do me a favor?

В бокале шикарно переливается красное вино французского производителя, и Сергей может примерно представить, сколько стоит бутылка дорогого алкоголя, но вникать ему совершенно не хочется. Просто воспринимает как факт. Сейчас его волнует больше возбуждение в штанах, которое он пытается унять уже несколько минут. А до конца благотворительного вечера осталось как минимум два часа. Волков и Разумовский прибыли буквально пару минут назад в этот треклятый дом, где и будет проходить мероприятие. А все началось ещё за пару часов до прибытия на событие. — Олег, предлагаю сыграть в небольшую игру на выдержку, — предложил Разумовский, застегивая на черной рубашке пуговицы, а после надевая запонки на запястья. Шатен, почувствовав что-то неладное, не на шутку напрягся. Учитывая все безумные идеи Сергея, от него можно было ожидать всë что угодно. Но интерес всегда брал свое вне зависимости от ситуации. За это он себя и ненавидел также. — Да, и что же за игра? — Олег отдал предпочтение своему любимому образу: чёрный лонгер, простые брюки и пиджак — Практика такой игры довольно интересная, и заключается в том, что мы выпьем по таблетке афродизиака и посмотрим, кто сдастся первым. Ну, а проигравший выполняет любую просьбу победителя, — пальцами Разумовский провел по подбородку, поднимаясь к губе, закусывая палец. — Так ты был уже готов к этой игре, и идея не была спонтанной? Разумовский обернулся к мужчине, подходя и рассматривая карие глаза напротив. И немного разочарованный, ведь за годы совместной жизни Волков научился читать его словно, открытую книгу. Брови его сразу сошлись на переносице, показывая недовольство их хозяина. — Конечно, это была спонтанная идея, да и таблетки возбудителя у меня оказались также по совершенной случайности, — в голосе Сергея играли нотки флирта и кокетливости, он тянул каждое слово с неким наслаждением, будто представляя, как будет вести себя шатен сегодня вечером. — Так ты присоединишься или отвергнешь мою затею, Волче? — Черт, на твои уловки слишком тяжело не вестись, Разум, и я уже готов выиграть эту игру. А о моём желании ты узнаешь в конце вечера. На лице рыжеволосого моментально появилась довольная ухмылка. И, как бывает в скучных романах для домохозяек, в нагрудном кармане рубашки прятались две миниатюрные таблетки белого цвета. Одну он предложил своему мужчине, а другую положил на язык, глотая. — Я почти готов, можешь уже спускаться, — протянул Сергей Волков крайне мило улыбался каждому человеку, пожимая руку в качестве приветствия. Постепенно подбираясь к рыжеволосому, и, в конечном итоге, обвивая руку вокруг его талии. В свободной руке красовался длинный фужер с игристым шампанским, хотя, наверно, Олег предпочёл бы выпить что-то куда крепче. Шатен переживал возбуждение куда легче своего партнёра, делая вид, что его абсолютно не волнует набухший член. Окончательно очистить память от навязчивых мыслей помог гул джазовой музыки, доносящейся из угла в комнате. Всё соответствовало поводу сегодняшнего мероприятия. Первое, естественно, — дом, в котором проводился благотворительный вечер: шикарный двухэтажный особняк, оформлен, видимо, по заказу влиятельного человека ещё в двадцатом столетии. Стены были нежно-мятного цвета, их не пытались реставрировать, желая сохранить первоначальный вид. Внутри же стены были уже перекрашены в более подходящий цвет — персиковый. Не обошлось без огромных деревянных окон, из которых было видно прекрасные деревья, усыпанные мелким снегом, ведь на улице стояла середина декабря. Обстановка в зале была специально подобрана под то столетие, когда был выкуплен особняк, но без лишнего пафоса. Что было удивительно, — никаких признаков 'современности' в доме не было, даже представителей прессы или фотографов. Второе, — все участники аукциона соблюдали своеобразный негласный дресс-код. Чёрный верх и чёрный низ, без украшений, позволялись лишь кольца, и то не больше двух. Третье, но не менее важное, — правила этикета, а также собственный номерной знак на груди и табличка, которую можно использовать только во время непосредственно аукциона. — Как ты себя чувствуешь? — тихо протянул телохранитель, скользя пальцами по талии вниз переходя на уровень карманов штанов, мягко сжимая. В нашептанных словах была заметна нотка возбуждения и влечения. — Ох, прекрасно, — наигранно проинформировал Разумоский, поджимая пересохшие губы, поднося бокал шампанского к тем и делая небольшой глоток. — В таком случае вы не будете возражать, если я устрою небольшие шалости? — Ну что вы, если начнёте меня провоцировать, пощады от меня можете не ожидать, — рыжеволосый повернул взгляд на мужчину, облизываясь, смотря прямиком в карие глаза. Детская игра в гляделки превратилась