***
Наступило 18 июля 1997 года. За две недели после моего пробуждения в доме по адресу: площадь Гриммо, 12 – ничего особо не поменялось. Если не считать того, что я в большой мере утолил свой информационный голод. Подумать только – я провел под водой целых восемнадцать лет! За неполные две декады в Магической Британии произошло столько событий, что в пору было бы выпустить серию книг, посвященных им. Самое главное, что произошло – «смерть» и возрождение Темного Лорда в 1981 и 1995 годах соответственно. Во всех этих событиях поучаствовал некто Гарри Поттер, сын Лили и Джеймса, погибших в 1981 году. Жаль их, особенно рыжую – хорошая была девушка. О пацане, который вот-вот станет совершеннолетним, мне особо ничего неизвестно, если не считать пропаганды Министерства или Дамблдора, покинувшего этот бренный мир в день моего пробуждения в пещере. Я не думаю, что это совпадение; уж очень логично ложатся карты. Но факт есть факт – нынешней законной власти осталось совсем немного, ибо Избранный молод и слаб, а у Волдеморта есть и силы, и армия. Пожирателей после «смерти» их лидера посадили в Азкабан или оправдали. Все зависело от того, насколько ты был богат и от степени твоего активного участия в этом. Немного жаль было, севшего в Азкабан, Барти Крауча Младшего – моего бывшего друга с, похожей на мою, судьбой. Вот только я залег на дно и остался там на восемнадцать лет, а он совершил тайный побег и где-то там сошел с ума. Самым примечательным в Пожирателях, оставшихся на свободе, было то, что, судя по новостям, они искали способы избавления от метки: куча завуалированных объявлений и обещаний гор золота в газетах, а также примечательная госпитализация в Мунго главы семьи Ноттов с ожогами четвертой степени. До ампутации дело не дошло, но думаю, что попытка «избавления» провалилась. У меня, конечно, был способ снятия метки, но для этого нужно впасть в кому почти на два десятилетия. Метод хоть и эффективный, но в массовое применение точно не пойдет. Не пойдет, по крайней мере, в применение добровольно, так как я бы с удовольствием бы предоставил подобные услуги своим бывшим соратникам, в особенности Беллатрикс, которая за 14 лет в Азкабане приобрела пакет психических заболеваний и убила Сириуса. А Сириус, каким бы подонком не являлся, был очень любим семьей и мною в том числе. Правда осознал я это только сейчас, когда на все события открывается незамутненная картина происходящего. Нет больше во мне того влияния родителей, которым было невдомек, что если изливать помои на старшего сына, то младший может кое-что и впитать, не задумываясь о том, что скоро их родительский гнев стихнет, и останется лишь тоска по любимому сыну. И действительно, даже я не испытываю к Сириусу ни гнева, ни ненависти, а лишь чувство скорби и тоски по брату. Немудрено, что мать так долго прожила после смерти отца и моего исчезновения. Возможно она ждала возвращения старшего сына, но не дождалась, и в доме остался всего один живой обитатель. Кричер приходил без результатов и старался не смотреть в мою сторону. Однако это ему не мешало с уборкой дома и доставкой ко мне всех волшебных палочек Блэков, что он мог только достать. Моя старая палочка из ясеня и волоса единорога сгинула либо в огне, либо в желудках инферналов. Было бы очень обидно, если бы я не знал, что после того, что я пережил, мой характер должен был измениться ровно до такой степени, что моя старая палочка мне бы уже не подошла. Мою теорию подтвердила палочка, на счастье попавшаяся мне на глаза, из пары десятков волшебных кусков дерева, которая принадлежала моей двоюродной бабке – Кассиопее Блэк. Была она сделана из лавра и чешуи василиска. Палочка, что не подошла бы мне восемнадцать лет назад, легла в руку как родная и усыпала помещение ярким снопом искр. Очевидно, что мой характер изменился, раз мне подошла палочка двуличной и коварной женщины – именно такой мне запомнилась Кассиопея Блэк. К слову, палочка по своим параметрам средняя, может быть даже близка к понятию