***
Из родителей у меня был только папа, звали его Ли Тэмин. Бывший консультант в магазине косметики, бывший мастер маникюра, а теперь просто безработный. Сейчас ему двадцать девять, да, он родил меня в шестнадцать, и нет, это не было по залёту. Поскольку родители моего папы не окружали его любовью, папа искал её в мужчинах. И нашёл моего отца. Я не помню его имени, не знаю как он выглядел, но знал одно: папа очень любил моего отца. Любил до потери пульса, верил каждому слову. Его альфа заботился о нём, окружал любовью и защищал; дарил конфеты, дорогие подарки и ни в чем не отказывал. Отец очень ценил папу, ревновал к каждому столбу, ведь папа был очень красив. Наверняка, папа был на седьмом небе от счастья. До какого-то момента. Они занялись сексом в одном из номеров пятизвёздочного отеля, когда у папы была течка. Когда папа узнал, что ждёт ребенка, был очень напуган и переживал. У него был страх перед своим альфой, что тот его кинет на произвол судьбы. Спустя три недели всё же решился рассказать. У папы даже остался шрам от осколков бокала после того случая. Отец был очень зол, он не хотел этого ребенка и настаивал на аборте. У папы была истерика после слов отца о том, что ему не нужна беременная омега, и что он в скором времени соберёт свои вещи и уедет обратно к себе. И этот мужчина не шутил. По началу они посетили гинеколога, который сообщил им что ребенок здоров и что он хорошо развивается. Позже пошли на аборт, где им сообщили, что после этого Тэмин не сможет иметь детей. Папа умоляющим взглядом посмотрел на мужчину и тот каким-то образом передумал. Альфа говорил, что постарается заботится о ребенке, так же, как и папу, будет защищать и любить. Но внутри он ненавидел этого малыша и карал себя за то, что оставил его. У отца был план «Б», так как первый план с треском развалился. Все девять месяце папа жил как и прежде, в объятиях любви, дорогих подарков конфет и алых роз. Когда я родился, отец всё больше меня ненавидел. Когда папы не было рядом, он бил меня, повышал голос. Бывало, тушил окурки о меня, так что я имел от этого на теле шрамы. Тэмин был очень заботливым папой, он сильно меня любил и оберегал. Пока я спал, он работал по дому: готовил еду для своего мужа, убирался. Но вместо того, чтобы благодарить свою любовь за тяжкий труд, альфа срывался на него за то, что тот не старается, и готовит отвратительно. Когда мне был год, отец ушёл из семьи. Обосновал всё тем, что ему напрочь не сдался этот ребёнок и его гулящий папаша. Папа бросил школу и пошёл на работу, чтобы обеспечить мне жизнь. Но работал он тяжело, из-за чего его позже уволили. К тому же, зарплата была мизерная. Омега начал пить, много пить. И все те заработанные деньги менял на алкоголь. Бывало, папа набухивался до такой степени, что едва складывал слова в предложения, избивал меня так, как когда-то его бил муж. На моём теле побывали не только окурки, были и ремни, и мокрые тряпки и папины тощие руки. Да, я плакал, но со временем привык и боль становилась невыносимой. В какой-то момент папе стало на меня всё равно и мы начали жить сами по себе.***
Второй раз Джехёна я встретил в конце июля, после папиного дня рождения, на котором он в очередной раз ушел из дому в какой-то клуб развлечься. Папа попросил меня украсть несколько бутылок алкоголя, ведь он знал, что я мастер в этом. Я не возразил. К тому же мне было нечем заняться, а пинать камни в стену — такое себе занятие. Обычно папа пьет водку и пиво «Budweiser». Но на праздники позволяет себе выпить Каор или белое сухое. Зашел в супермаркет и не спеша разглядывал продукты, что стояли на стендах. Когда дошёл до отдела с алкоголем, осмотрелся, нет ли никого поблизости. Сегодня я надел папину толстовку и взял сумку. Выглядел, как обычный подросток, ничего необычного. Глазами нашёл любимый алкоголь папы и шустро, но тихо сложил бутылки в рюкзак. Когда с этим было покончено, засмотрелся на какое-то новое пиво, что привлекло моё внимание. Как только я потянулся к бутылке, услышал чей-то грубый голос. — Эй, мальчик! Верни на место! И чтобы меня окончательно не поймали, я сорвался с места и убежал из супермаркета. К счастью, горел зелёный свет и я смог бы с лёгкостью перебежать дорогу, но мой путь перегородил парень в коричневых джинсах и необычно-красивой рубашке без рукавов. Я узнал его по запаху. И этот запах пробудил во мне желание покурить. — Это снова ты, — выдал Джехён, слегка улыбнулся. — Я кому сказал?! Стоять, малолетка! — Сэр, что случилось? — спросил