I can't love, you know it

      Крыша школы — прекрасное место для того, кто любит бывать в одиночестве и хочет уединения для самокопания. Я прихожу сюда часто, благо, возможность есть. Охранник знает, что я не собираюсь делать ничего криминального, я это доказывала много раз, поэтому он спокойно пускает меня сюда, если вдруг понадобится. Я сажусь на старую скамью, сделанную ещё, наверное, задолго до моего рождения. Достаю полупустую пачку «Vogue» с зажигалкой, после парочки неудачных попыток кончик сигареты между губ загорается. Делаю первую затяжку. Во рту чувствуется мягкий вкус, и я расслабляюсь. Выдыхаю облачко дыма, которое тут же подхватывает ветер и уносит вдаль.       Слышу шаги. Оборачиваюсь. В дверях стоит тот, кто заставляет моё сердце одновременно делать множество кульбитов и болеть. Тот, из-за кого я и начала полгода назад курить, потому что только это помогало абстрагироваться от всего мира и успокоить свои чувства. Тот, из-за кого я и сижу здесь, на крыше, где, как мне раньше казалось, меня никто не мог найти. Это ты. — И как часто сюда приходишь? — интересуешься мной, моей жизнью. Или я снова себе придумываю то, чего нет? — Когда хочется покурить. Согласись, идеальное место, — сигарета оказывается меж пальцами, а из моего рта выходит очередная порция дыма. Ты ничего не отвечаешь, просто подходишь ближе. — Не боишься умереть раньше из-за такой привычки?       О нет, смерть уже не так страшна, как нарушенное обещание. Обещание, которое ты дала себе, поклялась соблюдать, но не смогла. На твой вопрос я пожимаю плечами и вновь затягиваюсь. Поток ветра проходится по моему телу, закрытому лишь белой школьной блузкой и лёгкой кофтой, и я еле вздрагиваю. — Холодно? — в твоём голосе, кажется, я слышу беспокойство. Нет, мне действительно только кажется. В этом месте никому нет до меня дела. — Нормально, — лгу я, хотя погодка всё-таки не располагает к прогулке в такой одежде. И как я раньше не заметила?       Наступает тяжёлое молчание. Я отворачиваюсь и смотрю на ближайшие дома, стараясь скрыть подступающие от бури эмоций слёзы. Затяжка. Облако дыма. Ещё одна затяжка. Ещё одно облако. — Это из-за Вирджинии у тебя такое состояние? — я закусываю внутреннюю сторону щеки. Как же ты прав, чёрт тебя побери.       Вирджиния — лучик солнца в нашем классе. Добрая, красивая, весёлая, обаятельная — в общем, идеал для парней. Конечно, наши одноклассники не видят её в качестве пары, но другом для них всех она стала, как и для всех девочек. В том числе и для такой нелюдимой невидимки, как я.       Я пытаюсь сдержать слёзы от стыда и отчаяния, но они предательски катятся по щекам. Я снова облажалась. Меня вновь ждёт сеанс самобичевания вместо ночи с крепким и долгим сном.       Неожиданно я чувствую чужие руки на своих плечах и поднимаю глаза. Рядом со мной села Вирджиния. Она ободряюще улыбнулась. — Всё хорошо, — говорит она, поглаживая мои плечи. — Не кори себя. У всех бывают ошибки. Мнение других о тебе не изменилось. Всё хорошо.       Я прижалась к ней, уже не в силах скрыть свою слабость. Она многое успела узнать обо мне и частенько поддерживала, если мне было грустно. Жаль, что для моего внутреннего мира она была и одним из кинжалов, что временами давали о себе знать острой болью в груди.       Я мотаю головой, избавляясь от навязчивого воспоминания и отвечая на твой вопрос. — Она тут совершенно ни при чём, — снова ложь. Вся часть меня, что связана с тобой, уже потонула в этом море неправды.       Я всё время вижу, как ты общаешься с ней. Да, это простые разговоры об учёбе или о других аспектах школьной жизни, но говорят же, что влюблённый человек ревнует объект своего воздыхания ко всему, что как-то слишком подозрительно смотрит. Хорошо, что у меня хватает силы воли молчать, пусть это и гораздо больнее. — И всё же твоё поведение больше похоже на то, что ты ревнуешь меня к ней, — усмехаешься ты, усаживаясь рядом. Я тихо хмыкаю. — Я не умею любить, ты знаешь это, — отвечаю ровным голосом, когда хочется кричать от всех чувств внутри.       Как бы я не хотела это признавать, но ты мне так нравишься. Я думаю о тебе практически постоянно. Я так радуюсь, когда на уроках мы работаем вместе, хоть я больше разглядываю профиль твоего лица. Я смеюсь с каждой твоей шутки, даже если другим она не кажется смешной. А когда мы встречаемся взглядами, я чувствую, как краснеют мои щёки. — Ты сама так считаешь. Но твоё тело говорит об обратном, — продолжаешь выбивать из меня признание, но бесполезно. Я уже прошла один горький опыт, с меня хватило. Хоть под пытками буду, а секрет свой унесу чуть ли не в могилу. — Любовь… — усмехаюсь я, затянувшись. — Её значение преувеличивают. Есть много фильмов и книг о «настоящей» любви. А в жизни что? Ничего. Лишь некоторым удаётся найти свою истинную вторую половинку. А остальные? Живут в несчастии либо с супругом, либо брошенные им же. И на кой оно мне надо? Зачем мне трепать нервы этой ерундой? Любовь… она приносит лишь мимолётное счастье и продолжительное горе.       Не знаю, зачем говорю это тебе, просто захотелось высказаться. Даже как-то полегчало, что ли? — Кто же тебя так сломал? — удивляешься ты, а на моих устах вновь ухмылка, которая совершенно не соответствует моему душевном состоянию. Слышу школьный звонок. Окно между уроками закончилось. Встаю и тушу сигарету о рядом стоящую урну, затем выбрасываю её туда же. Поворачиваю голову к тебе. — Никто. Я такой родилась. Придётся смириться с этим.       Засовываю руки в карманы кофты, чтобы скрыть впившиеся в кожу ладони ногти и прохожу к двери в здание, стиснув зубы. Ты не идёшь за мной. За спиной закрывается дверь, ставя точку в нашем разговоре, а может, и в наших дружеских отношениях.