Письма издалека

Кэйа ищет, испытывает удачу — или неудачу. У него предостаточно контактов в Мондштадте, есть десятка-другая в Ли Юэ, затесался даже один старый контакт в Инадзуме, а в Сумеру — по нулям. Обычно он работает тоньше, но в сумерской столице Кэйа расспрашивает о людях из Снежной так открыто и настойчиво, что пара сознательных дам грозятся сообщить о нем страже. Информации нет. Да, заезжают в Сумеру люди из Снежной, и купцы, и учёные, и дипломаты. Что-то продают, привозят, увозят. Как и все, в общем-то. «В руинах и тропических лесах у нас только безумные учёные да бандиты шастают, помилуйте». Кэйа проверяет несколько мест, на которые ему указывают местные искатели приключений, столкнувшиеся со «странными личностями», и каждый раз обнаруживает те же следы. Дилюк жив, значит. Его враги мертвы. Может, этого достаточно. В конце концов Кэйа обнаруживает, что его отпуск закончился, и ему пора возвращаться в Мондштадт. Он пытался. Следующие несколько лет его ждут одни письма с открытками, и Кэйа понемногу учится не возлагать надежд на их содержание. *** «Высылаю новую схему оружия фатуи. Похожа на одну из прошлых, но с некоторыми изменениями, весьма существенными, как по мне... в прошлый раз удалось раздобыть больше. Фатуи стали осторожнее. Не знаю, что ты делаешь со схемами, но у меня просьба: пожалуйста, сохрани их на случай, если я вернусь. Лучше всего отдать их Аделинде, только пускай положит всё в сейф. Не хочу, чтобы у неё были проблемы из-за меня. В банковскую ячейку чертежи прошу не класть, в поместье безопаснее». *** На День рождения Кэйа не получает письма. *** «Господин Кэйа, привожу Вам текст нового письма полностью. Я чту тайну переписки господина Дилюка, но в последнее время он не сообщает ничего тайного. Да и велико ли мое умение хранить его секреты, если я всё равно пересказываю Вам содержание его редких писем?.. Это Вы точно должны прочесть полностью: тут аж два абзаца. С уважением, Аделинда». «Дорогая Аделинда, Я пишу домой уже... почти два года, верно? Не здороваюсь, не прощаюсь. Уехал я примерно так же. Всё ещё не знаю, когда вернусь. Не думал, что моя поездка так затянется. Может, поэтому я наконец смог выдавить из себя больше двух строк. Как я и говорил, письма помогают сохранить себя, даже если я не жду ответа. Дом вспоминается всё смутнее. Пишу о нем, а в голове ни единой мысли, всё размыто. Может, так я восстанавливаюсь, и это значит, что я начал отпускать. Надеюсь, что все вы в добром здравии, и что вы тоже не держитесь за прошлое». Кэйе пришла открытка с величественными горами Натлана и текстом: «Никогда не думал, что увижу их собственными глазами. Одно из самых красивых мест во всем Тейвате. Не помню, кто мне это сказал, но я ему верю». Крепус знал толк в путешествиях. Забавно, что Дилюк притворяется, будто забыл слова отца, во имя которого и затевалась вся его поездка. *** Им с Аделиндой приходят почти одинаковые письма. Наверное, Дилюк решил, что сведения в них крайне важные. Разница лишь в одной строчке. «За мной кто-то следит? Или у меня паранойя? Каждый раз я не могу найти следов, только слышу звуки. Это кто-то из фатуи? Показываться он не желает, никаких препятствий на своем пути я тоже не встречаю. Пытался вести преследователей по ложному пути и скрыться, уж не знаю, сработало ли. Надеюсь, в городе меня будет сложнее достать. Пока на меня не нападают, но если это случится, и меня застанут врасплох... Что тогда? Впервые я задумался о том, чтобы раскрыть хоть кому-то из близких свое местоположение, но это бессмысленно. Я перемещаюсь слишком часто, и всё ещё не хочу, чтобы меня кто-то нашел. Те, кто окажутся рядом со мной, тоже попадут под слежку фатуи». Ах, как самоотверженно. Если Дилюк будет работать в одиночку, никто не пострадает. Кроме него самого. Стертая надпись карандашом в письме Кэйи, на этот раз читаемая: «Рядом нет того, с кем я мог преодолеть любые преграды». Наверное, речь о Крепусе. *** Одинаковые письма продолжают приходить. Кэйа не может сообщить Дилюку, что не стоит