у охранника Дже. — Этот негодяй в который день подряд слоняется возле алкоголя. Думаете, я не видел, что он складывал бутылки в рюкзак?! Ему стоит заплатить за украденный алкоголь! — Сколько? — Что? — Сколько стоит штраф? — Вам то какое дело? Он должен заплатить! — Я его брат, я заплачу. — Восемьдесят пять долларов, — мужчина громко вздохнул и поставил руки в бока. — В следующий раз вам следует следить за своим братом. Мужчина наконец ушёл, а я нахмурился и посмотрел на шатена, который, как и раньше, стоял возле меня. — Почему ты мне помогаешь? — моя левая бровь изогнулась, а рука поправила лямку сумки. — Я так чувствую. Мне плевать на украденный алкоголь. Плевать, что папа сделает со мной. Я иду показывать Дже своё укрытие, свой тайный мир, о котором знаю только я. А теперь и он. Моим тайным укрытием оказался старый магазин видеокассет и пластинок. Там было почти что пусто и холодно, поэтому возле шкафа с сохраненными пластинами я расположил, хоть дырявый, но матрас. Сверху лежала простыня, которая служила одеялом в пока что теплые ночи. Услышал, как Дже засмеялся и, повернувшись, с непониманием посмотрел на него. — Ха-ха, классно у тебя тут. И давно ты тут обустроился? — Ну…где-то полгода назад точно, — отвечаю я, расхаживая по магазину. Он понятливо кивает и плюхается на матрас и ложится, подкладывая под голову руки. Я незаметно улыбаюсь и робко иду к нему. Ложусь рядом с ним и смотрю в затекший потолок. Несколько минут мы молчали, наслаждаясь запахами друг друга, что потихоньку начинали смешиваться. Я резко поднимаюсь, нахожу под матрасом какую-то сигарету, рядом с которой лежит золотая зажигалка, что я позаимствовал у папы. Шустро зажигаю сигарету и делаю затяжку, как вдруг мою руку перехватывают, сигарета летит на холодный кафель и я на секунду задерживаю дыхание. Почему-то, когда Джехён приближается ко мне ближе, я не отстраняюсь, не отвергаю, просто продолжаю смотреть на его мокрые от слюны губы. Он целует меня, нежно, бесстрашно и аккуратно, боясь задеть или сделать больно. В какой-то степени я понимаю, что это был мой первый поцелуй, и я был рад, что украл его именно этот альфа. Он подтягивает меня к себе и я сажусь ему на колени. Я могу слышать его сердцебиение и дыхание, что сбилось ещё минуты четыре назад. В его глазах я вижу первые отпечатки любви, желание защищать и быть рядом. Обнимаю тощими руками его шею, а он в свою очередь снова гонится за поцелуем, таким жадным, но в то же время спокойным и умиротворённым. Такой и была атмосфера в этом тайном мире. — Так у тебя есть только папа, да? — спрашивает Джехён под вечер после одной бутылки спиртного. — Верно. Отец мне не родной человек. Как говорил папа, он изверг, — говорил я, глядя томным взглядом в панорамное окно, за которым было видно фонари и практически тёмное небо. — Скажи, твой папа тебя любит? Я молчал. Не знал, что сказать. Для меня это было как окунуться в холодную воду. Сглатываю и ёрзаю ягодицами, чтобы усесться поудобнее на матрасе. Дже обнимает меня одной рукой за спину и заставляет опереться ему на плече. Тогда я чуть не расплакался. Даже не знаю почему. — Наверное, когда-то любил. Но любовь не вечна, — говорю я с грустной улыбкой на лице. — Я не знаю всей истории, но знаю точно что тот человек, частичкой которой являюсь я, виновен во всех этих бедах. — Я могу заменить тебе отца и папу. Если, конечно, ты позволишь, — Дже ерошит мои рыжие волосы и я смеюсь. Хоть ему и было семнадцать лет, это не делало его старше. Он был всё тем же ребенком, которому не доставало любви от родителей, и который хотел истратить свою любовь для кого-то.***
Следующим днём я проснулся в объятиях альфы, от которого отходил запах клубники и сигарет. Может, Дже курил, перед тем, как я проснулся. Я улавливаю его взгляд на себе и зарываюсь носом в его теплые ключицы. — Как спалось, золотце? — гладит он меня по рыжей макушке и я осознанно улыбаюсь. — Прекрасно. Он заставляет меня встать, подорваться от матраса и выбежать на улицу. Я с недопонимание смотрю в его тёмные глаза, а теплый ветер развеивает мою рыжую чёлку. Дже указывает мне на мотоцикл, что блестел на солнце бордовым цветом. Я очарованно разглядываю его, не веря собственным глазам. — Ну что, прокатаемся? И мы впрямь это сделали. Я держался за его талию, прилипая щекой к его большой спине. Я чувствовал, что он улыбается и я ему доверял. Прежде я никогда так чудесно не проводил время. Не ощущал эйфорию от таких обыденных вещей. И искренне радовался, что сама судьба подарила мне, хоть и минуты, но счастья. Вдруг мотоцикл останавливается и я понимаю, что не знаю где нахожусь. Это место для меня чужое. Вокруг какие-то подъемы и одна змееобразная дорога. Джехён подходит к обрыву и я на секунду охаю. Он резко поворачивается против солнца и улыбается. Мне становится спокойно и я тоже улыбаюсь. Бегу к нему. В его объятия. Как будто это было в последний раз. — Как тебе? — Очень красиво! А что это за место? — А это мое тайное место, — хихикает парень, облокачиваясь на перегородку. — Мы познали друг друга. Я повторяю его действия и мы стоим так где-то час, пока не возвращаемся назад, в скучный и обыденный город.***
