Письма издалека

О предстоящем визите Дилюка предупреждены все в ордене, начиная знавшими его кухарками и заканчивая действующим магистром. Кэйа всё же шепнул Джинн о возвращении Дилюка и объяснил с драматичной интонацией, в каком плачевном состоянии находится его память. Самое малое, что могут сделать рыцари для их бывшего капитана — пощадить его здоровье. Джинн отлично понимает, что у Кэйи в этом деле свой интерес, но сдается под натиском его доводов. Всё должно пройти гладко. В понедельник он снова заходит пообедать на винокурню — на этот раз подают пасту с креветками, — а потом они с Дилюком садятся в его кэб, и кучер довозит их до города, погоняя двух бойких лошадей. По дороге Кэйа обсуждает с Дилюком новости. С утра его снова навещал лекарь, сказал, что Дилюк идет на поправку, но какое-то время может ощущать слабость и сонливость. Воспоминания возвращаются к нему крупица за крупицей — помогло изучение дома, позабытых вещиц. Помогли разговоры с Кэйей. Они говорили-то всего несколько раз, а Дилюк, похоже, каждый разговор воспринимал как нечто сокровенное. Иначе откуда эта трепетная манера речи и излишняя любезность? На его лице так и читалось чувство вины за то, что он не может вспомнить всё сразу, не может сложить в голове целую картинку. Втайне Кэйа был ему за это благодарен. Пиро Глаз Бога с ним и сегодня. Может, он найдет в себе силы отдать его в конце дня. Может, Дилюк сам вспомнит, что возненавидел рыцарей, вспомнит ещё до того, как переступит порог штаба. Только Кэйа уже сделал всё для того, чтобы никто и слова не сказал об Эрохе или о прошлом Дилюка в ордене. Крохотная часть его сознания всё ещё надеется, что где-нибудь рыцари да оступятся. Поначалу всё идет гладко. До Мондштадта они добираются спокойно, и Дилюк даже не задает слишком каверзных вопросов — Кэйа перехватывает инициативу и начинает утомительный рассказ о том, что изменилось в жизни города за последние четыре года. Через минут десять понимает, что утомительным рассказ кажется только ему, а Дилюк внимательно слушает и просит продолжить, когда Кэйа замолкает. Похоже, он цепляется за любые мелочи, которые помогут ему вспомнить дом. У городских ворот их приветствуют стражники. Хоть они и предупреждены о визите Дилюка в орден, но всё равно не могут сдержать удивления: Кэйа чувствует, как те провожают их долгими взглядами и недоумевают, кто этот мужчина с короткими темными волосами и в черном пальто. Горожане, которые не видели Дилюка в таверне в вечер его приезда, тоже обращают внимание на «незнакомца». Некоторые всё-таки узнают его, здороваются, и по улице разносится оживленный шепот: «Это господин Дилюк? Да быть не может, неужели вернулся? Разве они с сэром Кэйей не рассорились в пух и прах, тот ведь даже от старой фамилии отказался?» Услышав эти шепотки, Кэйа тут же предлагает Дилюку ускорить шаг, ведь их уже заждались в штабе. Тот, кажется, ничего не слышал. Был слишком занят тем, что со всеми здоровался и принимал поздравления с возвращением от позабытых им горожан. У входа в штаб их встречают самые беззаботные, приветливые стражники и служанки ордена, которых Кэйа только смог разыскать. Им дан наказ говорить: «О, это же Вы, господин Дилюк, как Вы возмужали, мы очень рады снова Вас видеть» и не подавать ни намека на давний скандал. — Спасибо. Не помню, когда в последний раз был здесь, — бормочет Дилюк. — Очень давно, — отвечает Кэйа, не дав и лишнего слова вставить товарищам. — Я предупредил коллег, что ты мог забыть их из-за проблем с памятью. Вдруг в коридоре раздается голос. — Кэйа? Ты уже... О. Джинн невовремя выходит из своего кабинета. Кэйа хотел, чтобы сегодня она встретила Дилюка как можно позже. В конце концов, с Джинн у него тоже связано немало воспоминаний, и они могут