в азартную игру, как будто тут ставились на кон то ли жизнь, то ли деньги. С лица Сергея не сходила самодовольная ухмылка; и немного приподнятый острый подбородок словно указывал на превосходство над окружающими. Волков сохранял серьëзность, но также не желал проигрывать, даже если это и была лишь наивная игра. Отвлечь двоих от соревнования помог тихий звук колокольчика из центра залы, приглашающий гостей вечера в соседнюю комнату для проведения аукциона. — Надеюсь, ты не забыл, что всегда можешь сдаться? — многозначительно вопросил Разумовский, вырываясь из объятий Олега, и самостоятельно следуя в ещё бóльшую залу, занимая указанное место. Покачав головой и коротко улыбнувшись, Олег последовал за обладателем рыжих волос, садясь рядом с Разумовским где-то в середине зала. — Ты так же добровольно можешь признать свое поражение, Разум. — тихо протянул телохранитель тому на ушко, хватая в последний момент мочку, скользя языком по той. Свет потух, оставляя просвет на сцене, дабы лучше было видно ведущего и организаторов благотворительного вечера. Разумовский внимательно наблюдал за движением на сцене, не обращая даже малейшего внимания на провокации Волкова, точно представляя, как будет мстить за его выходки. А сейчас остаётся лишь закинуть ногу на ногу, дабы скрыть собственное возбуждение. — Дамы, господа, рад вас приветствовать на ежегодном благотворительном вечере. Мы представляем наш фонд уже более пятидесяти лет, и бесконечно наслаждаемся тем, что с каждым годом участников аукциона становится все больше, а вырученные деньги, которые идут на лечение нуждающихся детей, умножается. — насколько Разумовский понял, на сцене выступает один из самых влиятельных филантропов города. В юношестве Сергей стремился к подобным людям, но, в конечном итоге, когда вырос, понял, что делается это для вида. Настоящие филантропы, не собираются на подобные вечера и не показывают собственную власть, они просто делают все сами, действуют поступками, а не словами. Сейчас Разумовский сам стал частью этой идеи, когда получил приглашение на событие. Зубы рыжеволосого беспощадно кусали обветрившиеся губы, на которых ещё остался вкус шампанского. Хватило мгновения, дабы Волков заметил раздражение Сергея. Перехватив руку, лежащую на подлокотнике, Волков слабо сжал её в своей, согревая и успокаивая Разума. — Ты согласился сам, Серёж, веди себя спокойно или мы можем уехать, — наклонившись к рыжеволосому, прошептал Олег, но этим сделал ситуацию только в разы хуже собственным низким голосом, который так любил Разумовский. Злость и раздражение как рукой сняло, взамен на это пришёл небольшой электрический разряд по всему телу мучительного желания, — Как только закончится аукцион мы сразу поедем домой? На вопрос не нужно было отвечать, ведь Олег и так планировал это сделать, до окончания вечера они бы все равно не дотерпели, хотя был вариант уединиться в туалете, но они ведь не подростки, которым по шестнадцать? — Или можем немного соврать и поехать после первой покупки, сказываясь на плохое самочувствие? — Сергей был куда более настроен, чем Волков, поэтому без лишних колебаний самоуверенно положил собственную ладонь на бедро вблизи от промежности. — Оу, зачем же срывать планы вечера? Ты же ведь не собираешься останавливаться на одной вещи для собственной коллекции, не так ли? — Всё ради благотворительности, Олег, — уверил Разумовский, переводя взгляд на смотровую залу, удостоверяясь, что все слишком увлечены вступительной речью, которая медленно переросла в аукцион, чтобы следить за занятиями двух молодых парней. Волков пытался не показывать ни одной лишней эмоции за последний час, но как только ладонь рыжеволосого заскользила вверх, ощупывая твёрдую плоть, бокал шампанского был буквально допит одним глотком, и Олег медленным движением опустил его на стол, рядом с фужером Сергея. Терпение было на исходе, и, глубоко вдохнув, Волков уложил свободную руку на руку Разума, останавливая движение. Казалось, что лоты и аукционные предложения будут идти бесконечно, но ничего и впрямь не цепляло филантропа за душу. Всё, что показано сегодня, было увиденным им уже и раньше, ни одна картина не отличалась уникальностью, а исторический раритет не представлял собой значительной ценности. Ни одна акция не была успешным вложением, по мнению Сергея, а коллекционные объекты подавно не интересовали Разумовского. Видимо, оставалось лишь дожидаться последнего лота и заканчивать немного скучноватый вечер. Но, кажется, организатор мероприятия не собирался отпускать миллиардера ни с чем, поэтому предложил публике золотой, коллекционный перстень с синим сапфиром, и, видимо, с длинной историей, ведь выглядело украшение так, словно его носил как минимум