Просто друзья

Невысокий брюнет, с красивыми длинными волосами сидел на своей кровати, держа в одной руке ноты, которые он когда-то играл в музыкальной школе, а в другой раскрытую книгу. Грёбанная музыкалка... И почему игра на фортепиано, в любом случае, важна? О, боже. Чес просто ненавидел эту скучную писанину Баха или Генделя. Сидеть... Играть днями и ночами одни и те же пьесы и этюды, а потом сдавать экзамен и получать оценки не выше тройки. Ну, брюнету было похер. Вот абсолютно. Фортепиано было не в его вкусе, а вот гитара... — «Хроматическая фантазия и фуга» – произведение концертное, рассчитанное на большую аудиторию и пространство концертного зала. Концертность определяется в данном случае самой динамикой звучания, крупными масштабами композиции, равным образом как и монументальностью трагедийного замысла, целенаправленностью его раскрытия. В этом отношении «Хроматическая фантазия и фуга» вполне сопоставима с органными циклами, в частности с фантазией и фугой соль минор, — Чес закрыл книгу и задумчиво поднёс палец к губам, встряхнув головой. — Всё равно нихера не понял, зачем читал? Чёрт, — и вежливому мальчику пришлось снова перечитывать данный материал, чтобы потом пересказать его злой училк... Ладно, учителю. Она вечно недовольна игрой Чеса, хотя для юного парня — это было весьма неплохо. Брюнет превосходно владел инструментом, но после таких учителей — совершенно теряется и талант, и хотение. Мать Чеса была против деятельности сына и его тяге к музыке, желая чтобы тот побыстрее устроился работать на завод. Но мальчик стремился и добивался всего сам. Он хотел стать музыкантом. Это была его мечта (?) Хорошо, что именно сейчас, в этот момент жизни, он встретил классного друга, который был ещё тем психопатом, но оба поддерживали друг друга. Иногда Чес что-то не понимал и вот тут умный и всегда готовый Себастьян, вернее Глэм, шёл ему на помощь, объясняя скучные темы. На этот раз без него не обошлось. Чес стоял с книгой в руках, наигранно показывая, как он огорчён этим заданием. — И что же тебе непонятно? — блондин развёл руки в стороны и удивлённо глянул на друга. — Ох, сэр, как же вы не понимаете! Горе мне, горе. Это хреновая фуга совсем мне непонятна, не соизволите объяснить сие творение? Глэм тихо посмеялся и осторожно выхватил у того книгу, чуть нахмурившись. Фортепиано... Знакомые звуки промчались в голове, кажется, он вспомнил, как мама играла на инструменте. Это было так чувственно и аккуратно, что Глэм не мог держать свои слёзы и просто плакал в закрытой комнате. Воспоминания очень быстро угасли. Глэм вдохнул полной грудью. Тем временем, Чес разлёгся на кровати, взяв жвачку в рот и с улыбкой посматривая на милого друга. — Я тебе что, слуга? Если ты не будешь меня слушать, я... Я... — Что? Ты... Ты? — Я обижусь на тебя, понял? — Ой-ой, полегче! Только не обижайся, я слушаю тебя, честно, — чеснок подложил руки под голову, чтобы было удобнее лежать, а потом прикрыл глаза, начиная слушать своего «гения науки», к которому он успел привязаться. И вот, Глэм с открытой книгой читает материал, медленно шагая от одного конца комнаты к другому. Чес нахмуренно лежит на кровати и вертит зубочисткой из стороны в сторону. Он резко махнул рукой и открыл глаза, прерывая красивый голос Глэма: — Я, кажется, понял... Блондин улыбается и зачёсывает волосы назад, показывая своё превосходство: — Ну, я всегда знал, что я хороший учитель. — Чё? Я не про это даже. Ты понимаешь, что теперь мы можем играть на улице и зарабатывать реальное бабло? Глэм резко убирает улыбку с лица, а это пиздец как пугает. — Стопэ, я тебя слушал. Не обижайся тольк. Я тебе жвачку дам. — Я не обижаюсь, что ты. Всё в порядке. Так что ты там про улицу говорил? — спокойствие возращается к блондину. — Мы можем играть реальную музыку, а не херню с базара, понимаешь, братан? — Чес встаёт с кровати и вытаскивает жвачку изо рта, протягивая Глэму, — Это последняя, — он пожал плечами и отвёл взгляд, будто вспоминая упущенную мысль. Глэм без колебаний взял его жвачку и выкинул в урну, благодарно кивнув головой, — Очень щедро, но нет, спасибо. — Да ёбэнэ. Твоя лекция была просто охеренной, я всё сразу понял, спасибо. Глэм просто обнял друга. Без лишних слов. До брюнета сначало долго доходило, но потом он резко приобнял того в ответ. — Нежность напала или чё? — Заткнись, а, — Глэм закатил глаза и отодвинул от себя Чеса, приставив свою руку к его лицу. Брюнет усмехнулся, а потом лизнул её, чтобы блондин не наглел. Тот сразу отстранился и громко выругался: — Фу! Ты чего делаешь? — А ты не приставляй больше свою поршню к моему прекрасному личику. — Я это тебе ещё припомню! — Себастьян пригрозил брюнету пальцем и вытер слюни о штаны. Чес усмехнулся и прищурился. О, нет. Актёрское мастерство снова идёт туда, куда точно не должно. Дурачится мальчик любит, а с Глэмом это втройне веселее. — Сэр, так вы идёте репетировать песню, которую мы будем играть на улице или что? — Конечно, — блондин посмеялся и поклонился, показывая свои грациозные манеры.

———

Вечер. А Глэм с Чесом тащат всю арматуру на площадь, чтобы заработать денег. Там людей много, а ещё бабушек, которые обязательно пожалеют таких сладких мальчиков. Чес остановился на пол пути и состроил противную гримасу, покачав головой: — Гитары охеренные, да? Будут звучать лучше, чем... Та, что у бомжа. Намного... — Согласен. — Не, ну ты представь. Стоим мы такие... На сцене. С гитарой мощной. И как попрём... — О, да! — Пизд... Ну ёбэнэ, чего ты мне поддакиваешь? — брюнет обернулся и взглянул на красивого парня. — А? Правду же говоришь. — Молодец, стажёр! Дело говоришь. — Стажёр? С какого это... Хера? — Глэм в непонимании смотрит на Чеса, а потом заливается смехом. Низкий мальчик в зелёной куртке смотрит на друга. Он потрепал того по волосам и наклонил голову, показывая «класс». — Во, юморной уже! А чмокать можно? — Кого? Чмокать? Дурной что ли, — Глэм снова смеётся и берёт гитару в руки, показывая на площадь: — Нам надо идти! Вперёд, капитан! — А, точняк, — Чес кивнул, взяв другое оборудование и шагая дальше.