Ломтик неба сквозь заборы

Центр Зоны радушно встречал их новыми аномалиями. И не попасться ни на одну из них было бы либо сумасшедшей удачей, либо несбыточной утопией. Пара стай монстров на их пути было далеко не самым страшным препятствием. Куда страшнее то, чего не видишь в дневном свете. Или что несёт в себе дневной свет. Зона проверяет их, но медленно, понемногу, все ещё недоверчиво подпуская их к своему сердцу. Всё вокруг - лишь напускное спокойствие, напоминавшее больше затянувшийся траур по мертвой жизни. Пламя в воздухе взялось из неоткуда, по законам логики и земного. Теплый воздух мнгновенно стал адским пламенем. Тело немело, лишая командиров воли. В голову словно просачивался дым, лишающий рассудка. Попытки что-либо предпринять были бы слишком запоздалыми. Зной обволакивал, пока тело с глухим грохотом не соприкоснулось с землей и связь со внешним миром не была утрачена окончательно. Шум в голове отступал, возвращая назад восприятие реальности. В ушах продолжало звенеть. Йорвет тяжело, будто выныривал из трясины, очнулся - и понял, что не видит абсолютно ничего. Не может разомкнуть единственного глаза. Он его просто не чувствовал. Последовало недоумение. Он дотронулся рукой до когда-то целой части лица и не поверил своим пальцам. Под ними была лишь обгорелая плоть, влажный и густой след. В ноздри запоздало вдарил запах железа и крови, до боли знакомый. Эльф провел уже дрожащими пальцами выше и дотронулся до пустой глазницы, почти такой же, как и справа. И тут, словно завершающим аккордом вернулась боль - тягучая, как расплавленный свинец тяжёлая боль. Вся кожа лица горела, особенно в области глаза. - Блядь... Эльф хотел кричать от боли и отчаянья, но пересохшее горло не позволяло. На выходе получился лишь жалкий хрип. Йорвет сжал зубы. Судьба открыто насмехалась над ним. Он ощупывал правую сторону снова и снова, но бесполезно. Эльф не хотел верить в реальность. Живот скрутило от боли и страха. Теперь вокруг, от начала до гребаного конца Йорвета ждала лишь пустота. Эльф обхватил руками голову. - Сука! Вскрик, резкий и внезапный, будто вытащил Роше из-под толщи небытия. Вернон тут же пришел в себя и ощутил обгорелое лицо, что жгло от холодного воздуха. Ему повезло куда больше. Ему неимоверно, чертовски повезло. Покрасневшие глаза лишь немного слезились. Голова была тяжёлой от пережитой аномалии. Он перевел все ещё мутный, расфокусированный взгляд на Йорвета и обомлел. На лице эльфа красовались теперь две темно-красных бездны, вместо одной. Одна перекошена шрамом, вторая - вся в крови. Чем-то напоминало старую карминовую повязку скоя'таэля. Уперевшись коленями в землю, эльф шарил руками по сухой траве и мотал головой по сторонам в поисках чего-то, кроме темноты перед глазами. Его брови надломились, будто в мольбе, губы искривились от боли, а глаз - темерец не хотел думать об ужасном, но очевидном. Роше хотел верить до последнего, что все обошлось. От осознания происходящего что-то сломалось внутри Вернона. Привязанность, что дала второй шанс на счастье, теперь же вогнала нож в спину. На глазах темерца морально умирал самый близкий человек - по-настоящему больно. Странно испытывать боль за кого-то другого. Слишком сильно его убеждения подорвались за последнее время. Он слишком поздно все осознал. И тут голова Йорвета повернулась в сторону шума, что издавал неуверенно поднимающийся человек. Такого беспомощного эльфа темерец не видел никогда. Самого сильного, беспощадного и безумного командира Вернон помиловал, зато убила Зона. Темерец был готов почти взмолиться всем богам, лишь бы это была галлюцинация и на самом деле все хорошо. Не было никакого путешествия в сердце Зоны, все это сон. Просто страшный, до жути пугающий, реалистичный сон. Сейчас он был готов поверить во все что угодно. Роше не знал, что делать и за это ненавидел себя. Ненавидел за свою бесполезность. Если сказать, то что? Любое утешение будет пустым. Их уже никто не спасет им не поможет. Зачем только они пошли в самый центр Зоны за этим чертовым золотым шаром? Изначально же было ясно, что это лишь эльфские выдумки, чья-то очень злая, глупая шутка. Йорвет мотнул головой в сторону человека. - Роше, это ты? Пожалуйста, скажи, что так и есть. Это конец, - столько неуверенности и ломости в голосе, от прежнего командира нелюдей не осталось ничего. Эльф недоверчиво потянулся дрожащей рукой в сторону человека. Вместо ответа, подойдя ближе, тот протянул свою в ответ. Йорвет поднялся на ноги, но отпускать руку темерца не спешил. Вернон обнял скоя'таэля, крепко прижимая к себе. Даже сквозь слои одежды он чувствовал, как бешенно стучит эльфское сердце. Йорвет в ответ положил подбородок тому на плечо. Сколько они так стояли вместе - неизвестно. Вернон прижимал сильнее от