какой-то герцог. — Важно заметить, что перстень хранит в себе величайшую историю, которая расскажет о фаворите Екатерины II. Перстень выдающейся значимости, принадлежащий никому иному, как графу Орлову в конце восемнадцатого столетия, — мужчина рассказывающий байку, попросил вывести на экран печатку в приближенном виде, — Говорят, одним из первых от синего сапфира пострадал русский аристократ, граф Орлов, по чьему имени и названа печатка. Он за баснословные деньги купил этот камень для своей возлюбленной, преподнес ей его в дар — и скончался от сумасшествия спустя несколько лет после этого. Все присутствующие внимательно слушали рассказ, и только Разумовский был сосредоточен на идеальной печатке, которая бы могла украсить его указательный палец. Синие глаза загорелись словно сапфиры на дорогом украшении, и Волков понял, это как раз то, что рыжеволосый хочет себе, и не желает никому отдавать. — Первоначальная цена начинается с 75 тысяч рублей, кто может предложить большую сумму? — ведущий наблюдал за гостями, придавая значение увлечённым взглядам мужчин, которые готовы были отдать несколько тысяч за шикарное украшение. В зале поднялась табличка с номером 67 и громкий мужской голос, протянул, — Предлагаю, 87 тысяч, — мужчина сидел по диагонали слева от Волкова, одетый в черный смокинг, волосы были аккуратно уложены, на руке, которой он поднял табличку красовался браслет, который кое-как можно было рассмотреть из-за приглушенного света. — Отличная ставка, кто предложит больше? — довольно протянул мужчина со сцены, переступая с ноги на ногу. — 100 тысяч за перстень, — конкуренткой теперь стала женщина под номером 23, сидящая на том же ряду, что и Разумовский. Сергей наклонился, рассматривая женщину одетую в чёрное облегающее платье в пол, чья шея была украшена большим кулоном с сапфиром. Ей бы очень подошел перстень, но Разумовский не собирался отдавать победу. — 115! — протянул тот же мужчина, все же желая, чтобы последнее слово было за ним, и никак иначе. Разумовский тянул время, желая поднять ставку до максимальной, дабы точно забрать перстень себе. — 350 тысяч, — подняв табличку, сказал рыжеволосый, затыкая огромный болтающий зал одним мгновением. Видимо никто не собирался предложить сумму больше 200 тысяч. Но если оценить стоимость исторической ценности, и самого сапфира, то выходит даже неплохой вклад. — Молодой человек, под номером 28 предложил сумму в 350 тысяч, кто-то хочет предложить больше? — в зале были слышны лишь перешёптывания, а оппоненты Разумовского обдумывали стоит ли покупать печатку. — И 350 — раз. 350 — два. — 355, — Волков поднял собственный номер вверх, переводя взгляд на рыжеволосого, ухмыляясь самой довольной ухмылкой, которая не сходила с лица с начала вечера. — Мужчина под номером 27, предложил цену в 355 тысяч рублей, кто перебьет цену и выкупит перстень с именным названием и продолжит историю величайшего графа? — Не любишь проигрывать, Олег, что ж, я добровольно отдаю тебе победу, — Сергей поднял уголки губ, показывая собственное безразличие, ведь, какая разница кто приобретёт перстень он все равно будет находится в одном доме. — И 355 — три! Продано, молодому человеку под номером 27, на этом аукцион завершён, все аукционеры можете подойти и оплатить свои покупки возле сцены, — ведущий довольно протянул, указывая на другую сторону сцены, где располагались все вещи благотворительного вечера. — Ты можешь уже следовать к машине, а я замолвлю за тебя словечко, дабы нас отпустили быстрее, — Волков поднялся с места, следуя к сцене, желая побыстрее разобраться с заветным кольцом. Разумовский послушно поднялся с места, следуя в основную залу, только сейчас замечая, закрученную, мраморную лестницу, чьи концы в середине расходились в разные стороны второго этажа, и менее роскошную хрустальную люстру. — Совсем не подходят по стилю, — заметил незнакомый голос со стороны. Обернувшись назад, Разумовский увидел высокого мужчину, который явно обращался к нему, — Здание двадцатого столетия, а лестница больше подходит к эпохе барокко… А люстра, должно быть, из рококко. — мужчина подошёл ближе, делая глоток с собственного фужера. — Согласен с вами в том, что в подобный стиль это никак не вписывается, но времени на детальный разбор совсем нет. Занят работой, — рыжеволосый не был настроен на разговор с неизвестными людьми, хоть и мог догадаться, что это влиятельный человек, раз уж он оказался здесь. — Сергей Разумовский? — спросил неизвестный, протягивая свободную руку. — Полагаю, что вы не теряете время на изучение истории. Заняты собственной компанией? — Да, а вы? — Разумовский хоть как-то пытался вспомнить лицо мужчины, но ничего на ум не приходило. — Геннадий Потанин, если вы об этом, — Сергей