***
На кухне стоял стойкий, душный запах варёной картошки что мог невзначай ударить в нос, если человек зашёл с улицы и до этого дышал только пыльным, но прохладным воздухом. Готовить на роту голодных солдат вдвоём-работёнка не лёгкая. Столько кострюль с картошкой и вёдер с водой нужно перетаскивать с одного конца кухни на другой, думалось что и без спины останешься, но повезло только в одном - им дали достаточно времени на готовку, пусть и вовсе не пощадили хрупких девиц. Хрупких... Маша могла использовать это прилагательное только по отношению к себе, потому что Юля налегке таскала тяжеленные ведра и кастрюли из угла в угол, только стоило ей сказать куда нужно поставить их. Готовить шатенка не любила, поэтому взяла на себя тяжёлую работу, оставив на Маше кучи и кучи кастрюль с картошкой-приглядывать чтобы не переварились. Вилен, считай, только наблюдала и указывала что делать. Юля сама толкала пюре, приготовленное на воде и без капли соли, послушно останавливаясь, когда того захотела Маша и так раз за разом, поскольку людей много, кострюль много, а руки две. По логике вещей, к концу готовки Блок заметно выдохнулась, мышцы забились, однако оставалась последняя кастрюля, а после будет обед, а потом мытьё грязных тарелок....Супер. —Кстати,—после долгого молчания и перекидывание фраз по "работе", продолжая толксти предпоследнюю кастрюлю, светлоглазая обратилась к подсчитывавшей порции и список кадет, Маше. Только в поварихи идти. Уж больно серьёзно отнеслась к наряду вне очереди.—Утром, когда собирались, я ненароком увидела наши повседневные вещи. Ужас божий! Таких лохмотьев я давно не видела.—плечи девушки дрогнули от воспоминания этих вещей. Как такое вообще носить можно было? Одежда выглядела как две тряпки сшитые вместе, но никак не на обычную, крестьянскую одежду. Маша отвлеклась от расчетов порций, и чуть шевельнула уголком губ. —Ты же у нас швея - так сшей.—губы Вилен едва шевелились, снова пересчитывая кадет в списке. Утром ей некогда было глядеть на какие-то вещи; слишком торопилась не опоздать на утреннее построение, в отличие от некоторых. Одеяло до сих пор лежит не в стирке, а на подоконнике. —Я к тому и веду.—капля пота капнула на пол рядом с кастрюлей и Юля вытерла потный лоб тыльной стороной ладони.—Однако хер знает какие тут цены на ткани, и какие вообще ткани имеются в ассортименте у торговцев.—Блок сняла китель и завязала его на бедрах, сминая грубую ткань, оголяя сильные руки.—Под моей подушкой есть немного денег. Не знаю, много или мало это на их валюту, но уж на четыре метра ткани должно хватить.—на ладонях уже образовались красные мозоли от ручного труда и толксти пюре становилось не трудно, а больно. Ладони из-за пота соскальзывали с ручки толкушки, натирая мазоли сильнее, от чего лицо девушки искажалось в неприязни ощущений. Хотя, по сравнению с участью быть в желудке титана - это пустяк и стерпеть можно. Маша вытерла пот со лба. На кухне слишком жарко и даже открытое настеж окно с видом на тренировки товарищей не охлаждало. Уж не знает как выглядят их вещи сейчас, да только Оле лучше знать. —Хочешь сбежать из лагеря среди бела дня, чтобы купить ткань, а потом ворвешься в прачечную и до конца дня будешь сидеть за машинкой? —Как ты читаешь мои мысли?—ехидная улыбка украсила веснушчатое лицо шатенки и если не ледяные глаза, Маша подумала бы что это Имир стоит перед ней. Вилен двинула уголком губ и скрестив руки на груди, усмехаясь выдала: —Беги уже. Блок крепко обняла брюнетку за плечи, на прощанье потрепав до этого аккуратно заплетеные в хвост волосы на макушке и быпрыгнула в окно. —Я мигом.—кинула последнюю фразу Юля и скрылась за стеной. —Очень надеюсь.—ничего не остаётся, кроме как дотолкать картошку самостоятельно. Синеглазая сняла со стола последнюю кастрюлю, но чуть не упала вместе с ней на бок от её веса. Как Юля могла на лёгке таскать такую тяжесть? Вторая Микаса, только из России. Маше нужно определенно начать тренироваться, ибо с такой формой её ещё до выпуска съедят или она пойдет шашлыком на ветку какого-то дерева во время обучения. С трудом Вилен переставила кастрюлю на другой стол. Мышцы были забиты уже сейчас, а ей нужно ещё растолксти картошку и разложить на оставшиеся порции, потом разложить порции по столам, а потом мыть за всем корпусом тарелки...