Застукали нас...

А вы задумывались, как это сложно быть геем в наше время, да еще и в России-матушке? Нет, не задумывались? А мне пришлось. Хотя, если подумать, то геям всегда было сложно. Пальцем в нас тыкают, извращенцами и пидорасами называют, да и друзья некоторые откровенно шарахаются, словно это смертельная болезнь и она заразна. Все это я осознал на собственной шкуре. В четырнадцать стал подозревать, что отличаюсь от парней-сверстников. Когда они начали бегать за девчонками, я их не понимал, когда они обсуждали размер сисек, я их не понимал, а когда перешли к мечтам о том, кого б они поимели, перестал понимать окончательно. Девчонки не приводили меня в трепет, и заглянуть под их юбки совсем не хотелось, больше того, откровенно подташнивало от одной лишь мысли. В общем, я начал подозревать, что явно не по той части, особенно, когда у меня вставал на парней, а точнее, на одного - Женьку из параллельного класса. Мне тогда пятнадцать было. Нет, сначала я думал, это просто зависть. Женька высокий, и в свои годы уже обладал хорошей фигурой спортсмена с широкими плечами пловца, кем он и был. Сероглазый блондин с улыбкой, от которой девки стекали к его ногам, как мороженое на солнце. Правда, этот предел всех мечтаний для многих так и оставался чем-то несбыточным и далеким. Я тоже мог только тихо вздыхать, глядя, как он рассекает гладь воды в бассейне, куда я записался, чтобы быть к нему ближе. Против него я как Моська против слона. Нет, мелким и я не был, но такого развитого тела не имел. Мама утверждала, что я жилистый. Ага... тощий - будет точнее. Тощий голубоглазый брюнет с вечно всклокоченными волосами. Естественно, меня он не замечал, и я в запале решил доказать, что чего-то да стою. В тот день все уже ушли из бассейна, а я продолжал плавать и тут увидел его, он тоже, как и я, продолжал тренировку. - Жень, мне сегодня по делам, закроешь бассейн? - перебил мои мечтания тренер. - Хорошо, дядя. Ключи вечером отдам, забегу перед тем, как домой пойти. - Ты только проследи, чтоб в помещении никто не остался, а то, как в тот раз, закроешь бедолагу. Женька засмеялся, а тренер махнул рукой и ушел. Моя заветная мечта сбылась, мы остались наедине. Ну, сбылась и сбылась, а что делать-то с этим? Я решил, что стоит уйти от греха подальше. Уже хотел выбраться из бассейна, когда чья-то рука обхватила меня за пояс, и я замер, как кролик перед удавом, по-моему, даже не дышал, ведь знал же, кто это. - Толь, ты все время наблюдаешь за мной, - "он знает мое имя", - поедаешь глазами, - "он знает мое имя", - а подойти стесняешься, я устал ждать и решил, - "он знает мое имя!" - что пора нам познакомиться ближе. Меня в тот день немного переклинило. Я повернулся в его руках вполоборота и уже хотел открыть зачем-то рот, правда, не знаю, зачем, в голове ни одной умной мысли, да что там, даже неумной уже нет. Женя все решил за меня, он просто прижал меня к себе еще плотнее и поцеловал. Вот это был крышесносный поцелуй, у меня аж все узлом в желудке завязалось и ринулось вниз живота. Еще никогда так быстро не возбуждался. Но нет, все было не как в слешном рассказе, и он не разложил меня там же, нет, мы не занимались сексом. Впрочем, не скажу, что нам этого не хотелось, просто бассейн неподходящее место для моего первого раза, и, к тому же, я боялся. Да, было, что скрывать-то. Впервые мы занялись сексом через три недели, когда отец уехал в командировку, а мама работала в ночную смену. Ну, что я могу сказать? Процедуры перед этим меня не радовали, чертовски противная штука. Ну, оно и понятно, что радостного в клизме? То, что последовало после, тоже как-то мало подходило под то, что читал в слеш-фиках, больше того, совсем сильно отличалось. Во-первых, кайфа от пальца в (простите) жопе я не получал, прекратить все хотелось, даже когда он погрузил его по первую фалангу. Стараясь не шуметь, только мял в руках простыни и шипел, как змея придавленная. Ощущения такие... Как бы вам это описать? Сильно дискомфортные (это если мягко выражаться). В желудке аж все узлом завязывалось, и смущали те позывы организма, которые обычно считаются нормой. Он, осторожно продолжая проталкивать палец, упрашивал расслабиться. Дохлый номер, при таком не расслабишься. Когда он погрузил чертов палец до конца, я на миг задохнулся и ощутил себя рыбой, выброшенной на берег. Какое там возбуждение? Да у меня все опало и не собиралось вновь воскресать. Честно скажу, желание все это продолжать тоже махнуло рукой и исчезло в болезненных и неприятных ощущениях. Женька подождал немного, пока я привыкну, и осторожно стал двигать пальцем внутри меня. Я понял одно: ненавижу слеш, он все нагло врет, нихрена мне это в кайф не было, и смазка боль не облегчает, уж поверьте. На втором пальце мне было уже невтерпеж... все это прекратить, но