кивнул, протягивая собственную руку, сжимая ладонь мужчины. Тот проскользил взглядом по телу миллиардера, будто сканируя того. В дверях комнаты в нескольких метров от них появился Волков, который медленно обвëл взглядом всю толпу, находя рыжую макушку, и быстрым шагом направился к Разумовскому. — Вот ты где, я тебя уже обыскался, мы же договаривались встретиться у входа в здание, — рука Волкова, не стесняясь, обвила тонкую талию Сергея, прижимая худощавое тело к себе. — По случайности я встретился с Геннадием Потанином, обсуждая эпохи архитектуры и то, почему люстра и лестница к этому зданию совсем не подходят, — спокойно протянул мужчина, переводя взгляд на карие глаза, кратко улыбаясь. — Геннадий Потанин, приятно познакомиться, у вас с Сергеем вышла бы отличная беседа, но я вынужден украсть, так как его самочувствие оставляет желать лучшего, — разочарованно протянул Олег, поджимая губы и отпуская талию Разумовского. — Уже уходите? — не скрывая собственной ухмылки, протянул мужчина, обращая внимание на то, как по-хозяйски уместилась рука Волкова на талии его работодателя. — К сожалению, да, видимо я съел что-то не то накануне события, и, дабы не портить вечер, приходиться уходить раньше, — Сергей отчаянно подавлял все возбуждающие мысли, которые крутились в его голове. Желая, чтобы пытка, которая длилась последние часа два, наконец-то, закончилась. — В таком случае, не смею вас задерживать, господа, — филантроп отступил в сторону, пропуская двух мужчин к выходу. Спустя минуту в лицо подул холодный зимний ветер, даже тёплые пальто не помогали. Это вполне означало, что пора перейти на более зимний вариант верхней одежды. Шикарная машина, принадлежащая Разумовскому, стояла в нескольких метрах от особняка. Не медля, добравшись до автомобиля, Разумовский сел на заднее сиденье, по диагонали от водителя, а Волков занял водительское место. — Да, вечер выдался интересным, — Олег завёл машину, выезжая с территории, где проходил благотворительный вечер, и следуя на трассу ведущую домой. Сейчас оба горели одним желанием — быстрее бы добраться. Ведь никто не желал отдавать победу так легко. — Да, особенно, когда ты выкупил мой желанный перстень, — без злобы, весело протянул Сергей, расстегивая чёрное пальто, ведь в машине от подогрева становилось все жарче, или это от возбуждения? — Ты знаешь скоро ведь Новый Год, а подарок тебе очень тяжело выбрать, ведь все у тебя уже есть, — Волков, перевёл взгляд на зеркало заднего вида, замечая лицо Разумовского, который приподнял бровь и был явно в недоумении от происходящего. Следующие полчаса в машине царила полная тишина, что, естественно, успокаивало Разумовского, но не могло оттолкнуть от собственного возбуждения. Член больно упирался в ткань идеально выглаженных брюк, ладони вспотели, а сердце как будто готово было выскочить из груди. Подняв взгляд на шатена, Сергей отметил, что мужчина сосредоточен на дороге. Даже его ёрзанье на заднем сиденье никак не отвлекали Волкова от дороги. Это отличное качество для водителя, и поможет рыжеволосому остаться незамеченным. Пуговицы пальто с самого начала были расстегнуты, осталось лишь прикрыться подолом. Потянувшись пальцами к ширинке брюк, Разумовский медленно и буквально бесшумно потянул змейку вниз, чувствуя, как сквозь ткань боксеров сочится возбужденный орган. Опустив резинку нижнего белья, Разумовский обхватил собственное достоинство. Изо рта чуть не вырвался громкий стон, который кое-как сдержал Сергей, прикусив нижнюю губу. Вспотевшей рукой, Сергей заскользил вверх к головке, надавливая большим пальцем на уретру. Голова упала на прохладное изголовье кресла, а губы задрожали от долгожданного касания. Опустив руку ниже по стволу, попутно оттягивая крайнюю плоть до основания. Взгляд же проскользнул за рукой, останавливаясь прямиком на пульсирующей и выпускающей предэякулят головке. Достаточно было нескольких касаний и минуты времени, дабы кончить и испачкать чёрную ткань рубашки. Переводя взгляд на зеркало дальнего вида, Сергей заметил удивлённые глаза Волкова, которые явно смотрели не на лицо. — И давно ты смотришь? — тихо спросил Разумовский, опуская подбородок, скрывая собственное лицо, горящее от стыда. — Ты громко охнул, и я думал, что с тобой что-то случилось, — выговорил шатен, возращая взгляд на дорогу и пытаясь найти, где можно было бы остановиться. Машина плавно остановилась на обочине одинокой дороги, где никто бы не обратил внимание на двоих. Хотя все равно, сейчас играло скорее возбуждение, нежели волнение. Громко вздохнув, Олег открыл дверцу переднего сиденья, тут же с грохотом закрывая ту. Остановившись возле задней двери, Волков упёрся лбом в тонированные окна немецкой иномарки, в последний раз все