Барби для Кена

      Ханме было скучно, а идти на очередное нудное собрание тосвы ему не хотелось — делать там было нечего, а они и без него обойдутся. Парень оперся о спинку дивана и, обдумав все варианты, чем себя занять, пришел к противоречивой мысли — проведать своих знакомых.       Проблема состояла лишь в том, что никто, кроме Кисаки, видеть его вечно улыбающуюся рожу не хотел. Да и тот был под вопросом, так как при каждом появлении Ханмы на пороге его дома тот всегда смотрел на него серьезным, раздраженным взглядом, а мысленно, в этом можно было не сомневаться, слал Ханму на хер. Казалось, этот парень и днем, и ночью разрабатывал в своей маленькой голове гениальные планы по заполучению девчонки, которая плевать на него хотела.       Шуджи закатил глаза, состроив на лице гримасу, полную страдания, и сунул руку в карман, надеясь вытащить оттуда пачку сигарет, но ее, к великому сожалению, там не оказалось.       — Вот непруха, — поджав губы, произнес Ханма.       Ну не могла его пачка, лежавшая там долгое время, вот так просто пропасть, да и должно же в этом кармане быть хоть что-то, что его хотя бы немного развлекло. Еще немного в нем покопавшись, он выложил оттуда на диван кучу мелких бумажек, разрисованных лицом Кисаки, и сережку Тетты, которую парень стащил с его уха, пока тот спал.       — Хи-хи, если он об этом узнает, то точно отпизит…хотя моя бабка и то лучше дерется, — вслух подумал он, посмотрев на свою небольшую «карманную коллекцию Кисаки Тетты».       О том, что в его столе лежало куда больше «позаимствованных» вещей Кисаки, Ханма молчал, он лишь изредка рассматривал их, но делал это так тщательно, будто видел в первый раз и вообще не сам это все собирал. Чаще всего он просто держал в руках толстовку Тетты, которую, незаметно выкрал из его шкафа, и усмехался детскому принту с утятами, который почему-то так шел другу.       На самом дне кармана он нащупал небольшой продолговатый предмет, оказавшийся перманентным маркером. Шуджи вспомнил, как хотел нарисовать Кисаки на лице очки, а позже отшутиться, что теперь они всегда будут при нем и не разобьются в очередной драке, однако был вовремя остановлен кулаком в челюсть и послан на все четыре стороны.       Ханма стал рассматривать маркер со всех сторон, поворачивая его под разными углами, и, нахмурив брови, призадумался. Буквально через несколько минут умственной работы у него возникла прекрасная, по его мнению, идея, заставившая его прищурить глаза и хитро улыбнуться.       Парень снял колпачок и сосредоточенно провел по нижней части предплечья чернилами, выводя аккуратные, четкие линии. Взглянув на свою работу, он удовлетворенно кивнул, после чего быстро собрался и, весело хихикнув в предвкушении, вышел из дома.       ***       Брюнет шел по знакомым местам, надеясь встретить на своем пути одного конкретного человека, который часто мелькал перед ним и, свеча своим меланхолично-серьезным выражением лица, смотрел на Ханму так, будто собирался убить, а своим друзьям улыбался как ни в чем не бывало. Он всегда не вовремя появлялся где-то на горизонте, но именно сегодня его невозможно было найти. Собрание свастонов, скорее всего, уже закончилось, что осложняло дело — смысла идти к месту сбора он не видел.       Прошвырнувшись по городу еще примерно с час, парень понял, насколько плохая идея это была — разыскивать кого-то, не зная ни адреса, не улиц, по которым тот чаще всего ходил. Однако, повернув за угол дома, он увидел знакомую светлую косичку.       — Гхи — хи-и…а кто это здесь? — Ханма подошел к Дракену, театрально взмахнув руками и издав противный смешок.       — Ты?.. Чего тебе? — обернулся на звук Кенчик, недоумевающе взглянув на этого странного типа, лицо которого видеть сегодня, да и вообще не желал.       — Хмм…чего же я хочу…знаешь, а я тебя искал. Как думаешь, зачем?       — Мне не интересно, шел бы ты туда, откуда вылез, — раздраженно произнес Дракен, развернувшись обратно, тем самым показывая свое желание уйти отсюда, не продолжая этот разговор.       Ханма, посмотрев на такого строптивого парня, лишь улыбнулся и, подойдя ближе, произнес:       — Рюгу-у-уджи, посмотри сюда, — одной рукой он схватил Дракена за запястье, снова привлекая его внимание, а другую выставил перед парнем так, чтобы тот мог видеть то, что там написано.       Кенчик, почувствовав чужую ладонь, опешил и, сжав кулак, уже хотел было втащить этому придурку, но рассмотрев, что ему показывали, остановился, ещё больше недоумевая. Теперь он не знал, как реагировать на эту запись, да еще и так красиво выведенную на предплечье Ханмы.       «Ты — мой Кен, я –твоя Барби»       — Что за хуйня? — лицо Дракена скривилось в злобной гримасе, практически кричащей о том, что кому-то скоро не поздоровится, если он сию же секунду не скроется с глаз.       Но, казалось, Ханма абсолютно этого не замечал и все так же стоял, довольно хихикая, впечатленный произведенным эффектом. Действительно, правильно он сделал, что пришел к этому парню, который был не таким уж и скучным — это стало понятно еще после битвы Валгаллы и Тосвы.       — Это не хуйня. Каждой Барби нужен свой Кен, а ты просто идеально подходишь для этой роли. Я впечатлен твоим умением вышибать мозги, не отказывайся ♡, — подливая масла в огонь, с насмешкой добавил, — тебе очень идет это выражение лица, меня заводит.       — Да ты рехнулся?! Хочешь, чтобы я тебе уебал? Лучше уматывай отсюда и иди к своему дружку, ему мозги промывай! — грозно выкрикнул Кенчик, не заметив, как буквально на долю секунды взгляд напротив потух, а уголки губ парня уныло опустились.       Ханма сверху-вниз посмотрел на Дракена абсолютно нечитаемым взглядом, заставляя парня чувствовать себя неудобно. Впрочем, ему было все равно на слова дылды — воспринимать их всерьез было крайне глупо, тот редко был откровенен и часто говорил не по делу.       Шуджи стал еще больше сокращать между ними и так небольшое расстояние, нависая над Рюгуджи и сверля того оживленным, игривым взглядом. Дракен не хотел ему уступать, поэтому так же не отводил глаз и неотрывно, вызывающе смотрел в лицо напротив, пытаясь понять, чего от него вообще хотели в этот момент.       — Развлеки меня, — прошептали губы практически у него над ухом.       Ну, конечно, это же был Ханма — полный псих, который по своему секундному желанию мог сотворить любую дичь, и предугадать, что взбредет ему в голову — невозможно.       Дракен подумал об этом, как о самой правильной мысли, когда почувствовал, как чужое здоровое тело бесцеремонно прижало его к себе, нарушая личное пространство, а широкая ладонь несильно, но ощутимо схватила его за шею, впиваясь пальцами в тонкую кожу. Рюгуджи уже хотел было возмутиться от такой наглости, но ничего не успел сказать, как его губы накрыли чужие — сухие и покусанные.       Шуджи прикрыл глаза, все еще контролируя ситуацию, хотя с его стороны это было опрометчиво, учитывая, что Дракен не был слабее, возможно, даже наоборот. Но пока тот стоял и не брыкался, все было хорошо, и Ханма хотел урвать как можно больше поцелуев, продлевая их до тех пор, пока дыхание не оборвется и легкие не потребуют кислорода.       Мышцы его рук напрягались в попытке удержать блондина в обездвиженном положении. Так как он не хотел задушить зама главы свастонов, он опустил свободную руку на бедро парня, крепко сжимая. Возможно позже у Дракена появится синяк в виде ладони, который еще некоторое время будет напоминать о неожиданном поцелуе.       