Замутить с Изуку: миссия невыполнима

Тодороки внимательно слушала Изуку, любовалась им в лучах солнца. Ее тело немного успокоилось, перешло в режим наблюдения. Она пыталась во всех красках запомнить его телодвижения, улыбки, глупые смешки. Его мягкий голос, его распахнутые и переполненные радостью и любовью к жизни глаза. Мидория весело рассказывал о своей любви к мангам. Говорил, что с самого детства мечтал создать свой собственный сюжет. Истории и картинки постоянно крутятся в его голове, успевать надо только зарисовывать. Он был счастливым. Шото не замечала, как постепенно заряжается его весельем, жизнерадостностью. – Поначалу я даже не собирался делиться своим творчеством в интернете, – смущенно рассказывал Мидория, глядя по сторонам. – Просто… когда несколько манг уже были нарисованы, я подумал, что не будет ничего такого в том, что я их выложу… вот… – Это здорово, – мягко проговорила Тодороки, с нежностью глядя на него. – Почему? – Изуку быстро поднял на нее глаза и тут же отвернулся, кажется, смутившись. – Здорово, что… тебя не интересует мнение окружающих. Многие нынче ориентируются только на других людей, совсем забывая о том, что есть внутри них самих. Я часто встречаю людей, которые делают не то, что хотят, а то, что сейчас популярно, например. – А… ну да, наверное… – омега неуверенно покивал головой. – Мои манги не были популярными, ну так… их читало пара тысяч человек, не более. Хотя я и не знаю, сколько читало на самом деле, может, они все только на первой же странице заканчивали… – хихикнул он. – Уверена, нет, – твердо отозвалась Шото. – Ох… с-спасибо, – Изуку улыбнулся. – А после меня заметила эта… ну… та девушка, и все неожиданно заинтересовались моим творчеством, – смущенно рассказал он. – Да-да, я знаю, – Тодороки кивнула и улыбнулась. – Мне… рассказали наши одноклассники. – Ой, да? Довольно неловко… – Мидория неуверенно кивнул головой. Он взошел на бордюр, медленно по нему шагая. – Может… м… расскажешь что-нибудь о себе? А то я только треплюсь, уже так долго-долго… А тебе, может, и не интересно вовсе, – он хихикнул. – Интересно, – мгновенно отозвалась Шото. – Очень. Я готова слушать тебя вечно, – честно сказала она. Изуку опешил, глупо хихикнув. – П-приятно… но всё же, – он качнул головой. – А ты чем увлекаешься? Тодороки задумалась. Редко кто интересовался ее персоной, это было очень странно. Она вздохнула, пытаясь сообразить, чего бы такого интересного рассказать. В голове крутилась только мысль: «Я ГУЛЯЮ С ИЗУКУ!» И ничего другого она не допускала. – Э… ну, у меня нет, наверное, такого яркого увлечения, – честно призналась Шото, почувствовав себя из-за этого какой-то излишне скучной. – Учеба и тренировки сжигают много времени. – Ну, это тоже не плохо, – улыбнулся Мидория и споткнулся, чуть не поцеловавшись с землей. – Ой, я бываю таким неуклюжим, – выпалил он. Тодороки, которая уже дернулась к нему, готовая в любой момент поймать, медленно убрала руку. – Ты просто оступился, – заметила она тихо. – Будь осторожнее. – Да-да, я… немного рассеян, – Изуку заправил прядь кудрявых волос за ухо, смущенно качнув головой. – Многие, как я знаю, бросают свои увлечения и посвящают всё время учебе, когда переходят в старшую школу. И это… правильно, наверное, но я так не могу, – негромко проговорил он. – Почему? – нахмурилась Шото. – Почему что? Почему это правильно? Или почему я так не могу? – уточнил Мидория. – И то, и то. – Ну… это правильно, потому что… – Изуку хихикнул, – это же важное время, нужно подготовиться к поступлению, а не всякой ерундой заниматься, – протянул он. Тодороки медленно кивнула. – Поняла. – Во-от… а я… просто… ну… да, учеба – это очень важно, особенно сейчас. Но… понимаешь, рисуя манги, я чувствую, что живу по-настоящему. Полноценной жизнью. – Хм… – Шото задумалась. – Полноценной жизнью… – повторила она. – Ты же понимаешь, что я имею в виду? – робко спросил Мидория, немного волнуясь. Эта тема была для него явно важнее, чем он пытался показать. – Да, наверное, – альфа кивнула. – Я… сама часто думаю о том, что моя жизнь так-то