Домой я пришел после обеда. Папа, как обычно, спал. И, как обычно, в квартире был бардак и везде было грязно. Выложил оставшиеся бутылки, как вдруг заметил на полу картонную папку. Она была чуть ли не разорвана, а бумаги, что ранее лежали в ней, раскиданы на полу. Присаживаясь, чтобы поднять их и сложить в стопку. Замечаю, что там есть несколько фотографий и машинально их переворачиваю. Вижу счастливого папу, какого-то взрослого мужчину возле него, что тоже как-то пытался показать свою радость и вижу себя маленького на руках у папы. Другие фото, где был отец, были разорваны на мелкие кусочки. А где-то возле всех этих бумаг стояло несколько пустых бутылок алкоголя. Я всё сразу понял. Надо бы выбросить испорченные фотографии. — Ах ты гадкий подонок! Что ты здесь забыл?! — орал омега, держа в зубах сигарету. Резко поднимаюсь на ровные ноги и вижу перед собой сонного папу, в руке которого находится бутылка водки. Я с испугом в глазах спрятал фото, что были у меня в руках в карман и попятился. — Папа, успокойся. Это Ч-чону… — Рот свой закрой! Как смеешь поднимать на меня голос и указывать что мне делать?! Думаешь, если старше меня, то у тебя есть все права?! — папа замахивается бутылкой, но я уклоняюсь. — Папа, остановись! — кричу я, а на глаза наворачиваются слёзы. — Ты меня использовал! Ты меня испортил! Я с ужасом смотрел, как папа орал мне прямо в лицо, как тряслось его тело от гнева, а вены выступали на лбу и руках. Он стал ещё агрессивнее, чем раньше. — Ты конченный, ублюдок, в тебе нет ни капли любви! Я ненавижу тебя и этого малолетнего выродка, которого я высрал тринадцать лет назад! Лучше бы я, как ты говорил, сделал аборт! И не было сейчас никаких проблем! Папа стал ещё злее. Казалось, его глазные яблоки сейчас вылетят. Полупустые бутылки алкоголя летали то в стенку, то в меня, как бы я не уворачивался. Спиртное запачкало мне лицо, некоторые участки тела и одежды, а осколки, что летели от стены, царапали мою чувствительную кожу. Хоть мне и было больно, я до последнего держался. Последнее, что я видел в своей жизни, это то, как падает папина сигарета на кафель, на который был разлит алкоголь. Наверное, папа этого даже не заметил, поскольку исчез из кухни моментально. А затем я услышал шорох дверного замка. Огонь быстро продвигался по лужам спирта, он поглощал меня со всех сторон. Кричать у меня не было сил, да и спасаться тоже.***
Это был холодный и мрачный февраль следующего года. Наверное, мое день рождение, но я точно не помню. Помню только то, что было холодно и стоял сильный мороз. А он даже в такую пору всё ещё помнит. Там, где я нахожусь, тихо и скучно. Мне не с кем поболтать и из-за этого становится грустно. Я хочу вернуться назад. К своему Дже в объятия. Вижу как он идёт между могил, которые уже как два месяца покрыты слоями льда и снега. Снежинки под его ногами приятно скрипят, но недолго. Парень останавливается перед мной, его руки спрятаны в карманах, нос красный и я не могу понять, это из-за холода или из-за слёз. Несколько минут Дже стоит неподвижно, выдыхает теплый воздух изо рта. Он здесь один и я чувствую себя победителем, ведь пришли только ко мне. Правда, жаль что папа не пришёл. Но я его не виню. У него и так много проблем и нету свободного времени. Мне хочется поблагодарить Дже за его присутствие, за его молчание, которое, на самом деле, сильнее слов. Мне хочется его обнять, прислониться к тёплой груди и поцеловать в губы, ощущая приятный запах клубники. Это я и делаю, жаль только Дже этого не чувствует. Наверное, я прокричал слово «я люблю тебя» раз сто, но меня снова не услышали, из-за чего я снова обиделся, как маленький ребенок. Когда я вижу, как его рука тянется к моей могиле, мои глаза загораются. Мне хочется плакать. Джехён, ты всё ещё помнишь? Ведь я помню. Мне было тринадцать и я хотел сигареты.