разом ударить в голову. Когда-то Дилюк был старше неё по званию, теперь же звание он потерял, а её повысили до заместительницы Великого магистра. Того самого, который не сразу разглядел в Эрохе предателя. Возможно, опасения Кэйи напрасны. Зачем он всё это затеял? Разве ему не должно быть всё равно? Если бы не просьба Аделинды и Чарльза, он бы и пальцем не пошевелил, но раз уж взялся оберегать их господина от потрясений, отступать нельзя. Джинн точно не сболтнет лишнего. — Господин Дилюк. — Она кивает ему в знак приветствия. — Рада снова Вас видеть. Я Джинн Гуннхильдр, действующий магистр ордена Фавония. Будем знакомы заново. — Гунн... хильдр..? — Дилюк кивает ей в ответ и хмурит брови. — Я помню эту фамилию. Кажется, у Вас есть младший брат? — Сестра, но наши родители разошлись, и сейчас она носит другую фамилию. Её зовут Барбара Пегг, она дьяконесса церкви Фавония. В детстве мы навещали дом Вашего отца. — У меня почему-то ощущение, что вы приходили втроем. — Иногда я брала с собой черепашку. — Джинн улыбается. — Я верю, что рано или поздно Вы всё вспомните, господин Дилюк. Как Ваше здоровье? Присутствие Джинн немного расслабляет: она отвлекает Дилюка разговором, а тот задумчиво разглядывает её лицо, пытаясь найти в нем знакомые черты. Вместе с Кэйей она показывает Дилюку некоторые кабинеты ордена, украшенные антикварными мечами, знаменами, картами, а после заходит в библиотеку, чтобы показать гостя Лизе. Та здоровается, знающе улыбается Кэйе и говорит, что господин Дилюк крайне свежо выглядит с новой прической. После разговора с Лизой Джинн ведет Кэйю и Дилюка во внутренний двор, мимо казарм и к тренировочному полю, где лучники усердно расстреливают деревянных манекенов; ведет к корпусам разведчиков и алхимиков, чтобы познакомить Дилюка с капитанами других подразделений. Они не застают Альбедо на рабочем месте, поэтому их скромно приветствует Сахароза и сразу же куда-то убегает с реагентами, лишь бы не продолжать разговор. В корпусе разведки Эола принимает их вежливо, но довольно холодно, и только спрашивает у Дилюка, сколько фатуи полегло от его рук за четыре года: она наслышана о его путешествии. Дилюк отвечает, что не считал, и Эола хмыкает. Его память отзывается скорее на значимые слова и образы, нежели на лица, голоса, факты из жизни. Говорит, рыцарей он вовсе позабыл, у него осталось только ощущение, что в ордене он занимался чем-то очень важным, и его это тяготило, хотя отец был в восторге. Дилюк плохо помнит Джинн, но вспоминает, как она приходила к ним в дом, и как он с Кэйей играл вместе с какими-то светловолосыми девочками — видимо, это как раз были Джинн и Барбара. Вскоре Джинн покидает Дилюка и Кэйю, когда к ней подходит старший по снабжению и просит уделить ему внимание. Экскурсия заканчивается. Джинн ещё раз благодарит Дилюка за визит и снова вверяет его Кэйе. Забавно. Когда-то Дилюк раздавал им обоим поручения в ордене, и Кэйа с Джинн старались не подвести, а теперь это они водят его по штабу туда-сюда как слепого котёнка, боятся ранить осколком прошлого. Вроде бы сегодня обошлось без происшествий. — Кэйа, раз здесь мы закончили... Может, пойдем в город? — спрашивает Дилюк. Почему он не хочет спокойно вернуться на винокурню? — Хм, можно устроить. Я только заскочу к себе в кабинет, чтобы... Он не успевает спуститься с лестницы и дойти до нужной двери в коридоре. Его мгновенно замечает знакомая фигура: она стоит на другом конце коридора и машет рукой. — Кэйа, сколько лет, сколько зим! — К ним рывком подбегает бойкая брюнетка. Грубая походка выдает в ней бывшего рыцаря, а румяные щеки — счастливую домохозяйку. — Я тебя обыскалась! Не могла уйти, не поздоровавшись. — Клаудия? Что ты здесь делаешь? — Муж забыл обед дома, а я только сейчас заметила, вот