сильная, но только на словах. Моя старая ей уж точно не уступала. Неужели я настолько изменился после «купания в озере»? Да и после озера ли? Каждую ночь мне снятся сны, точнее образы какого-то человека, который смотрит телевизор с каким-то фильмом, где главный герой сражается с гигантской змеей, напоминающую василиска в старых иллюстрациях, и страдает привязанный к какому-то памятнику на кладбище. Еще появились новые привычки. Например, мне полюбилась русская кухня, которую до этого я считал чем-то безвкусным и диким. Да и сам русский язык, который я немного учил в период общения в Долоховым, мне кажется… родным что ли. Может быть это как-то связано, или все это лишь плод моего, застоявшегося за годы, воображения? Во всяком случае, я ощущаю себя все тем же Регулусом Блэком, который отправился на смертельное задание в пещеру с крестражем. Мое тело не только полностью восстановилось, но и начало набирать мышечную массу – хвала заботе Кричера! Пусть я и выгляжу как тощий выпускник Хогвартса, но я вернул свою физическую форму. Что касается магической, то тренировки в магии проходили штатно: я практиковался в школьных и внешкольных заклятиях все эти дни и даже преуспел – сказалась мышечная память тела. Единственное, что мне непонятно, так это то, что магически я стал сильнее. То есть сила заклинаний усилилась настолько, что казалось, что моему телу действительно 36 лет, а не 18, на которые я сейчас выгляжу. Это не значило, что мои Бомбарды стали силой того же заклинания, но только с приставкой «Максима». Разница стала подобна той, что видна при сравнении одного и того же заклинания, выпущенного из палочки студента Хогвартса и его учителя. Так что, по сути у меня вырос контроль магии, а за ним и ее сила, что и происходит у каждого со временем. С портретом матери я поспешил побеседовать только тогда, когда я был в приемлемой физической форме и достаточным багажом знаний касательно всех событий, то есть 18 июля. Именно сейчас я направлялся к нему. Я спускался по потертой, но уже чистой лестнице и подумал о том, как же сильно я сглупил четыре дня назад. Ведь вход в дом из людей имел не только я, а все, кого приводил сюда мой брат в бытие здесь штаба ордена Феникса. В тот день я шел в гостиную, чтобы заняться чтением необходимой мне информации. Тогда же в дом в первые за последний месяц заглянул гость – Аластор Грюм, который принялся устанавливать защиту от посторонних в прихожую. На счастье, от шума неожиданного гостя, из-за портьеры проснулся портрет моей матушки, с которой на тот момент я был не готов разговаривать. Она подняла свою типичную истерику, которой всегда выпроваживала гостей еще при жизни. Так я узнал о госте и притаился в гостиной, но тому была интересна только прихожая. Поэтому он наложил все необходимые заклинания, включая заклинание косноязычия на портрет матери, которое, к слову, до сих пор держится, иначе бы я слышал эти четыре дня то, какие «жалкие людишки ступают в дом великого рода Блэк. На Грюме, который аппарировал после наложения заклятий, все эксцессы закончились. Однако для предотвращения моего обнаружения и возникновения ненужных вопросов вход в дом был открыт, но только вся его открытость начиналась в прихожей и заканчивалась там же, так как я заблокировал ее от остального дома, используя арсенал защитных заклинаний отца. Но вернемся к настоящему. Наконец я прошел через дверь в прихожую и на меня полетело пугало из пыли, похожее на Альбуса Дамблдора. Оно приблизилось ко мне, и я развеял иллюзию. Весьма эффектно и бесполезно. Неужели Грюм рассчитывал кого-то этим впечатлить? Дальше я отправился дальше по коридору до нужного мне портрета, чуть не столкнувшись с подставкой для зонтов в форме ноги тролля. От звука моих шагов пробудились портреты и уже были готовы по привычке заткнуть уши руками от криков Вальбурги Блэк, но, увидев кто идет по коридору, напротив, навострили уши. «Сколько бы лет не прошло, но блэковскую внешность узнают даже портреты» - весело подумал я. Меж тем, я