how we fall apart

Майк сидит спокойно, слегка отстраненно. Голова опущена, снова в своих мыслях. Колени к груди, которые он обхватывает оголёнными до плеч руками. Как котёнок пытается спрятаться за диваном от большого страшного мира, так и Майк Шинода пытается зарыться в себя, улететь из этой реальности, хоть и попытки не очень успешны. Смолисто-чёрные волосы растрёпаны от бесконечного ерзанья в них пальцами, очки аккуратно сложены в углу стола, его глаза слишком устали. Да что уж там, Майк устал не меньше. Нескончаемые попытки призвать музу, выдавить из себя хоть каплю креативности уже в край себя исчерпали. Был ли это творческий кризис или же просто отсутствие свежих идей и здорового отдыха, Шинода не знал наверняка, но точно знал, что в такие периоды чувствовал себя жалким и бесполезным, будто единственное место, где он мог найти себя, внезапно исчезло, словно мираж, и теперь он безответно бежит в пустоту, уже потеряв цель из вида. В последнее время Честер стал чаще навещать его в студии, переживания за близкого друга усиливались с каждым днём, ему становилось не по себе от одной мысли о том, что где-то там прямо сейчас Майк сидит погруженный в самокопания, наверняка забывший как следует пообедать и поужинать. Смотрит в монитор компьютера, на диджей контроллер, драм-машину, в очередной раз генерируя новые звуки, мелодии, срывается, называя всё полнейшим дерьмом, опускает голову на скрещенные перед собой предплечья и сидит так ещё часа два. Обезвоженный, невыспавшийся. Чаще всего, Майк был одним из самых рациональных людей в окружении вокалиста, но когда речь заходила о творчестве, он не жалел себя, уходя в крайности, как пчёлка, которая трудится днями и ночами без времени на перерывы. Беннингтон всегда проявлял заботу и сочувствие, ведь в этой гениальной голове рождались шедевры, а ему было совсем не сложно поддерживать эту голову в хорошем состоянии. Ну, или хотя бы в стабильном. Бессмысленное постукивание длинным пальцем о деревянную поверхность сигнализируют о попытке сосредоточиться. Рядом с рабочим местом валяется пустая коробка от пиццы и две банки грушевого пива, больше напоминающего дюшес. Честер решил взять его, чтобы хоть как-то скрасить очередной вечер маленького грустного гения, но для Майка оно оказалось слишком приторным, однако он всё же заставил себя его допить. Беннингтон сидит тихо на диване, упёршись на спинку мебели, разгадывая на телефоне супер увлекательную головоломку. Ноги сложены в позу лотоса. Очередной пройденный раунд, после которого мужчина откладывает телефон в сторону, ибо играл он уже минут сорок. — Может, музыку включим? Ответа не поступает, и Честер, не долго думая, с тяжким вздохом поднимается с дивана, поправляя болтающуюся майку. Подходит к колонке, подключается через блютуз. Через мгновение начинает играть какая-то детская песенка, больше напоминающая саундтрек к мультсериалу. Недолго думая, изрядно заскучавший патимейкер начинает танцевать в такт, излишне виляя бёдрами и размахивая руками, чем все же заставляет Шиноду отлепиться от своих рук и поднять тяжёлую голову. — Серьёзно? — уголки губ приподнимаются, на уставшем лице мелькает нотка радости. Честер всегда мог и умел поднять настроение. Причём абсолютно разными способами и в разное время суток. Заметив это, вокалист обхватывает его со спины, поднимая с кресла, на котором наверняка уже отпечаталась вмятина от упругой пятой точки криэйтера. — Давай, Майки, пора растрястись! — воодушевлённый идеей, Честер не оставляет попыток отлепить друга от мягкого кресла. — Чееез, — Шинода зарывается головой в руки, всеми оставшимися силами вжимаясь в несчастное кресло, но позже сдаётся, не в силах противостоять мощной энергетике вокалиста. — У тебя отлично получается, — Честер улыбается во все тридцать два, разводит и сводит обратно руки мужчины, а он и не против, лишь