переписывать текст дважды с мелкими изменениями — Аделинда и так сообщает ему почти всё, — но его старания приятны. «Встретил одну исследовательницу, которая интересуется Снежной, какое-то время она путешествовала со мной. Её знания о Глазах Порчи не так обширны, но она рассказала много полезного. Всё, что узнал от неё, подробно излагаю на другом листе. Эти артефакты меняют людей. Я не пользуюсь Глазом Порчи, который отец хотел подарить мне на восемнадцатилетние, и всё же он как-то действует на меня. Не могу объяснить, что это за состояние, да и незачем. Если я напишу об этом, ничего не изменится, разве что Аделинда разволнуется. Поправить это состояние могу только я, но нужно узнать о нем больше. Я многому научился с тех пор, как покинул Мондштадт, и ни о чем не жалею. Теперь мир играет совершенно другими красками, пускай и несколько тусклыми». Сегодня в вечерней программе: очередное самодовольное послание идиота, который удрал на другой конец Тейвата и пытается там сгинуть. От злости Кэйа едва не рвет письмо. *** «На днях я видел Предвестника Фатуи, уж не знаю, какого именно по номеру. Видел издалека, не лично. Я пытался подобраться ближе, подслушать, о чем он говорит с подчиненными, но не вышло, меня бы заметили. Насколько я понял по обстановке в городе, Предвестник явился в страну без дипломатической миссии. Значит, и лагерь Фатуи навестил тайно. В прошлом месяце мне удалось сорвать им крупную поставку оружия — может, расследование началось из-за этого, и поэтому Предвестника послали на разведку. Его Глаз Порчи разглядеть тоже не удалось, но впервые за долгое время я чувствую, что приближаюсь к цели. След ведет в Снежную». *** «Прошло уже три с половиной года... Вот, насколько меня хватило? Неделю назад я чуть не погиб от рук фатуи. Сегодня немного пришел в себя, наконец-то смог подняться с постели, взяться за бумагу и перо. Почерк кривой оттого, что руки всё ещё болят. Не знаю, когда смогу снова держать меч. Для начала подожду, пока не заживет рана на боку. Меня спас незнакомец. Сказал, его зовут Стефан, он с севера. Только не признается, из какого именно уголка севера. Возможно, его настоящее имя — Степан. Якобы он давно за мной наблюдает, и ему "по душе мои методы". Неужели именно он и следил за мной тогда? Или это всё же были фатуи? Больше я ничего не смог у него выведать, но я благодарен Стефану. Он очень умело накладывает перевязки и компрессы. Я правда думал, что умру. Один удар — и всё было бы кончено... Что-то мне это напоминает. Стефан искусный лучник, его стрела пробила голову застрельщика насквозь. Я мог только лежать в луже собственной крови и смотреть, как на меня падает тело врага. Мне тяжело подолгу разговаривать, и Стефан не спешит раскрыть мне все карты, но я вижу, что он считает меня безрассудным. Теперь я и сам считаю себя таким. Умереть посреди лагеря фатуи, не узнав всей правды, не добившись цели... Я думал, это невозможно, не с моей подготовкой. Я впервые столкнулся с противниками, которые мне не по зубам, и впервые принял чью-то помощь — просить о ней я не привык. Если Стефану можно доверять, надеюсь, я смогу у него чему-то научиться». «Один удар — и всё было бы кончено... Что-то мне это напоминает». Смешно. Кэйе кажется, что у него украли реплику. Он замирает с письмом в руках и не может пошевелиться. Да-да, столько времени спустя Дилюк перешел с коротких записок на более длинные, и всё же его рассказ звучит слишком отстраненно. Может, он и сам не успел осознать, что оказался на волосок от смерти. Зато Кэйа осознает это вполне отчетливо. Однажды он был на его месте. Как и три с половиной года назад, его захлестывает желание сорваться с места, рвануть за Дилюком, хоть это и бесполезно. Искать и расспрашивать, тратить силы и разбиваться в лепешку ради того, кому наплевать на всех, даже на себя. Письмо будто липнет к дрожащим пальцам. К следующему отпуску Кэйа всё равно подыскивает, где можно остановиться в Снежной. *** «Стефан хочет, чтобы я присоединился к их подпольной сети информантов. Ему не очень