Sweet Reassurance

      — Я требую, чтобы новичок отвёз меня в мой любимый магазин! Мои закуски закончились, и я отказываюсь выполнять какую-либо работу без них.       У Дазая не было другого выбора, кроме как согласиться. Несмотря на то, что он опасался острого взгляда Рампо, почувствовав, как пристальный взор пронзил его в первый же день в офисе, он не мог отвергнуть этого человека, когда его слова имели такой вес в Агентстве. Лучше оставаться на хорошем счету, чтобы он не попытался раскрыть тайну его грехов остальным. Дазай хотел бы избежать увольнения, потому что не только его годы, проведённые в бегах, были бы бессмысленными — ничего, кроме пустой траты времени, но это лишило бы его возможности выполнить последнее желание Одасаку.       Ни при каких обстоятельствах он не мог этого допустить. Не тогда, когда он приложил столько усилий, пытаясь приспособить свои методы работы к методам Агентства.       — Давай, копуша. Если мы опоздаем, всё хорошее раскупят.       Рампо фыркает, нетерпение написано в каждой чёрточке лица. Дазай вздыхает и ускоряет шаг, потому что, хотя между ними было невысказанное уважение, Рампо не отказался бы заставить его отвести себя обратно в офис в качестве наказания.       В конце концов, однажды он заставил Куникиду.       — Мы всегда можем купить сладости в другом магазине.       — Этот мне нравится больше всего.       Решив поддаться капризам и своевольному поведению Рампо, он ведёт их по другой дороге под одобрительный гул. При виде знакомой вывески Рампо хватает его за руку и тянет к пекарне с удивительной силой для человека, чья работа состоит в том, чтобы думать, а не сражаться.       Пирожные всех размеров приветствуют их, как только они переступают порог. Яркие цвета и посыпки ослепляют его, а запах ненатурального сахара и масла становится невыносимым. Рампо отпускает его руку, чтобы прижаться лицом к витрине.       — Я возьму вот это и вот это. Два из них, три кусочка лимонного торта, и у вас есть этот с шоколадной начинкой?       Женщина за прилавком начинает двигаться, достает коробку, наполняя её, в то время как Рампо осматривает выпечку с бóльшей сосредоточенностью, чем труп на месте преступления. Дазай стоит позади него, как верная тень, наблюдая без слов. Звенит дверной колокольчик, приходит ещё один клиент, и Дазай не обратил бы на него никакого внимания, если бы не громкий голос.       — Ринтаро, смотри!       Мышцы напрягаются, когда он поворачивается. Дазай чувствует, как у него стынет кровь.       — Какой восхитительный сюрприз.       За исключением новых морщин, появившихся на его лице, Мори не изменился. Губы растянуты в улыбке, которую Дазай ассоциирует с тем, что идет прямо в ловушку, о которой он не подозревал, сквозь добрый вид мужчины, держащего свою дочь, пробивается отблеск тошнотворного ликования. Глаза Элизы, кажется, светятся на долю секунды, когда она выходит вперёд в своём ярко-красном платье, выражение её лица — будто у радостного ребёнка перед рождественским утром.       Пульс Дазая начинает учащаться.       — Даже в самых смелых мечтах я не мог представить, что столкнусь с тобой здесь, Дазай-кун. Прошло достаточно много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз.       — Разве я не должен быть слишком стар, чтобы появляться в твоих мыслях?       Горечь превращает его язык в нож, готовый порезать своего противника и оставить его истекать кровью от ран. Он играет в опасную игру, когда одна его нога уже стоит в расставленном для него медвежьем капкане так, что он в невыгодном положении. Поэтому его цель должна состоять в том, чтобы подыграть, чтобы не дать ловушке захлопнуться и не допустить обострения ситуации. Но это почти невозможно, так как всё, что он хочет сделать, это плюнуть Мори в лицо.       — Какие резкие слова. Ты так и не научился хорошим манерам за то время, что тебя не было.       Мори вздыхает, скривив губы в притворном неодобрении, но действие говорит само за себя, когда Элиза улыбается, демонстрируя зубы.       Дазай придвигается ближе к Рампо, не сводя глаз с этой пары.       — Ты говоришь так, будто я возвращаюсь.       — О, но разве это не так?       Мори прищуривается, переводя взгляд с Дазая на Рампо и делая шаг вперед, как акула, почуявшая кровь. Дазай берёт себя в руки, зная, что Мори заметит слабость, которую он выдал, но безопасность Рампо в данном случае является приоритетом.       — Тебе некуда пойти, кроме как в мафию.       Капкан захлопывается, с силой впиваясь зубьями в его ногу.       Поражение жарко горит в его груди. С клубами тёмного дыма, отравляющими его лёгкие, ему трудно дышать сквозь грязные облака, когда он сжимает руки в свободные кулаки. Повязки на его коже затягиваются, перекрывая кровь в его венах, которая стала кислой, как испорченное молоко, когда его пульс заглушает биение сердца.       Всё его тщательное планирование пошло прахом.       