не имеет никакого особого смысла, – она мягко улыбнулась. – Это здорово, когда есть что-то, что придает осмысленности. – Ага! – Изуку радостно хлопнул в ладоши. – Так здорово, что ты понимаешь! Тодороки кивнула, внимательно на него посмотрев. – А что, есть человек, который не понимает? – уточнила она осторожно. Показалось, для Мидории это довольно болезненная тема. – Ну… д-да… – омега кивнул и вздохнул. – Мои… родители, – пояснил он. – А… о… – Шото поморщилась. – Что они говорят? – хрипло поинтересовалась она. – Что это всё глупости, что… ну… не очень серьезно… – негромко рассказал Изуку. – Мама ещё нормально, а вот папа ругается, говорит, что я должен быть серьезнее… – Ох, – Тодороки тяжело вздохнула. Мидория удивленно на нее посмотрел. Девушка только мягко улыбнулась. Поэтому омега всё же спросил: – А что у тебя? В смысле, чего так… понимающе вздыхаешь? Или мне кажется? – Нет, не кажется, – Шото пожала плечами. – Мои родители… тоже весьма странные люди… – она поморщилась, не желая поднимать эту гнилую тему. – Неважно, собственно. Но, в общем, у нас очень плохие отношения. – М… сочувствую тебе, – неуверенно проговорил Изуку. Он открыл рот, кажется, собираясь поинтересоваться о подробностях, но не стал. – М… – Всё сложно, – Тодороки усмехнулась. – Но не будем об этом. Кем твои родители работают? – негромко спросила она, спеша сменить тему. – Мама… в цветочном… она долгое время сидела дома… А папа за границей, он дипломат, – протянул Мидория. – Да? – удивилась Шото. – Ну, да, но ничего особенного… так, маленькие договоры, небольшая фирма… ничего интересного. А твои? – Мои… – Тодороки тяжело вздохнула. – Похоже чем-то. У отца свой бизнес, мама… мама… – она качнула головой, – пока не работает по состоянию здоровья. – М… ясненько, – Изуку ободряюще ей улыбнулся. Альфе неожиданно стало так тепло и комфортно от этой улыбки. – Ты… хотел бы проводить с ними больше времени? – осторожно поинтересовалась Шото. – Больше? – удивленно переспросил Мидория. – Ну да. Не чувствуешь ли ты, что твоя семья какая-то… не знаю… не такая, как тебе бы хотелось. – Да нет, – Изуку пожал плечами. – Мы с папой каждый день созваниваемся по видеосвязи, – рассказал он весело. – А вы как? Тодороки улыбнулась. Не могла за него не порадоваться. – А мы… ну… – она развела руками, – не шибко. Отец очень холодный человек, да и я тоже. У нас нет… не знаю, ничего… м… – альфа запнулась, не зная, как правильно сформулировать всё, что происходит между ними. Двумя фразами это не опишешь. Она ничего не забыла, ничего не простила. Окружающие сколько угодно могут говорить, что дети подсознательно всегда любят своих родителей, что забывают и прощают всё, чего бы те ни сделали, что с возрастом поймут, что всё случившееся было верным. Сколько угодно! Но они всегда будут не правы. Шото долго мучилась, долго страдала. Просыпалась по ночам в холодном поту, часами не могла уснуть, страдала от жутких кошмаров. Сейчас она уже не такая маленькая и слабая, как раньше, отец не сможет ничего сделать, он уже не молод, не так силен. Но Шото соврет, если скажет, что совершенно его не боится. Страх и ненависть кипят в ней. Это застилает глаза, мешает жить. – Ох… это довольно жутко, – покачал головой Мидория с сочувствием во взгляде. – Мне было бы грустно, если бы у нас с папой были плохие отношения… – протянул он. – Мм… – Тодороки пожала плечами. Изуку просто не видит всей картины. – Твой папа – омега? – уточнила она. Мидория глянул на нее и покачал головой. – Нет, – он улыбнулся. – Моя мама – омега. – Хм… – Шото поджала губы. – Почему вы тогда так их называете? – уточнила она в недоумении. – Кто, мы? – нахмурился Изуку. – И кого… и как называем? – Вы, омеги, называете своих родителей-альф папами и мамами. Почему? Я так часто с этим сталкиваюсь. – А… о… – Мидория глупо моргнул, будто вовсе не понял суть вопроса. Он задумался, пытаясь сообразить. – А как их надо называть? – растерялся он. – Отец и мать, – Тодороки пожала плечами. – Нет? – приподняла она брови. – Ну-у… – Изуку вытянул губы недовольно в трубочку. – Надо оно