О.
Тут уютнее, чем было в последний раз, когда он видел это место.
Но не будем забегать вперед, а наоборот, заглянем на пару минут в прошлое.
Техноблейд, конечно, никогда не умрет, но когда Квакити, уставившись на него своими глазами — одним слепым, а вторым абсолюно безумным — достает алмазную кирку, что-то в его голове (угадайте) кричит ему, что, как бы, пора бы и ноги делать. Действительно пора, да вот и некуда.
Но не успевает острый алмазный край впиться в бок, как Техно исчезает из черных стен камеры. Что в тюрьме творилось после этого — все итак прекрасно знают, а вот что было с Техно...
...
Так вот уют.
Первое, что по какой-то причине бросается в глаза — какое-то растеньице в крохотном горшочке, второе — каменные (не черные!) стены, третье — человеческая, вернее, ангельская во всех смыслах фигура.
"Птенчик! Смотрите, птичка!"
Филза по-отцовски вздыхает, и Техно надеется, что старое сердце не решит повторить судьбу какой-то там царицы, что месяцами ждала царя, да к обедне умерла.
— Боже мой. Техно.
Да-да, он такой. Потом Техноблейд вспоминает, как двигаться.
Фил пусть и кажется хрупким, но долгие настойчивые объятия выдерживает. И поцелуи тоже.
Потом Техноблейд, исключительно из вежливости, спрашивает: "можно взять броню?", а Фил, из вежливости, или чего еще похуже, отвечает да.
Потом они скользят по льду в нововырытых туннелях. Техноблейд чувствует подрагивающее тепло перед собой, пока они сидят в лодке. Выныривают они уже в зимнем биоме.
Если в кратце:
Морозный воздух.
Золотые яблоки.
Филза.
по возрастанию. но будем последовательны.
Техноблейд скучал по тяжести брони, по своим питомцам. По свежему воздуху, который пахнет снегом и, совсем чуть-чуть — порохом (тунннель вел к его хранилищу, напоминаю, а там всегда стоит запах пороха)
Никакого бульканья лавы, никакого тихого, но надоедливого сопения полу-спятившего сокамерника. По правде говоря — Техноблейду было очевидно, что Дрима кто-то, да нашел бы способ помучать. Если бы нет — то для зеленого телепузика так называемый ящик пандоры был бы раем. Душным и сырым одновременно, но раем. Никаких повернутых на дисках подростков и никаких музыкантов, что спят и видят, как бы создать очередную не-работающую схему. Красота. Но нет. Квакити, помните его?
Техноблейд скучал по своим питомцам, с их вечно унылыми глазами. Когда бывший заключенный и его спаситель приходят домой, Техно замечает, что каждая зверушка сытая и чистая. Он, конечно же, не задает вопросов. Даже себе.
Техноблейд скучал по наваристой мясной похлебке и золотым яблокам, которые на вкус как мед, и отдающие кислинкой. Не поймите неправильно, печеная картошка — не худшее явшество. Правда, когда на протяжении пары месяцев ты питаешься только ей, с альтернативой в виде бумаги из пустых книг — начинает, мягко говоря, надоедать.
Он скучал по своей мягкой и предусмотрительно большой кровати (некто пернатый сильно ворочается по ночам). Конечно, в свои времена, Техноблейду, ака Великому Богу Крови приходилось спать чуть ли не в огне, а временами не спать вообще, но, как видим, мирное время превратило его в неженку.
Что-то еще?..
Перья в меху воротника. Родное тепло, которое всегда можно найти где-то под боком. Ненавязчивая, а иногда и наоборот забота. Пере-человек недо-ангел с манерами любящего, но уставшего на трех работах отца.
Лежа в своей постели, укрытой темнотой ночи, Техноблейд пытается успокоить
их. Между попытками, он слышит вездесущие, по-птичьи аккуратные шаги на лестнице.
Некто, смеем предположить, пернатый и блондинистый, шуршит одеждой и устраивается рядом. Забравшись под одеяло, прижавшись к теплому боку, он шепчет:
— Я скучал.
Техноблейд тоже.
