***
Аккерман шёл по безлюдному коридору. В это время разведка уже спала. Только часовые стояли на своих постах и следили за обстановкой. Тишина была почти идеальной, если не считать звук шагов капитана. Холодный ветер блуждал по коридорам, из-за чего огни факелов нервно дрожали. Леви снял факел со стены и осторожно отворил дверь своего кабинета. В комнате было тихо. На столе стояла кружка с недопитым чаем, возле неё — аккуратная ваза с цветком, рядом прямо за столом спала девушка. «Как ребёнок», — Леви ухмыльнулся. Он не хотел будить её ярким светом, поэтому поставил факел на место. Оставив дверь открытой, чтобы свет из коридора проникал в кабинет, вошёл внутрь. Подойдя к спящей, он дотронулся до её волос. Микаса действительно была похожа на маленького ребёнка, когда спала: спокойное бледное лицо, чёрные ресницы и милое сопение. Капитан бережно, словно фарфоровую куклу, взял её на руки. Запах лаванды тут же вскружил ему голову. В сознании снова стали проявляться события той ночи, гладкость её нежной кожи, упругое тело и тот самый запах лаванды. Капитан, испугавшись, прогнал наваждение. От порыва сильного ветра форточка с грохотом захлопнулась. Микаса поморщилась, а капитан, испугавшись, что она проснётся, поспешил положить её на кровать. Девушка не проснулась. Потёршись щекой о подушку, она благополучно засопела. Леви укрыл её одеялом и, не удержавшись, снова погладил её по волосам. — Что же в тебе такого особенного? — прошептал он, откидывая чёлку девушки. Чувства к этой девушке стали зарождаться ещё несколько лет назад. Но он не хотел их принимать, это было слишком неудобно для него самого. В его жизни была Петра. После её смерти открываться другим казалось неправильным. Даже сейчас он чувствовал вину перед ней. Отпустить её, забыть — предательство. Он сам загнал себя в эту ловушку. С одной стороны, Петра — любимая невеста, трагично погибшая во время битвы, с другой — новоиспечённая жена, к которой он боится что-то чувствовать. Капитан отстранился от девушки и, вспомнив о причине своего визита, подошёл к столу. Ветер снова громко хлопнул окном. Микаса заёрзала. — Чёрт, — выругался он, забирая свечи и подходя к окну. На улице уже вовсю разгоралась гроза. Ветер срывал ветки с деревьев, а небо было невероятно чёрным. Где-то ругались часовые, укрываясь от пронизывающего ветра. Леви со вздохом закрыл окно. Когда капитан вернулся к главнокомандующему, тот уже не спал. Эрвин стоял около открытого окна и наблюдал за разрастающейся грозой. — Я принёс свечи. — Леви бросил пачку на стол. — Надо убрать это безумие. Эрвин слабо кивнул, не отводя глаз от резких вспышек молний. Леви достал коробку со спичками. — Зачем королеве наш ребёнок, Эрвин? — Аккерман вытащил из подсвечника красную свечу, заменив её на обычную. — Ваше поведение кажется мне странным. Сегодня вы готовы были отправить отряд на смерть, лишь бы не сорвать план. Эрвин скрестил руки и, не смотря на капитана, ответил: — Ты настолько плохого мнения о своём отряде? — удивился он, ухмыльнувшись. Леви недовольно фыркнул, поджигая белую свечу. — Ты тоже не очень хорошего мнения обо мне, раз думаешь, что я могу погибнуть в схватке с титанами так легко. — Леви потушил красную свечу и выбросил её в мусорное ведро. — Всё произошло слишком быстро, верно? — Эрвин отвернулся от окна и подошёл к капитану. Леви скрестил руки. — Я жду ответов, Эрвин. Мне не нравится, что вы с Хисторией делаете из нас идиотов. Я должен знать истинную причину возникновения этого плана. Неужели ребёнок Аккерманов настолько важен для человечества, что вы готовы прыгать перед нами и спаивать? Эрвин грустно посмотрел на капитана — он ждал этого вопроса. Прекрасно понимал, что Леви рано или поздно догадается. — Ребёнок Хистории должен сесть на трон с кем-то из рода Аккерманов. Только такой союз сможет спасти страну от распада. Королевская кровь и сильнейший воин человечества. Леви недоверчиво сузил глаза. — А если родятся дети одного пола? К тому же нельзя предсказать беременность. Эрвин покачал головой. — У нас нет другого выбора. Только надеяться на счастливое совпадение. — Откуда такая информация? — Аккерман разложился на диване. — Хистория принесла свиток. Что-то наподобие предсказания. Леви закатил глаза. — И вы закрутили всё это, исходя из какой-то бумажки? Эрвин сердито уставился на Леви. — Данное предсказание было в стене Мария. Думаю, это серьёзный аргумент. Аккерман