я решил: если начал то-о-о... идиот. Эта мысль пришла и ушла, как только посмотрел на Женьку. Черт, ну не садист я так обламывать парня, да и любовь зла... Два пальца с горем пополам перетерпел, и даже когда он стал их разводить во мне - тоже. На третьем у меня даже что-то там шевельнулось, но исчезло, как только он попытался в меня войти членом. Мать моя женщина, у нас в семье были оборотни, потому как я взвыл и вцепился ему в спину ногтями. Укусить тоже не отказался бы, но рот в тот момент был занят, я им орал. Надеюсь, что соседи ментов не вызовут, решив, что меня убивают. Женька успокаивал меня и гладил руками по спине, пояснице и ягодицам, но как же мне хотелось его послать, ох, как хотелось. В тот момент я даже дышать громко боялся, лишнее движение причиняло зверскую боль. Член умер и не подавал признаков жизни, умнее меня оказался, паразит. Ох, и умучился со мной Женька, я б его пожалел, но был в этот момент слегка занят: у меня в заднице все саднило и адски горело. Удовольствие я стал ловить ну очень не сразу, сильно так не сразу, но все же в какой-то момент уловил, что по позвоночнику будто кто-то ток пускает, что будоражит и заводит. Тут и член решил вспомнить, что он не должен всегда кожаным шнурком мотаться. Так что, удовольствие я все же получил, пусть его и приправило болью. Впрочем, о ней вспомнилось не сразу, а как только схлынула эйфория. Ох, как вспомнилось, так, что осторожно выполз из-под спящего Женьки и пополз на подгибающихся ногах, по стенке, в ванну. Вот такой он, первый раз, да и второй тоже, не сказать, что б лучше, да что там, на третий тоже больно было. Спросите, почему раз больно, то не пошлю все нахер? Да потому, что люблю, ну и... хорошо тоже было...потом. С того запомнившегося мне надолго первого опыта прошло чуть больше года, мы пока еще вместе и разбегаться не собираемся. Во избежание лишней шумихи отношения свои скрываем. А если совсем честно, то от мысли, что кто-то из моих поймет, что я гей, меня в дрожь бросает. Мне мало верится в то, что мои сексуальные предпочтения так просто примут. Ну, рано или поздно любая тайна становится явной. Наша тоже не была исключением из этого правила. В тот день отец уехал в командировку, а мама позвонила и сказала, что напарница заболела, и она будет работать за нее в ночь. Грех не воспользоваться таким шансом, ну, я и набрал телефон Женьки. Похоже, он бежал, так как был у меня уже через пять минут, смотрел шальным взглядом и не мог отдышаться. Как только я закрыл дверь, он притиснул меня к стене и набросился с поцелуями. С трудом отстранив его, я засмеялся и проговорил: - Ты хоть сними ботинки, бешеный. Он чертыхнулся, выпустил меня из рук и стал стаскивать ботинки. Я, посмеиваясь, направился в комнату, но дойти не успел, Женька обхватил меня руками и прижался к моей спине, в ягодицы тут же уперлась его возбужденная плоть. Табуны мурашек прогарцевали по спине и мигрировали в область паха, где незамедлительно среагировал член, встав, как солдат на плацу, по струнке смирно. До кровати мы добрались уже раздетыми по пояс. Женька словно с цепи сорвался, накинулся на меня голодным зверем, впрочем, я от него не отставал. Был момент, когда мы в запале стукнулись зубами и случайно рассекли этим губу Женьке, но значения даже особо не придали, продолжили целоваться так, словно сожрать друг друга хотели. И вот в тот момент, когда мы, раскрасневшиеся, дышали, как два загнанных жеребца, раздался скрежет замка, который открывали ключом. Упало все в мгновение ока. Путаясь в одежде, мы стали надевать ее в спешке. Я побледнел, когда услышал мамин голос: - Толь, ты еще не спишь? "Какой тут сон к черту?" Дверь в мою комнату скрипнула и открылась, явив моим очам уставшую маму. Она окинула меня взглядом, также просканировала замершего Женьку. Тот тихо поздоровался: - Доброго вечера. - Здравствуй, Женя, - поприветствовала она в ответ. Наверное, страх быть застуканным стал причиной моей следующей фразы: - Мам, да мы тут занимаемся. Она усмехнулась и кивнула. - Ну занимайтесь, я забежала взять что-нибудь перекусить и снова на работу. Мальчики, вы, когда заниматься закончите, в ванной после себя порядок наведите да весь мусор ваших занятий в ведро киньте, а то унитаз от этого засоряется. - Да, хорошо, мама, - растерянно пробормотал я. Как только хлопнула входная дверь, Женя заржал, падая на кровать и показывая на меня пальцем. - У тебя мама мировая. Ты в зеркало-то на себя глянь. Я посмотрел в большое зеркало напротив и заржал тоже. Было с чего. Волосы дыбом, футболка наизнанку, ширинка не застегнута и губы красные и припухлые. Н-да... картина маслом. - И, Толь? - А? - Какие нахрен занятия? Лето на дворе. До меня дошло, и я заржал еще сильнее, сползая на пол. Вот же сказанул, так сказанул. Хоть стой, хоть падай. *Конец.