обдумывая. Приоткрыв дверку, он быстро забрался внутрь салона, упёрся спиной в идеальную кожаную обивку бежевого цвета, которая давно полюбилась Разумовскому. Карие глаза заскользили по мокрым губам мужчины напротив, опускаясь на тяжело вздымающуюся грудь, следуя к стройным широко расставленным ногам, которые еле заметно дрожали от недавнего оргазма. Волков зажал кнопку блокировки, закрывая двери, дабы убедиться, что никто не сможет потревожить их. — Ты проиграл. Сказать честно, сложно было играть с тобой в подобные игры. — Да, за сегодня я дважды проиграл, но обещаю отыграться в ближайшем времени, — заявил Разумовский, поднимая немного уставший взгляд на мужчину, поджимая губы. Шатен протянул руку вперёд к Сергею, будто приглашая того в собственные объятия. Скинув чёрное пальто с собственных плеч, Сергей привстал на коленях, ударяясь головой об  крышу иномарки. Опешив, рыжеволосый наивно потянулся к протянутой руке, даже не пытаясь скрыть собственное возбуждение в тканях штанов, ведь увидеть её во мраке уже было задачей не из лёгких.  Воспользовавшись моментом, Олег протянул ноги вдоль задних сидений, упираясь спиной в дверцу автомобиля. Разумовский на коленях последовал ближе, наконец-то, находя и садясь на крепкие мужские колени. Под собственными ягодицами отчетливо чувствовался возбужденный член Волкова, который тот тщательно скрывал весь вечер. Наклонившись вперёд, рыжеволосый ощутил тёплое дыхание на своей щеке. Найдя на ощупь лицо Волкова, мужчина обхватил своими руками горячую шею, большие пальцы умещая на острые скулы. Наклонив голову в сторону, Разумовский охватил нижнюю губу любовника, толкая ловкий язык между зубов, останавливаясь на минуту. Олег рефлекторно расслабил мышцы рта и прикрыл глаза, позволяя хотя бы тут сегодня победить своему Серëже. Губы слились в жарких терзаниях уже спустя пару секунд, когда Разумовский насладился небольшой победой. Языки танцевали горячий танец, то сплетаясь, то отстраняясь исследуя уже давно изученный рот. Воздуха критически не хватало, поэтому Волков отстранился первым, рассматривая немного взъерошенного Разумовского под бледным светом фонаря. После пару секунд гляделок пальцы Разумовского потянулись брюкам Волкова, безжалостно расстегивая пуговицу и молнию. Резким движением потянув вниз штаны вместе с нижним бельём, рыжеволосый, наконец-то, увидел такой же чувствительный и горячий член. Мысли моментально растерялась где-то в пространстве, и Сергей смутно понимал, что именно нужно делать. Хотелось всего и сразу. Увидев волнение Разумовкого, Волков уместил руку на талию возлюбленного, придвигая его ближе к себе, тем самым прислоняя возбужденные органы к друг другу, — Успокойся, — ласково протянул мужчина, свободной рукой скользя по поясу брюк находя не расстегнутую пуговицу, после перемещая пальцы на немного опухший ствол. — Мне так же тяжело сдерживаться, при виде тебя, но не сделав минимальной подготовки будет в разы больнее. Разумовский кивнул, закрыл глаза, отдавая всю работу Волкову, который был совсем не против. Охватив огромной ладонью два мокрых члена, шатен начал не спеша водить ладонью вверх, а после вниз, создавая трение не только руки и плоти, но и двух членов. Свободная рука, лежащая на талии Разумовского, скользнула под край брюк, пальцами проходясь по мягким ягодицам, сжимая те в руке. Насколько бы не было сложно двигаться в узких брюках, но, пройдясь по бедрам, Олег остановился на пульсирующей дырочке. Средним пальцем надавив на вход, Волков услышал тихий стон сверху, означающий, что здесь определённо нужно тщательно поработать. — Одинаковые таблетки, но действуют абсолютно по разному, — горячо выдохнул Разумовский, тихо скуля, и опуская лоб на плечо шатена, дабы хоть как-то удержать равновесие. — Просто у каждого порог возбуждения отображается по разному, — Волков наклонился к уху Сергея, тихо нашëптывая, переходя после на бледную шею того, покрывая мелкими поцелуями. Пальцы левой руки, кропотливо мучали дырочку, размазывая естественную смазку. Лениво толкнув средний палец внутрь, шатен отметил, что рыжеволосый явно подготавливался, ведь внутри, было довольно свободно для одного пальца. Не раздумывая, второй палец так же легко вошёл внутрь, и даже получилось развести их ножницами, без вреда для партнёра. Разумовский сидевший верхом, закусывал губу, вполголоса постанывая 'ещё', ведь количества пальцев было явно недостаточно для удовлетворения. Штаны очевидно были лишними с самого начала. Вытащив костлявые пальцы из нутра и убрав горячую ладонь с возбужденных членов, Волков охватил петли, предназначенные для ремня, стягивая брюки с худощавого тела. Без проблем не обошлось, ведь сидели они в весьма неудобной позе. Хоть Разумовский и был