О сливовых пирогах и поцелуях

      Вечер пробрался в Хогвартс. Бесконечно длинные коридоры медленно погрузились в полумрак. Тут и там слышались смущенные смешки студентов, случайно и не совсем случайно, сталкивающихся под белыми гроздьями омелы, в ожидании заветного поцелуя. Прохладный февральский воздух был насквозь пропитан амортенцией, разлитой по школе каким-то шутником, заставляющей при каждом вдохе замирать он нахлынувших теплых чувств. Для Джинни воздух пах летом: свежескошенной травой, первой земляникой, надвигающейся грозой и влажной землей после ливня. Она сидела на полу в едва освещенном коридоре и подбрасывала в воздух золотой снитч. Снитч тут же пытался ускользнуть, умчаться к темным сводам потолка, но Гриффиндорка ловко ловила его, не давая ни единого шанса улизнуть. Мысли ее были явно не здесь. Затуманенный взгляд, прикованный к одной точке, даже не видел золотого мяча, как не заметил и Луну Лавгуд, почти неслышно подошедшую и разрушившую оцепенение непосредственным вопросом: — Джинни, у тебя все в порядке? Джинни вздрогнула и от неожиданности чуть не упустила снитч, но в последний момент резко подскочила с пола и поймала его в прыжке. — Привет, Луна, ты что-то спросила? — гриффиндорка оглядела подошедшую девушку: она была в синем платье с золотыми пуговицами и без обуви — в одних полосатых носках. — Да, спросила все ли у тебя в порядке, — повторила Луна, добавив к сказанному легкую улыбку. — Да… Все нормально, — пожала плечами Джинни. Ей не хотелось вдаваться в подробности о том, что они расстались с Дином Томасом, так кстати, как раз на День Святого Валентина. Впрочем, она об этом ничуть не жалела. — А где твоя обувь? Снова украли? — Видимо это нарглы… — меланхолично вздохнула Полумна. — Даже амулет от них в последнее время не спасает, — она покрутила в пальцах висящий на шее кулон. — А ты не думала, что это кто-нибудь из студентов так шутит? — Зачем это им? — удивилась блондинка. — Уверена это нарглы, из-за омелы их сейчас в Хогвартсе пруд пруди. Джинни подавила смешок. Наивность Полумны всегда ее просто обескураживала. В ее беленькой головке был свой особый мир, состоящий из невидимых и логичных лишь для нее одной чудовищ. Мир, живущий по своим собственным законам, не допускающим, что зло может исходить от людей. Гриффиндорке всегда хотелось узнать, какими сказками живет эта странная девушка, но для нее они были непостижимы. — А где ты взяла снитч? Можно мне подержать его? — Луна протянула ладонь. Джинни аккуратно передала ей золотой мячик, придерживая его пальцами, пока ладонь блондинки не сомкнулась. — Взяла на время из арсенала мадам Трюк. — Украла? — серебристые глаза Полумны распахнулись. — Вот еще, я его верну… Чуть позже, — Джинни хмыкнула и улыбнулась. Луна опять возвела все в абсолют. Блондинка аккуратно погладила снитч пальцем, опасаясь приоткрыть ладонь чуть шире, ведь мячик так и трепетал, ожидая удачного момента, чтобы улизнуть. Джинни наблюдала в это время, как Лавгуд то и дело поджимает озябшие ноги. Февральские каменные коридоры не особо подходили для прогулок босиком. — Давай я помогу тебе отыскать кеды, а то закончишь День Святого Валентина в больничном крыле. — Спасибо, Джинни, это очень мило с твоей стороны, но я все равно его не отмечаю, — Полумна с улыбкой вернула девушке снитч. — А хотелось бы отмечать? — словно невзначай поинтересовалась гриффиндорка, и они зашагали по едва освещенным коридорам, внимательно оглядывая их на предмет украденной обуви. — Даже не знаю… Наверное. Это, конечно, все глупо, но ко мне сегодня пришла мысль… — Какая мысль? — Джинни вновь отпустила снитч и ловко его поймала. — Что было бы довольно занятно, если бы кто-то признался мне в любви в этот день… Или даже поцеловал… — меланхолично проговорила она и уставилась на потолок. — Показалось, что там мои кеды, а это лишь очередная омела, — она вздохнула и зашлепала дальше полосатыми носками по каменному полу. Слова Полумны зародили в животе Джинни какое-то горящее зерно, мерно тлеющее и каждым всполохом отбивающее в грудной клетке. Ей всегда казалось, что Луна не испытывает простых человеческих чувств, озабоченная мозгошмыгами и нарглами, не видит реального мира. Но то, что было совсем неочевидно со стороны на самом деле таилось в ее загадочном сердце. Углубившись в размышления, Джинни не заметила, как когтевранка остановилась и наткнулась на нее, ударившись носом о блондинистый затылок. Ей показалось, что он пахнет травой, такой же, как стелется возле Норы в жаркий июльский вечер. Джинни сделала глубокий вдох и отстранилась, потирая ушибленный нос. — Не сильно ушиблась? — Полумна пристально посмотрела в голубые глаза Джинни. — Я нашла свои кеды, вон они, за окном. — Нет, пустяк, — девушка помотала головой и выглянула в окно: кеды когтевранки болтались на ветру, связанные шнурками. Они были надеты на одинокий выступ над оконным проемом. — Сейчас достанем… — Джинни с трудом открыла замерзшую раму, впуская в коридор порыв колючего февральского ветра. — Акцио кеды! — кеды зашевелились, ловко спрыгнули со своего уступа и мигом очутились в руках гриффиндорки. Она быстро закрыла раму, не давая зимним ветрам совсем заморозить их с Луной. Девушка протянула обувь Полумне, не без удовольствия отметив, как ее лицо преисполняется радостью. — Спасибо, твоя помощь для меня была неоценимым подарком, — губы Луны дрогнули, расплываясь в улыбке. В этот момент она была такой волшебно-красивой и неподдельно трогательной, такой благодарной и уязвимой, что тихий огонек в груди Джинни екнул, вспыхнул и перерос в настоящее пламя. Ей захотелось защитить Луну ото всех: от этого жестокого мира, который девушка совсем не поминает, от глупых мальчишек, что вечно воруют ее кеды, даже от нарглов, черт возьми, она бы защитила Луну от любых, даже самых чудовищных нарглов! Поддавшись этому порыву, поддавшись волшебному блеску серебристых глаз и сводящему с ума аромату амортенции, девушка шагнула вперед и накрыла губы Полумны поцелуем. Она не открывала глаз, боясь увидеть недовольство, боясь, что девушка ее оттолкнет, ее сердце билось где-то в горле, оглушая каждым ударом. Но вот она почувствовала, как мягкие, чуть влажные губы ответили на ее поцелуй. В этот миг ее сердце почти остановилось. Она осторожно взяла Луну за тонкий острый локоть, не давая отстраниться, но та, кажется, и не стремилась к этому. Лишь когда в легких почти закончился воздух, когтевранка, тяжело дыша оторвалась от губ Джинни и заглянула ей в глаза. Гриффиндорка вновь оцепенела, не моргая, затаив дыхание, она ожидала реакции Полумны на этот бесцеремонно вырванный поцелуй. — Не знала, что поцелуи на вкус, словно сливовый пирог моей мамы… — ресницы Полумны слегка дрогнули, щеки залились алым румянцем, а губы тронула легкая улыбка. Джинни с облегчением выдохнула и улыбнулась ответ, ощущая, как воздух вокруг наполняется Луной Лавгуд.