положил голову на подлокотник и закрыл лицо руками. — Какой фарс, — прошептал он. Эрвин сел рядом. — Я прекрасно понимаю тебя. Мне тоже казалось это весьма глупым: жертвовать двумя воинами ради призрачной и столь далёкой цели, когда на нас надвигается реальная угроза. Но даже если мы перебьём титанов, где гарантия, что общество не раскрошится? Ты же прекрасно знаешь — люди сейчас могут быть намного опаснее. Нашему обществу грозит раскол. Королеву уже пытались свергнуть неприятели новых правил. Это предсказание вселило в них надежду. Думаешь, почему о вашей свадьбе знают практически все? Люди должны видеть, что скоро на свет появится новый потомок древнего рода. Если мы не защитим общество, то титаны уже будут неважны. Ты же это понимаешь? Люди сами перебьют друг друга. — Зачем тогда это представление с платьем, тортом, свадьбой? — устало спросил Леви. — Достаточно было просто сказать о свадьбе. Такой праздник в корпусе кажется нелепым цирком. Эрвин глубоко вздохнул и посмотрел в сторону окна. — Мне кажется, Хистория испытывает чувство вины за то, что ей приходится заставлять вас это делать. Леви снова недовольно цокнул. — Она всегда была слишком наивной и странной: то она не хочет становится королевой, то готова ради человечества на всё. Это война, Эрвин. Война ради спасения человечества. Это нормально, что люди делают жестокие вещи. Сражения вынуждают быть хладнокровными и сильными. Романтика совсем сюда не выписывается. — При любых обстоятельствах нужно оставаться человеком, Леви. Мы можем сколько угодно сражаться с титанами, но если мы потеряем нашу человечность, нашу веру, стремление к счастливой жизни, мы проиграем главную войну. Войну с собой. Даже на фронте есть место для любви, — задумчиво ответил Смит, потирая виски. За окном громыхнуло, и вскоре комната наполнилась запахом озона и звуками дождя. Больше им было нечего сказать друг другу. Эрвин позволил себе отдых, а Леви ещё некоторое время заканчивал работу с бумаги, размышляя над словами Смита. На следующее утро Леви и Ханджи пришлось спуститься в темницу для проведения пыток. Эрвин решил не откладывать пытку на вечер и приказал начать пытать Ганса сразу с утра. Об их пленнике не было ничего известно, и это вызвало определённые подозрения. Зоэ принесла из лаборатории все необходимые вещи и разложила их на старой тумбочке. Леви же привязал ворочающегося Ганса к креслу. В темнице было холодно и пахло сыростью. Леви поморщился, брезгливо оглядываясь. — Ты уж меня извини, это мои вторые пытки, — Ханджи достала кусачки. Её очки пугающе сверкнули в темноте. — Пожалуйста, — выдохнул уже изрядно вымотанный после побоев Леви Ганс. — Ну, дорогой, ты сам не хочешь говорить правду. — Ханджи подошла к парню. Леви всё это время стоял у стены, с прищуром смотря на пленника. — Я же сказал, что не знаю, как оказался в теле титана, — ревел парень. — Я был на поляне, а потом ко мне пришли эти титаны. Сначала меня это позабавило, но потом я увидел вас и испугался. — Тогда почему ты пытался поймать Эрена, придурок? — холодным тоном спросил Леви, отходя от стены и подходя к пленнику. На нём, как и на Ханджи, был халат из серой твёрдой ткани и перчатки. — Он сам об меня ударился! — возмутился Ганс. — Он сломал руку из-за меня. Я хотел отвести его к врачу! — он говорил таким уверенным тоном, что это вызвало подозрения у Леви и Ханджи. Не было похоже, что он врёт. Пленник был напуган, его голос был истеричен, а в глазах читался непередаваемый страх. Они часто встречались со лжецами. Этот человек не был похож на вруна. — Ханджи, отрывай, — приказал Леви, — возможно, он искусный врун. Капитан не верил ему. Просто не мог позволить себе слепо доверять этому юноше. По темнице раздался душераздирающий крик. Ганс громко кричал и бился, когда Ханджи с непроницаемым лицом оторвала ноготь и кинула его в принесённую металлическую миску. «Война действительно делает из нас чудовищ», — подумал капитан, поднимая голову пленника за волосы и ударяя того по лицу. — Что сейчас скажешь? Мы не остановимся, пока ты не начнёшь говорить правду! Ганс сжал губы. Было видно, что ему больно, но он держался, чтобы не заплакать. «Посильнее многих солдат будет», — подумал Леви, снова ударив Ганса по лицу. — Какую правду вы хотите услышать? Что я титан и убиваю других? Я уже всё вам рассказал! Что вы ещё хотите? — злобно прошипел он, сжимая руки в кулаки. — Откуда нам знать, что ты не врёшь? — Леви наклонился к нему. — Можете спросить у моего приёмного отца. Он вам всё расскажет, — из последних сил выдохнул Ганс. Ханджи и Леви переглянулись.***