полураздет, температура в авто позволяла насладиться мгновением близости. — Твоё пальто сидит на тебе отлично, но оно вполне может затруднить движением, не думаешь? — спросил Сергей, ëрзая на бедрах Волкова, и немного пачкая дорогие ткани. Олег кивнул, поспешно стягивая пальто с собственных плеч и кидая на изголовье переднего сиденья. Не теряя времени, Разумовский дотянулся и открыл бардачок пассажирского сиденья, вытягивая пару презервативов и бутыль смазки, а после возвращаясь обратно. Распаковав контрацептив, Сергей зажал небольшой кусочек между собственных губ, медленно отодвинулся обратно, наклоняясь к возбужденному достоинству Волкова. Синие глаза довольно заискрились, губами Разумовский прислонился к головке члена, оставляя кончик резинки на нем. Не отрывая взгляда, Сергей обхватил ствол, медленно опускаясь до основания члена, при этом раскатывая презерватив по всей длиннее и оставляя как можно больше слюны. Выровняв спину, Сергей ловко открыл смазку, выдавливая на ствол любовника достаточное количество смазки и распределяя по члену. Терпение Волкова было на исходе, особенно, когда его член терзают, без возможности кончить, да и сексуальное лицо напротив не добавляло выдержки. Он терпеливо ждал действий любовника, чего бы это ему не стоило. Уперевшись коленями в кресло по обе стороны от чужой талии, Сергей, придерживая орган, направил его в свою дырочку. Волков же обхватил худощавые бедра, не позволяя делать все очень быстро, будто контролируя ситуацию. Опустившись ниже, Сергей почувствовал, как по ложбинке ягодиц проскользил мокрый орган. Тихо простонав, Разумовский завёл свободную руку за спину, прижимая головку члена к сжатым мышцам ануса, медленно толкая орган внутрь. Разумовский привык к размерам возлюбленного, поэтому подобные действия были весьма не затруднительны, куда сложнее было принять полную длину Волкова. Руки, нежно сжимавшие бедра, перебрались на изящную талию Сергея. Волков не стал насаживать на собственный член измученного любовника, дабы не причинить вреда и давая возможность немного привыкнуть. Пальцы опустились вниз к подолу рубашки, сжали крепко в ладони, и потихоньку начали поднимать черную ткань вверх, комкая. Оголив часть тела, Олег протянул кончик рубашки Разумовскому, а тот в свою очередь взял материю в рот. Взведенный до предела, Волков сдерживался до последнего мгновения, но, увидев шикарное худощавое тело мужчины, несдержанно выдохнул, заполняя семенем. — Слишком сексуально, — оправдался он, продолжая осматривать мелкие детали на теле Сергея, будто видел те в первые: родинки, рассыпанные по бледной коже; аккуратные, возбужденные соски, которые прятал Сергей под объёмной одеждой и даже короткие рыжие волоски, от пупка и до лобка. — Я этим умело пользуюсь, — кое-как протянул рыжеволосый, сжимая между зубов поданную рубашку. Небольшие сдвиги в процессе все не появились, ведь Разумовский оседлал половину размера шатена и не издал звука боли. Не исключено, что это могло быть действием таблеток или обильным количеством смазки, но чувствительность стала выше, а ощущения острее обычного. — Мы можем остановиться, пока что на половине, если не можешь двигаться, — безопасность была важнее любого удовольствия. Руки уже были готовы остановить Разумовского в любой момент, но рыжеволосый тяжело выдохнул и покачал головой. — Сегодня до конца. Волков поджал губы, глубоко вдыхая, дабы контролировать собственное состояние и не сойти с ума от тесноты вокруг члена. Непроизвольные мычания и так ненароком вырывались из тонких губ, сердце же быстро стучало от принятых таблеток. Через силу и лëгкую боль, Разумовский все же опустился до основания члена, приоткрывая рот в немом стоне, от чего ткань рубашки вновь закрыла отменный вид на худощавое тело. Уперевшись руками в массивные плечи, Сергей как будто дал сигнал Волкову, что сейчас не готов двигаться. Тот кивнул, рассматривая лицо любовника медленно переходя на тело, скрытое под слоем тонкого материала. Пока Сергей привыкал к ощущениям возбужденного органа внутри, Волков, времени не теряя, потянулся к надоедливым пуговицам расстегивая одну за другой, оставляя лишь одну сверху, дабы рубашка ненароком не упала. Облизнувшись, Олег отодвинулся от дверцы машины, утыкаясь подбородком в гладкую бледную кожу, вдыхая тонкий аромат той. — Сладко пахнет, — довольно протянул мужчина, ведя языком по коже, слизывая мелкие капли пота с тела, после ведя кончиком языка к возбужденному соску Разумовского. Нежно обведя ореол, Олег зажал сосок между губ, оттягивая на себя. Под руками Волкова, которые переместились на талию, пробежали мелкие мурашки. Язык начал тщательно терзать сосок, то облизывая, то покусывая, иногда оттягивая на себя. Вторая возбужденная бусинка