдыхает, после чего замечает стоявший топор, оставленный у стенки. На нём всё ещё оставались следы крови. Мурашки пробегают по спине. — Твою мать… — Шепчет парень, потирая лицо и глаза, отходя ото сна и стараясь не обращать внимание на боль. Он не выдержит очередных пыток, чувствуя что вот-вот рассудок окончательно сломится под истязанием Остина и его действиями. Мии падает на койку, поджимает колени к себе, уставившись в стену. Надо поспать и всё пройдёт. Сон ведь лечит, да?