Трое
7 октября 2021 г. в 15:18
Дверь распахивается и в бар входит мужчина, видеть которого хозяин заведения не ожидал. Строгий костюм, пальто, всё сидит идеально, подчёркивая исходящие от него волны уверенности и неуловимого обаяния, накрывающие весь зал. Он медленно пересекает бар и садится за стойку рядом с Ровеной, стучит пальцем по столешнице, и Габриэль, чуть удивлённый своей реакцией, почти мгновенно ставит перед ним напиток. Кроули задумчиво подносит бокал с коньяком к лицу, нюхает его и отставляет, похоже, не осознавая этого движения. Он поднимает взгляд на архангела.
— Кастиэль? — Кроули задаёт вопрос всего одним словом.
— Ты же знаешь, что пустота… — пытается оправдаться Габриэль.
— Кастиэль! — повторяет Кроули и, произнося имя, в котором не было ни одного звука, хотя бы отдалённо похожего на "р", он умудряется прорычать.
Архангел невольно вздрагивает и начинает злиться. Ровена, чувствуя это, звонко ставит бокал на стойку, привлекая внимание сына и любовника, и мило улыбается.
— Ну-ну, перестаньте! Мы можем решить все вопросы мирным путём.
Габриэль насмешливо хмыкает, откладывает полотенце и, целуя руку Ровены, говорит:
— Всё, как пожелает моя королева!
Кроули с подозрением оглядывает мать и архангела, на него снисходит понимание и он закатывает глаза, вновь беря бокал и, наконец, отпивая коньяк. Кроули не знает, что хочет больше: умолять Габриэля о помощи или ударить его, выбивая из него это шутовство, которое тот считает саркастичностью. Поэтому он молчит, наслаждаясь терпким вкусом алкоголя, услаждающим язык, но не туманящим мозг.
Удостоверившись, что огонь драки, если не утих, то хотя бы пригашен, Ровена снова обращается к Габриэлю.
— Ему нужно вернуться.
— Но зачем? — Габриэль уже не пытается отрицать, что это возможно, но всё ещё противится непонятному для него желанию Короля Ада и его матери.
— Потому что срок не вышел. Его срок не вышел. Он должен прожить жизнь здесь, на земле.
— Почему? — вновь вопрошает архангел.
— Потому что предание… — Ровена прикусывает язык и бросает быстрый взгляд на сына. Кроули любуется цветом напитка, прокручивая бокал, улавливая им солнечные блики, и как будто ничего не слышит.
— Предание? — Габриэль подаётся вперёд и вглядывается в Ровену. Внезапно он хватает её за запястье, и Кроули поднимается, намереваясь вмешаться. Ровена вскидывает свободную руку в сторону сына, останавливая его, и касается ладони Габриэля.
— Да. Предание. Можно сказать предсказание, — она осторожно высвобождает руку из захвата и берёт бокал с вином, вновь отпивая.
— И о чём там говорится?
— Дословно? — Ровена будто тянет время, не отвечая на вопросы, а задавая их.
— Любовь моя, как тебе угодно, но говори, — почти шипит Габриэль, выдавая нетерпение и закипающую злость.
— "Mundus autem vivet dum verus amor vivit in hoc mundo", — Ровена делает паузу и поясняет: — Мир будет жить, пока в нём живёт истинная любовь.
— Я знаю перевод, — недоумённо хмыкает архангел, — но Кастиэль? — Ровена заливисто хохочет и Габриэль, поморщившись, продолжает: — Да, да, они с Дином вечно пялились друг на друга, стесняясь признаться в том, что давно было понятно всем, но при чём тут их любовь?
— А ты знаешь много случаев настоящей любви между ангелом и человеком? — отвечает Ровена вопросом на вопрос.
Габриэль захлопывает уже открывшийся было рот, передумав спорить.
— Хорошо, допустим. А при чём тут мир?
— При том, что, если ты не заметил, мир рушится, — спокойно произносит Ровена, глядя в бокал, будто надеясь увидеть в нём будущее.
— Но… — начинает Габриэль.