соска находилась между умелыми пальцами Олега. Оторвавшись, он перевёл взгляд на лицо Разумовского, которое пылало необыкновенной жадностью и желанием терзать. — Попробуй мои губы, они будут куда слаще любого участка на моей коже, — лицо Сергея залилось красным оттенком, которое ранее никогда не видел шатен, и естественно, возбуждало оно по своему. Обхватив пальцами острый подбородок, Разумовский притянул мужчину к собственным губам, втягивая в развратный поцелуй. Язык не был таким же послушным, как и хозяин, поэтому вёл очень медленное исследование полости рта, превращая поцелуй в приятную взаимную пытку. Ведь зубы ловко находили ещё не искусанные части губ Волкова, а язык продолжал бороться за спокойный ритм. Отстранившись, привыкший в члену внутри, Разумовский буквально плавился в горячих руках любимого мужчины. Откинув голову назад, он сильнее вцепился в ткань лонгера Волкова, решаясь сделать первые движение кверху. Расслабившись, Сергей не спеша приподнялся вверх, возвышаясь над Волковым, которому, откровенно, очень нравилось подобная затея. — Могу ли я помочь? — игриво спросил Волков, сжимая талию Сергея, на которой явно останутся следы от пальцев. Разумовский кивнул, даже не подозревая на какой дикий трах соглашается. Ведь любимый человек, не причинит вреда, да? Ухмыльнувшись, Волков перебрался пальцами на худощавые бедра, давя ладонями на те, плавно опуская обратно. Глубоко вздохнув, Волков, успокоил быстрое дыхание и спокойно отошёл от всех возбуждающих картин, которые ему виделись одна за другой на протяжении этих нескольких минут, казавшихся вечностью. Руки вернулись на тонкую талию Сергея, сжимая ту под ребрами. Лёгким движением Волков приподнял тело над собой, чтобы резкие движения проходили куда менее болезненно по мнению Олега. Ступнями уперевшись в мягкую обивку кресла, шатен постепенно согнул ноги в коленях. — Готов? — азартно протянул Волков, не разрывая зрительного контакта с Разумовским, любуюсь отросшими волосами, которые сексуально падали на лицо. Не дожидаясь ответа, Волков короткими ногтями жестоко вцепился в талию Разумовского, и, медленно подняв поясницу к худощавым бедрам, протолкнул член внутрь и довольно ахнул от тесноты вокруг члена. Закусив губу, Волков начал размеренные толчки в тугую дырку, выбивая последние силы из тела над собою. Которое по всей видимости, едва держало равновесие. — Ощущается хорошо? — хриплым голосом протянул мужчина, облизывая дрожащие губы, горящие от недавнего поцелуя. Разумовский развёл колени шире, ступая правой ногой на пол, поменяв угол проникновения, толчки стали более глубокими. Головка каждый раз мазала по комочку нервных окончаний. Голос надрывался от протяжной мольбы, стонов и постоянного упоминания одних и тех же слов — 'Ох, да, Олег'. Руки Олега прошлись вниз по бледной коже прямиком к ягодицам, сжимая те в ладонях. Движения стали куда грубее и быстрее, возбуждëнный член бил по стенкам ануса, постепенно растягивая, доставляя двум огромное удовольствие. Стёкла в лакшери иномарке запотели, а в самом салоне было довольно жарко от вздохов. Ладони Сергея переместились на стекла машины, оставляя на них следы. Постепенно привыкший Разумовский уже двигался сам на крупном органе, прыгая вверх вниз, а после выводя ягодицами восьмёрки на бедрах Волкова. Дыхание стало учащаться, означающее, что организм требует скорой разрядки. Олег перевёл взгляд на оголëнное тело, чувствуя как дёргается собственный член в ожидании финала. Зажмурив глаза, Волков сильно сжал талию Сергея, насаживая того на плоть, и выпуская внутрь семя. Тело било мелкими разрядами тока, а глаза непроизвольно закрылись, постепенно отходя от бурного финала. Разумовский поступил хитрее, обхватывая свою возбужденную плоть и проводя по той несколько раз, выпуская полупрозрачную жидкость на чёрный лонгер Волкова, сразу после падая на изголовье кресла головой, пытаясь отдышаться. Волков поднял тяжелый взгляд на тело Разумовского, который устало облокотился на спинку переднего сиденья. Грудь его вздымалась, а изо рта вырывались томные вздохи; Волков пытался мысленно запомнить такого Сергея, ведь сейчас он казался совсем беззащитным. Отведя взгляд на переднее сиденье, где были оставлены запасные презервативы, Волков хитро улыбнулся. Перебравшись руками на мускулистую спину, он крепко обнял Серёжу, повалил того на противоположное сиденье, где он ранее сидел. Поджав ступни под себя, Волков рассматривал немного недовольное лицо мужчины. Лонгер, пропитанный потом и спермой Сергея, потребовалось снять и откинуть в сторону. Поддавшись вперёд, телохранитель наклонил голову, приближаясь губами к тонким губам Разумовского. Большим пальцем надавив на острый подбородок, Олег приоткрыл рот