бы не погрязнуть снова в трясине безысходности. Взволнованный музыкой, Беннингтон тянет его в сторону дивана, а затем резко дёргает на себя, не рассчитав силы. Не успевая толком сообразить, Майк тут же грохается на диван, придавливая всем весом уже залившегося в истерике вокалиста. — Бляха! — Майка пробивает в ответку, и вот они уже оба валяются на диване, задыхаясь от смеха и нелепости ситуации. — Ты захотел быть трагически мной раздавленным? — немного успокоившись, Шинода приподнимается, заглядывает в искрящиеся светом и теплотой глаза, отчего на лице проступает мягкая улыбка. Честер смотрит на него, будто он не услышал ни слова, любуясь счастливым выражением лица друга. Проводит пальцами по уголкам пухлых губ, внутри что-то щёлкает, удар тока пронзает тело. Майк изучает его лицо, утопая в глубоком взгляде, слегка касается кончиками пальцев, скользнув по острой скуле. Честер задерживает дыхание, и во взгляде что-то меняется, кричит "замри, остановись". Беннингтон перехватывает его руку, не давая возможности убрать её от своего лица и молча наблюдает за реакцией полуяпонца. Шинода часто моргает, улыбка сменяется на задумчивое выражение. Он чувствует, как в висках начинает пульсировать, острая боль пронзает голову. Мужчина резко убирает руки, начиная массировать височную область и корчась от неприятных ощущений. Поднимается, направляясь к столу. Отодвинув шкафчик, Майк берет пачку таблеток и, выдавив две в руку, сразу же закидывает в рот, жадно запивая водой из стоявшей рядом бутылки. Честер приподнимается на локтях, с сожалением и нотками разочарования глядя на друга. Одним движением он выключает музыку. — Что, опять? Шинода вяло кивает и снова садится на своё коронное место, грустно опустив голову на предплечья. Недолго думая, вокалист поднимается с дивана, осторожно подходит сзади, нежно обнимает его за плечи. Сейчас он чувствовал, как Майк измучил себя, как снова улетел в ту реальность, недоступную его пониманию. Он вряд ли сможет как-то проникнуть, достучаться. Но Честер рядом. Это то, что было действительно нужно, он знает наверняка. Шинода продолжает неподвижно сидеть, не издавая ни звука. — Останешься? — тихо, почти не слышно. — Спрашиваешь, — Беннингтон поглаживает его плечи, как бы успокаивая, давая надежду. Он крайне редко видел Майка таким беззащитным, именно поэтому старался отдать всю любовь, что хранил в себе, окутать заботой и пониманием. Никто, кроме него, не смог бы так точно понять, что нужно маленькому гению прямо сейчас. Ему нужна помощь. Майк снова потерял себя. Я рядом, где бы ты ни был. Майк слегка улыбается, хоть Честер и не видит. Он лишь чувствует, не отходя ни на шаг. Шинода поднимает голову, встречаясь с находящимся в миллиметрах лицом, снова заглядывает в кофейно-карие глаза, в которых так много любви и сочувствия. — Чези, я не знаю... не знаю, что мне делать дальше. Я в отчаянии. — Всё хорошо. Я здесь, — тёплый шёпот на ухо, от которого по всему телу пробегают мурашки, а сердцебиение ускоряется в разы. Майк осторожно, слегка опасаясь, дотрагивается до лежащей на его плече руки, поглаживает костяшки пальцами. — Я ценю это, — убирает руку, вновь погружаясь в свой мир. Я бы пробыл с тобой целую вечность, даже если бы все звёзды в галактике внезапно погасли. Главное, не погасай ты. Честер не знал наверняка, что происходит в голове Майка, не знал, как его вытащить из паутины творческого кризиса, но знал, что долгое погружение в пучину отчаяния очень негативно на нём отразится. Шинода часто уходил в себя. Будь то репетиция, нахождение в личной студии, отдых с семьёй, вечеринка, даже чёртов концерт. Как правило, он быстро выходил из этого состояния, осознавая, что он не один и надо бы возвращаться. В такие моменты Честер никогда не беспокоил Шиноду, ведь это его личное пространство, его мир. Майк не выбирал время, иногда