— Хватит! — вскрикивает Кроули, с силой хлопая ладонью по столешнице. — Вы потом обсудите вариативность перевода и значение всего этого. Сейчас нужно действовать!
— Но с чего вы взяли, что он рушится? — договаривает архангел, даже не смотря на привставшего мужчину.
— Потому что это происходит. Прямо здесь и прямо сейчас. Везде. Повсеместно. Одновременно, — выпаливает Кроули, всё больше склоняясь в сторону Габриэля. — Думаешь, я стал бы просто так сидеть здесь, на земле? Ада уже нет. Его НЕТ! — выкрикивает он и, опрокидывая в себя остатки коньяка, разбивает бокал об пол.
Габриэль окидывает взглядом зал и людей, находящихся в нём и настороженно замолчавших. Он извиняюще улыбается, и все возвращаются к прерванным беседам и своим напиткам. Габриэль возмущённо смотрит на Кроули и снова поворачивается к Ровене. Он долго и пронзительно разглядывает её, словно пытаясь понять, стоит ли озвучивать то, что он знает. Спустя несколько минут он кивает самому себе, а его плечи устало сникают.
— Он не вернётся. Он не хочет этого. Считает, что без него тут будет лучше. В первую очередь Дину. Я просил его, правда просил, Кастиэль — мой любимый брат… — Габриэль замирает, увидев внезапно открывшийся рот Ровены и её удивлённые глаза. — Что?
— Дин умер, — тихо говорит Ровена. — Ты не знал?
Габриэль только мотает головой, не в силах произнести ни слова. Он опускает голову и долго трёт полотенцем стакан. В баре постепенно гаснут все звуки, хотя никто не прекращает разговаривать, но всё затихает, будто на поминках.
— Как? — через некоторое время спрашивает Габриэль.
— Какая-то глупая охота на вампиров, напоролся на штырь. Неважно. Но они оба там, на небесах. А здесь… Мир рушится. Нужно что-то делать. Нужно вернуть их. Обоих.
— Но почему я не знал о его смерти? Почему мне не сказали? А Кастиэль? Он знает? — засыпая вопросами, Габриэль смотрит поочередно на Ровену и её сына.
— Ты издеваешься? — с сарказмом в голосе произносит Кроули. — Думаешь, кто-то с небес разговаривает с нами? Кто-то отвечает?! Вот ты слышал меня?! Ответил мне?! — он снова вспыхивает, высказывая наболевшее, и вцепляется побелевшими пальцами в стойку, стараясь не сорваться и не сбросить руку матери, возникшую у него на плече в стремлении успокоить сына.
— Не я. Но да, тебя услышали.
— Кастиэль! — уверенно говорит Ровена.
— Он услышал твои молитвы, Фергюс, — кивает в ответ Габриэль, и Кроули скрежещет зубами от того, что архангел называет его человеческим именем. — И это он попросил меня прийти, — Габриэль видит начавшую приподниматься бровь Ровены и поспешно уточняет, — но я и сам собирался навестить самую прекрасную женщину во всей вселенной!
Ровена хмыкает, отмечая, как молниеносно выкрутился из ситуации Габриэль, достойно оценивая его попытку сохранить отношения, и задаёт вопрос:
— Так ты скажешь ему?
— Конечно нет!
— Но почему?
— Потому что в данной ситуации возможны два варианта исхода. Первый — Кастиэль разозлится и отправит Дина на землю, больше никогда не спускаясь вниз. Второй — они оба останутся наверху. Навсегда. Какой из них вам нравится больше? — вновь ухмыляясь, саркастично осведомляется Габриэль.
— Но как-то нужно остановить разрушение. Нужно рассказать о нём Кастиэлю! И тогда они вернутся, оба! — с несвойственной ему надеждой восклицает Кроули.
Габриэль качает головой и, не произнося ни слова, ставит новый бокал перед Кроули, такой же — себе, разливает коньяк. Ровена переводит взгляд с архангела на сына, понимающе кивает и они поднимают бокалы, а потом, не чокаясь, выпивают.