мужчины, довольно быстро проскальзывая языком в рот. Волков знал чувствительное место во рту миллиардера, но никогда не пользовался подобной возможностью. Язык проскользнул по нёбу Разумовского, вызывая тот самый довольный стон. В этом Олег не ошибся. — Нет, нет, нет, на следующий заход у меня нет сил, — оторвавшись от поцелуя, протянул мужчина, чувствуя возбужденную плоть внутри. — А тебя никто и не заставляет двигаться, Серёж, просто лежи и получай удовольствие, — хитро протянул его любовник, выходя из тела стягивая и завязывая презерватив, отбрасывая на переднее сиденье и захватывая запечатанный контрацептив. Разорвав упаковку, Волков не спеша раскатал по члену резинку, будто устраивая шоу перед Разумовским. Руками проскользил по тощим ногам, стремясь к тазобедренным косточкам. Крепко ухватившись, Олег притянул тело к себе, дабы расстояние было максимально близким. Проведя пальцами по задней стороне бедер, мужчина поднялся к подколенным ямкам, и резко прижал колени к груди любовника. Подставил головку члена к промежности, большим пальцем надавливая на член, дразня Разумовского. Глубоко выдохнув, мужчина перебрался пальцами на ствол, медленно входя в податливую дырочку, громко выдыхая. Воздуха и для Сергея категорически не хватало, из-за температуры в машине и уж сильных и резких движений Волкова, которые невозможно было уловить взглядом, лишь прочувствовать на собственной шкуре. Естественно, от позы поменялся и угол проникновения, при котором плоть Олега входила глубже. Шатена не так возбуждали ощущения, как вид, который ранее не замечал. Казалось бы, они знают друг друга больше двадцати лет, и стали парой восемь лет назад, но сколько ещё приходится познавать. Или это забывчивость, а может и новая влюблëнность, не только в изящное тело Сергея, но и в его душу? — Я поражен тем, насколько ты узкий, — Волков наклонился ближе к Разумовскому, шепча по-особенному нежно. — Не забывай, мы только раз пробовали вставлять на полную длину, — пояснил Сергей, разведя ноги в разные сторону, тем самым позволяя любовнику прижаться ближе. Собственные же руки он разместил на крепкой спине Волкова. Губы Олега, спустились с ушей на аккуратную шею, ведя языком по опухшим венкам, стараясь найти тонкую кожицу. Вдохнув лёгкий аромат итальянских духов, Олег повёл нос к ключицам. Охватив кожицу зубами, он потянул ту на себя, оставляя небольшой укус. Остановившись ладонями на талии, Волков резко толкнулся во всю длину в Разумовского, от чего тот громко заскулил. В уголках глаз Олег заметил небольшие слезинки от боли внутри. Сергей точно понимал, что после зверского секса, нужно будет отходить месяц и не меньше. Крепко вцепившись в спину Олега, Сергей при каждом движении оставлял небольшие царапины на коже от ногтей. Спина горела от каждой царапины, оставленной Сергеем, и тяжело выдыхая в изгиб шеи любовника, Волков отчаянно понимал, что подобное так же сложно терпеть. Поэтому он решил перехватить колени Разумовского, разводя те в стороны, чтобы те не сковывали движения. Попытка выровняться увенчалась успехом, ведь тело Разумовского обмякло от утраты каких-либо сил. Осмотрев уставшего Сергея, шатен планировал, как можно быстрее кончить. Волков выходил то стремительно, то растягивая удовольствие, постоянно меняя темп и по возможности угол. Тело под Олегом дрожало от передозировки того самого 'удовольствия' в виде секса. Остановившись на мгновение, телохранитель выдохнул, и, закинув ноги Разумовского на собственные плечи, продолжил толчки, но уже переходя на глубокие, жёсткие и быстрые. Сергей уперся одной ладонью в потолок кожаного салона, а другую руку поместил на член, быстро водя пальцами по стволу, чувствуя, как внизу живота завязывается узел удовольствия. Прилив крови к собственному достоинству почувствовал и Олег, и решил сменить тактику: сделав девять коротких толчков и один глубокий, Волков резво наполнил презерватив, довольно выстанывая имя возлюбленного. — Как же шикарно! — выкрикнул Разумовский, кончая на собственный живот и падая головой на мягкую кожу сидений. Хмыкнул, Волков медленно вышел из удовлетворённого тела мужчины, вытянул из-под Сергея его же одежду, помогая одеться, дабы ненароком не замёрзнуть и не простудиться. Так же поправив на себе одежду, телохранитель укутался в осеннее пальто, перебираясь на переднее сиденье. — Так…какое твоё желание, Волче? — с интересом спросил Разумовский, упираясь головой в изголовье кресла. — Я хочу связать тебя и отшлëпать так, чтобы ты напрочь забыл о подобных играх с применением афродизиаков, — Волков ухмыльнулся, поворачивая голову назад. На заднем сиденье замер растрëпанный Сергей, который был немного в шоке от желания Олега, но внутренне радостно принял новое предложение.