мне, – фыркнул он. – Кто вообще придумал это? – недовольно поинтересовался он. Шото от его голоса почему-то хихикнула. – Ну… не знаю, – качнула она головой. – Вот и я не знаю, – махнул Мидория рукой. – Мать… это как-то страшно звучит. И отец тоже! Бр-р! – его передернуло. – Ну… не знаю… – Тодороки нахмурилась. У нее бы язык не повернулся назвать Энджи «папой». – А я вот знаю. У меня мама и папа, мне другие слова не нужны, – улыбнулся Изуку. – Меня больше удивляет как раз ваше отношение! Когда человек говорит «мать» или «отец» со стороны всегда кажется, что своих родителей он не очень любит… – протянул он. Шото усмехнулась, кивнув. Мидория бы удивился, узнав, как близко он к истине. Они решили прогуляться по парку, что находился неподалеку. Всё было лучше, чем слоняться меж домов, как два призрака, и рисковать попасть под машину. Изуку весело рассказывал про свою семью, про любимые праздники и традиции. Тодороки внимательно слушала его и кивала головой. Она не знала, что рассказать о себе, да и не хотела. Ей казалось, что Мидории в любом случае ни к чему эта бесполезная информация. Омега явно чувствовал себя вполне комфортно. Его ничуть не напрягала молчаливость Шото, или он просто никак этого не показывал. Альфа волновалась раньше, что Изуку ее опасается или даже боится, как сказал Аояма. Но всё, видимо, обошлось. Юга любит всё немножечко очень сильно преувеличивать. – Ой! – Мидория отпрыгнул в сторону от очередного проезжающего мимо велосипедиста. – Давай присядем, – предложил он, направившись к лавочке. – Чего так? – удивилась Тодороки. – Я устал, – выдохнул омега и плюхнулся на сидение. – Но основная причина всё же в том, что окружающие норовят в меня врезаться! – Да? – Шото присела рядом. – Мне показалось, это ты не смотрел, куда идешь, – весело заметила она. – Да ну тебя, – Изуку отвернулся, закинув обиженно ногу на ногу. – Вовсе это не так… – буркнул он. – Ну… может совсем чуть-чуть… но это же дорожка для людей как-никак! Я имею полное право идти и не смотреть по сторонам! – воинственно заявил он. Тодороки сдавленно захихикала. Раньше с ней этого не случалось. Смех, радость, эмоции. Это что-то слишком далекое, незнакомое. – Имеешь… – улыбнулась она. – Ты и был довольно рассеян, – заметила альфа. – М… ну бывает у меня такое… – протянул Мидория и закусил губу. На несколько секунд повисло молчание. Оно не казалось Шото неловким, напротив. Ей даже нравилось молчать. Наслаждаться запахом Изуку, цветочным, свежим, таким приятным, манящим. Омега же, кажется, ее мнение разделял. Первые пару секунд он поерзал, а, как уселся, спокойно на нее посмотрел, не моргая. На его губах медленно расплылась милая улыбка. – Ты очень красивый, – вырвалось у Тодороки вдруг. – Ох, – Мидория вспыхнул, отводя глаза. – М… спасибо, – он пожал плечами. – Т-ты тоже… – пробурчал смущенно. – Да? – искренне удивилась альфа. – К-конечно… – Изуку кивнул. – У тебя… о… ну… волосы такие явно послушные, – протянул он с еле ощутимой ноткой зависти. – Пф, – Шото тихо засмеялась. – Это проблема? – Нет. Наоборот. – Я имею в виду, твои волосы проблема для тебя, да? Я бы ни в жизни не обратила на такое внимание, – протянула она. – Ну… есть немного, – Мидория закрутил на пальце прядь и без того кудрявых волос. – Просто… мои волосы, может, и кажутся красивыми, но с ними очень сложно. Они ужасно непослушные, постоянно путаются, летят во все стороны! Их невозможно собрать… Я хотел как-то себе отрастить, ну… не знаю… хотелось почему-то… но стоило им стать чуть длиннее, как они начали падать на глаза, попадать в рот, жутко мешаться! Это был настоящий кошмар! – рассказывал излишне эмоционально омега. Тодороки кивала, улыбаясь. Отдаленно подумала о том, что даже смешно, что её притягивает именно такой человек, явственно во всем противоположный… – Зато очень красиво, – тихо заметила она. Изуку запнулся и вспыхнул, густо покраснев. – М… спасибо, – неуверенно кивнул он. – Ещё раз. – И у тебя приятный запах, – без всякой задней мысли заявила Шото. – Ох… – Мидория отвел глаза, – с-спасибо… – И мне так нравится