и прибежала отнести! Ужас как заработался, давно пора было поесть, и... Её муж — сослуживец, с которым она несколько лет назад познакомилась в ордене, а потом оставила рыцарство ради семейного очага. Клаудия всегда говорила много и быстро, поэтому Кэйа перебивает её: — Шервуд, должно быть, ещё не привык к новой должности... Он немного рассеян с тех пор, как его повысили до коменданта казарм. Но я впервые слышу, чтобы он забывал обед. — А вот представь себе! Да я аж сама растерялась, когда пришла, всё-таки не была в ордене уже... четыре года, получается? Слушай, мне тут столько новостей рассказали! Наши бывшие товарищи по отделу, кажется, тоже разбрелись по новым должностям? Мы с ними как-то не поддерживали связь. Я думала, после того, как Эроха сняли с должности, его отдел остался. — Эрох?.. — бормочет Дилюк, и у Кэйи дергается бровь. Тут Клаудия наконец замечает, что рядом с Кэйей кто-то стоит. Хорошо, что ей неоткуда узнать Дилюка — Клаудия пришла на службу в штаб уже после его ухода. Недолго пробыла секретаршей Эроха, а затем служебный роман быстро отвлек её от рабочих обязанностей. — Барбатоса ради, простите, что с Вами сразу не поздоровались! Вы новый товарищ сэра Кэйи? Кстати, он Вам уже рассказывал, как лихо вычислил этого фатуи Эроха, а? И добился его изгнания из ордена, между прочим! Клаудия подмигивает Дилюку и игриво толкает Кэйю в бок, а тот замирает с непривычки. Тогда она понимает, что явно сделала что-то не так, нарушила приличия. В конце концов, они уже давно не работают вместе, и не слишком близко общаются. Да ладно это, она только что одной фразой испортила прикрытие, которое Кэйа тщательно готовил неделю. — Что? — спрашивает Дилюк с неясным выражением лица. — Клаудия, у нас не принято о таком распространяться, — холодно говорит Кэйа. — И я не имею к этому никакого отношения. Всё обошлось благодаря действующему магистру. — Ой, да ладно тебе скромничать! Может, большинство в это и поверили, кому лень головой подумать, но я-то сразу поняла, кто был автором «тайного» доноса. — Безымянный горожанин, разумеется. — Он натянуто улыбается. — Ох, Кэйа, а ты с годами не меняешься! Всё такой же шутник! — Клаудия, я очень рад тебя видеть, но не могу задержаться, я должен проводить нашего гостя. Давай как-нибудь встретимся в «Хорошем охотнике», обменяемся новостями. Я угощаю. — Ну раз так... — Она надувает щеки, с сомнением оглядывает нахмуренного Дилюка с головы до ног и кивает. — Ещё увидимся. Пойду с остальными поздороваюсь! Клаудия бодро мчится на второй этаж, чуть ли не перескакивая через две ступеньки за раз, а Кэйа стоит и не может вспомнить, что он хотел взять у себя в кабинете. Всё-таки Клаудии всегда недоставало дисциплины. Дилюк провожает её недоуменным взглядом, а потом тихо спрашивает: — Эрох... Кэйа, кто это? Он был... инструктором ордена? Инспектором, но это неважно. Важно, чтобы сейчас за одной деталью не потянулась цепочка событий, и мир Дилюка не перевернулся в одночасье. — Один неприятный тип, про которого все уже давно забыли. Тебе так вообще повезло, что ты ничего не помнишь о нем. — Он действительно втайне работал на фатуи? Ты в одиночку его раскрыл? — Дилюк, я никого не раскрывал. Всё было яснее ясного, и не только мне. Магистр заметил угрозу и принял меры. «Помогли украденные тобой чертежи», недоговаривает Кэйа. Вместо того, чтобы зайти в свой кабинет, — уже не вспомнить, что ему там понадобилось, — он просто проверяет, закрыта ли дверь, и поскорее идет к выходу. Может, удастся убедить Дилюка, что на сегодня им хватит общения, они оба очень устали, им пора по домам. — Но на угрозу магистру ведь указал именно ты? — допытывается Дилюк и ни на шаг не отстает от Кэйи. Они выходят на крыльцо штаба и во двор. — Все эти годы, пока