Хотя Рампо знал, что его корни были чёрными, он не мог знать, насколько близок он был к корню зла. Как близок он был к тому, чтобы оказаться тем, кто воссядет на трон ада вместо того, чтобы начать всё с чистого листа. Но увядающий цветок не может вырасти заново, когда все его листья срезаны.       Разница между предоставлением бывшему убийце нового шанса и вторым пришествием нынешнего врага слишком велика. Разрыв слишком внушителен, чтобы его можно было закрыть. Рампо не мог с чистой совестью позволить ему остаться в офисе. Не тогда, когда Дазай мог бы быть тем, кто носил красный шёлковый шарф на шее.       Его второй шанс упущен.       — Что за чушь собачья!       Рампо говорит так, словно откусил что-то горькое, ожидая чего-то сладкого. Он отходит от прилавка и съёжившейся женщины, чтобы встать перед Дазаем, давно забывая о пирожных. Бросив на Мори взгляд, полный отвращения, как будто этот человек был куском жвачки, прилипшим к подошве его ботинка. Никакого намёка на страх.       — Зачем ему возвращаться к тебе, когда у него есть мы?       Сморщив нос, Рампо выплёвывает это слово, как плохую еду. Кулаки Дазая ослабевают от удивления, он смотрит на мужчину с высоко поднятой головой, даже несмотря на презрение Мори, когда жажда крови начинает сгущаться в воздухе.       — Опять ты. — Элиза делает угрожающий шаг вперед, когда Мори хмурится.       — Увидев твое лицо, я потерял аппетит. Ужасно. Вся эта прогулка сюда была бессмысленной! Давай, Дазай, мы возвращаемся в офис. Я попрошу Куникиду принести мне что-нибудь.       Схватив Рампо за руку, чтобы не дать ему протиснуться около Мори, блокирующего дверь, он впивается пальцами его в кожу. Рампо останавливается, бросая на него раздражённый взгляд, прежде чем качает головой и указывает пальцем на Мори.       — Он не собирается нас останавливать, не будь дураком. Если он сейчас что-то замышляет, будь то попытка похищения или убийство меня, директор выследит его. Его попытка манипулировать явно проваливается, и он знает это, и его отчаяние жалко. Мы теряем время, так что пошли уже.       Рампо берет его за руку и тащит за собой, Мори поднимает бровь, когда Элиза фыркает, топает ногами и поворачивается, чтобы посмотреть на витрину, пренебрежительно откидывая волосы и по-детски надувая губы.       — Как скажешь.       Верный словам Рампо, Мори только и делает, что улыбается им.       — Передай Йосано-сан мои приветствия.       — Удачи снова вернуться в своё логово без приза.       Эти слова задели за живое, потому что улыбка Мори исчезла. Рампо не удостаивает его даже взглядом, когда тащит Дазая из магазина по улицам. Хватка на его руке болезненна из-за того, как ногти впиваются в ладонь.       На этот раз его разум не справляется с анализом.       Нелогично оставлять его в Агентстве. Рампо должен был взять свои сладости и уйти в тот момент, когда вошёл Мори. Учитывая то, что он прочитал в файлах о том, что этот человек сделал с Йосано — неудивительно, что она бросает на него настороженные косые взгляды всякий раз, когда думает, что он не обращает внимания, — не должно быть и места для споров об этом. Даже у хороших людей не должно быть достаточно доброты в сердце, чтобы впустить Дазая в свою среду, когда взгляд на него не приносит им ничего, кроме боли. Сходство между ним и Мори отвратительно присутствует в его личности из-за уроков, вложенных в его память.       Ему бы тоже не хотелось быть рядом с таким, как он, так почему же…       — Прекрати это.       Рампо останавливается, чтобы прищуриться и щелкнуть его по лбу. Дазай вздрагивает, рука рефлекторно тянется, чтобы потереть задетое место, когда Рампо корчит лицо.       — Я слышу, как ты думаешь, но все это чепуха. Так как мне это не нравится, тебе придется остановиться и выслушать меня, потому что я не собираюсь повторять, понял?       Дазай кивает, скорее машинально и потрясенно, чем в знак согласия.       — Агентству наплевать на то, что ты делал. Для нас важно то, что ты делаешь сейчас, и пока ты продолжаешь пытаться, мы не собираемся тебя выгонять. Теперь ты один из нас, хорошо это или плохо, так что перестань быть идиотом.       Рампо отпускает его руку, надувает щёки, что выглядит слишком по-детски для того, кто столкнулся лицом к лицу в поединке с Боссом Портовой Мафии, и скрещивает руки на груди.       — А теперь покажи мне дорогу обратно в офис, или я заставлю тебя нести меня весь путь обратно. Твоё решение.       — Конечно! — Дазай ухмыляется, поворачивается на каблуках и идет в противоположном направлении. — Без нас, должно быть, уныло, и Куникида-кун, наверное, ужасно скучает по мне!       Рампо следует за ним, усмехаясь.       — Все, что помогает тебе спать по ночам.       — Как подло!       Какая своеобразная компания людей... А я-то думал, что я странный.       В конце концов, это может быть не так уж и плохо.       Надеюсь, ты смотришь, Одасаку.