нравится, что я пишу куда-то — он боится утечек, но иногда я разрешаю ему прочесть письма. В общем-то, я и не сообщаю ничего тайного. По той же причине не буду упоминать название организации. Насколько могу судить, Стефан человек честный. Мы путешествуем вместе уже вторую неделю, и мои раны понемногу затягиваются. После того инцидента мы покинули Снежную, сейчас направляемся в Фонтейн. Если я стану писать реже, не пугайтесь. Теперь я не один. Стефан помогает мне справиться с состоянием, в которое меня ввел Глаз Порчи. У меня уже были временные спутники, и не один, но я впервые встречаю человека, который действительно знает, с чем мы имеем дело. Я всё больше склоняюсь к тому, что нахожусь под воздействием Глаза Порчи, но оставить его не могу: артефакт слишком важный. Мы будем держать его под контролем». *** «Простите, что пропал. Я всегда заботился о том, чтобы письма невозможно было отследить, но теперь меня связывают... некоторые обязательства перед товарищами. Они приняли меня в свое общество, хотя поначалу отнеслись с некоторым недоверием. Доверие я заслужил позже. Я наконец на своем месте, рядом с людьми, которые разделяют мои принципы. Уже и забыл, что это за чувство. Больше никакого бездумного махания мечом. Здесь я понемногу учусь тому, что сила бывает не только физической». Кэйа втайне надеется, что однажды придумают устройство, которое можно повесить на механического голубя, и как-то узнать обратный адрес отправителя на огромном расстоянии, даже если тот его не указал. Но Дилюк наверняка вернется из странствий раньше, чем кто-то сумеет изобрести такое. *** Последнее, что приходит Кэйе в этот год — открытка из Фонтейна с высокими статуями и фонтанами на главной площади. Слишком броская. *** «Здорово, Кэйа! Прости, что припозднился с отчетом, куча дел навалилась под конец месяца. Обычный рассказ об инадзумской повседневности можешь прочесть на втором листе, а необычный — на этом. Возможно, ты уже в курсе этих событий, но я челюсть с пола подбирал. Посмеешься, если что. Кажется, я Дилюка встретил? Так совпало, что мы с госпожой заявились в инспекцию по делам чужеземцев на Рито, застали там компанию молодых людей. Они получали разрешение на передвижение, и проверяющий назвал имя Дилюка, когда документы смотрел. Ужас какой-то, он подстригся и покрасился в темный цвет! Я сначала не узнал его с новой прической, но узнал лицо. Потом ещё дома глянул на фото, где мы все вчетвером стоим на рыцарском турнире: я, ты, Джинн и он. Ну точно Дилюк. Он не один был, кстати... Оделся как-то мрачно, и его друзья тоже. Укрывались плащами и капюшонами. Взрослые ребята, намного взрослее него... Мне аж показалось, что он в секту вступил. Я попытался с ним поздороваться, но он посмотрел на меня как на чудака, сделал вид, что не знает. Ну, я не в обиде: может, перед друзьями держал лицо. Ты писал, что вы с ним разругались после смерти отца, но... я не ожидал, что он так изменится. В общем, если ты не знал, что он рванул со странными людьми в Инадзуму, теперь знаешь. А если знал, потрудись объяснить, что с ним происходит... Вот такие новости. Да направит тебя ветер, Томас». *** «Привет, Кэйа! В этом месяце тебя ждет ещё один дополнительный рассказ впридачу к основному. Я писал, что встретил Дилюка. Раз ты мне так и не смог внятно объяснить, что это у него за компания такая, и чем они занимаются, я решил проследить за ними сам... для общей пользы. Да, они напали на след фатуи, всё понимаю. Но неужели Дилюк не успокоится, пока не истребит их всех и не отомстит за отца?.. Ты что-то недоговариваешь, как всегда, но это твое право. А мое право — подглядеть. Я выведал у проверяющих, куда направилась их компания. В Каннадзуку, оказывается. Их крайне заинтересовал горн Микагэ. Ходили тут, расспрашивали, инженера какого-то привлекли, долго с ним общались. Меня они быстро заметили, но я сделал вид, что не следил за ними, а к тому инженеру у моей госпожи есть дело, и я пришел передать ему послание. Правда, теперь Аяке придется думать, о чем с ним