Ханма целовал его все более развязно, почти кусая, и, не дав Кенчику прийти в себя, дотронулся своим языком до чужого — такого же мягкого и мокрого, приятного на вкус и на ощущение. Он мягко водил им по кромке зубов и ласкал небо, целуя жадно, так, будто давно этого хотел, напирая на блондина все сильнее и прижимая его к ближайшей стене, оказавшейся позади так вовремя.       Шуджи не заметил, как слишком увлекся чужим ртом и стал наслаждаться этим удовольствием, разносящимся по телу от каждого прикосновения губ к губам. К тому же его заводила беспомощность парня, подмятого им, и чувство контроля над этой жизнью, которая в любой момент могла быть прервана сильным сжатием его ладони. Но вместо этого он лишь огладил бедро блондина и нарочито ласково повел им наверх, забираясь парню под рубашку, за которой прятался крепкий, выделяющийся пресс.       Мозг Дракена отказывался принимать все происходящее в данный момент, находясь в полном шоке, поэтому неконтролируемое тело бездейственно стояло, не сопротивляясь действиям Ханмы, но и не отвечая на них. Он понимал, что если так и дальше продолжится, то неизвестно, к чему все это приведет. И пока была возможность, это безумие нужно было пресечь.       Кенчик чувствовал, что еще немного, и у него поехала бы крыша от таких манипуляций над своим телом. В конце концов, он был всего лишь подростком, у которого бушевали гормоны и требовали своего. И телу было абсолютно все равно, кто его трогал, главное, что оно получало свое желаемое.       Спустя пару секунд Рюгуджи собрался с мыслями, потихоньку уплывающими от него, грубо оттолкнул парня и, достаточно размахнувшись, смачно врезал тому по лицу — так, что Ханма от неожиданности не устоял на ногах и шлепнулся на асфальт.       — Ты че, блять, творишь? Сдохнуть хочешь? Я тебе это могу устроить.       — Хахахаа… Только не говори, что тебе не понравилось. Я же вижу — хаа, — издеваясь проговорил брюнет, еле сдерживая рвущийся наружу смех.       — Придурок, — Кенчик еще раз ударил парня по лицу, краснея то ли от злости, то ли от смущения — сам не понимал.       — Ну-ну, не горячись. Так бы и сказал, что играть сегодня не хочешь.       Ханма встал и, пока отряхивался от грязи и пыли, осевшей на одежду, неотрывно смотрел на хмурого Дракена, черты лица которого сейчас так волновали Шуджи, напоминая кое-кого. Такой пристальный взгляд шпалы еще больше бесил парня и побуждал разобраться с ним как можно жестче, чтобы тот больше не смел приближаться.       — Пошел на хуй, — Дракен показал средний палец и, тихо матерясь на долбанутого, но забавного в своей ненормальности, брюнета, пошел прочь, надеясь забыть этот случай как страшный сон, хотя реакция тела красноречиво говорила об обратном.       — Спасибо, что развлек меня! — Сказал Ханма и рассмеялся ему вслед, зная, что того это еще больше разозлит.       А как только блондин скрылся с поля зрения, то он вслух произнес то, что крутилось у него в голове достаточно давно:       — Люблю таких строптивых блондинов…а особенно крашенных. И лучше, чтобы у них были очки…и отменный ум. Да-а, именно так…       Ханма взглянул на ночное небо и весело улыбнулся своим мыслям, представляя перед собой одного конкретного недовольного очкарика, порылся по карманам, забыв, что сигарет у него не было, и горько усмехнулся, посмотрев на глупую надпись на руке, которая еще долго не будет стираться и напоминать о его глупости — чертов перманентный маркер. Теперь еще и не было понятно, как Дракен будет относиться после этого к Ханме, впрочем, это волновало парня в самую последнюю очередь.       Все было бы куда проще, и этого бы не произошло, если бы его Кен не предпочел другую Барби, гоняясь за ней на протяжении многих лет и не замечая больше ничего не вокруг. Да, так было бы лучше, но, видимо, в этой жизни Шуджи не мог заменить ее собой, как бы он того не хотел. Действительно, каждому Кену — своя Барби.