Вспоминая свои дежурства в школьной столовой, Маше хотелось плакать слезами ностальгии о прошлой жизни хотя это всего второй день... Но они уже попали под горячую руку старших... Девушка тоскливо вздохнула; столько мыслей крутилось в голове, в частности и план Юли. Маше казалось, что план держится буквально на соплях и в любой момент провалится нахрен, но она-то что может предложить как весомую замену этому? Правильно, ничего. Остаётся только положиться на дилерские и стратегические качества подруги, послушно выполнять их и не вытворять отсебятину. В ходе размышлений, Маша раскладывала по столам тарелки с завтраком, добавив на ободок каждой из тарелок кусок ржаного, местами уже подветревшигося, хлеба, который в свою очередь тоже был пресным. Дефицит соли и молока пагубно сказывается на еду, нечего сказать. Им с Юлей питаться пресной едой в ближайшие пять лет придется определенно, и даже кофе попить нельзя будет - попросту нет, но возможно у Райнера под подушкой завалялись кофейные зёрна, кто знает. Доделавши оставшуюся работу в одиночку, Мария облегчённо присела на табуретку около окна - остается только ждать, когда настанет обед и появится ещё работы. Лицо облокотилось об руку и одиноким взглядом Вилен наблюдала как тренируются кадеты. С одной стороны она невиновно попала на кухню, а с другой...уж лучше на кухне чем на жёстких тренировках под присмотром Шадиса. Кстати, а где лысый? Синеглазая защурилась, всматриваясь на поле. Недавно же стоял и орал, что крик до сюда доходил. Наверное ушел в туалет, а Маша в раздумьях и не заметила как он ушел. —Мария Вилен!—по мгновению брюнетка уже стояла по стойке смирно, боязливо наблюдая как главный лысый на деревне медленно проходится по кухне и внимательно вглядывается в каждый прибор и полку. Сердце забилось ещё сильнее когда Шадис остановился напротив неё и сверху вниз устремил свой гневный взгляд.—Где Блок?—вопрос был задан спокойно, но Маша чувствовала напряжение и как мысли начинают путаться, пытаются выдать правдоподобное оправдание Юле. Шадис переспросил более гневно:Где. Юлия. Блок?—сердце девушки попрощалось со своим местом и съехало в пятки. От всех этих событий она стала намного пугливее... —О-она вышла в туалет.—заикаясь промямлила Вилен. Несуществующие брови инструктора нахмурились сильнее и он уже закричал. —Говори внятнее!—Шадис не обладал большим терпение и острым слухом, что бы слышать что мямлит какая-то сопля. Вилен выпрямлась как столб, и сщурив глаза выкрикнул на всё помещение: —Мария Блок вышла в туалет, сэр!—голова вжалась в плечи. Что она несёт? Какой туалет? В туалет можно выйти максимум минут на пять, а Юли не будет до вечера. Что сказать, когда Шадис поинтересуется второй раз? Понос? Геморрой? Здесь же есть такие термины, или они зовут это как-то по-другому? Глупая-глупая-глупая! Теперь ещё и Юле оправдываться нужно, почему так долго в туалете просидела. Везет только на то, что Шадис - мужчина и никогда не зайдет в женский туалет, а на этом плюсы заканчиваются. Шадис вопросительно выгнул бровь. Твердыми шагами направился к выходу из кухни и напоследок сказал грозно: —После обеда - приду проверю.—и дверь звонко хлопнула, а вместе с ней расслабилась и Маша. Сердце вернулось на своё место, да только что сказать лысыму после обеда?***
Шум, гам, Эрен снова глоголит речи как убьёт всех титанов и всё это слушала Маша, собирая грязные тарелки со столов на большой поднос, нашедшийся в кладовой кухни. Девушка иногда шаталась от тяжести посуды, спотыкалась о выступающие из пола дощечки и просто быстро выматывалась таскать столько посуды на одной руке, как бы часто она не меняла: правую или левую - все равно бицепс сильно устал. Она не Микаса, Райнер или Юля, она - никогда не качавшаяся девчонка, у которой на утро будут болеть все конечности. От уставших рук, но нескончаемой посуды, девушка в очередной раз споткнулась о чёртову доску в полу и в этот раз думала полетит с посудой к черту на кулички, да выгонят её за порчу имущества, однако прямо после столкновения с этой дощечкой, Маша стукнулась спиной о чью-то грудь. —Помочь?—Райнер по-дружески улыбнулся, не дожидаясь ответа взял грязную посуду с рук Маши и понёс на кухню, а следом и Бертольд унёс сколько смог посуды. —Спасибо?—Маша от усталости не совсем понимала что происходит, но ещё четыре руки ей не помешают. Вилен тряхнула руками и принялась было, уже собрать посуду со стола Марко и Жана, но видимо те последовали примеру Райнера и сами унесли посуду на кухню.—"А раньше что, смелости не хватило?" —Мы тоже тебе поможем.—Жан собрал грязные тарелки с противоположного от их с Марко стола. Синеглазая выдохнула. Мысли были заполнены планом Блок и голова уже начинала раскалываться от их постоянного потока. И ведь не избавишься от них .. Остаётся только пытаться заглушить их уборкой столовой...