досады, от горя - своего и чужого. Йорвет лишь перекинул руки через плечи Роше. Тихий, подобно шелесту мертвой травы, голос эльфа прервал тишину. - Это знак, Роше. Пойдешь дальше и тебя ждёт только смерть, - после недолгой паузы, будто заново собираясь с мыслями, Йорвет продолжил, - одна пуля, Вернон, прошу, сделай дело и уходи, уходи и не оглядывайся. На этом моя песенка спета. Хочу, чтобы добил меня самый лучший враг, которого я когда-либо встречал, я сочту это за честь. Самый лучший и любимый враг. - Под конец речь перешла в дрожащий шепот на грани слёз. Вернон резко разорвал объятия почти с щепетильной аккуратностью и нежностью взял в ладони лицо эльфа. Он уже осознал, что в ответ на него никто и никогда не посмотрит с той влюбленностью, что смотрел Йорвет. Только недруг был способен смотреть искренне и так, как не смотрела на Роше ни одна подруга молодости. Сейчас же лицо эльфа отображало холодное смирение. Становясь бойцом тебе придется научиться жить со смертью, караулящей тебя за спиной. - Я не смогу и я не сделаю этого, - Роше не привык бросать слов на ветер. И сейчас он был честен с эльфом как никогда. - Хватит ломать комедию, дхойне! - Йорвет со злобой сбросил руки темерца, - столько лет ты гонялся за мной, как умалишённый по приказу своего начальства, теперь я тебе даю прекрасную возможность воплотить твои планы, а ты ещё и потешаешься, смеёшься! Йорвет сделал пару шагов назад, в сторону от человека и чуть не потеряв равновесие. Отвернувшись, он закончил: - Ненавижу тебя, ублюдок. Просто выстрели уже и всё. Оценят твои заслуги уж точно не здесь. Внутри темерца все перевернулось. Слова Йорвета были хуже радиации, что разрушала тело в считанные минуты. Роше сам не до конца понимал, от чего продолжало гореть лицо: от ожога или от услышанного. - Как раз комедию ломаешь здесь именно ты, - злоба и сокрушение сочились из слов, - после всего того, что было между нами, ты думаешь, я вернусь обратно без тебя? - Я слепец, Вернон. Старый, беспомощный эльф. Кому будет дело до меня? Роше не ответил. Ответ был слишком очевиден, но раз эльф не хотел, чтобы оно было так, на то его воля. Вернон сглотнул. Был полдень и почти ничто не отбрасывало привычной тени. Вокруг них двоих - ничего, кроме сухой степи и туч. Кошмар тянулся бесконечно, как горькая патока. Трава качалась в такт дыханию сама по себе, словно таймер на бомбе, считая секунды. Время идёт по-другому, искажаясь, расплываясь и вновь собираясь минуты. Сейчас или никогда. Общая жертва должна быть возложена на алтарь. Вернону приходится отыгрывать две роли сразу - потеряющего и обретшего. Йорвет дал ему этот шанс, от которого он не был в праве отказаться. Роше, не произнеся ни слова, снял с предохранителя пистолет - до боли знакомый им двоим звук, на который эльф обернулся вновь. Вернон двинулся навстречу, выставив оружие вперёд. Йорвет добавил от себя один шаг - и ствол упёрся ему лоб. Холод металла даже облегчил ожог, но скоя'таэль рассчитывал на куда большее облегчение. Сейчас же все зависело только от его человека. - Даже затылком не повернешься? - Больше для справки спросил Роше. Голос вышел пугающе спокойным, даже для него самого. Слишком многое он сейчас испытывал, держа направленный на эльфа прицел. Любовь, милосердие, обида, жалость и огромное отчаяние смешались в один коктейль Молотова, готовый рвануть как только опустится курок. Любая оплошность, потеря самоконтроля - и последствия неисповедимы. - Я не на расстреле, - коротко ответил эльф, - Вернон. С каким чувством произнесено было имя человека. Роше понял, что не хочет терять такого эльфа, как Йорвет. Он, блять, просто не имел на это права. - Стреляй уже, не тяни. - Куда отправляются эльфы после смерти? - На Остров яблонь. Последний шанс, чтобы спросить и единственный эльф, которому можно доверить вопрос. - Есть шанс, что мы встретимся? - Без понятия, дхойне. Я жду, - фальшивая безапелляционность резала по ушам человека. Они вдвоем отыгрывали роли, ненавистные им. - Буду считать это за "да". До скорой встречи, мой любимый враг. Скоя'таэль даже не зажмурился. На его лице лишь мертвое спокойствие. Темные пряди волос расстилались по контуру лица. Скулы покрылись мелкими рубцами, высохшая кровь застыла словно трещины на статуе. Вернон рассматривал эльфа, жалея лишь о том, что все кончается так паршиво. Теперь он не сожалел о прошлом. Роше скупо, но искренне улыбнулся, надеясь, что раз Йорвет ее не увидит, то почувствует неизвестным чувством. Темерец сместил фалангу указательного пальца чуть ниже и на глубоком выдохе наконец зажал курок. Выстрел, словно зарница, произошел внезапно и также внезапно стих. Даже птицы не кричали тогда, а трава продолжала монотонно шелестеть. Зона дышала, как и прежде: безжизненно, глухо и таинственно.