Уже через два часа капитан Леви и майор Ханджи скакали в небольшую деревню. Эрвин сразу же приказал им направиться по указанному адресу и разыскать отца Ганса. Сделать это оказалось просто. Когда они подъехали к деревне, сразу заметили небольшой домик с ярко-зелёной черепичной крышей. Остальные дома в этой деревне не представляли из себя ничего необычного: простенькие строения из дерева с самыми обычными красными крышами. Среди этой серости дом с зелёной крышей, выкрашенный в броский жёлтый цвет, выделялся особенно ярко. Жителей было мало, а если кто и выходил, то не обращал внимания на гостей. Они жили здесь как будто бы в своем мире. Мире, где нет титанов, в мире, где война кажется чем-то далёким. «Неужели остались ещё такие места?» — удивился Леви, разглядывая аккуратные улицы и опрятно одетых бабушек, сидящих на лавках возле своих домов. — Леви, смотри, — Ханджи показала рукой на мужчину лет семидесяти, выходящего из домика с зелёной крышей. Они подъехали к дому и слезли с лошадей. — Сэр, мы бы хотели поговорить. Вы хозяин этого дома? — Ханджи начала разговор. Мужчина кивнул и как-то испуганно посмотрел на Леви. — Да, а с кем я разговариваю? — спросил он, переводя взгляд на Ханджи. — Я майор Ханджи Зоэ, а это капитан Леви Аккерман. Мы из разведки. Мужчина облегченно выдохнул и открыл калитку. — Проходите, угощу вас чаем. Леви невольно улыбнулся. — Чай? Это было бы очень даже неплохо. В домике была самая обычная обстановка: деревянный пол, немного потрескавшаяся синяя краска на стенах. Мебель тоже была старая, зато хорошо показывала вкус владельца. В просторной кухне, кроме большого стола и плиты, был размещён шкаф, наполненный яркими пакетиками чая различных сортов. Это вызвало уважение у капитана. — Можете звать меня Михаилом. Не нужно по фамилии. Так что у вас случилось? — Мужчина поставил на стол кружки с дымящимся чаем. Запах брусники заполнил кухню, заставляя Леви и Ханджи ненадолго забыть о цели их приезда. — Сэр, недавно мы поймали юношу со светлыми волосами. Он был титаном и пытался поймать одного из наших солдат. Мужчина заметно напрягся. — Его зовут Ганс. Он сказал, что вы сможете оправдать его, — закончила Ханджи. Михаил положил голову на руки. — Говорил же ему, сиди дома. Но нет, он же у нас борец, — процедил он. Леви отпил немного чая и вопросительно уставился на Михаила. — Он утверждает, что обвинения против него ложные и что вы можете всё объяснить, — сказал он. Михаил потёр глаза и, выпрямившись, со смиренным лицом начал свой рассказ: — Давно это было. Однажды я гулял по подземному городу и наткнулся там на мальчика. Отец выбросил его туда, словно ненужный мусор, — Михаил горько усмехнулся. — Он голодал и очень тяжело болел. Мне стало жалко мальчика. Сначала я оставил его на ферме, а потом через некоторое время забрал к себе. Он почему-то сильно боялся находиться там. Позже выяснилось, что он может перевоплощаться в титана. Сначала я испугался, но он быстро вернулся в своё тело и даже не помнил, как стал титаном. Я не хотел, чтобы его отдали на опыты и скрыл превращение. Больше он не обращался в титана и всё забылось. Видимо, до этого момента… Зато теперь я понял, почему его отец отказался от него — ему не нужен был такой сын. Леви поставил кружку на стол. — Знаете, я бы не поверил вам, если бы не был уверен в том, что видел его раньше. Впрочем, один из моих друзей тоже говорит, что знает его. Но сами понимаете, отдать его вам мы не можем. Михаил вскочил со стула и упал на колени перед капитаном и майором. — Очень прошу, не отдавайте моего сына королевской полиции! Он правда не хотел ничего плохого! — его голос был наполнен отчаянием. — Он будет под нашей защитой, пока мы не узнаем больше. Вас устроит такой ответ? — Ханджи встала со стула и помогла старику подняться. Тот, улыбнувшись, кивнул. — Значит, первое превращение было ещё в детстве? — спросил Леви, снова поднося кружку ко рту. — Да, — кивнул старик, — после ничего подобного не было. — Кто же тогда его отец? — Леви посмотрел прямо в глаза старику. Тот замялся. — Я не знаю, сэр. Он был ещё очень маленьким. Ответил, что не может рассказать об отце, так как он найдёт его и убьёт. — Ясно, — коротко ответил Леви. Кажется, у него стали появляться мысли насчёт этого Ганса.