говорить... Ну, нестрашно. Дилюк так и не "узнал" меня, хотя я взглядом в нем чуть ли дырку не прожег. Тот инженер, вроде, никакого отношения к фатуи не имеет, но мог компании Дилюка что-то про них рассказать. Я слышал, что агентов фатуи замечали в том районе, но слышал только потому, что это было прямо-таки редчайшее событие, жители близлежащих деревень такое на всю жизнь запомнили. Что они тут забыли?.. Боюсь, не успею провести полноценное расследование и перевыполнить все дела комиссии за следующие две недели, но постараюсь держать тебя в курсе. Благого ветра, Томас». *** «Привет, Кэйа. И снова о Дилюке с его компанией. Я ненадолго потерял их из виду, а теперь уж и не знаю, где искать. Да и на Каннадзуке я бываю раз в вечность. Прости, что упустил их. Судя информации проверяющих, они не выезжали из Инадзумы — может, ещё дадут о себе знать. А пока прилагаю обычный отчет...» *** Приходит открытка с горой Ёго и какой-то бумажный оберег. На нем нарисован дом. «Мы всё ближе к правде». *** «Четыре года. Четыре года спустя я достиг цели, невероятно. Мы наконец вышли на одного из основных изготовителей Глаз Порчи для Царицы. Это её главный инженер, которого она держит при себе в Заполярном дворце, куда просто так не добраться. Он выехал в Инадзуму ради одного грандиозного проекта, тут мы его настигли. Инженер узнал мой Глаз Порчи. Он не единственный, кто создавал эти чудовищные артефакты, но именно он напрямую отвечал за процесс их изготовления. Его пытали несколько часов. Обычно мы таким не занимаемся, но это было исключение из правил. Он так и не раскололся, предпочел умереть за Царицу, но без зацепок мы не остались: порылись в его вещах как следует, вчитались в документы. Он не сказал нам главного, но сказал достаточно. Его сведения позволили выйти на одну из центральных военных фабрик фатуи. Не знаю, там ли создали мерзость, убившую моего отца, или нет, мне всё равно. Две недели назад мы взорвали фабрику к чертям. Снова явился тот Предвестник, с которым я столкнулся много лет назад, и с тех пор мы видели его не раз. Стефан... погиб в схватке с ним. Поверить не могу. Когда-то это он спас меня, а я не смог сделать для него то же самое. Местью я хотел искупить вину за то, что не спас отца, а в итоге потерял друга, который помогал мне в самые трудные времена. Когда я садился за пиcьмо, то боялся, что опишу всё так, будто я — хладнокровный убийца, поджигатель. Будто я получал удовольствие, взрывая и убивая фатуи. Может, так оно и было. Когда мы поняли, что Стефан не дышит, я сжигал всё, что видел. Я бы мог написать о нем много, много страниц, но не стану утруждать. Эти строки будут хоть что-то значить лишь для меня и его товарищей. Он был нашей душой, нашим лидером, и умер за нашу цель. Мы похоронили его на Татарасуне. Я долго думал, что мне теперь делать, куда направиться. Без Стефана... многое потеряло смысл. Кто-то из наших товарищей ожидал, что я займу его место в организации, но я посчитал, что на эту роль найдутся более достойные кандидаты. А для меня, похоже, снова настало время поработать одному. Товарищи обсуждали со мной, чем мы можем быть полезны друг другу в дальнейшем, но их новые цели не вполне отвечают моим интересам. Меня тянет подальше от Инадзумы, от всего, что здесь произошло. Как можно дальше. Возможно, я бегу так же, как сбежал много лет назад из дома, и всё повторяется, но я наконец могу вернуться с чистой совестью. Фатуи получили по заслугам. В лучшем случае доберусь до Мондштадта на следующей неделе. Не знаю, примет ли он меня, но это всё ещё мой дом. Надеюсь, там я излечусь от болезни, с которой мне всё это время помогали справиться товарищи и наш лекарь. Надеюсь, вы отнесетесь с пониманием к моему состоянию, пока я не приду в себя. До встречи». Это самое длинное письмо, которое Кэйа и Аделинда получали за четыре года, и оно последнее. Написано кривым почерком, дрожащей рукой. На бумаге есть капли чернил. — Браво, господин Дилюк. — Кроме Кэйи в комнате больше никого нет, но он всё равно картинно аплодирует пустоте. — Браво.