могло даже показаться, что он попросту не мог это контролировать. Но он всегда возвращался. С улыбкой на лице, слегка отрешённым взглядом, парочкой несуразных шуток, блеском в глазах, с аурой позитива и теплоты. В этот день Майк как будто не хотел покидать свой мир, не хотел взаимодействовать с этой реальностью, такой неправильной, причиняющей моральное неудовлетворение, изматывающей, высасывающей последние силы на существование. Он чувствовал, что исчерпан, у него совсем не осталось сил продолжать. В который раз перепечатанный текст, переигранные вариации мелодий и звуков, набор комбинаций, соответствующий композиции. Всё это не клеилось в нечто единое. Он не мог ничего создать, и это раз за разом наносило удары по его ментальному состоянию. Майк чувствовал, что теряет себя, но совершенно не был в силах ничего с этим сделать. Беннингтон долго наблюдает за безжизненным телом, которое он всё это время окутывал объятьями. Наконец, решается на какие-то действия. Певец аккуратно пододвигает его, заглядывая в монитор. Смотрит на открытый вордовский документ, в котором напечатано пара строчек: " this is how we fall apart, this is how the ending starts". Честер думает. Перебирает варианты. Смотрит на Майка, снова в монитор. Спустя несколько секунд, пальцы печатают продолжение: "and when our heads betray our hearts, we fake what we don't know". — Хей, — вокалист бережно дотрагивается до плеча лежащего, на что тот реагирует лёгким хмыканьем. Не без усилий, но Майка удаётся разшевелить. Шинода нехотя поднимает голову, Честер разворачивает компьютер так, чтобы ему было лучше видно. — Давай продолжим вместе? — во взгляде загорается надежда. Шинода дотягивается до очков, надевает, вчитывается. Снова и снова. Измученное выражение лица сменяется более мягким. — Сам придумал? Беннингтон одобрительно кивает, внутри радуясь хоть какой-то положительной реакции. Майк неожиданно поднимается, расправляет плечи, пристально смотрит на Честера. Затем обнимает, прижимая его голову к своей щеке. — Я неделю пытался что-то сообразить.  Честер улыбается, нежно примыкая к другу. — Я счастлив, — отстраняется, с энтузиазмом смотрит на ожившего Майка. — Возвращайся. Шинода прикрывает глаза, трет веки пальцами. Тяжкий вздох, он не уверен. — Я не могу, Чез. Не могу сейчас. Прости. — Ты всё можешь. Тебе просто нужен хороший отдых. — Отдых не при чём. Проблема здесь, — Майк указывает пальцем на голову. — Здесь полный хаос. Я пытаюсь разгрести мысли, найти хоть какое-то вдохновение, но ничего не получается. Я в ловушке. Всё, что я делаю — не моё. Понимаешь? — Я знаю, что ты чувствуешь. Но тебе нужно вернуться, чтобы продолжить. Ты сможешь найти себя. Я всегда рядом, — мягкая улыбка, Честер кладёт ему руку на плечо. — Ничего не бывает сразу. Ты увидишь, как всё наладится. — Знаю, — Шинода опускает голову. В груди разрастается непреодолимое чувство тревоги. — Постой, Честер, — резко подняв голову, Майк окидывает взглядом пустую студию. Вокруг никого, лишь разбросанные вещи. На столе по-прежнему светится включенный компьютер, бутылка воды упала на пол. — Не оставляй меня. Слова эхом отражаются от стен. Ком в горле. Майк вытирает стекающие струйки слёз. Он знал, что это произойдёт снова, поэтому для него это не было большой неожиданностью. Скорее, очередным мучительным ударом. А, может, неплохой психологической встряской. Подойдя к рабочему столу, он заглядывает в монитор. "and when our heads betray our hearts, we fake what we don't know". — Ты прав, — болезненная улыбка мелькает на лице. — Спасибо, что помог разобраться. Майк отодвигает кресло и, усевшись обратно, продолжает работу над текстом. За окном начало светать, на часах стрелки медленно подползают к пяти. And if our doubt begins again The answers find us in the end So in the meantime we'll pretend And fake what we don't know