На чашку чая...

Она сидела на столе болтая ногами в полосатых, толстых вязаных шерстяных чулках, глядя на старинные стеклянные игрушки, грея зябнущие руки в рукавах свитера. Потертые золотые ангелочки сиротливо висели по углам рассохшейся, давно не беленной оконной рамы. Лили приглядываясь к игрушкам замечала что и ангелы с облупившейся глазурью, и побитые временнм снеговики слегка волшебные, и покачиваются, улыбаются и подмигивают, а внутри большого шара голубого стекла, подвешенного к голой лампочке медленно падают искрящиеся снежинки. Все украшения до сих пор болтались, развешаные на всех дверных ручках, хотя с нового года прошло уже несколько дней никто не торопился их снять. Новый год. Лили вздохнула и неуютно заерзала, поежившись, покосившись на Сева, который, стоя к ней спиной, в неловком молчании пытался зажечь газ, сквоь зубы матерясь на ломающиеся одна за другой дерьмовые спички. Она подавила вздох. Приглашая её он не сказал, что дома в паучьем тупике никого не будет. Наверняка нарочно подгадал. Лили на миг прикрыла глаза, плотно стиснув бедра. В первый день нового года они переспали. Вернее сказать - перепихнулись. Торопливо, стараясь не шуметь, как пара воришек, стараюшихся побыстрее сделать дело и свалить. Он зажал ей рот когда она вскрикнула от неожиданной боли, и она решила дотерпеть до конца, благо Сев не заставил себя долго ждать. Она отчаянно цеплялась за его руку, за шею, в полутьме, с закрытыми глазами, стараясь не шипеть от боли, только раз позволив себе тихо ахнуть... После того как он прекратил движения и она освобожденно выдохнула, ощущая тянущую боль, он наклонился к ней поцеловать. Мягкие прикосновения губ заставляли боль отступать, таять уходя куда-то далеко, и сердце у неё снова сжималось от нежности. Поэтому когда он спросил "Тебе было хорошо?" только тихо шепнула "Ага" Он кажется хотел сказать ей ещё что-то. Но в коридоре раздались шаги матери, и Лили поспешила одется. После того как всё стихло они ещё долго лежали вместе, в обнимку, тихонько целуясь, перешептываясь до глубокой ночи, о всякой ерунде и о том как любят друг друга, пока не погасли фонари и не пошёл первый в новом году снег, скрывший следы Северуса, когда он ушел домой. С этого дня каникулы превратились в странную пытку недосказанности, когда он при любой возможности пытался затиснуть её где нибудь, где никого нет. Не сказать, чтобы ей были неприятны его прикосновения и поцелуи, но... Она с замиранием сердца боялась повторения боли, когда он снова захочет её, и... Она ведь не может отказываться вечно? Наверное ей должно быть это приятно. – Тебе сколько сахара в чай? - вывел её вопрос из раздумий. – Не надо. Ты и так сладкий. Сев усмехнулся наливая заварку в кипяток - Лили всегда удивляла эта восточная причуда его матушки, не держать дома чайных пакетиков. Она подозревала что Эйлин таким образом гадала. Она почти залпом выпила кружку приятного, слегка отдающего мятой чая. И с чего у неё так неожиданно пересохло в горле будто она нервничает? – Хочешь ещё? - спросил Сев, едва отпивая. – Пока нет. – Тогда десерт. - шепнул он склоняясь к ней, почти касаясь губами её губ. Лили прикрыла глаза и потянулась к нему. Сев прижимался к ней губами, требовательно и нежно, прижимая её к себе, так пылко, что она забывала дышать, прижимая его к себе все крепче, зарываясь пальцами в темные немытые волосы. От поцелуев жадно сводило все внутри, но она не поверила этим алчным спазмам. Ей хочется чтобы что-то оказалось в жаждущей киске, но она твердо решила не поддаваться этому желанию, зная по опыту, что ничего приятного это не сулит. Он слишком толстый, она снова будет только терпеть то, как сильно его огромный член её растягивает, и стараться расслабится пока он будет тыкаться в неё, все быстрее и жёстче. - Я хочу тебя - шепнул Сев сжимая пальцы на её ягодицах. Она чувствовала сквоь одежду как в бедро ей упирается твердеющая плоть. Она ничего не ответила, лишь вновь поцеловала