твой голос. – Г-голос? А что с ним? – Ничего с ним. Нравится. Сильно. – П-почему? Самый же обычный… – пробормотал Изуку и тяжело вздохнул, видимо, жутко смущаясь. Но Тодороки это не замечала, слова лились сами откуда-то из души. – Я хотела бы провести с тобой очень много времени, – тихо призналась она, тут же отдаленно подумав, что Юга и Момо будут очень злы, когда узнают, чего она тут наговорила. Скажут, небось, что не надо было такими словами разбрасываться! Вдруг ещё Мидорию это напряжет, напугает… Решит, что Шото – маньячка какая-нибудь. – М… это… взаимно, – смущенно улыбнулся омега. – Да? – искренне удивилась альфа. – Д-да! – Изуку тяжело вздохнул. – М… не знаю даже… просто… ты кажешься такой загадочной, необычной, – пробормотал он. Брови Тодороки медленно поползли вверх. – Это только кажется, – тихо проговорила она, опустив глаза. – У меня плохо… с выражением эмоций. – Да? – удивился Мидория. – А что в этом сложного? Ты не подумай, я всё понимаю, но… В чем именно для тебя в этом сложность? – уточнил он. – М… – Шото пожала плечами. Никто никогда не спрашивал ее об этом, да и сама альфа никогда этим вопросом не задавалась. И так было хорошо, даже удобно. Ни с кем никогда не ссорилась, никого лишний раз не злила. Кроме, разве что, Бакугоу. Но он-то и сам, как злая собачка, рычит по поводу и без. – Тебе… – омега склонил голову набок, – не знаю… стыдно за свои эмоции перед окружающими? – уточнил он. – Да нет. Мне… вообще редко бывает стыдно. – Я заметил, – пробормотал себе под нос Мидория. – Ну тогда… может, тебе просто нравится образ спокойного человека? – Нет. – Ну… тогда… ты… м… не хочешь, чтобы другие знали, что ты чувствуешь на самом деле? – Нет. – Тогда… тогда… – Изуку взмахнул руками, – я и не знаю больше… – неуверенно проговорил он. – Это получается непроизвольно, – негромко проговорила Тодороки. – Я к этому никогда не стремилась. Это само собой происходит. – Вот как… – Мидория задумался. Он странно посмотрел на альфу, ободряюще ей улыбнулся. – Но это не так уж и плохо, наверное. Ни с кем не ссоришься, верно? – Да, – Шото спокойно кивнула. Вновь повисло молчание. Она с интересом разглядывала Изуку, его веснушки, которые на солнце начали казаться ещё ярче. – Ты… – Что? – омега оживился, подавшись в ее сторону. Тодороки вдруг обратила внимание, как его грудь быстро-быстро поднимается: омега нервно дышит. С чем же это связано? – Ты… но с тобой, точнее, – Шото запнулась, подбирая правильные слова, которые емко и правильно отразили бы ее ощущения, – но с тобой всё иначе. – В каком смысле? – Мидория с любопытством на нее посмотрел. – Ну… когда ты рядом… когда я думаю о тебе… когда… не знаю, происходит что-то так или иначе связанное с тобой, я… чувствую себя по-другому. – Не понял… – Странно, необычно. Я… меня переполняют разные эмоции. Обычно я ничего не чувствую, это совершенно нормальное для меня состояние. Но рядом с тобой… не знаю. Я и радуюсь, и тревожусь, и волнуюсь, и смеюсь, и завидую, и ревную, и… – Тодороки замолчала, вдруг удивленно посмотрев на Изуку. Изумрудные глаза расширились, омега подался в ее сторону, закусив губу. Он нервно вздохнул, моргнул и глупо улыбнулся, застенчиво отводя глаза. Явно смутился. Сильно. От пристального взгляда Шото его щечки медленно начал покрывать румянец. – Это… м… не знаю даже… это довольно мило, – Мидория глупо хихикнул. – Наверное, я не знаю, – Тодороки пожала плечами. – Я не вру, правда это всё, – вдруг сказала она. – Я верю, – Изуку улыбнулся. – М… и… с чем же это связано? – осторожно уточнил он. – Почему именно со мной? Со мной что-то не так? Или… – Явно не с тобой, – Шото покачала головой. – Скорее уж со мной, – хрипло сказала она, присев к нему поближе. – Не знаю. Это… очень странное ощущение. С первого твоего появления я… чувствую себя необычно рядом со мной. Внутри всё трепещет. – М… ох… – Мидория медленно выдохнул, успокаиваясь. Он прокрутил пальцами, ерзая попой на скамейке. – Так… с чем же это связано? – вновь спросил он. – Или ты не знаешь? – заволновался омега. – Не уверена, – Тодороки пожала