наконец подошел к искомому портрету, где женщина с красивым и выразительным лицом уже уставилась на меня с расширенными глазами. Сначала ее глаза выражали шоковое состояние женщины, а затем стали проступать признаки гнева. Я, не надеясь на мирную и тихую беседу, все же взмахнул палочкой и снял заклинание косноязычия с портрета. Та, в свою очередь, какое-то время мочала, что уже было необычно, но затем все же сказала: — Кричер… - сказала с тяжелым выдохом. – Не говорил мне, что мой сын мало того, что вернулся из мертвых, так еще и вернулся домой. Однако он все же не удосужился навестить портрет своей матери до этих самых пор! Она уже собиралась перейти на крик, но под конец ее голос дрогнул, и она замолчала, рассматривая меня теперь уже обеспокоенным глазами меня и ожидая от меня ответа. Хоть это и не была моя мать, но мне было очень тяжело начать разговор. Даже в портрете сохраняется часть того, кем была когда-то Вальбурга Блэк. И я знал, что она хотела от меня. — Ты хочешь знать, что со мной случилось и где я был все эти годы? – она уверенно и размеренно кивнула, не спуская с меня глаз. – Это долгая история, но если коротко, то я был мертв или находился в состоянии, близкому к этому. Меня схватили инферналы Темного Лорда и утащили под воду, где я и провел восемнадцать лет. Что со мной происходило в это время и почему я пробудился именно сейчас мне неизвестно. Есть догадка, что с этим как-то связан Альбус Дамблддор. Но это уже не важно. На Вальбургу даже в состоянии портрета было страшно смотреть. На ней в одно мгновение отобразились эмоции ненависти, страха и переживания. Казалось, что она потеряла дар речи. Однако она все же задала вопрос: — Ты хотя бы сделал то, ради чего все это затеяно. – попыталась сказать своим привычным холодным голосом, но он все также ощущался несколько надломленным. — Частично. – ответил я. – Но даже это стоило мне многих лет забвения. Вальбурга смотрела на меня смешанным взглядом. В ней боролись многие чувства: гнев, раздражение и счастье за возвращение единственного оставшегося у нее сына. Победило последнее: — Я столько лет ждала тебя! – из ее глаз потекли слезы. – Я так рада видеть тебя сынок! — Я тоже, мама… – сказал максимально тихо, но голос выдавал мои чувства. Я действительно был рад увидеть свою мать, пусть и в виде портрета. – Нам следует поговорить о многом… — Да, Регулус. – ответила Блэк. – О многом, но безопасно ли тебе здесь оставаться? Сюда раньше часто ходили соратники твоего брата. Ты ведь знаешь, что с ним случилось? — Да, его убила Беллатрикс, за что и поплатится в скором времени. – Этот ответ не был новостью для матушки, и на него она лишь кивнула с присущей ей холодностью, проявляющуюся даже в такой момент. — Хорошо, что ты так настроен, но тебе нельзя пока появляться на людях. Это было бы плохим ходом – лишиться такого преимущества. Для начала тебе стоило бы набраться сил и выждать момент для удара. На это я лишь хмыкнул. Не зря мать училась на Слизерине; коварство и планирование – это ее основные качества. — Именно так я и хотел сделать, но сейчас есть дела поважнее – Кричер ищет вора, который украл одну очень важную вещь из моего дома. Вещь, из-за которой я потерял столько лет. — Вот как. – ответила Блэк. – получается сейчас ты не занят, и мы можем, наконец, поговорить? - Конечно, - сказал я. - Именно за этим я и пришел.***
-…так поэтому ты в свои тридцать шесть выглядишь таким юным? – спросила меня мать. — Да, я думаю, что вода была… Я не успел договорить, так как за моей спиной с хлопком появился Кричер, а за его спиной валялся связанный коротышка. Мое настроение тут же поднялось, так как я знал кто это. — Кричер? – приподнял бровь я. — Старый домовик выполнил приказ хозяина и доставил вора в связанном виде! – отрапортовал мне эльф. Мои губы самопроизвольно растянулись в улыбке, когда я посмотрел в глаза объекту изысканий Кричера. Связанный же только неопределенно замычал и начал ворочаться. — Что же ты стоишь? Веди нашего гостя в подвал.