его страстно, надеясь отвлечь от желания сунуть в неё свою кукурузину. Сев мягко прижал её к столу. – Пожалуйста Лили... - его пальцы скользнули по её бедру. Она сжала ляшки, но тонкие пальцы всё равно скользнули в трусики, сдвигая скользкую от смазки ткань, гладя твёрдую чувствительную бусину, заставляя её теряться, и дрожжать, приоткрывая рот, в который он глубоко скользнул языком, лаская нёбо, заставляя её выгнутся и заерзать. – Пожалуйста... - выдохнул он ей в ухо горячими губами. – Только... Не делай мне больно. - шепнула она уткнувшись щекой ему в плечо, тесно прижимая его к себе. А в следующее мгновение её отстранили, положили спиной на стол, нетерпеливо, почти грубо. Лили зажмурилась слыша его частое дыхание. Сев торопливо задрал её ноги стягивая трусы вместе с чулками. Она услышала как торопливо расстегнулся ремень и молния на штанах. Он притянул её к себе и задрал её ноги себе на плечи. Судорожно вдыхая Лили прикусила губы, твердя себе расслабиться. Почувствовала прижавшуюся к промежности, тяжело напирающую твердую плоть. Скользнув по половым губам, чуть ниже, его конец прижался ко входу во влажную глубину. Она сильно, всем телом содрогнулась ощущая как он начинает входить. – Не бойся... Не бойся моя милая... Моя любимая. - она ощущала быстрые нежные поцелуи на голенях, и дюйм за дюймом входящий внутрь член. Сев крепко держал её за ноги, за бедра, проталкиваясь глубже в неё. Она слышала как он почти всхлипывает от наслаждения. Как довольно выдыхает натянув её по самые яйца, со смачным звуком выходящего воздуха. Как растягивает её мелкими толчками, удерживая за талию, набирая темп. Пользуясь её телом, пока она втягивала живот, чтобы принять его в себя, вцепляясь в край стола, слыша его негромкие стоны и жаркое дыхание, слыша пошлое хлюпанье и шлепки с которыми он в неё вбивался, целуя её ступни и щиколотки, впиваясь пальцами в её бедра, под поскрипывание ножек стола. – Ах... Черт... Лили... Лили, Господи... - шептал он сбивчиво, почти молитвенно между движениями. Отзываясь на звук своего имени Лили открыла на миг глаза и выгнулась, чувствуя как сильно забилось сердце. Сев задвигался яростнее, и она вскрикнула от резкой, сильной молнии удовольствия. – Больно? - он резко остановился. – Нет... Ещё. — она ощутила сильное, растекающееся по телу тепло, все более жаркое с каждым его движением. Она тяжело дыша глядела на него из под опущеных ресниц прислышиваясь к этому новому ощущению, стараясь вновь поймать его, словно fm-волну любимой песни... Самой сладкой на свете песни. Он скользил в неё на всю длинну, кусая губы – Да... Да, лили, господи, ты такая сладкая... Такая тугая... Горячая... Такая горячая... Он наращивал темп, а она ощущала прокатывающася по телу волны дрожи, тяжелый распространяющийся по телу жар, чувствовала как звенят от напряжения соски. Ей захотелось чтобы он входил быстрее, резче, жостче. Он коснулся клитора, быстрыми движениями растирая его в такт своим движениям. Она закусила губы удерживая вскрик. Перестало хватать воздуха, все ощущения вновь обретали бритвенно острую яркость, пронзающую её тело как разряд тока, такого сладкого, резкого, невыносимого... – Да... Еще Сев, пожалуйста, не останавливайся. Затрепетало сжимаясь, так сладко, глубоко... Он продолжил двигаться, быстрее, резче, грубее... Она услышала как с тихим всхлипом он замер, крече пржавшись к ней стиснув её бедра... Взглянул на неё пытаяь отдышаться, и заметив её взгляд пряча глаза. – Прости. – За что... – Ну... Я не сдерживался... Тебе могло быть больно... – Нет- она повела бедрами, покусывая губы, ловя последние капли удовольствия от того как он был в ней, наполняя её... - Всё хорошо, и... Мне очень понравилось. Я хочу ещё... Попозже. - она зарделась поджимая ноги, и пряча за пальцами горящее лицо. Когда она слегка раздвинув пальцы решилась одним глазом взглянуть вокруг, её взгляд упал на златовласого ангелочка. Лили крайне смутилась заметив что тот ей подмигнул.