И любовь всему божественному противоестественна

Аякс не может пошевелиться. Кровь бурлит, на языке ещё перекатывается сладкое возбуждение после хорошего поединка. Однако найти силы встать уже не получается. Больно. Каждое движение отзывается различными ощущениями: где-то колет, где-то неприятно тянет, где-то ноет или пульсирует. Опершись на локоть, Аякс принимает полусидящее положение и осторожно подползает к стене. Облокотившись на нее, Аякс борется с желанием прикрыть глаза. Удовольствие, полученное от битвы, постепенно покидает его, оставляя после себя лишь неизбежную боль и тревогу. Аякс резко распахивает глаза, когда слышит оглушающий удар о стену. Звук был достаточно громким, чтобы Аякс не удивился, что каменная дверь теперь едва ли осталась на своем месте. В комнате появилась фигура, которая чем-то отдаленно напоминала одного его знакомого. Мужчина направляется прямо к нему. Палата вокруг Аякса, казалась, резонировала с каждым шагом фигуры, отдаваясь дрожью, но туман сознания парня плохо помогал ему осознать происходящее. Мужчина вздёргивает его за шиворот камзола и поднимает с пола. Аякс смотрит ему в глаза и будто снова падает в бездну. Ему давно не было так страшно. И так хорошо. Теперь характер Чжун Ли полнее раскрывается полностью перед его сознанием. Аяксу хочется истерически рассмеяться от своей глупости: как же он сразу не узнал этот золотой блеск в глазах. Он выдавливает из себя лишь одно слово: —Моракс… Мужчина перехватывает его за горло, прижимая всем своим весом к стене. —Какое право ты имеешь творить такие вещи? Вопрос Аяксу кажется смешным. Со времен возвращения из бездны он никогда не искал одобрения или разрешения для своих действий. Ему просто было дозволено. Ему никто не мог помешать. Сознание все ещё полностью не прояснялось, но страх немного отступает. Образ Чжун Ли слишком легко накладывается на Архонта, стоящего перед ним, что испытывать первородный ужас становится сложнее. И Аякс совершает свою вторую большую ошибку: — А что вы мне сделаете, господин… Моракс, полагаю? Обладаете ли вы все еще достаточными полномочиями? Такая очевидная насмешка злит Моракса еще сильнее. Глаза Архонта вспыхивают, и сердце Аякса стремится к пяткам. Он оглядывается по сторонам, пытаясь выбрать путь отхода. Чжун Ли убирает руку с его шеи, и Аякс понимает, что все это время он находился в вертикальном положении лишь по воле другого существа. Колени дрожат. Чжун Ли разводит руки и создаёт вокруг них щит. Колени окончательно предают своего владельца, и Аякс с глухим звуком падает на пол. Моракс снова заговорил: —Как ты смеешь, смертный, тратить мое время. Ты настолько недалёк, что за все это время так и не понял, с кем имеешь дело? Даже если Бога называют ушедшим на покой, это не отменяет его статус Бога. У нас с тобой не было контракта, но сейчас мы его заключим. Чем ты собираешься платить за причиненный Ли Юэ ущерб? Аякс сглотнул. Каждое слово Моракса словно снова задевало самые болезненные раны на его теле. Сейчас ему открывалась его недалекость, складывался пазл под названием Чжун Ли. Поведение Чжун Ли временами раздражало и удивляло; поведение Моракса было абсолютно целесообразным. Под его взглядом, его словами, его силой и властностью Аяксу хотелось склониться. Ему было так страшно, но и одновременно спокойно. Моракс был Богом войны, но и Защитником своей нации. Быть запертым с ним означало остаться в клетке с диким зверем, но при этом больше нет смысла искать опасность в каждой тени. Опасность осталась одна. Прямо перед ним. Аякс, не отрывая взгляда от Моракса, становится на колени и складывает руки в молитвенном жесте. —Мне нечего предложить вам, Господин Моракс, кроме моего перед вами преклонения. Возьмёте мою мёртвую душу в свои последователи? Моракс криво усмехнулся. —Я больше не Архонт, да и чем ценна твоя душа для меня? Мне преклонялись миллионы, зачем мне мальчишка? По телу Аякса снова носились искры возбуждение. Чужое могущество, чужая невообразимая сила и упрямство давали как вызов, так и спокойствие, которое Аякс все искал в этом мире. Ожидание смерти из каждого угла, попытка победить все, что хоть немного представляет опасность, не позволяли расслабиться ни на секунду. Аяксу хочется запечатлеть этот момент навсегда, остаться рядом с одним из самых опасных существ Тейвата. Чтобы Моракс оставался единственной его опасностью. —Вам не нужна, но и предложить кроме себя я ничего больше и не могу. Возьмите меня, господин Моракс. Мою душу и мое тело. Примите меня, господин Моракс, и я принесу вам этот мир на блюдечке. Моракс сам опускается на колено и берет лицо Аякса в ладони. Парень пытается даже не моргать: боится потерять даже мгновение этого колдовского момента. Он возьмёт все, что ему предложат. Чжун Ли приглушает свой голос до низкого, хриплого шёпота и произносит, почти касаясь губами губ Аякса. —Раз тебе больше нечего предложить, Предвестник, я возьму тебя как плату за это недоразумение. Вот наш договор: я прощаю тебя, а взамен ты весь, до последней части становишься моим. Вот наш с тобой договор. Ты согласен? Аякс приглушенно выдыхает и осторожно кивает головой. Моракс продолжает: —Ты знаешь, как скреплялись такие договоры в мое время? Они все ещё друг от друга на расстоянии поцелуя, но Аякс не думает, что от него хотят этого. Он очень сильно сомневается в потребности Архонта в физическом контакте. Дрожащим от возбуждения голосом он предполагает: —Кровью? Моракс гладит покрытую ранами и кровью щеку Аякса, спускается ниже и проводит большим пальцем по его нижней губе: —Мы были более оригинальными. Целуй меня, Аякс. Он подчиняется, впиваясь грубым, жестким поцелуем в губы Моракса. Рот наполнятся металлическим привкусом собственной крови и чем-то ещё, чем скорее всего является кровь Бога. Моракс разрывает поцелуй и облизывается, собирая языком Божественную кровь из прокушенной губы. Щит вокруг мужчин распадается миллионом золотых искр. Чжун Ли, последний раз кидает взгляд на Аякса, прежде чем направиться к двери. Аякс вытирает губы тыльной стороной ладони и принимает попытку встать, когда слышит: —Пойдем, Предвестник, у нас с тобой много работы. А Аяксу больше не страшно. Кровь успокаивается и будто снова начинает течь так, как и у обычных людей. Он улыбается: в глазах Моракса он прочитал искренне любопытство.