Сожаление и раскаяние

      Безумный холод — это единственное, что я чувствую сейчас, сидя на лавочке зимним вечером. Люди проходят мимо меня. Они спешат: кто-то к родным, чтобы отпраздновать Новый Год, кто-то домой, чтобы согреться тёплым пледом и не менее тёплым чаем; а есть тот тип людей, как я, кто никуда больше не спешит.       Кого никто не ждёт.       В последние три года я каждое утро приходил сюда, чтобы наблюдать за прохожими, глядя то налево, то направо. Всем им куда-то надо. Кому-то на учёбу, кому-то на работу, кому-то на встречу. И так каждый день, независимо от погоды, времени года или чего-либо ещё. Прикупить на пути кофе, засунуть наушники в уши — это уже моя выработанная привычка. Я наблюдал за болтающими людьми.       Кому-то — ноль внимания, другому — комплименты.       Кого-то разводили, кого-то сливали.       Кого-то не слышали и не замечали так же, как меня.       Я наблюдал за дождём, сидя на подоконнике. Пусть из-за наушников, в которых играл грустный трек, коим я добиваю себя, я не слышал шорох капель по листве, барабанную дробь по окну, убаюкивающую колыбельную ливня, я чувствовал это. Каждый раз, когда шёл дождь, я отчётливо вспоминал твои слова: «У дождя сотни голосов и лиц, он своенравен и непредсказуем, но порой именно его мы ждём как чуда».       Чудо, о котором ты говорила, — существует ли оно вообще?       Я думаю, что да, оно есть.       Вот только моё ты унесла с собой навсегда.

***

      Мой палец застыл над экраном телефона, где собирался крутиться очередной плейлист. На нём высвечивалась твоя излучающая оптимизм улыбка, я видел твоё лицо, всё такое же прекрасное, как тогда, три года назад. Всё то время я старательно избегал этого. Слушать твои песни — это то, что я никак не мог заставить себя. До сегодняшнего дня. При одном воспоминании о тебе на глаза навернулись слёзы. Сердце начало бешено колотиться, дыхание стало рваным, по щекам потекли слёзы, коих я не сумел сдержать.       Это был твой альбом.       Плейлист, полный твоей музыки.       «Dayfly» для меня всегда была песней, которую я очень любил. Но когда тебя не стало, слушать её было всё равно, что снова и снова получать удар ножом в самое сердце. Я не мог даже прочесть начальную строчку, не задыхаясь.       Пока не наступило сегодня.       Spotify был включен в режиме шаффл, и заиграла твоя песня Dayfly. Моим первым побуждением было пропустить её, но что-то подсказывало мне, что я не должен был этого делать. Слышать первые тридцать секунд твой голос было больно, но я также хотел продолжать слушать.       Я получал удары в самое сердце, но не решался останавливаться.       И когда я продолжил слушать, почувствовал, что на глаза с новой волной наворачиваются слёзы. Но вместо того, чтобы стряхнуть нахлынувшие эмоции и пропустить песню, я позволил себе почувствовать всё. И помимо горя, помимо сочувствия, помимо привязанности, помимо гнева…       Я почувствовал сожаление.       Мне жаль, потому что ты была девушкой, чей талант заслуживал того, чтобы его оценили. Чей артистизм заслуживал того, чтобы жить дальше. И всё же, пускай это было не по злому умыслу и не по моей вине, я невольно лишил тебя этого.       Ведь я был тем, кто постоянно осуждал тебя.       Кто толкнул тебя на опрометчивый шаг.

***

      Если честно, слушать твою музыку мне всё ещё даётся с большим трудом. Но мне это даётся уже легче, чем раньше. Я даже смог послушать Dayfly только что, не сломавшись. Эта песня, как и все другие, такие хорошие.       После себя ты оставила прекрасную музыку, и меня утешает и успокаивает тот факт, что я всё ещё могу слышать твой прекрасный голос и истории, которые ты рассказываешь через песни. Ты живёшь в своей музыке, как и в моём сердце.       Я благодарен тебе за это.       Зная, что моей смерти ты бы точно не хотела, я продолжу жить в этом мире с тем же грузом вины.       Ещё раз спасибо тебе за всё, что ты дала нам. Ты заслуживаешь, чтобы тебя слушали, чтобы тебя ценили, чтобы ты жила дальше. Пускай весь этот мир никогда не заслуживал тебя, ты заслуживала целый мир.