плечами. – Если быть до конца откровенной, то… с тобой… всё по-другому для меня. Я… редко обращаю внимание на окружающих, они никогда не бывают мне интересны. А тут… один лишь твой запах сводит меня с ума. Я люблю наблюдать за тобой, делаю это на всех уроках. Ты такой… такой притягательный! – вырвалось у альфы. Изуку опешил, подпрыгнув. Он прижал ладони к груди, глупо улыбаясь. Опустил глаза, страшно смущаясь. Неуверенно кивнул головой, вздыхая. – Я-ясно… – протянул он тихо. – М… ты… ты… м… это… как я должен это воспринимать? – в лоб поинтересовался Мидория. Шото глупо пожала плечами. – Не знаю, – честно сказала она. – Я просто поделилась тем, что чувствую. – М… ох… – Изуку поднялся, медленно обходя лавку кругом. – Ты… ты… – он закусил губу, посмотрев на альфу. Та внимательно за ним наблюдала, ожидая какой-нибудь реакции. Но Мидория не собирался ничего говорить, собираясь с мыслями. – Ты… главное, не подумай ничего странного! – попросила Тодороки, вспомнив о словах Момо и Юги. Те предупреждали ее, что надо вести себя осторожно, не ляпать всякую ерунду, не говорить глупостей. Не дать Изуку повода подумать что-то не то, решить, что Шото какая-то странная. Хотя он, наверное, уже так думает… – М… Ты знаешь… – Мидория надул щеки, опершись локтями на спинку скамейки, – ты знаешь, ох… обычно такие слова что-то значат, – проговорил он негромко. – Что именно? – уточнила Тодороки. – Ну… – Изуку качнул головой как-то игриво, – симпатию, например… не знаю… м… – Симпатию? – Шото нахмурилась. – Нет. Это слово совершенно не подходит. Ни о какой симпатии не может идти и речи! – О… – омега опешил. Он отстранился, смутившись. Грустно опустил глаза, вздохнул. – Вот как… – протянул разочарованно. – М… ну… – Симпатия это не то… нет… – Тодороки тоже поднялась, медленно обошла лавку, встала рядом с ним. – Нет… нет… скорее уж интерес, притяжение, в-влюбленность, – хрипло проговорила она. Никогда прежде не смущалась. Чтобы ни говорила, неловкости не испытывала. В лоб могла задать любой вопрос или высказать любое мнение. А теперь… Мидория удивленно поднял на нее глаза. Шото почувствовала, как в груди что-то сжалось, всё замерло в ожидании расправы, к лицу прилила кровь, голова закружилась. – Влюбленность? – повторил тихонько Изуку, его губы медленно расползлись в смущенной улыбке. – Влюбленность, – повторила вслед за ним Тодороки, кивая. – Да, именно. Я… сама не очень в таких вещах разбираюсь, но Момо говорит, что это именно оно самое, – нервно проговорила она, страшно отчего-то волнуясь. Боялась за реакцию Изуку. Хотя раньше ей было совершенно всё равно на мнения других людей. – М… то самое… – глупо проговорил омега и хихикнул. – Ты… то есть, я тебе нравлюсь?! – радостно воскликнул он, хватая Шото за руки. Его ладони оказались чуть холодными, альфа с беспокойством подумала, что ему холодно. Ей необходимо согреть их. – Да, – она глупо кивнула. – Н-нравишься, – подтвердила хрипло. – О… ой… – Мидория расплылся в совершенно глупой улыбке. Он замер, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. – Ты знаешь, я… я… с первого дня нашей встречи подумал… что ты очень… не знаю, как сказать, ты мне так понравилась! Выглядела такой интересной, я хотел бы начать общаться с тобой! Но… как-то не заладилось… – протянул он, качнув головой. – Из-за меня? – тихо уточнила Шото. – Я сделала что-то не то, верно? – хрипло напомнила она. – Ну… – Изуку потупил взгляд. – Ты… спросила меня кое-что… весьма неловкое, – пробормотал он и хихикнул. – Ну… я бы ответил, я… не знаю, просто ты меня сильно смутила! Я… следующим же днем собирался поговорить с тобой, объяснить, почему я так быстро убежал, но… – он, кажется, запутался в словах, – но… как-то и смелости не хватило, и… Ты была постоянно в окружении своих друзей… м… – О… – Тодороки удивленно на него посмотрела. Никогда бы не поверила. – Я же столько раз пыталась поговорить с тобой! – заметила она. – Ну… ну да… я просто не до конца в себе разобрался и… – Мидория качнул головой. – Ай, неважно, – махнул он рукой и привстал на носочки, поцеловав вдруг Шото в губы.