я боролся с фатуи... ты занимался тем же самым в Мондштадте? — Что ты, для этого у нас есть разведка под руководством капитана Лоуренс. Мы с ней сегодня виделись, помнишь? Дилюк сбавляет шаг. — Кэйа, да ты... герой. Ему понадобились четыре года странствий и потеря памяти, чтобы перейти от «не смей возвращаться» до «ты герой»? Это говорит не Дилюк. — Слишком легко бросаешься словами, — Кэйа смеется и едва не пропускает ступеньку под ногами. — Сам-то ты считаешь свои расправы над фатуи геройством? — Нет. С ними бесполезно играть по-честному, поэтому мы с товарищами и работали подпольно. — Дилюк рассеянно смотрит на уличную брусчатку. — Но ты ведь служил под началом Эроха, правильно? И загнал старшего в угол на его же территории... Раз был донос, к которому прислушался сам магистр, значит, собрали неоспоримые доказательства. Ты сделал так, что ошибки Эроха сыграли против него самого. Кэйа морщится, но Дилюк этого не видит. Он ускоряет шаг и обгоняет парочку лениво плетущихся прохожих. — Ты ничего об этом не знаешь. — Так расскажи мне. На чем он попался? — Ладно. Эрох занимался контрабандой в Снежную ценных артефактов, которые мы находили во время экспедиций ордена. Ничего злодейски гениального так и не совершил. — Кэйа врет только наполовину. — Дилюк, я даже не знаю, что ещё тебе о нем рассказать. Вот настолько это был мелочный человечишка, даром, что фатуи. Но Клаудию, разумеется, сильно впечатлила эта история. Она всегда была склонна всё и всех воспринимать в романтическом свете... Даже в сослуживце разглядела любовь всей жизни, как видишь! Клянусь, мне казалось, что она захочет выйти за меня, но всё равно пришлось бы ей отказать. Увы и ах. — Почему? Отчего-то у меня ощущение, что девушки тебя всегда любили. Любили за условное родство с самой прославленной и богатой семьей Мондштадта. Любили за сладкие речи и обезоруживающую улыбку. За правду разлюбили бы в одночасье. — Скажем так, у меня другие стандарты. — Он неопределенно машет рукой. — Лучше вспомни себя во время странствий. Наверное, было не до того. — Я... — Дилюк на миг оборачивается, когда они выходят за городские ворота. — Я чувствовал, что в Мондштадте меня кто-то ждет. Поэтому и было не до того. — О. — У Кэйи дергается уголок губ. — Уже не помнишь, кто это? — Остается только догадываться. — Дилюк пожимает плечами, и Кэйа не может разглядеть его лица, потому что тот смотрит себе под ноги. — Но теперь я дома. И ты тоже часть нашего дома, Кэйа. — Сейчас его тон до ужаса напоминает тон Аделинды. — Кстати, почему ты переехал с винокурни в собственное жилье? «Потому что ты сказал убираться прочь». — Оно к работе намного ближе, вот и всё. Тогда я подумал, что раз ты пошел своей дорогой, то и мне пора упорхнуть из родового гнезда, встать на ноги. — Если бы я только взял тебя с собой, то... — Я бы не поехал. Тебе надо было пережить смерть господина Крепуса вот так, а мне иначе. В этом нет ничьей вины. Они ненадолго замолкают. — ...может, ты прав. Дилюка поджидает кучер. Он до последнего не хочет уезжать, будто ждет, что сейчас Кэйа передумает и поедет с ним, но Кэйа не передумывает: вообще-то, он всё ещё на работе. В конце концов Дилюк благодарит его, прощается и садится в кэб. Судя по выражению лица, у него так и чесалось сказать что-то ещё. Кэйе всё равно. Попрощавшись в ответ, он поскорее уходит к воротам, но до последнего чувствует, как Дилюк провожает его взглядом, пока кэб не минует мост. Он узнал об Эрохе. Не всё, разумеется, но после такого Дилюк должен был заклеймить лицемерами всех рыцарей заодно с Кэйей, а не называть его героем. Вот бы он почуял, что в поясной сумке Кэйи лежит Пиро Глаз Бога. Вот бы выхватил его и мигом переменился, снова стал прежним Дилюком. Кэйе не хватает духу вернуть его.